Конфеты и краски

Разноцветные огоньки играли яркими бликами на глянцевых поверхностях елочных игрушек, гипнотизируя подростков. Ким, укутанная в дурацкий рождественский свитер с оленями, сидела на ковре, и ее сознание напоминало такое же безумное и раздражающее мигание всполохов мыслей и идей, как эта гирлянда на елке. Вдруг к девушке подошел ее брат — Ванс — с тарелкой едва надкусанного пудинга. Все его лицо было в крошках и жирных пятнах от индейки, а огромное пузо под домашней рубашкой напоминало о том, что этот парень съел половину праздничного стола. — Ким! Я больше не могу… — простонал он, упав рядом с сестрой, и поставил тарелку у ее ног. — Жирный бегемот. Просидишь завтра весь день в туалете, троглодит! — девушка шутливо толкнула брата в плечо, ее глаза задорно улыбались. Но через секунду вернулся прежний мрачный взгляд. Глядя на эти блюда, приготовленные мамой на праздник, Ким думала о своей девушке. После некоторых событий этой осенью она наотрез отказалась праздновать Рождество. И в тот момент, когда Ким со своими братом и матерью весело праздновали, наедаясь сладчайшими десертами и сытными блюдами, наслаждаясь красиво украшенным домом, Обри сидела на своем темном чердаке с мигающей старой лампочкой, наверняка забыла или поленилась готовить, в одиночестве. По крайнем мере, так это представляла Ким. — Ва-а-анс… — заговорщически произнесла девушка, пододвигаясь к брату. Ей в голову пришла идея… — А? — Прикрой меня перед мамой! Я пойду в гости. — И лицо Ким стало немного серьезнее, она бросила уверенный взгляд на Ванса, вскинув подбородок. — Не знаю, блин, скажи что я спать пошла, накидай там подушек… — Ты к Обри, да? — Ванс усмехнулся. — Ой, блин! Закатив глаза, она махнула рукой и резко встала. Утянула с собой тарелку с пудингом. — Ну ладно, без проблем… — Парень пожал плечами. Ким с интересом посмотрела в окно — легкий снегопад неторопясь стелил уже почищенную дорожку от двери до дороги. Полная луна выглядывала между плотными облаками; градусник показывал чуть меньше четырнадцати градусов по Фаренгейту. Набросив куртку и шапку, Ким раскидала по карманам оставшиеся сладости, руку обмотала ненужной короткой гирляндой, куда-то запихнула красивую большую кружку и пару пакетиков горячего шоколада. Напоследок девушка махнула рукой брату и тихо прошмыгнула за входную дверь. Через несколько минут Обри проснулась от легкой дремоты в полумраке своей комнаты из-за того, что что-то прилетело в окно. А через три секунды — еще раз. Девушка сердито подскочила к окну. В темноте она разглядела знакомый силуэт, и внутри стало немножко теплее, как бы Обри не противилась этому ванильно-приторному чувству. Обри лишь махнула рукой, как бы разрешая подруге зайти в дом и сообщая, что дверь открыта. Девушка в ближайшее время услышала торопливое перебирание ног и рук по стремянке на чердак, смешанное с усталым пыхтением. Видимо, Ким неслась к ее дому со всей скоростью. Вот и она сама — в расстегнутой куртке и шапке набекрень — залезла в комнату Обри и сразу же побежала обниматься, по пути перепрыгнув Бон-Бона, спящего на полу. Последний раз они виделись после того… Неловкого случая в туалете, который не выходил из их голов ни на минуту. Вновь и вновь обе детально воспроизводили те сладкие моменты в голове, но молчали. Ким крепко обхватила подружку в сильных медвежьих объятиях, слегка приподнимая над полом и прижимаясь щекой к щеке. Руки самой Обри сначала безвольно повисели вдоль тела, но она ответила на объятие. — С Рождеством, Обри! — воскликнула Ким, отпустив подружку. — Да… С Рождеством. И сразу же оттолкнула и отпрянула назад, прячясь в скрещенных руках и поднятых плечах. Ким тем временем быстро сбросила с себя верхнюю одежду — сапоги уже стояли у входной двери з. — Зачем ты приперлась? Я не просила, — проворчала розововолосая, плюхнувшись на кровать. — В праздники должны приходить разные чудеса! Так вот, Обри, я — твое чудо! — Ким гордо вручила девушке помятый пудинг, который она несла в небольшом пакетике. Обри, странно скорчив рожу, недоверчиво приняла подарок и откусила немного, пока Ким, сняв с себя гирлянду, искала вилки, чтобы ее подключить. Все-таки нашла — одну розетку в удлинителе занимал шнур от старого-престарого телевизора (Ким казалось, что этот телек показывает все только черно-белым), а вторая была свободна. Щелк — и два с половиной метра комнаты засияли белыми большими лампочками, попеременно включающимися и выключающимися. — Зачем?.. — прошептала вдруг Обри, когда ее девушка включила чайник и поставила рядом большую кружку. — А? Че? — Ким подняла одну бровь. Какао-порошок приятно зашуршал, ударясь об дно