Под знаком Рыбы / Under a Pisces Moon

      Неожиданно, но различия между тем, как рожали в маггловском мире и в магическом сообществе, весьма незначительны. Во всяком случае, Драко удивился, узнав об этом, когда целитель помогал ему составить план родов.       Впрочем, существовало несколько методов, позволяющих сделать роды менее болезненными и более быстрыми. Целители также имели множество средств для устранения любых осложнений, которые могли возникнуть, что позволяло значительно снизить смертность среди рожениц. Тем не менее, в обоих случаях необходимо пройти процесс родов. К сожалению, из утробы матери было только два выхода, и ни один из них не являлся особенно приятным или лёгким.       Когда Гермиона впервые рассказала ему о кесаревом сечении и всех его последствиях, он чуть не упал в обморок. Одной мысли о целителе, режущем живот его омеги, было достаточно, чтобы заставить его почувствовать слабость. Его сердцебиение успокоилось только после того, как он узнал, что эта операция крайне редко требовалась в волшебном мире, благодаря продвинутой диагностике и работе с заклинаниями.       Но все эти заверения не упростили задачу, когда наконец наступил этот день.       Драко так нервничал в начале родов, что целительнице Дюран пришлось жёстко с ним поговорить. Выбор прост: либо он берёт себя в руки и поддерживает Гермиону, либо он сидит в комнате ожидания со своими друзьями.       Естественно, все пришли, как только распространилась новость. Очевидно, не имело значения, что они пробудут там несколько часов. Гарри не хотел уходить, пока не убедится, что с Гермионой всё в порядке, а Тео не хотел уходить без Гарри. Пэнси и Блейз настояли на том, что если Тео собирается остаться, то и они тоже — очевидно, у его друзей сложилось мнение, что порядок знакомства с детьми повлияет на то, кто получит права крёстных родителей.       Драко не стал их переубеждать.       Единственное, что имело значение, — это Гермиона.       Её боль — это его боль. Альфа в нём пребывал в смятении на протяжении всех десяти часов, начиная с её первых схваток и заканчивая родами. Однако ему удалось сдержать свои эмоции под контролем, чтобы целительница не выгнала его из палаты. Он держал её за руку в самые тяжёлые моменты, постоянно подбадривая и хваля.       Никто не был таким храбрым и сильным, как его идеальная омега. Он вытирал пот с её лба, предлагал ей воду между схватками. Когда первый плач заполнил комнату, означающий то, что Адара вошла в мир, он поцеловал Гермиону в лоб. Скорпиус следовал по пятам за своей сестрой, но даже тогда Драко ждал, пока целители принесут им обоих младенцев.       Он хотел впервые увидеть своих детей рядом со своей парой, чтобы удостовериться, что его радость — это её радость, и наоборот. Ожидание стоило того, видя улыбку, которая расплылась на её лице, когда целительница передала Скорпиуса в её руки, а Адару — в его.       — Они идеальны, — прошептала Гермиона с мокрым от слёз лицом.       — Да, это так, — согласился он, переведя взгляд со своей пары на крошечные комочки, которыми являлись их дети. — Они похожи на тебя.       — О, Драко, — произнесла она со смехом. — Ещё слишком рано говорить, на кого они похожи, если не считать очевидного, что это так.       У Скорпиуса был пушок белых волос, в то время как у Адары, похоже, проявлялись довольно густые каштановые кудри. Драко хотел бы, чтобы они оба были похожи на Гермиону, но один из его предков использовал немного тёмной магии, чтобы гарантировать, что каждый первенец будет носить характерный цвет волос их дома.       — У них твой нос, — настаивал он.       — Посмотрим, — ответила она, улыбаясь так, что его сердце затрепетало.       Момент прервала извиняющаяся целительница Дюран — младенцев должен забрать один из других целителей, в то время как она останется, чтобы убедиться, что с Гермионой всё хорошо.       Драко тоже хотел остаться.       Он мог бы сказать, что это что Альфа-императив, но на самом деле всё достаточно просто. Гермиона — его пара, и он любил её.       Драко влюблён в неё — полностью и бесповоротно влюблён в неё. Как ни странно, именно это в конечном итоге и оторвало его от неё. По её настоянию он сопроводил младенцев, что оказалось не менее приятным занятием. У него появилась возможность отплатить Гермионе, хотя это всего лишь малая толика по сравнению с огромным подарком, который она ему преподнесла — семью, шанс стать лучшим человеком, чем он себе представлял.       