***
Мама Обри не перестала пить, конечно же, и потребность в антидепрессантах не отпала. Но она стала… Иногда готовить и более-менее следить за собой. Обри не понимала, что такого могла наговорить мама Кела, но наслаждалась тем, что ее родитель… В порядке? Но она постоянно ждала подвоха, как было в прошлый раз. Что эта женщина сорвется. Так неоднозначно начался учебный год. В первый день сентября Обри и ее друзья ехали вместе в школьном автобусе. На одном парном сидении расположились она и Ким, на сидении перед ними — Кел, и его хорошая подруга Крис, девушка с голубыми волосами, самая быстрая пловчиха в их городе, а сзади — Шарлин и Базил. — Снова в школу! Не-е-е-ет, только не это! — ныл Кел, сидя на коленях на сидушке так, чтобы его лицо было обращено к Обри и Ким, сидящим сзади. А Крис приходилось выкручивать шею, хотя она почти и участвовала в их разговорах, а лишь внимательно наблюдала. — Да, страдай, — ухмыльнулась Обри. — Тригонометрия, второй иностранный, современная история, программирование… — Что, программирование?! — искренне удивился Кел. — Я не готов! Нам такое не говорили же! — Да я шучу, дурак. — Обри ущипнула друга за нос. — Нет никакого программирования. У нас даже компы не во всех классах есть. — А больше не будет искусства у нас… — вдруг грустно произнес Базил. — Мне нравилось искусство. Базил отвел взгляд на окно, за которым проносились осенние пейзажи и пасмурное небо. Он приобнял свой зеленый рюкзак, что лежал у него на коленях. — И мне тоже… — наконец что-то сказала Ким. До этого она лишь наблюдала за тем, как друг с другом шутят и дурачатся Обри и Кел. Они очень… Любят друг с другом веселиться. — Ох, да… — проговорила Шарлин. — Но еще у нас откроют оранжерею! — с восторгом добавила она. — Туда будем ходить на биологии, и еще будет кружок садоводов по этому поводу. — О, да, я думал туда записаться… — пробормотал Базил, неловко усмехаясь. — Из прошлого меня выгнали, я там прогуливал… Кружок по шашкам. — Парень почесал затылок, нелепо улыбаясь. — Мест больше нигде не было… А растения мне нравятся. У Базила и Шарлин возникло бурное обсуждение о цветах. Конечно, такая милая девушка, как Шарли без ума от цветочков, кустиков, листочков да ягодок. Обри отвернулась от них через минуту. Ей было приятно от того, что у Базила, кажется. появилась подруга, которая, как и Санни, являлась отличным слушателем. Обри осмотрела автобус. Маверик ехал на соседнем сидении с Бебе. Они вроде как уже официально встречались. Парочка неумолкаемо щебетала, Маверик шутил, а его подружка смеялась практически над всем. А еще от них постоянно звучали взаимные комплименты друг к другу и всякие «котики», «зайчики», что заставляло подростков, сидящих рядом с ними, просто закатывать глаза от раздражения. — А бассейна так и нет у вас… — надув губки, сказала Крис. Она лишь в этом году вернулась из своей школы-интерната на Гавайях, чтобы доучиться в родном городе. — Ну-у-у, бассейна! — протянул Кел, закатив глаза и уперев кулаки в боки. — Эта школа с прошлого года не может починить один несчастный унитаз в мужском сортире, их жаба задушит что-то такое сделать! — Унитаз? — переспросила Обри, почувствовав, как ее голос дрогнул. — Да! Какие-то придурки его взорвали на прошлое Рождество. — Упс… — Девушка посмеялась и отвернулась от друга. — Погоди… Так это были вы! — осознал Кел, разинув рот от удивления. — Как я сразу не понял! Хулиганка! — Да, я такая! — гордо заявила Обри. — Да я тебя сдам учителям, вредина! И парень практически всем туловищем перевалился через спинку сидения и начал шутливо драться с подругой, дергать ее за плечи, щеки, а та отвечала тем же, и на весь автобус поднялся громкий смех от этих двоих. Базил запаниковал, Крис тоже, они пытались их успокоить и помирить, а Шарлин весело улыбалась: она знала, что ее подруга так веселится. А Ким пялилась на них неотрывно. Как Кел прикасается к той, которая обычно не дает себя трогать никому, кроме Ким и Шарлин — ее самых близких подруг. Пальцы Кела спустились на ребра и начали бешенный танец на них, а хулиганка, уже плачущая от смеха и щекотки, толкала его ладонью в лоб. Громко охнув, Кел осознал, что переборщил, и уже летел лицом на голову Обри. Инстинктивно он уперся руками на первое, что попалось — на грудь Обри, конечно же. Но лишь на секунду, а после эти два балбеса стукнулись лбами, Кел оттолкнулся и вернулся на прежнее место. Потирая ушибы, Кел и Обри продолжали смеяться, начали извиняться, но смешные оскорбления продолжали от них разноситься. На щеках Обри возник румянец… Она почувствовала это неловкое прикосновение, а