***
лиса опускает руки в хрустальную воду, находя молчаливое удовлетворение в том, как солнечный свет рисует слабые искорки между ее пальцами. она замирает на несколько секунд, растягивая удовольствие на пределе допустимого для простой служанки. затем она глубоко вздыхает и, наконец, тянется к изящному платью, лежащему у нее на коленях. кроме нее, кучка пожилых женщин подражает ее монотонным действиям, гораздо более громко выражая свои мысли. — я говорю вам. мы живем в прошлом. там, в городе, все меняется… — неудивительно! все эти иностранцы суют свой нос в наши дела… громкий, скандальный звук шиканья заставляет рот лисы искривиться вниз. — так нельзя говорить об императорской армии. если они услышат тебя… они все будут мертвы, размышляет лиса, но в остальном молчит. она смотрит на свои мозолистые вмятины, на то, как ее ногти сердито царапают нежную кожу. платье развивается на стиральной доске, белая ткань становится девственно чистой под грохотом реки. затем она поднимает голову, чтобы залюбоваться сливающимися в небе облаками, сероватыми из-за очертаний размытых холмов на горизонте. меланхоличное зрелище заставляет ее сердце сжиматься в тоске. — я говорю не о них, конечно, — отвечает служанка, в ее голосе внезапно прозвучал страх, — я говорю об этих проклятых американцах и их… беспорядочных связях. это… возмутительно! курение! платья! предполагаемые леди прыгают от мужчины к мужчине, не заботясь ни о чем на свете. лиса подавляет сардоническую улыбку. одна прядь черных волос выпадает из ее пучка и частично загораживает ей обзор. скромно вздохнув, она убирает ее за уши и тянется к замысловатому ханбоку. на мгновение она задумывается о своих немногих, простых вещах, и в груди у нее чуть ли не щемит от стыда. — ребенок! поторопись! у нас уже последние кусочки, а ты только начала. посмотри на эту часть! ты так стираешь одежду, а потом нас наказывают, — ругает старшая служанка. младшая девочка справа от лисы загибается, пытаясь скрыть свое смущение. брюнетка щелкает языком в молчаливом сочувствии и ждет, пока старшие женщины отвлекутся на свои препирательства, чтобы перевести взгляд на все еще расстроенную блондинку. между ними быстро передается сообщение, что-то похожее на насмешливый комментарий, и девушка снова счастлива. — я просто не могу поверить, как она может быть такой наивной. действительно. посреди войны… собирает цветы, как ребенок. лиса снова вскидывает голову и видит зрелище, от которого у нее перехватывает дыхание. ее госпожа стоит на коленях в отдалении. коленные чашечки глубоко утопают в мокрой грязи, а ее острые глаза изучают дорогие ей растения с мельчайшими подробностями. даже несколько скрытая от слепящего света утреннего солнца, ее миниатюрная фигура остается сияющей, тонкой, воплощением безупречной красоты, даже если ее пухлые скулы покрыты пылью. дама слегка хмурится, и лиса с трудом сдерживает слезы. ее руки дрожат, все еще держащие доску для мытья посуды, отчаянно пытаясь ускользнуть от нежных взглядов, когда выдающаяся девушка наклоняется, чтобы погладить лепестки фиолетового цветка. — ребенок, говорю тебе. она даже не знает, что ее ждет. лиса скрипит зубами от внезапного гнева. ничуть не смущаясь, дама задумчиво напевает, вдыхая свежий воздух. — но ведь она уже не ребенок, правда? она уже достаточно взрослая, чтобы выйти замуж, а после прошлогодней трагедии… — наша судьба лежит на ее руках, — бормочет одна из женщин, и лиса подавляет свое отвращение, погружая руки глубже в успокаивающую воду. когда она частично освобождается, она видит, как женщина качает головой влево и вправо, чтобы убрать прядь ярких волос цвета красного дерева с ее тонких черт лица. она очень красива. без всякого повода ее мысли начинают вращаться с силой тысячи слов, безжалостных, запутанных и распутанных тоскливых фраз, от которых болит ее собственное сердце. руки, хватающие розоватый ханбок, дрожат под рекой, и ей приходится крепче сжимать его, чтобы не выдать себя. пожилые дамы снова начинают хихикать, найдя очередную мишень для своего презрения, но лиса уже слишком далеко, чтобы понять смысл их слов.***