И, наконец, он узнал ответ на вопрос, который мучил его с тех пор, как он узнал о беременности.       Как оказалось, отцовство ему по душе.       Он понял это с того момента, как Скорпиус вслепую потянулся к нему, сжав свои крошечные пальчики вокруг пальца Драко. Его тревога усилилась, когда Адара начала плакать, но успокоилась только тогда, когда она нашла утешение в его объятиях. На самом деле, он единственный, кто вообще мог её успокоить. И вскоре они снова были все вместе, его идеальная маленькая семья. И хотя он с радостью остался бы вчетвером, изолированный от всего мира в этом маленьком абсолютном пузырьке счастья, долг зовёт его в тот момент, когда целительница разрешила Гермионе и младенцам принять посетителей.       И снова она настояла, чтобы он оставил их, хотя бы для того, чтобы сообщить своей матери и их друзьям о том, как у неё дела, о том факте, что они теперь родители. Она также попросила, чтобы первым впустили Гарри, что вызвало небольшую волну ревности, хотя логически Драко понимал, что в этом не было необходимости. Гермиона — его омега, мать его детей. На её брачной железе шрам от его укуса, точно такой же, как у Драко на шее.       И всё же он не мог не завидовать тому, насколько она близка с Гарри.       Однако сейчас не время и не место разбираться с этими чувствами.       Нужно было поделиться новостями. Сначала он сделал остановку на посту целителей, чтобы воспользоваться их личным камином. Только он связался с матерью — как Нарцисса тут же появилась в халате, взволнованная и возбуждённая, какой он её никогда не видел. Она сразу же направилась к Гермионе, едва взглянув на Драко, с таким уж нетерпением она ждала встречи со своими внуками.       Он постарался не принимать это близко к сердцу.       И словно человек, идущий на виселицу, Драко направился в другую сторону, тащась по длинному коридору от палаты Гермионы к месту, где ждали их друзья. Как бы то ни было, он не наслаждался хаосом, который наверняка ожидает его, когда он поделится новостями. Он не хотел переутомлять Гермиону или малышей, поскольку было бы проще всего привести их всех вместе. Вряд ли можно было рассчитывать на то, что эта компания сохранит всякие приличия даже в больнице Святого Мунго.       Он знал, что нельзя рассчитывать на то, что они будут вести себя должным образом.       Шестнадцать пар глаз устремилось на него с того момента, как Драко вошёл в зал ожидания, восемь лиц смотрели с предвкушением. Именно в этот момент его настигла усталость последних двенадцати часов.       — Ну? — в нетерпении спросила Пэнси. — С Гермионой всё в порядке? Мои крестники родились?       — Твои крестники? — недоверчиво спросил Блейз. — Почему ты должна стать крёстной матерью обоих?       — Они идут в комплекте, — предположил Тео, — так что в этом есть смысл.       — Это дети, а не пара туфель, — произнесла Лаванда.       Драко никогда не испытывал большего уважения к этой женщине, как в этот момент. Сейчас у него нет ни желания, ни сил разбираться с Тео.       — Я начинаю переживать, — сказал Гарри. — Ты как-то неуверенно стоишь на ногах, Малфой.       — Может быть, ему нужно дать немного воды, — предположила Луна.       Невилл наколдовал стакан и протянул его ему в руку. С запозданием Драко осознал, что он ничего не пил с тех пор, как они прибыли сюда. Он был слишком сосредоточен на Гермионе, чтобы беспокоиться о своих собственных потребностях. Он опустошил весь стакан одним большим глотком, его тело восполнило водный баланс.       — Хотя бы кивни, если с Гермионой всё в порядке, — проговорила Дафна.       — У неё всё хорошо, — ответил Драко. — Даже отлично, учитывая все обстоятельства. И мама, и малыши совершенно здоровы. Сначала родилась Адара, затем Скорпиус. Они идеальны.       — Мы можем их увидеть? — спросил Гарри.       — Она попросила, чтобы именно ты пришёл первым.       — Она не просила за нас обоих? — возмущённо вскрикнул Рон.       — Почему её бывший парень должен одним из первых увидеть её детей? — спросила Джинни.       От этого напоминания челюсть Драко напряглась.       — Мы просто друзья! — воскликнул Рон. — Малфой знает, что…       — Как насчёт того, чтобы не расстраивать новоиспечённого отца, — сказала Дафна с улыбкой, будто почувствовав его гнев. — Мы все увидим их, нужно только дождаться своей очереди.       — Ещё один человек может пойти, — сказал Драко, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. — Моя мать уже с ней, и я не хочу, чтобы она или дети переутомились. Я знаю, какими вы можете быть.       — Я должен идти, — вызвался Тео. — Раз уж Гарри идёт.       Пэнси бросила на него злобный взгляд, который заставил бы более мудрого волшебника убежать в страхе.       — Ты не получишь привилегию только потому, что твоя пара случайно оказался лучшим другом пары Драко, это не так работает.       — Не моя вина, что я состою в отношениях с Избранным.       — Что я говорил о том, что ты меня так называешь? — вмешался Гарри, его голос звучал довольно устало.       — С твоей стороны довольно бестактно постоянно напоминать об этом, — сказала Дафна Тео.       — Я заплачу тебе, чтобы ты позволил мне быть первым, — сказал Блейз. — Просто назови свою цену — галлеоны, земля, всё, что захочешь.       — Мы можем заплатить? — воскликнул Тео оживлённо, несмотря на два упрека.       — Как единственная, кто не делал предположений и не выводил меня из себя, Дафна пойдёт первой. Мы скоро вернёмся.       Не обращая внимания на хор протестов, Драко просто развернулся и направился обратно в комнату. Он застал Гермиону с Адарой на руках, а Скорпиуса на руках у своей матери. Его жена подняла глаза в тот момент, когда он вернулся, и мягко улыбнулась ему, прежде чем он отошёл в сторону и позволил Гарри и Дафне войти. Оба были взволнованы, видя, что у Гермионы всё хорошо, но настоящими звёздами этого часа были новые члены их семьи. Это позволило Драко побыть наедине со своей женой, её пальцы переплелись с его пальцами, пока он поглаживал костяшки её пальцев большим пальцем.       Здесь было не так много места для общения, учитывая, как остальные трое взрослых заискивали перед малышами. И пока Гермиона наблюдала за их друзьями и его матерью, Драко наблюдал за ней. Он оставался рядом с ней, пока их друзья приходили парами, чтобы познакомиться со Скорпиусом и Адарой, черпая силы в её выдержке, пока остальные медлили.       Хотя он понимал, что их дети — первенцы, что являлось новым опытом почти для всех в их кругу общения, он был беспокойным из-за этого вторжения. Как бы сильно он ни заботился о своих друзьях и, в какой-то степени, терпимо относился к друзьям Гермионы, он также хотел побыть наедине со своей семьей.       Когда Адара начала капризничать, целитель прервал визиты, поскольку детей необходимо было покормить, и это принесло облегчение. Не было необходимости повторять дважды, Драко тут же сопроводил свою мать обратно к камину и сделал всё возможное, чтобы изобразить раскаяние, когда сообщал толпе в зале ожидания, что им придётся вернуться в другой день. Ещё лучше, если они свяжутся, как только его жену и детей выпишут из больницы.       Когда он наконец вернулся, отправив всех по домам, Адара сосала грудь, в то время как Скорпиус спал в люльке у кровати Гермионы.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил Драко, снова устраиваясь в кресле рядом с ней.       Слабая улыбка украсила уголки её рта.       — Более измученной, чем когда-либо.       — Ты так замечательно справилась сегодня.       Он откинул несколько непослушных локонов с её лба, взял руку, не держащую их дочь, и поцеловал кончики её пальцев.       — Не то чтобы у меня был большой выбор, — ответила она с лёгким смешком.       — И всё же я очень горжусь тобой, — сказал он, склонившись навстречу её прикосновению, когда она поднесла руку к его лицу. — Чувствуешь ли ты что-нибудь по-другому теперь, когда они были у тебя на руках?       — Да… Конечно, я всё ещё в ужасе. То, что они здесь, делает всё это намного более реальным. Однако есть ощущение покоя. Теперь, когда неизвестное известно, я чувствую себя более подготовленной к этому новому приключению. У тебя всё хорошо?       — Более чем. Это лучший день в моей жизни.       — Ты будешь отличным отцом. Детям повезло, что у них есть ты.       — Им повезло, что у них есть мы оба.       А мне повезло, что у меня есть ты, в любом качестве, которое ты позволишь, подумал Драко. Он хотел произнести это вслух. Может быть, ему следовало бы. Однако, прежде чем он успел набраться смелости сделать это, Адара отпустила сосок с лёгким вздохом удовлетворения.       — Ты можешь принести мне Скорпа? — спросила она. — И возьми Адди, ей нужно срыгнуть.       Словно они делали это тысячу раз, Драко поднял своего сына из колыбели и переложил его на руки Гермионы, меняя одного ребёнка на другого. Он взял одну из пелёнок, оставленных целителями, и разгладил её на плече, прижав Адару к груди, поглаживая её по спине. Она тихонько срыгнула, крошечная ручка сжала в кулачок его рубашку.       И хотя Драко никогда не думал, что способен на такую любовь, он понял, что готов на всё, чтобы его дочь и сын были счастливы, здоровы и в безопасности.       Они повторили процесс со Скорпиусом, и только когда оба ребенка заснули в своих люльках, Драко по-настоящему увидел, как на Гермиону повлиял весь этот день. Гримаса боли пробежала по её лицу, когда она попыталась встать, её челюсть сжата так сильно, что он задавался вопросом, не сломала ли она её. Бросившись к ней, он взял её за руку.       — Что случилось? — спросил он с тревогой.       — Мне нужно в туалет, — ответила она.       — Может я вызову целителя?       Вечно упрямая ведьма, Гермиона покачала головой.       — Я могу справиться сама.       — По крайней мере, позволь мне помочь тебе.       — Это будет неловко.       — Мне всё равно, Грейнджер. Ты полдня провела в родах. Самое меньшее, что я могу сделать, это проследить, что ты не упадёшь и не поранишься так скоро после всего.       — Хорошо, — согласилась она, — но ты должен покинуть комнату после того, как устроишь меня.       Они справились с этим с минимальными трудностями, но Драко не мог полноценно вздохнуть, пока она не устроилась обратно в постели. Он заботился о ней, следя за тем, чтобы у неё была вода для питья и чтобы она не была ни слишком тёплой, ни слишком холодной. Если бы это зависело от него, она бы так же приняла что-нибудь от боли. Однако Гермиона настаивала на том, что ей не нужны никакие зелья, и чтобы не вызывать ещё больший стресс, Драко не стал спорить с ней.       Лучше поддержать её в той мере, в какой она позволит, даже если он знал, что ей было бы комфортнее даже при низкой дозе. Целитель-стажёр сказал то же самое, когда ей принесли поднос с ужином, но Гермиона оставалась непреклонной.       — У меня есть кое-что для тебя, — произнёс Драко после того, как тарелка наполовину опустела.       — У тебя есть что-то для меня? — спросила она, на её лице проскользнуло удивление.       Гермионе никогда не удавалось контролировать своё выражение лица. Раньше он находил это дерзким и нахальным. Теперь он считал это милым.       — Это традиция в нашей семье.       — Почему ты мне не сказал? Я ничего не купила для тебя…       — Ты подарила мне двух прекрасных детей, — сказал он.       — Я не отдам их тебе, — проворчала она, явно обиженная этим замечанием. — Это не значит, что я отказываюсь от своих прав на них как мать.       — Боги, ведьма, ты когда-нибудь не споришь?       Она пристально посмотрела на него, её губы поджались так, что ему захотелось поцеловать её.       — Хорошо, — согласился он. — Ты не подарила мне детей, но ты преподнесла мне подарок, сделав меня отцом, и за это я очень, очень благодарен.       — Это мог сделать кто угодно.       Формально это правда. И всё же, как бы он ни старался, Драко не мог представить, что когда-нибудь захочет этой жизни с кем-то, кроме неё. Какой разительный контраст с началом их брака, наполненного конфликтами и раздорами.       — Ты портишь момент, — произнёс он с намёком на поддразнивание в своём замечании. — Разве мужчина не может сделать своей жене подарок в честь дня рождения их детей?       — Он может, — согласилась Гермиона.       Она произнесла это с таким мягким выражением лица, что его сердце учащённо забилось. Как бы банально это ни звучало, он действительно настолько очарован, что даже малейшие намёки на привязанность делали его слабым. Кроме того, разве не так должно быть между альфой и омегой? Это событие — всего лишь проявление связи между ними, даже несмотря на то, что он знал, что его любовь к ней истинна.       — Ты видишь меня своей женой? — спросила она.       — Да, — ответил он без малейшего колебания. Затем, пытаясь спасти крупицы достоинства, он добавил: — Министерство, безусловно, видит это именно так, и кто я такой, чтобы не соглашаться с нашими мудрыми лидерами.       