Демонхост из морозильника.

Клон с записанной личностью Бартмосса. Склад «Биотех» недалеко от пролива Ла-Манш.

      Тень сна разума спала, хотя скорее меня скопировали с харда на мясную тушку, и вместо тьмы мой разум начал получать импульсы информации от органов чувств. Это открывает неприятную деталь, нас в данный момент не двое, как думает оригинал, а трое, и третий сейчас полностью отрезан от информации и заперт на харде, потихонечку сходя с ума. Поэтому нет места для долбанного кризиса самоопределения из-за того, что я копия. У меня есть полностью здоровое молодое тело, в отличие от тех двух несчастных; жалеть себя я не имею права, и, если честно, на это нет времени, там за Атлантическим океаном, медленно умирает мой оригинал, и едет крышей цифровая копия.       Надо до них добраться. Вот только в Америку самолёты не летают, там сейчас слишком жарко для европейцев. Придётся обращаться к морским кочевникам или даже, если повезёт, к воздушным. Но нужны деньги, и мои электронные эдди не котируются. Нужен товар для бартера, значит, нужен фиксер, а если нужен фиксер, значит, нужна команда для прикрытия.       Ох, как же всё не слава богу. Ладно, пора собираться: комбинезон Бодивэйт, чуть получше кевлара, но на таран в таком не стоит выходить. Сверху неприметная, милитари куртка, армированные ботинки и армейские штаны. Выгляжу, конечно, как будто только вернулся с корпоративной войны в южной Америке. Дека и Агент во внутренний карман куртки — вперёд искать пути к неприятностям.       М-да, я ожидал постапокалипсиса, а на самом деле в Европе просто повсеместно ввели чрезвычайное положение года два назад, да так и не сняли, больно удобно для политиков и власть держащих персон, да и давать корпам поблажки, когда только недавно две корпорации гиганта устроили из всего земного шарика театр боевых действий, и успокоить их смогли, только когда, обе стороны повыбивали друг дружке зубы, и над всем миром нависла угроза ядерного апокалипсиса. Вот тогда-то политики и всполошились, осознав, что игры кончились, нет, все они заработали себе на безбедную старость в люксовых домах, закрывая глаза на инциденты.       Подумаешь во время боевого столкновения, снесли под ноль несколько жилых домов, евродоллары творят чудеса, и вот вместо ценных командиров и солдат корпорации, к смерти приговаривают экстренно выращенного клона, что прямо в зале суда пускал слюни, и не мог сказать внятно даже слова, а через несколько часов у него разовьётся четвёртая стадия рака, потому что, были нарушены все сроки и правила выращивания. Мясная кукла, что становилась козлом отпущения. Подкуплены были все, кто мог увидеть марионетку: от судей до уборщиков. Это было дешевле, чем отдавать даже одного солдата на растерзание закону, давало это и ещё один положительный результат. Любой бесчеловечный приказ выполнялся с невероятным рвением, ведь все знали, что корпорация прикроет и правосудие их не достанет.       Сейчас таких деятельных воинов капитала, растаскали по малым странам, где они набедокурили. Большую часть ждала смертная казнь, остальных приговорили к пожизненному заключению.       Всё раздолье резко испарилось во взрыве Найт-сити. До всех резко дошло, что: «Какой смысл от богатств? — Если ты вместе с ними, исчезнешь в ядерном огне.» Шакалы испугались за свои жизни, и всей сворой разорвали двух обескровленных львов.       Я, кстати, оказался в Бресте; если вы подумали, что я где-то под Варшавой в Беларуси, то разочарую, я на две тысячи триста километров западнее, в самой дальней точке Франции, если не считать колонии.       И тут, ну как сказать, пост военная депрессия и ломка наркоманов, что подсели на старую сеть. Всё это приправлено эстетикой провинции. Я как будто дома во время осени, все такие хмурые и унылые.       