дженни делает глубокий вдох и позволяет легкому ветерку пропитать ее легкие. доброе солнце целует ее кожу на участках, освобожденных от дорогой одежды. ее колени прижимаются к мягкости ухоженной травы, а подушечки пальцев пробегают по ее сокровенному саду. она поджимает губы, погружаясь в мистику своего любимого места во всем доме. пока ее пальцы щиплют засыхающий участок заброшенного стебля, она заставляет себя сохранять легкость в мыслях. одинокое облако пытается скрыть солнечный свет. дженни хмурится. прядь ярких волос выбивается из-за уха и падает прямо на висок. с предельной нежностью она берет несколько оранжевых лепестков из букета нежных цветов и прижимает их к ладони. медленно ее левая рука наполняется удивительными цветами, розовыми, фиолетовыми, желтыми и голубыми, которые рассыпаются в своем великолепии на ее посвежевшей коже. она наслаждается мягкостью своего сокровища и дрожит как под волной мгновения, так и под шепотом ветра, играющего с ее платьем. ее нос улавливает сладкий запах и зажмуривается в ответ. она пытается подавить тяжесть мысли, преследующие голоса внезапно нарушают ее покой, вызванный природой. ее дыхание учащается, она сильно, отчаянно жмурит глаза, и последняя ниточка спокойствия начинает ослабевать. затем тень исчезает, и свет снова заливает ее сад. дженни снова смотрит на разноцветные лепестки, теперь уже слегка примятые, но все еще живые на ее бледной ладони. она смотрит, как они медленно высыхают, не отрываясь, острым взглядом следя за тем, как ломаются радужные края. правый уголок ее пухлых губ приподнимается и… гул незаметного разговора заставляет ее поднять голову. она пытается сфокусировать взгляд вдаль, в сторону источника тихих слов. через секунду она замечает группу служанок, стирающих — скорее всего, ее одежду — у реки. она уже собирается отвернуться, не желая лезть не в свое дело, но тут в ее глазах загорается еще один пристальный взгляд. слабая дрожь выпрямляет ее позвоночник. ее губы растягиваются в бессознательную улыбку, а рука делает незаметный жест. дженни позволяет теплому чувству распространиться в ее груди. она ничего не может с этим поделать. лиса, безусловно, ее любимая горничная, как из-за ее доброго характера, так и просто потому, что она была частью ее жизни, сколько она себя помнит. несмотря на то, что она младше ее на год, очевидная разница в их статусе всегда побуждала высокую девушку быть в расположении своей госпожи, расчесывать ей волосы по утрам, измерять размер ее ханбоков, готовить ее любимые блюда. когда дженни была моложе, она думала, что ее подруга со временем вырастет и станет тихо ненавидеть ее, как и большинство обслуги, работающей только ради ее счастья. лиса доказала, что она ошибалась. она по-прежнему является первым человеком, к которому дженни обращается во время переполняющих ее эмоций. она по-прежнему первая, кто знает обо всем, что происходит в ее жизни. она была первой, кому она плакала, когда умерли ее родители. дженни смотрит, как лиса мягко подражает ее улыбке, и ждет несколько секунд, чтобы ответить ей жестом на приветствие. это приятный, сближающий момент, который длится, пожалуй, слишком долго, пока их взгляды остаются прикованными друг к другу. затем торопливый голос разрушает чары. — мисс ким, нам нужно вас переодеть. генерал исивара прибудет через несколько часов. он с нетерпением ждет встречи с вами. улыбка дженни спадает. ее глаза отрываются от взгляда лисы и на короткое мгновение фиксируются на ее собственной ладони. затем она встает, ужас подкатывает к ее горлу. — хорошо, — говорит она.***
работа лисы на самом деле не закончена. она вообще никогда не бывает закончена, особенно в разгар тонких переговоров, которые обещают навсегда изменить ее жизнь. она пытается сосредоточиться на своих задачах, настроиться на максимальную эффективность, переходя от одной работы к другой наравне с другими горничными. это почти невозможно. мысль о мягкой улыбке дженни прокралась прямо в ее мысли, и она не может удержаться, чтобы не пережить этот чудесный момент снова и снова. ее грудь трепещет от вихря мечтательных эмоций, а пальцы щекочутся от острой необходимости привести в порядок непрекращающуюся пульсацию слов. она заканчивает накрывать деревянный стол, используя самые лучшие столовые приборы, которые смогла найти на кухне. один взгляд вокруг дает ей понять, что обо всем позаботились, все делают все возможное, чтобы обеспечить несколько спокойных дней. свободные комнаты готовы, холодильник полон свежих продуктов, а мебель отполирована настолько, что кажется новой. она видит, как младшая горничная поправляет занавески, поджав губы, и ей