Гермиона фыркнула от смеха, закатив глаза.       Драко, пользуясь случаем, достал из кармана свёрток, уменьшенный настолько, что его почти не было видно в течение дня. Его руки дрожали, когда он возвращал ему нормальный размер и протягивал ей, хотя он не мог сказать, нервничал ли он или его трясло от усталости. Его взгляд устремился к коленям, когда она открыла коробку, но он не упустил из виду, как она резко вздохнула.       Его взгляд тут же скользнул к её лицу.       — Не слишком ли они большие? — спросил он. — Я могу изготовить что-нибудь другое, если это тебе не по вкусу, всё, что ты захочешь…       — Они прекрасны, я просто… Это, должно быть, стоило целое состояние, Драко!       — И? У меня есть целое состояние, которое я могу тратить, на случай, если ты не заметила.       — Это было бы невозможно, учитывая, как бесстыдно ты выставлял напоказ своё богатство с тех пор, как нам было по одиннадцать лет.       Затем он ухмыльнулся, заработав удар по руке.       — Тогда ты знаешь, что галлеоны не главное. Всё, что имеет значение, это нравятся они тебе или нет.       — Я без ума от них, — произнесла она, снова сосредоточив взгляд на украшениях.       Специально для неё он изготовил набор из граната, достаточно простой, чтобы она могла носить его регулярно, если захочет. Ожерелье было украшено небольшим кулоном на золотой цепочке и серьгами с камнями в тон.       Красный — это её цвет, и не только из-за её дома.       Если бы это зависело от него, Драко заставил бы её купаться в изумрудах, но камни граната, казалось, подходили ей больше. Не говоря уже о том, что они несут в себе смысл любви и дружбы. О первом он может только мечтать, а второе казалось вполне достижимым. Он никогда бы не подумал, что между ними возможны дружеские отношения, но они уже давно перешли этот рубеж. Быть друзьями не казалось таким уж нереальным, особенно теперь, когда у них общие дети.       — Ты поможешь мне их надеть? — спросила она, вырывая его из задумчивости. — Боюсь, я потратила последние силы, чтобы добраться до туалета.       Гермиона смущённо улыбнулась, протянув шкатулку, чтобы он мог вынуть из неё украшения. Сначала он достал серьги, она почти незаметно вздрогнула, когда его пальцы коснулись мочек её ушей. С ожерельем дело обстояло немного сложнее, учитывая, в какое гнездо превратились её волосы за время родов. Наконец ему удалось надеть его ей на шею и застегнуть, но Драко не мог вынести мысли о том, что его пара оставалась без должного присмотра, поскольку она самоотверженно ставила других выше себя.       Она заслуживала того, чтобы о ней заботились.       — Можно я расчешу твои волосы? — спросил он, уже беспокоясь, что это покажется слишком дерзким.       — Что? Ты хочешь расчесать мне волосы?       — Они очень спутанные, — сказал он.       — Ох, правда, — сказала она, приглушённо смеясь. Её взгляд устремился на колени, рука погладила макушку. — Я, должно быть, выгляжу просто ужасно.       Розовый румянец окрасил её щеки.       — Нет, это не так. Ты выглядишь прекрасной и сияющей. Я просто не хочу, чтобы ты спала на своих кудрях в таком состоянии… Это только усугубит ситуацию.       — Я могу распутать их, если ты принесёшь мне мою палочку.       — Целительница Дюран сказала, что тебе пока нельзя колдовать. Просто позволь мне помочь тебе.       Она смотрела на него настороженно, как будто не могла разгадать его мотивы.       — Позволь мне позаботиться о тебе, — произнёс он. — Пожалуйста. Я хочу. Это меньшее, что я могу сделать после всего, через что ты прошла сегодня.       — Верно, — согласилась она. — Отлично, давай.       Даже при всех известных ему чарах всё равно потребовалось больше получаса, чтобы расчесать её локоны и заплести их. К тому времени, как он закончил, Гермиона была уже настолько сонная, что едва могла держать глаза открытыми. Он помог ей устроиться обратно на подушке, натянув на неё одеяло, а затем проверил, как там малыши.       В углу комнаты стояла сложенная раскладушка — мера предосторожности для встревоженных альф, которые отказывались покидать свою пару.       К тому времени, как он расправил постель, Гермиона уже тихонько посапывала.       Именно её бессознательное состояние придало Драко смелости, чтобы поцеловать её в лоб, ощущая тепло её кожи под своими губами.       — Я люблю тебя.