Всего один честный поцелуй (и я буду в порядке)

– Лайт! Лайт, вырванный из полудрёмы, поднял взгляд. Требовательный тон мог с тем же успехом принадлежать его матери, однако в пронзительном голосе безошибочно угадывалась Миса. Похоже, он пялился на свои руки, лениво сцепленные между коленями, несколько дольше, чем осознавал. L, сидевший по другую сторону, с причмокиванием вытащил изо рта леденец и взглянул на него своими выпученными глазами. – Да? – невинно отозвался Лайт. Миса раздраженно усмехнулась, но вскоре её лицо смягчилось – она была не в силах устоять перед голосом Лайта. Окно за её спиной согревало комнату солнечным светом, и Лайт недоумевал, как ему удалось практически заснуть, учитывая данный факт. – Ты меня не слушал, Лайт! И это происходит уже в третий раз с тех пор, как у нас начались эти дурацкие свидания, на которые этому дурацкому Рюдзаки, – она негодующим жестом указала на него, и L неожиданно приобрёл почти такой же невинный вид, как Лайт, – приходится тащиться с нами! – Я слушал, – возразил Лайт. А что было в предыдущие два раза? Он полагал, что до сих пор отлично справлялся с тем, чтобы маскировать отсутствие внимания к словам Мисы. – Неужели? И о чём же я говорила? – Миса-сан говорила о своих будущих съёмках, – вмешался L, держа в зубах леденец. – Где она будет в костюме ангела. – Не помогай ему! – запротестовала Миса. Её выражение лица потеплело снова, однако подозрительности в нём меньше не стало. – Ты слушал? – А ты думаешь, чем я занимаюсь? – лениво спросил L – из-за леденца его слова звучали невнятно. – Как ты верно подметила, мне приходится таскаться с вами. Я не мог не слушать. Лайт почувствовал лёгкое натяжение цепи и немного подался вперёд вслед за руками L, которые устремились за новой порцией сладостей. В это же самое время его язык кружил, вращая леденец по всему рту, перемещая его туда-обратно. Лайт понял, что его внимание было приковано к данной картине слишком долго, и он перевёл глаза – однако не на Мису. Он откинулся на спинку дивана, скрестив на груди руки, словно защищаясь, и его взгляд был устремлён в никуда. Миса сердито отзеркалила его жест. – Как бы то ни было, я поверить не могу, что ты меня слушаешь больше, чем мой парень! – Миса, извини, – произнёс Лайт и потёр глаза. – Ты права, я был невнимателен. Паршиво спал в последнее время. – Так и есть, – заметил L. Эти слова немедленно заставили Мису сменить гнев на милость. – Прошлой ночью Лайт притворялся спящим почти три часа, – он снова с хлюпаньем вынул леденец изо рта. – Чт... Так ты понял? – голос Лайта был на грани злобы. Он не сразу идентифицировал её причину, но вскоре понял: даже когда он находился в кровати, в своём личном пространстве, повернувшись к L спиной, бдительность самого L в отношении него не ослабевала. Если негодование и отразилось на лице Лайта, то L не мог об этом знать: он был слишком занят тем, что, облокотившись на стол, искал своими длинными пальцами новую порцию сахара, чтобы занять рот. – А когда он всё-таки уснул, – продолжил L, выбирая капкейк, – то только и делал, что ворочался. Лайт чуть не разозлился окончательно, но, к его удивлению, L не ударился в подробности о той ночи. Он молча развернул свой капкейк и даже не взглянул на Лайта. Если бы L хотел, то уже рассказал бы Мисе: прошлой ночью пробуждение Лайта сопровождалось криком. Однако он решил сохранить эту деталь между ними, оставить её для тех поздних часов, когда он шептал Лайту о том, что тот в безопасности. Лайт почти почувствовал единение с ним, осознав, что L не будет говорить об этом. – Ох, Лайт... – голос Мисы пронзил тишину, и Лайт повернулся в её сторону – его взгляд встретила пара грустных глаз. Он поспешил отвернуться. – Это всё из-за Рюдзаки! – Ну ещё лучше: её праведный гнев вернулся. – Ты не только был не самым лучшим парнем с тех пор, как вы сцеплены наручниками... – У меня едва ли вообще было время быть твоим парнем до того момента, Миса. – ...но твоё состояние в принципе стало гораздо хуже! Вот видишь, Рюдзаки, если бы ты только позволил нам одно свидание наедине, без наручников... – Одно свидание не исправит проблемы Лайт-куна со сном, – заявил L. – А вероятно, даже их усугубит. И я считаю, что это также не исправит его недостаток интереса к твоей персоне. – Как ты можешь так говорить? – Миса подскочила на диване, к неудовольствию L. В тот момент он как раз запихивал в рот половину капкейка. – Лайт заинтересован во мне! Поэтому-то он со мной и встречается! Спина Лайта едва заметно соскользнула вниз по спинке дивана – он не мог найти в себе силы препираться с Мисой снова. L не сводил с него взгляда. – Просто мы здесь как в ловушке и не можем жить, как нормальная пара! Верно, Лайт? – Жить нормальной жизнью вообще сложно, если честно, – прохладно ответил он. L, с набитым ртом, подал голос: – А как живут нормальные пары? – Ну, мы бы спали вместе, как минимум! Глаза Лайта метнулись по направлению к Мисе. Он мысленно проклинал свои порозовевшие щёки и проклинал L, который это видел. – Не стесняйся, Лайт, – сказал L. За холодным фасадом его