удается отвлечься, чтобы попытаться улыбнуться. затем тревожные чувства возвращаются к ней в десятикратном размере. она торопливо идет в свою общую комнату, решив, что может сделать небольшой перерыв, чтобы разобраться в своем внутреннем смятении. она хватает из-под кровати небольшую матерчатую сумку и опрометью выбегает из дома, время от времени оглядываясь, чтобы убедиться, что за ней не следят. она выбирает путь, который слишком хорошо знает. она идет вниз по течению реки, протискивая свое тело сквозь растущие камни, а вода с каждым шагом грохочет все яростнее. она начинает чувствовать запах мокрой грязи, ощущать высокую траву, пробивающуюся сквозь твердую землю, и слышать звуки, доносящиеся из царства природы. легким прыжком лиса оказывается перед сооружением, похожим на пещеру, море гальки поддерживает ее ноги, а река настойчиво бьется о берег. между древними трещинами тут и там растут цветы, и ветер ласкает их с освобождающей нежностью. лиса снова может дышать. она дает себе мгновение, чтобы насладиться красотой окружающей обстановки, а затем роется в своей сумке в поисках куска мела. она располагается лицом к стене своего священного убежища и закрывает глаза, чтобы привести в порядок слова, прежде чем писать.что могу предложить тебе я, добрейшее создание,
кроме моих разбитых мольб, увядающих вместе со звездами?
все, что даешь ты мне, —
бесконечное буйство заманчивой нежности,
бесконечные мелодии, сплетенные с твоим голоском.
летят к тебе слова мои, что зажигаются в глубине моей души.
глаза прячутся, умирая, дабы украсть один лишь взгляд,
страшась ужаса моргнуть и вновь утерять тебя навсегда.
рука лисы все еще дрожит, когда она заканчивает свою работу. она смотрит на стену почти ошарашено, интенсивность ее прежних эмоций стихает до тихого гула. она позволяет себе несколько мгновений, прежде чем вернуться домой.***
дженни тихо стоит на коленях перед украшенным столом. ее ноги крепко сжаты вместе, руки неподвижно лежат на бедрах. вокруг нее группа стоических мужчин громко разговаривает между собой. они едят без устали, с открытым ртом, стараясь выглядеть как можно более бешеными. в отличие от них, она просто подносит ко рту шарик риса, реагируя на суровые взгляды, бросаемые на нее старшей служанкой. в какой-то момент мужчина, сидящий ближе всех к дженни, поворачивается к ней. на его лице кривая, почти издевательская ухмылка, он вытягивает шею так, что она видит желтые знаки отличия, сверкающие на воротнике его рубашки. — у тебя действительно приличный дом, дженни. еда действительно хорошего качества. у тебя здесь неплохое обслуживание. конечно, есть много вещей, которые можно улучшить. столовая слишком мала. придется нанять людей для перепланировки. и сад там… совершенно бесполезный. только цветы и дерьмо. но в целом, хорошее здание. прочное. твои родители были разумными. как они умерли? горло дженни жжет от неожиданной боли. она царапает одежду, прикрывающую ее ноги, чтобы успокоиться. — мой отец заболел, когда я была ребенком, а мать умерла во время круиза год назад, генерал. — и кто заботился о тебе с тех пор? кто управлял домом, платил зарплату? это, конечно, мужская работа… не считая мелких… декоративных вопросов, — говорит он, неприятно сморщив нос, как будто ему противна сама мысль об этом. дженни делает глубокий, скрытый вдох. — я, — просто отвечает она. мужчина уже подносит ко рту очередной кусок мяса, совершенно не беспокоясь. — какая жалость, — говорит он, продолжая жевать, — в любом случае, тебе больше не придется думать обо всем этом. теперь ты станешь настоящей леди. наверняка ты думала, что будешь вечно жить без защиты, но можешь не беспокоиться. теперь я буду главным. видишь? мы не так уж плохи, как ты думаешь. дженни не доверяет себе настолько, чтобы говорить. она резко кивает, ее челюсть неудобно отвисает, когда она заставляет себя сделать глоток воды. мужчины продолжают кричать друг другу, их униформа удивительно чиста, и они поглощены месяцами тяжелой работы, как будто это их право. генерал исивара продолжает говорить о свадебных приготовлениях, в основном про себя, оглушительно смеясь над собственными шутками и время от времени похлопывая себя по бедру, чтобы убедиться, что его винтовка все еще там, где он ее оставил.***
