Погони стали для него ежедневной тренировкой, неотъемлемой частью борьбы хоть за какую-то свободу. Его уже давно пытаются поймать, но он так просто не сдастся. Ведь ему еще есть, за что бороться. И есть за кого. Пока он находится за пределами стальных тюремных прутьев, пока его не схватили, он будет чувствовать хоть какую-то долю свободы, ведь это единственное, что у него еще не отняли. А раз так, то стоит хвататься за эту соломинку до последнего.
Учащённое дыхание уже сбивалось от слишком затянувшегося бега, легкие горели от морозного воздуха, а в горле давно чувствовалась сухость. Очень хотелось пить. Но сильнее жажды и усталости сейчас был только голод. Он слишком долго не обращал на такую простую, но важную потребность внимания, надобность скрываться от всех глаз отнимала все время, не оставляя шанса поискать пропитание.
За Шедоу на всей скорости гналась полицейская машина, а сам представитель закона хотел во что бы то ни стало догнать беглеца и арестовать, ведь за этого ежа полагается нехилое вознаграждение, а ему, может, еще и премия перепадет. Шедоу давно надоела эта погоня. Он давно уже выбился из сил. Даже гриндерсы мало чем могли помочь, а снег словно специально предпринимал любую попытку замедлить ежа и предоставить его правосудию. Время на раздумья не было. Надо как-то сбросить хвост.
Впереди начала виднеться пустующая, как и все дороги ночью, мостовая, проходящая над небольшим сплетением мрачных переулков и трущоб. Вариантов не было. Пришлось прыгать. Расстояние до земли было небольшое, но простой человек легко мог разбиться насмерть.
Автомобиль набирал скорость на пустующих трассах и уже начал догонять. Времени выбирать не было.
Приблизившись вплотную к низкому оградительному барьеру с краю дороги, еж перемахнул через него, схватившись за край выступа мертвой хваткой.
Зацепившись пальцами за обледеневший край и чудом не упав, Шедоу повис прямо над мешками с мусором, разбросанными где попало на мрачных и грязных улицах бедного района. Руки начали предательски дрожать, когда преследующая ежа машина с жутким свистом пронеслась мимо. Водитель ошарашенно оглядывался в сторону, куда прыгнул преступник. Вероятность пятьдесят на пятьдесят, что он разбился. Понадеявшись на те пятьдесят процентов, что еж выжил, он связался по рации с уже приближающейся наземной подмогой, чтобы указать им, где искать ежа.
Шедоу так и висел над этой пропастью, переводя дыхание. Тело балластом тянуло его вниз, онемевшие от усталости ноги отказывались слушаться хозяина. Дрожь не давала сосредоточиться. Сил не хватало даже чтобы просто подняться обратно на трассу, а это отвращение к своей слабости лишь отбивало желание действовать.
Еж закрыл глаза, раздумывая, расцепить руки или попытаться подняться. Надоело. Ему все надоело. Все эти кошки-мышки ему уже поперек горла стоят. Иногда хочется просто наконец сдаться закону. Но мешает это сделать не только жажда независимости и свободолюбие. Просто он не виновен. Его обвиняют из-за того, что просто не на кого скинуть все преступления. Все, чего он хотел — это чтобы его оставили в покое. Хотел прожить с Марией остаток жизни. Ее жизни. Ведь совершенные формы жизни не умирают.
А что, если он расцепит руки? Конечно, пройдет он через все круги Ада, когда достигнет земли, но ведь не умрет?
Семь раз подумав, он отрезал, начиная медленно перебирать руками скользкий обледенелый выступ, пытаясь продвинуться ближе к одной из подмостовых трущоб, на крыше которой были навалены черные мусорные мешки. Пальцы перестали чувствоваться, ладони резал холод, редкие клочки снега, когда их задевали, падали прямо на лицо, иногда проникая под воротник куртки. Хотелось просто лечь и выспаться, чтобы усталость не мучила его беспощадным садистом, хотелось посидеть у настоящего камина и прогреться, чтобы почувствовать давно онемевшие и замерзшие руки и ноги. Нужно просто отдохнуть.
Оказавшись прямо над примеченными мусорными мешками, Шедоу расцепил руки. Падение должно было быть коротким, с последующим не самым мягким приземлением и набором синяков. Но оно казалось скорее полетом. Еж увидел ряды мигающих огней над мостом и за ним. В дали мерцали фонари, рекламные щиты с подсветкой, свет из окон многочисленных домов был самых разнообразных цветов. Город был похож на рождественскую елку и даже глубокой ночью кишел жизнью. Но все это быстро уходило во мрак, стоило приблизится к трущобам. Огни постепенно меркли, сливаясь с тенями бездомной и бедной жизни. Это падение напоминало Шедоу его жизненный путь. Он уже проходил через такое. Из света большого города канул в такую же темноту. Даже можно сказать, это было забвение или небытие.
Пока он падал, чувствовал только умиротворение. Он словно наблюдал за всем со стороны. Но рано или поздно он должен был приземлиться. Удар о пакеты вывел его из короткой прострации, вернув в реальность, где ему в спину утыкаются десятки пустых банок от консервов, нога немеет от удара об сломанный телевизор, а тело разрывает острая и пронзающая боль. Но пусть мешки с мусором не гора подушек, приземление они смягчили.
Сил не было даже на то, чтобы просто пошевелить пальцем. Хотелось закрыть глаза и уснуть. Вот только создавалось ощущение, что если он сейчас уснет, то больше никогда не проснется. Так и останется лежать в завалах мусора. Как же низко он пал. А с чего началось его падение? Ведь с того самого дня, когда на него взвалили ложные обвинение, а властям дали ложные доказательства.
Еж даже не делал попыток подняться. Он просто решил сдаться. Хотя бы временно. Пока не регенерируется. Правда, из-за подобного образа жизни, его способности регенерации заметно ослабли и восстановление иммунитета, затягивание ран, все происходит намного медленней. Закрыв глаза, Шедоу просто решил восстановить в памяти тот день. Или хотя бы его очертания.
***
Тогда ему, Шедоу, пришлось лететь прямиком в Канаду в качестве сопровождения командующего GUN на закрытую конференции по презентации их нового оружия, а после отправиться на встречу с его личным информатором. Он остановился в одной из гостиниц, заранее забронировав номер. Уже тогда червячок сомнений зарылся где-то в его животе, принеся с собой бессонную ночь. Не то чтобы ему был необходим сон, но отдых перед довольно-таки важной конференцией не помешал бы.
Он помнил, как вошел в штаб, как прошел в конференцзал, как прошла презентация, а после нее провели небольшой корпоратив для рабочих. А потом лишь туман.
***
Шедоу открыл глаза, сильно щурясь. Кажется, пока он вспоминал тот день, уже уснул. А разбудил его какой-то шум сверху. Прямо над ним горел яркий, слепящий прожектор, прямо посреди абсолютно черного неба. Даже звезд не было, что говорить о луне.
Шар света постепенно приближался, вместе с ним шум становился все громче и оглушительней. Хотелось уже проткнуть себе барабанные перепонки, дабы не слушать его, опять провалится в сон и, наверное, проспать всю свою бессмертную жизнь.
Когда туманный рассудок прояснился, Шедоу наконец признал, что над ним нависает вертолет. Значит, воздушному патрулю повезло больше, чем наземному, раз его обнаружили.
Вот и хорошо. Наконец-то он сможет отдохнуть от бесконечных погонь. Впервые за долгое время он выспится.