для Кела, кажется, это либо ничего не значило, либо он не успел осознать. Ким почувствовала, как в ней закипает злость. Ее зубы заскрипели, в горле закололо. Она ничего не придумала кроме того, как отвернуться и сесть так, чтобы ее ноги были в проходе. Она нашла взглядом Ванса. Тот сидел со своими друзьями, с которыми он ходил на занятия по военной подготовке. Они говорили… О своем. Иногда Ким казалось, будто ее брат говорит на другом языке. Она совершенно перестала его понимать. — Ким, эй, слышала? Отношения с Афганистаном обостряются. Что-то серьезное может произойти. — Ким, зацени, как быстро я собрал автомат! Я побил школьный рекорд! — Ким, ты разве не патриотка? Как тебе могут быть не интересны военные достижения нашей великой страны! Он часто звучит, как стереотип из агитационной рекламы. Ким нервно сглотнула. Ей не было интересно ничего, что связано с внешней политикой, пушками, танками и так далее.***
А стоило немного интересоваться. Одиннадцатого сентября… Вся страна узнала о серии ужасных терактов, произошедших в Нью-Йорке. Массовая скорбь. Обри резко стала интересоваться этой темой. Она смотрела новости, читала газеты и с упоением ждала, когда виновные понесут наказание. Максимально заслуженное, справедливое и жестокое. А потом… Ближе к конце сентября шел обычный урок. Ким и Обри сидели рядом, тут же был Базил. И тут в класс зашел директор. — Все, быстро, в спортивный зал! Очень важное обращение! — строгим голосом сообщил он, и подростки, хоть и немного взволнованные, но довольные тем, что проверочной работы сегодня не будет, начали собирать свои вещи и поспешно выбегать из кабинета. Обри и Ким обменялись взглядами. К ним подошел побелевший, как кусок мела, Базил, с дрожащими губами и заплаканными глазами. — Э-э-э, девочки?.. — пролепетал он. — Вы не знаете, что это? — О, черт побери, — вдруг рявкнула Ким, ударив по столу, — я, кажется, знаю! Она быстро передала сплетни, которые подслушала от своего брата: в школу приехали военные агитаторы. И будут звать несчастных подростков после школы пойти служить, воевать и биться за Родину. И… Эти сплетни оказались правдой. Большой спортивный зал из школы был оснащен сценой и большим количеством сидячих мест, Обри взяла Ким за руку и села на один из ужасно неудобных стульчиков. Рядом нашли место Кел, Маверик с Бебе, Шарлин, Ванс, конечно же, полный энтузиазма по поводу предстоящего, и несчастный, напуганный Базил. Через пять минут на сцену вышла пара военных. Директор накричал на шумящих учеников, и все разом замолкли. — Молодежь, здравствуйте! — сказал самый высокий, широкий, с семиконечной звездой на погонах. Что это за звание?.. — Это майор, — шепнул сестре Ванс, та кивнула. Ей было как-то все-равно, а Обри запомнила эту информацию. — Вы знаете, в каких отношениях находится наша страна с некоторыми мусульманскими государствами, — продолжил школьный гость. — И сильные, молодые люди необходимы нашей армии. Если вы все еще не решили, что делать после школы, то двери армии открыты для вас. И еще полчаса он перечислял достоинства и льготы, которые есть у военнослужащих. Бесплатная медицина, отличная зарплата, ранний выход на пенсию, и много чего еще… А самое главное — служение своей родине, достойное настоящему американскому патриоту. Посреди выступления майор устроил «пятиминутку ненависти», посвященной террористам и их Родине. И в конце — ответы на вопросы школьников. После всего этого Обри и ее компания собралась в коридоре, недалеко от входа в спортивный зал. Ким умывала лицо в ближайших раковинах: вся эта агитация вызвала в ней усталость. — Да как так можно?! Глупых школьников призывать идти воевать! — возмущался Кел. Ванс открыл рот, чтобы возразить, но его перебила Шарлин: — Да, согласна… Ужас какой-то. — Она опустила глаза. — Великий Маверик не достоин того, чтобы идти служить! — воскликнул Микаэль, рядом с которым стояла Бебе; они держали друг друга за руки. — Там же ужасные условия, негде помыться, и эти уродливые берцы! — Да и вообще, это же опасно! — добавила Бебе. — Можно умереть в одно мгновение… Я буду волноваться за тебя, милый! Хмурая Обри смотрела на свои ноги. Она не могла принять то, что ее мысли не сочетаются со словами ее друзей. — Война, — это легальный способ убивать кого-то, — все-таки начала она, — да еще и получать награду за это… И мне это нравится. — Что?! — широко открыв глаза, крикнул Кел. Его голос отразился эхом от стен. — Эй, Обри, не надо об этом думать! — взволнованно подбежала к девушке Ким, взяв ее за руку. — Это не шутки! Шарлин и Маверик поддержали ее слова кивком, а у