дженни спешит выйти из дома, когда заканчивается время обеда. солдаты уходят на свои базы с полными желудками и обещанием вернуться на свадьбу. церемоний требовалось не так много. исивара прекрасно понимал, что дженни не в том положении, чтобы отказывать ему в чем-либо. толпа солдат, расхаживающих по ее дому, был лишь еще одним способом доказать это. она чувствует, что задыхается. ее легкие отказываются принимать воздух, а голова начинает кружиться без пощады. она смотрит налево и направо, находит служанок, раскинутые по дому, которые исправляют беспорядок, оставленный бесцеремонными солдатами. дженни бежит в свой сад, но этого недостаточно. слова, произнесенные генералом с отвращением, вызывают у нее еще большее желание плакать. поэтому она отчаянными, торопливыми шагами пробирается к реке, царапая землю босыми ногами. она пробирается вниз, даже не задумываясь об этом. растущий гул непрекращающейся воды дает ей ощущение просвета. ее лодыжки начинают подворачиваться, когда она наступает на твердую поверхность, маленькие порезы то тут, то там покрывают ее нежную кожу, но она не прекращает бежать. она дает своему сердцу передышку только тогда, когда она стоит на группе больших, устойчивых камней. ее взгляд устремлен на неумолимую реку, и она позволяет себе плакать, тихо всхлипывая, пока ее разум пытается произнести несколько разрозненных молитв, которые заканчиваются икотой. когда она поворачивается лицом к скалистой стене на спине, дженни задыхается. на ней, несмотря на тщетность мела, все еще видны самые красивые слова. буквы слегка размазаны, и тот факт, что это произведение может исчезнуть через несколько часов, заставляет сердце дженни сжиматься от искренней боли. она долго смотрит на стихотворение, ее душа находит утешение в его нежности, и чувствует, как чистая тоска разливается по ее груди. она задается вопросом о личности поэта, о музе. она представляет себе сотни романтических сценариев, нежные ласки, шепот обещаний вечной любви. запутавшись в своих фантазиях, дженни приходит в себя от острых эмоций. она обводит стихотворение подушечками пальцев, просто чтобы почувствовать его, просто чтобы найти еще один жизненно важный слой связи. когда она уже собирается вернуться в дом, ее глаза находят забытый кусочек мела. она колеблется лишь краткий миг, прежде чем найти камень вдали от реки, достаточный для того, чтобы увековечить свое послание. это прекрасно. она не знает, как выразить свое изумление. да и не думает, что ей следует это делать. она лишь с тоской смотрит на свое — теперь уже второе — любимое место в мире и старается не обращать внимания на тяжесть в сердце, когда начинает возвращаться домой.***
пара ярких фигур спокойно сидит на ветвях забытого дерева. после минутного молчания самый высокий из них заговорил. — я не понимаю. я думала, что все закончилось. низкорослая усмехается, проводя рукой по темным локонам. — почему? не похоже на то, что время существует линейно. вселенная сложнее. другая фигура позволяет надуться своему женственному, нежному лицу. — да, но я думала, что они закончили вместе. это все равно что начать все сначала! невозможные мягкие пальцы начинают поглаживать скрещенные руки. брюнетка хмыкает. — эти девочки не отсюда, рози. мы находимся совсем в другом месте. наступает тишина. — что произошло? самая короткая фигура музыкально вздыхает. — лиса должна была умереть. — и что случилось? птица радостно щебечет, гибкая палка на его пике. он пролетает прямо сквозь самое высокое существо. — мама дженни нашла ее умирающей на улице. она не должна была ее видеть. одна голодная белка заставила ее посмотреть. это навсегда изменило судьбу. — и открыло новую реальность, — заканчивает рози. они скрещивают руки. — что нам теперь делать, джису? джису пожимает плечами. — мы подождем.***
остальная часть дня дженни проходит в хлопотах. она наслаждается своими уроками больше, чем обычно, помня о том, что в будущем, возможно, не скоро получит их. ее горничные моют ее и покрывают духами. после простого ужина она стоит перед своей спальней, ночные одежды легки на фоне ее изнеженной кожи. возле своей кровати дженни обнаруживает лису, послушно похлопывающую по подушкам, пухлые губы надуты в разгар ее деятельности. она тихонько улыбается, чувствуя, как ее плечи расслабляются от перспективы провести последние часы своего ужасного дня с высокой девушкой. — привет, — пробормотала дженни в знак приветствия, и лиса одарила ее восторженной улыбкой. — здравствуйте, миледи. комната