голоса скрывалась нотка ехидства, предназначавшаяся лишь для него. Специально спрятанная, слой за слоем, чтобы Лайт мог её найти. Чем дольше они жили вместе, тем легче становилась эта игра. – Если хочешь, я организую вам двуспальную кровать. А я буду спать на стуле в паре метров от вас. Вы меня даже не заметите. – Рюдзаки... – угрожающе начал Лайт. – Не придумывай ерунду! – раздражённо отмахнулась Миса. – Я не хочу, чтобы ты на нас пялился, пока мы в постели. Не будь извращенцем! – Я бы не пялился на вас. А зачем? – мгновенно отчеканил L, сверля Мису своими огромными глазами. – Что это вы бы там делали? Лайт прервал Мису, прежде чем та успела ответить: – Мы можем, пожалуйста, не обсуждать это? – Да, замолчи, Рюдзаки! – воскликнула Миса, неправильно интерпретировав истинный посыл его просьбы. – Ладно уж. Во-вторых, мы бы ходили на свидания, на настоящие свидания, за пределами помещения! – Свидания становятся ненастоящими, если они в четырёх стенах? – тон L был почти по-настоящему любопытствующим. – Ух! Не удивлена, что ты этого не понимаешь, Рюдзаки, – Миса положила ногу на ногу, сидя в своём кресле, и, взяв подушку, обняла её, тем самым добавляя нотку меланхоличности своему виду. – Это не то же самое, когда ты на свежем воздухе со своим молодым человеком... И вы вместе пробуете новые вещи, ходите в новые места, а ещё ты видишь, что он ревнует к парням, которые на тебя смотрят... – Ты хочешь, чтобы Лайт ревновал тебя к другим парням? Миса нахмурила брови, выглядя ещё более обиженной. – Это не единственное, что я сказала, но разумеется. – Тебе для этого не обязательно выходить на улицу, Миса. У тебя есть все типы парней здесь. Миса и Лайт вскинули на него взгляды с удивительной синхронностью. – Что? – практически выплюнул Лайт. – Рюдзаки, не неси чушь. Его слова вызвали сияющую улыбку на сердитом лице Мисы. – Да, Лайт прав! Здесь есть только... старики да ты! – Не говори так, – сказал L, медленно разворачивая очередной капкейк. – За нами сейчас, вероятно, наблюдает Мацуда. А ему только тридцать с хвостиком. Телефон L зазвонил, и капкейк замер на пути к его рту. L пошарил по своим карманам в поисках, но Лайт помнил, что телефон лежал на столе, и передал его. L открыл его двумя пальцами и прислонил к уху. – Да? – ответил он. – Мне двадцать шесть! – раздался оттуда голос Мацуды. – Спасибо за вклад, Мацуда, – с этими словами L сбросил трубку. Миса со смешком фыркнула. – Неважно, – она перестала обнимать подушку, вместо этого соорудив из неё подлокотник. – Старики, Мацуда и ты! И какая разница... – Миса неожиданно воспрянула. – Рюдзаки! Ты же не пытаешься сделать так, чтобы я тебя поцеловала или что-то в этом духе, а? Лайт представил L, пытавшегося заполучить Мису, и, какая бы невероятная ни была тому причина, данная мысль задела за живое сильнее, будто это была несоизмеримо худшая альтернатива, чем притворяться заинтересованным в Айдзаве или Моги. – Я? – L поднял на неё удивлённые глаза и запихнул в рот весь капкейк целиком. Ответа не последовало. – Пфф, – Миса откинулась на диван, отбросив подушку в сторону других, освобождая руки. – Если бы я и сделала так, неужели бы это сработало? Лайт осознал, что от него ждали ответа, когда заметил прикованный к себе взгляд не только Мисы, но и L. Он моргнул. – Ну, – он принял достойную позу, формулируя ответ. – Я бы очевидно не хотел видеть, что моя девушка целуется с кем-то другим, – он полагал, что этот ответ был достаточно приемлемым для гипотетического случая, что его отец также за ними наблюдает. – Но, Миса, откровенно говоря, тебе не стоит пытаться заставить меня ревновать детскими играми. Если бы ты действительно хотела ходить на свидания с другими парнями, я бы... – Конечно, я не хочу ходить на свидания с другими парнями! – нахмурилась она, выглядя оскорблённой. – Боже. Я к тому, что я бы жизнь отдала, чтобы получить от тебя хоть какую-то реакцию! Такое чувство, что я тебе больше не нравлюсь! Лайт открыл рот, но не смог выдавить из себя ни слова. Не из-за того, что не мог придумать ответ, который бы одобрил его отец, но из-за своего недоумения: оказывается, Миса не учла ни одного раза из тех, когда Лайт говорил, что вообще не хотел этих отношений. Ясно как день, что не он один не слушал. Миса снова продолжила обвинять Рюдзаки во всех смертных грехах, и Лайт сильнее вжался спиной в диван, позволяя себе не воспринимать её слова как что-то важное. Как бы он хотел сейчас мирно заснуть. Лучше всего дома, в своей кровати, но эта фантазия казалась слишком далёкой. Даже спать рядом с L, с цепью, которая путалась в простынях, сейчас казалось не такой уж плохой идеей. В промежутках между словами Мисы, которую Лайт не слушал, они с L переглянулись. Что означал его пристальный взгляд на этот раз? Ему на ум пришла глупая мысль: L пытался убедить его, что поцеловаться с Мисой не было слишком уж ужасной затеей. Возможно, он даже просил у Лайта молчаливого согласия. От этой мысли скрутило живот. Он позабыл все мысли о сне, выглядя смертельно серьёзным и полностью пробудившимся оставшуюся часть свидания.