Ванса будто бы загорелись глаза: кажется, среди его лучших друзей нашелся тот, кто его понимает… — Да боже, дайте мне сказать! — прорычала Обри и выдернула ладонь из хватки Кимберли. — Тот мужик сказал правду… Мы еще давным-давно это обсуждали. «В нашей стране если человек не знает, что делать, он идет в армию». Страшно признать, но я именно из таких… Ее подбородок трясся, а глаза боялись подняться на Ким. Та в ужасе пялилась на Обри. — Н-но, Обри! Нет ничего страшного, если ты еще не решила, куда поступать, кем работать, — громко промямлила Кимберли. — У тебя же всегда есть я… — добавила она шепотом, шмыгнув носом. — Да, еще же два года есть! — поддержал ее Кел. — Еще успеешь решить. — Эх, вы не поймете, конечно… — фыркнула Обри. — А я тебя понимаю! — воскликнул Ванс, и все посмотрели на него. — Понимаю и поддерживаю. Ким устало, закатив глаза, прохрипела и сделала уверенный, резкий шаг к брату. — Ну ладно, допустим, — быстро заговорил Маверик, установив прямой зрительный контакт с Обри, — если ты пойдешь служить. Но там же жесткая дисциплина, а ты же вообще непослушная, тебе там вообще не место! Девушка уперла руки в бока. — Ну, отсутствие дисциплины я компенсирую своей агрессией и желанием убивать… Такая себе мотивация для солдата, да? Никакого патриотизма… Но главное действие, а не его причины. Повисла тишина. Несмотря на чужие голоса, шаги, все, участвующие в этом полилоге, разом будто оказались в вакууме. Побелев, ее друзья огромными глазами смотрели на Обри, а Шарлин, Базил и Ким почти плакали, Бебе же, уже хлюпая носом, просто сорвалась и ушла, забрав с собой Маверика. Так же убежал и Базил, который выглядел так, словно ему физически плохо. В воздухе пахло напряжением. — Убивать?.. — вдруг спросил Ванс. — О, а ты не знал?! — воскликнула Ким наигранно поучительный тоном. — Что на войне нужно убивать? — В смысле, я знал! — с дрожью в голосе ответил ее брат. Все начали смотреть на ругающихся брата и сестру, чьи глаза с каждой секундой все больше наполнялись яростью. Даже какая-то группа незнакомых учеников остановилась, чтобы подслушать. — Ага! Ты вообще ничего не понимаешь! Ты не понимаешь, что можешь… там умереть… Девушка сняла очки, чтобы протереть слезы, но через секунду дрогнула от раздавшегося баса ее брата: — Ты не понимаешь, каково это: умереть во имя цели! — Э-э-э, ребята, перестаньте… — с натянутой улыбочкой проговорил Кел, но ему махнула рукой Ким, прося молчать. — Ты вообще не думаешь обо мне, о маме с папой! В ее горле застрял ком, сделанный словно из острой проволоки, колющий изнутри до крови, но не позволяющий заплакать и показать слабость. — Мама, в отличие от вас двоих, меня поддерживает, — сказал Ванс, скрестив руки на груди. На его напряженном лбу уже выступила вена, и у него будто выступал дым из носа и ушей. Ким чувствовала, как ее кулаки горят — она просто хотела треснуть эту противную, наглую морду. А тем временем Обри и Шарлин, которые хоть и наблюдали много мелких ссор брата и сестры, понимали, что это уже перебор… — Она просто сумасшедшая! — выпалила Кимберли, ткнув брата дрожащим пальцем в грудь. — Как можно желать своему ребенку смерти? И тут Ванс ее толкнул. Девушка пошатнулась, но не упала. — Это не то же самое! — крикнул он, уже до боли в горле. Шарлин просто закрыла уши и прислонилась к стене, а Кел покраснел, как помидор. Он не совсем понимал, о чём эти двое говорят, и ему казалось, будто он подглядывает за чьей-то личной, интимной жизнью. — Нет, это то же самое! — парировала Ким. — Да иди ты к черту! И Ванс просто резко начал идти мимо сестры, а звуки его шагов, как гром, эхом раздавались по коридору. Кимберли начала шумно дышать, по ее лбу градом стекал пот, а по щекам — слезы. Из последних сил она закричала в спину Ванса: — Ты мне больше не брат! И она убежала.***
Тем же днём Ким пришла к маме и поговорила с ней. О том, что она не хочет жить в одной комнате с братом. Они уже давно не дети, и им необходимы отдельные комнаты. Как минимум, Ким надоело постоянно пинком выгонять брата из комнаты, когда она хотела переодеться или уединиться с Обри. И, к ее удивлению, мать ее поняла. Через несколько дней Ким насовсем переехала жить к отцу, в детскую в его доме, которая осталась полностью в ее владение. И, кажется, Леди в красных очках даже не сильно пугалась насчет того, что ее дочь останется без ее присмотра и совсем отобьется от рук с беспечным отцом — она уже разочаровалась в Ким. А Ванс насовсем остался в материнском доме. Больше Ким и Ванс не были так близки, как прежде. А Ким была только рада: ее папа жил совсем близко с Обри.