для вас готова. дайте мне знать, если вы хотите, чтобы я принесла вам что-нибудь еще. брюнетка тепло закатывает глаза и без лишних церемоний плюхается на свой матрас. — все в порядке, лиса. все прекрасно. горничная смотрит на нее долгим, пристальным взглядом. в ее глазах мелькают эмоции, выдающие несколько плохо скрываемых мыслей. она наклоняет голову вправо, чувствуя себя комфортно в их общем молчании, прежде чем она понимает, что, возможно, перегибает палку. — о, тогда я дам вам поспать. сегодняшний день был насыщен событиями. дженни смотрит, как она движется к двери, прежде чем заговорить снова, острые глаза внезапно заслезились. — ты можешь остаться? — шепчет она, мягко и неуверенно, и она знает, что только что открыла дверь, которую они часто посещают, — дверь честных диалогов, которые проявляются в их отношениях с самого первого момента их знакомства. дженни отчаянно нуждается в подобном. — конечно, — так же бархатисто отвечает лиса, робко присаживаясь рядом с госпожой и чувствуя, как в ее груди почти бесконтрольно расцветает чистая привязанность. она сделает для нее все. все, что угодно. дженни некоторое время молчит, опустив глаза, по ее щекам скатываются теплые слезы. она кусает нижнюю губу, сдерживая рыдания в горле, мягкие пальцы играют с одеялом в механической попытке успокоиться. сердце лисы разбивается на миллион осколков. ей нужно сдерживать собственные эмоции, чтобы не начать плакать на глазах у своей госпожи. она хочет утешить ее. она хочет прижать ее к груди, прошептать ей на ухо самые приятные слова, пообещать ей весь мир и все, что угодно, только чтобы она снова улыбалась. ее руки начинают трястись от бессильной ярости, и она глубоко хмурится, пытаясь найти подходящий способ подарить дженни хотя бы самое отдаленное чувство утешения. поэтому она идет на легкий риск. она проводит подушечкой пальцев по руке дженни, стараясь не напугать. невысокая девушка расслабляется под прикосновением почти инстинктивно, ища дальнейшего тепла. поощряемая, лиса позволяет своим пальцам скользить вниз по коже своей госпожи, пока их пальцы не сцепляются в надежной хватке. дженни закрывает глаза, наслаждаясь этим жестом. она сжимает руку лисы с чувством благодарности, а высокая девушка молчит, глядя на нее ясным, открытым взглядом. — я знаю, что это единственный выход, — в конце концов пробормотала девушка, и лиса поняла, что она имеет в виду. это единственный способ сохранить всех в безопасности. — я просто хотела, чтобы мне не пришлось этого делать. служанка лишь кивает, чувствуя боль дженни, как свою собственную. внутри ее сердце проклинает весь мир, людей в нем, шипы на цветах, все, что осмеливается омрачать счастье такого драгоценного человека. — мне жаль, — пробормотала она в конце концов, и дженни вздохнула. она тянет лису за руку вниз, и служанка понимает, что к чему. она ложится рядом со своей госпожой, темные локоны падают на общую подушку. в конце концов, дженни так и засыпает, сплетя пальцы с пальцами лисы, а на ее щеках высыхают шальные слезы. высокая бодрствует еще некоторое время, раздумывая, стоит ли покидать уют пушистой кровати и пробираться в собственную спальню. она смотрит на черты лица своей госпожи с чувством меланхолии, любуясь тем, как ее губы раздвигаются, чтобы сделать глубокий, сонный вдох. она уже собиралась уходить, прежде чем дженни придвинулась ближе и уперлась лбом в ключицу лисы. она засыпает намного, намного позже.***
дженни стоит на коленях перед своим садом. аромат только что распустившихся цветов придает легкость ее груди. ее волосы завязаны в беспорядочный пучок, пряди цвета красного дерева падают прямо на лицо. ей все равно. ее пальцы ласкают стебли цветов, деликатно проверяя их здоровье. она поливает каждое растение с трепетом и заботой. она хмуро удаляет растущие сорняки. послеполуденное солнце омывает ее кожу, и она снова чувствует себя полноценной. она достает букет голубых и розовых гортензий. она подносит их к носу, и сладость заставляет ее губы подрагивать от внезапного удовлетворения. затем она достает букет розовых гвоздик, любуясь тем, как они контрастируют с остальными цветами. она смотрит на свой букет с аналитическим выражением лица, прежде чем решить, что он недостаточно полный. дженни идет на коленях к другой стороне своего сада. она добавляет к своей работе самую красивую из своих фиалок. она снова смотрит на свои цветы и наконец-то счастлива. она связывает их вместе фиолетовым шнуром и спешит обратно в дом. ее любимая ручка нежно скользит по маленькому листку бумаги, пытаясь нарисовать свой почерк таким красивым, каким он еще никогда не был. ее слова просты и открыты. спасибо, что ты была рядом со мной. я готова сделать ответный жест, когда тебе это понадобится. она прячет букет и записку под одеялом на кровати Лисы и продолжает свой день.***