кружки. — Зачем ты все это делаешь… — вроде спросила Обри, но сделала это без вопросительной интонации, и обращаясь к воздуху. — Потому что я хочу, чтобы тебе было весело! Ведь праздник же! — Очкастая всплеснула руками, в ее голосе слышались нотки агрессии, но к этому Обри уже привыкла. — Боже… Слишком много стараний ради меня. — С этими словами Обри обняла колени и спрятала в них голову. Ким прикусила язык, чтобы не ляпнуть что-то еще. Вместо этого она быстро стянула с себя дурацкий свитер, оставшись в черной простой футболке, и подобралась к девушке. Мягко залезла на кровать и накинула на нее свитер, приобняв за плечи. От неприятного ощущения колючести по всем рукам и оголенной шее Обри вскинула голову, но свитер все же удержала на себе. Взгляды девушек пересеклись. Усталые от этого бесконечно долгого дня, но слегка сияющие от вида друг друга. Собравшись, Обри придвинулась и накрыла губы Ким своими, и та охотно ответила, захватив девушку в крепкое объятие. Поцелуй длился немного дольше, чем обычно. Поцелуй был сладок не только от привкуса сладкого во рту Кимберли, но и от странного чувства. Как это называется? Праздничное настроение?.. Интимная тьма в комнате, за исключением легкого белого света у противоположной стены, настроила на нужный лад, и Обри сама удивилась тому, как долго она целуется. Но через минуту уже отстранилась. Ким недовольно промычала. — Боже… — устало выдохнула Обри и потянулась за пудингом, начав его поедать в быстром темпе. — Что?.. Тебе не нравится вкус дешевых конфет? — Ким усмехнулась, и шутливо-презрительное лицо Обри подтвердило ее мысль. — Сумасшедшая! Они же только зубы ломают! — с набитым ртом говорила Обри. — Твоя мама… — вдруг начала Ким. — В гостиной спит. Интересно, она знает, что сегодня праздник? — Знает, она меня поздравила даже, — хмыкнув, проворчала Обри — А ты? — А я поднялась к себе в комнату. Немного поболтав, девочки отвлеклись на заваривание какао, когда чайник оповестил о вскипевшей воде громким бульканием и финальным щелчком. Ароматная темно-коричневая жидкость заполнила кружку, и пара зефирок ушли в плавание по ней. Ким почистила мандарин, и терпкий сладкий аромат цитруса объял угол комнаты, где девушки устроили между стеной и комодом удобное место из одеял и подушек. Прижавшись друг к другу, Ким и Обри сидели на своем уютном месте, а в ногах мерцали белые огоньки. Руки Ким согревала кружка горячего какао, а Обри держала пачку леденцов, попеременно отправляя их то в свой рот, то в рот девушки. Приятная тишина длилась долго, но обе хотели поговорить о недавнем… Первой решилась Обри. — Извини, Ким… — прошептала она, глядя ей в глаза. — Что ты думаешь о недавнем? Испуг меркул в глазах Ким, но она спрятала реальные чувства за своей зубастой улыбкой и издевательским взглядом. — О чем? — усмехнувшись, спросила очкастая и отхлебнула какао. — Ну… Даже в темноте Ким увидела, как щеки Обри покраснели. Тревожный взгляд она отвела на мерцающие белые огоньки и замолчала. Ким вздохнула и заговорила: — Мне… Очень понравилось. Это так… — Ладошка Ким легла на щеку Обри, заставив ее повернуть голову. Она улыбалась. — Так круто, мы, типа, как взрослые! — Я бы хотела повторить… — прошептала Обри, уверенно смотря в глаза девушке. Задумавшаяся Ким не ответила, лишь стала медленно снимать с себя очки, кружка с какао и конфеты отодвинулись подальше. Обри в волнении закусила губу, в голове завертелись множество непристойных фантазий, которые иногда мучают ее во снах, но… Руки Ким просто мягко, крепко и жадно обвили ее тело, сама девушка вся прижалась к Обри, положив голову на плечо. Она ответила на объятие не менее крепко. — Я тоже хочу, но сейчас я просто хочу тебя обнять… — проговорила Ким, легко дыхнув в нежную кожу шеи Обри. Они обнимались долго, молча, наслаждаясь мгновением тишины для них двоих. — Люблю тебя, пипец как сильно, Обри! И тут Ким повалила девушку на пол и стала беспорядочно покрывать ее лицо и шею поцелуями, вызывая смех и легкое брыкание последней. Обри будто хотела выбраться и спастись от приступа любви Ким, но явно старалась не сильно. — Ты такая классная! У тебя все будет хорошо, я в это верю! — добавила Ким, прежде чем поцеловать Обри. — Ах… — прошептала девушка, быстро прервав поцелуй, — Я… Я тоже тебя очень люблю! — С Рождеством и с наступающим Новым Годом, — добавила Ким напоследок, перед тем как обнять девушку покрепче. — Чувствую, что-то необычное будет в следующем году. Мне как раз исполняется шестнадцать… — задумчиво проговорила Обри. Ким кивнула. Сил на разговоры не было. Атмосфера в комнате настраивала на что-то разительное новое, что ждет Обри в следующем году…