лиса проводит весь день, ощущая на своей коже аромат духов дженни. это одновременно отвлекает и бесконечно восхищает. в ее голове возникают образы, навеваемые мягким шепотом и острым взглядом. — лиса? — раздается голос сзади, и она подпрыгивает в ответ, заметно испугавшись. самая молодая служанка из группы смотрит на нее с любопытным выражением лица. — да, соми? тебе нужна помощь? — умудряется ответить она, внезапно застеснявшись от такого внимания, как будто девушка видит ее дневные грезы. — не совсем, но нужна ли тебе? ты уже несколько минут смотришь на шкаф. может, я и не самая опытная, но я почти уверена, что так вещи не убирают. в словах соми прозвучал слегка игривый тон, и лиса почувствовала, что ее плечи расслабляются. она смотрит на все еще влажную ткань в своей руке и вздыхает. — да, я знаю. я просто устала, я полагаю. это были напряженные дни. младшая служанка хмыкает, ее руки погружаются в ведро с водой, прежде чем она начинает мыть деревянный пол. в ее взгляде есть блеск, свет тайны озаряет ее кукольные черты. — да. должно быть, это было тяжело, — просто пробормотала она, и лиса нахмурилась. — слушай, ты весь день была занята. почему бы тебе не сделать перерыв? я тебя подменю. лиса смотрит на соми с сомнением. — о, я не хочу тебя беспокоить. младшая девушка добродушно закатывает глаза, при этом дружелюбно ухмыляясь. — да ладно, ты делала это для меня сотни раз. иди расслабься на несколько минут. лиса смотрит на шкаф еще несколько секунд, прежде чем кивнуть один раз. она выпускает изо рта слова благодарности, а затем спешит в свою спальню, чтобы достать несколько кусочков мела. поход в ее тайное место проходит как в тумане. ноги лисы точно знают, куда наступать, энергичные движения, сделанные одно за другим, заставляют ее плавно бежать вниз по реке. ясный запах природы только подстегивает ее дух. звук журчащей воды приносит умиротворение в ее уставшее сердце. она добирается до своего холста с чуть учащенным дыханием. она уже собирается написать на стене слова, когда ее взгляд улавливает очертания другого почерка, лежащего на одном из камней вдали от реки. она уже готова испытать легкое раздражение из-за того, что ее идеальное место, возможно, было обнаружено другим, когда что-то щелкнуло в ее сознании. она разинула рот, приблизившись к камню, ее глаза снова и снова просматривали послание, прежде чем она поняла, что ничего не выдумывает. она могла бы узнать этот тонкий почерк где угодно: тонкие линии, открытые гласные, прямые согласные. она видела эти буквы всю свою жизнь, читала по ним вслух, когда это требовалось. это слова дженни, громко и четко звучащие на фоне скалистой поверхности. сначала лиса паникует. она представляет, как дженни сардонически смеется над ее чувствами, оставляет издевательское послание, чтобы дать ей понять, что она воочию убедилась в ее жалкости и сочувствует ей. после нескольких минут ненависти к себе лиса понимает, что ее догадки могут быть несправедливы по отношению к ее избраннице. дженни — самая милая девушка из всех, кого она знает. кроме того, она никак не может знать, что стихотворение принадлежит лисе. она никогда не видела, чтобы та что-то писала, и, вероятно, не подозревала, что писательство занимает такое важное место в ее жизни. поэтому лиса через некоторое время расслабляется, находя успокоение в своем одиночестве. внезапно слова дженни начинают преодолевать ее страх. она сказала, что ее стихотворение было прекрасным. оно понравилось ей настолько, что она захотела оставить ей небольшое послание. от этой мысли служанка слегка краснеет. эта мысль ласкает ее взволнованное сердце. ее пальцы начинают покалывать, и ей почти хочется весело хихикнуть. она прикусывает нижнюю губу и решительно встает. кусочек мела размазывается по подушечке пальцев, когда она начинает писать, на этот раз для нее.за пеленой, под которую тебя запрятали,
твои глаза горят огнем, способным прожечь кости.
огнем громовым, доблестным, с силой неумолимых вод,
скрытых с ловкостью ворона.
это к тебе, моя милая птичка, я возвращаюсь,
беспокойно кружась вокруг огненного света твоего.
благодарный всегда твоей благодати,
открытый, как рана, в твоих разбитых ночах.
приляг со мной, забытая бабочка,
и не оставляй свои разорванные крылья.
лиса чувствует огромную потребность заплакать. она прислоняется к исписанному камню и набрасывает простую благодарность, после чего умывает лицо и спешит домой. только поздно вечером она обнаруживает под одеялом красивый букет, ожидающий ее. в разгар своей радости она читает простую записку, сопровождающую подарок. она не ошиблась. следующие несколько недель воспламеняют чувства лисы с небывалой яростью. всегда скрытая, ее страсть теперь вырывается на поверхность со скоростью, которая кажется ей ужасающей. дженни постепенно становится все печальнее. в ее глазах почти постоянно застыла угрюмая тень, а уголки рта кривятся вниз, словно погруженные в укоризненные мысли. дом становится все более мрачным, а в коридорах пропадают потоки смеха. лиса проводит большую часть своего времени за лихорадочным писанием. сообщения приходят и уходят между ней и все еще не знающей дженни. иногда это короткие фразы, иногда — длинные разглагольствования об утомительных днях. стихи лисы сопровождают каждый разговор, в них весь спектр чувств, которые иногда даже она сама до конца не понимает. по ночам она довольно часто оказывается рядом с дженни. та находит утешение в ее мягкости, и лиса не находит в себе сил оттолкнуть ее. она нуждается в ней так сильно, что время от времени у нее слабеют ноги, когда дженни громко всхлипывает у нее на плече и все, что она может сделать, — это нежно погладить ее по спине. в хорошие дни она заставляет ее смеяться. она пробует самые банальные шутки, только чтобы заставить ее улыбаться, показывать все десны и зубы в коротком порыве счастья. лиса находит себя безнадежной, тлеющей, самой влюбленной, какой она когда-либо была.***
дженни растрогана. она проводит дни в своем саду, наблюдая, как засыхают цветы. она много читает. она планирует. она ломается. она ждет целый день только для того, чтобы прижаться к коже лисы, вдохнуть ее сладкий аромат, найти утешение в ее тепле. она чувствует себя почти виноватой, позволяя грузу своих чувств вот так лечь на свою добрую служанку, но она не может сдержать взволнованного биения своего сердца каждый раз, когда сильная девушка оказывается рядом. она так увлечена, что это причиняет боль, делает все еще хуже. это разрывает слух и снова собирает ее вместе, как звезда, умирающая и вновь восходящая без отдыха. а еще у нее есть стихи. эти запутанные слова, придающие смысл ее боли, рожденные в руках этого загадочного существа, рисующего искусство так, словно оно льется прямо из их души, восхитительной и отчаянной одновременно. когда ее служанки обсуждают свадьбу, она мысленно читает свои любимые стихи, привязываясь к истине, которая находится за ее пределами.очаровательный ангел,
соловей, щебечущий на воспаляющем солнце,
пожалуйста, не теряй свою мелодию.
восставай после каждого удара, оглушай их,
устрой еще один из своих дивных выступлений,
высмеивай их слабую человечность своей силой неземною.
это ты, хозяин вселенной, это всегда лишь ты.
~
источник самой чистой радости,
затми мою печаль еще раз.
достаточно ли разбитой молитвы?
что ты сделала со мной, с моими словами?
что когда-то были безобидны, заперты в голосе моем,
сейчас затаились в твоих глазах, будто созданы были лишь для тебя.
приторное существо, жадная душа,
позволь моей песне окутать тебя.
только для тебя, кровоточащая всегда,
порочна, счастливая в плену твоей зависимости.
~
выцарапанные твоими эмоциями, мои слова обретают форму.
ты заполнила все пространство.
оракул, владыка моего царства грез,
под какими чарами я существую?
какое пустынное будущее ждет меня?
безнадежное, безглазое, если только не зазвучит твой голос.
гнилым является все, что превосходит твой свет.
дженни плачет.***
лиса вздыхает в полном изнеможении, тщательно вымыв свое тело. уже глубокая ночь. в доме стоит мертвая тишина, единственным звуком, украшающим пространство, является меланхоличная песня сверчков за окном. лиса подозревает, что она единственная, кто еще не спит после того, как несколько минут назад соми сонно попрощалась за дверью. это был долгий, тяжелый день. свадьба приближается уверенно и мучительно. напряжение от множества дел только усугубляется зияющей дырой, растущей в ее сердце, от того, как ее душа тает все больше с каждой слезой, которой ее госпожа позволяет упасть на ее плечо. она одевается как можно тише. она колеблется перед кроватью, необъяснимая тяга напрягает мышцы спины, не давая ей возможности отдохнуть. не обращая внимания на звуки, она направляется к спальне дженни, тонкие эмоции начинают сжимать ее горло. она не находит ее там. кровать дженни остается нетронутой, одеяло по-прежнему лежит на подушке. лиса осматривает комнату с растущим беспокойством, пытаясь быстро обдумать возможные причины отсутствия своей госпожи. она быстрым шагом покидает комнату, осматривая коридоры, просторную кухню, уютную столовую, свободные комнаты и даже ванные, и обнаруживает, что все они до мурашек пусты. после минутного сомнения она выходит на улицу, ступая в темноту ночи, и ее пульс бьется в ушах. ее расширенные глаза не сразу привыкают к лунному свету, но в конце концов она находит в себе достаточно уверенности, чтобы идти уверенно. она проходит несколько шагов. ее взгляд ловит миниатюрное тело, лежащее на траве, лицо обращено к луне, а пара тонких рук ласкает мягкость рассыпанных цветов. лиса сразу узнает дженни, и ее плечи расслабляются в волне облегчения. она идет к даме, стараясь не напугать ее. когда она доходит до рамы, дженни просто смотрит на нее, ее губы расплываются в ласковой улыбке, и лиса без труда улыбается в ответ. дженни усаживается рядом с ней, и лиса не может отказать ей ни в чем на свете. она ложится рядом с ней, впервые рассматривая миллионы белых точек, покрывающих необъятное темное небо. это прекрасное зрелище, четкое и ясное из-за отсутствия слепящего света. — вау, — просто пробормотала она, и дженни повернулась к ней, с ее губ сорвалась довольная усмешка. — симпатично, правда? — бормочет она, яркие глаза бросают изумленный взгляд на зрелище над головой, и лиса уже даже не смотрит на звезды. слабый свет, падающий на сад, освещает черты лица дженни просто великолепно: скулы красивые и пухлые, переносица очерчивает самые плавные изгибы. лиса чувствует, как ее грудь вздымается, наполняясь чистой любовью. — да, — тихо прошептала она, и дженни снова поворачивается к ней. их глаза встречаются, и леди слегка краснеет, ее щеки становятся румяными, когда она пытается скрыть довольный вздох. они смотрят друг на друга в такт нескольким восхитительным мгновениям. дженни тянется, чтобы взять руку лисы в свою, и дама отвечает с самой мягкой из улыбок. — лиса, — шепчет дженни, и это не вопрос. — дженни, — отвечает лиса, все понимая. дженни подается вперед и прижимается лбом к лбу своей служанки. соединенные таким образом, души сближаются, словно давно потерянные, новое чувство близости заставляет их эмоции подниматься. — мне страшно, — пробормотала дженни, как будто ее самый глубокий страх был вызван самим открытием этого факта. у лисы отвисает челюсть, и ее рука сжимает руку дженни. — я буду там, — отвечает она, и на ее глаза наворачиваются слезы, — я обещаю, что не оставлю тебя одну. я не смогу. я в твоем распоряжении, что бы тебе ни понадобилось. дженни глубоко вдыхает. ее горло забивается от слов благодарности. — обними меня, — просит она, и лиса раскрывает объятия, чтобы ее госпожа упала прямо между ними, и их объятия становятся тесными и теплыми под звездным небом. они засыпают много часов спустя, уже лежа на удобном матрасе дженни. их пальцы сплетены, как пазл, дыхание синхронизировано, и они мечтают друг о друге. лиса обхватывает талию дженни свободной рукой. она крепко держит ее под сенью ночи, не желая отпускать. дженни расцветает под ее прикосновением, безмятежно. они подходят друг другу.