Потихоньку я вышел к месту, где собираются торговцы информацией. Ночной клуб «Le factory» был расположен в здании бывшей мануфактуры. Точнее, того, что от неё осталось после второй мировой. Один чудом уцелевший цех, который до семидесятых чем только ни был, но в итоге вот уже пятьдесят пять лет тут клуб. Внутри, как обычно: играет всратое техно, диджей-ебан за пультом, ну, знаете, типичный провинциальный клуб.       Нужные мне люди находились у вип-столиков и уже меня срисовали. Я, соблюдая приличия, подошёл к стойке.       — «Псину под солями».       Недоумённый взгляд бармена будет греть мою душу. Махнул рукой, будто вспомнил что-то.       — «Солёную собаку», я просто из Петербурга.       — Далеко ты забрался, Товарисч. — С водкой?       Он действительно пытается меня подъебать этим? Ладно, лягушатник.       — С джином.       Оп, шаблон порван. Ещё одна удивлённая рожа.       — Признавайся, ты просто веселишься и подъебываешь меня.       — Не без этого, чумба, но джин всё же налей.       И вот с коктейлем наперевес, прусь в вип-ложу.       — Малыш, иди отсюда, потанцуй, тут взрослые дяди дела разговаривают.       Несмотря на то что оригинал ускорял рост как мог, без ущерба для организма в будущем, сейчас мне физиологически всего семнадцать. Так что фейсконтроль я слегка не прохожу.       Кто-то воскликнет: «Но бармен же тебе налил, а в клуб пускают, только если засветишь свой паспорт!»       Для меня такая защита, которую обходят даже местные дети вообще ни о чём.       — Пропусти, я по поводу работы.       Фейсер прошёлся по мне взглядом, с головы до ног, и признал меня залётным идиотом.       — Какой на хер работы, пиздюк малолетний?! Думаешь, налысо обрился, уже до хуя взрослый?!       Ну да, волосы не проросли пока, я всего час как из инкубатора. Но этот вышибала с синдромом вахтера меня утомил. Пока местный охранник что-то там кичился, я его в ответ, не скрываясь, сканил. Меня попытались залочить сидевшие в вип-ложе, но я образно шлёпнул им по руками, продолжая смотреть инфу. Искусственный желудок? Ха, это будет весело!       Вот он, момент истины: охранник схватил меня за куртку, а я с помощью сбоя имплантов отправил его желудок в режим форсаж. Звук стонущего кита — и бедолаге уже не до меня. Он сайгаком побежал в сторону уборной. Я же, с ухмылкой на лице прошёл к вип-ложе.       На диване расселся мачо-ловелас местного французско-провинциального разлива. Расстёгнутая рубаха, безрукавка с RGB подсветкой, под которой виднелось слишком жилистое тело, штаны хаки и моновизор вместо глаз. Лысый, нигде нет ни одного волоска. С обоих сторон его облепили близняшки, брюнетки-нетраннеры, что пытались меня остановить, когда я сканил амбала. Обе внешне так выпячивались тем, что они нетраннеры — им только таблички не хватало.       — Ну здравствуй, я Рейнард, здешний фиксер.       Лысая голова представилась, подмечая интересные во мне детали. К какому выводу он придёт касательно меня, пока непонятно.       — Ван. Херовая проверка на вшивость, Рейнард, этому дуболому место на входе школоту гонять.       Тот с лёгкой ленцой пожал плечами и ответил.       — Пробовали. Он половину клиентов отбривает по своим мотивам.       — Ну, тогда гнать взашей его и забыть как страшный сон.              — Если бы, он десятая вода на киселе, но всё же родня владельца клуба.       Всё — от позы до языка тела, демонстрировало, что ему комфортно вести со мной разговор. Параллельно близняшки копали в локальной сети под меня. Пытаясь выудить хоть какие-то концы ведущие ко мне. Покупка билетов, списание с банковских счётов, Штрафы, бронь мотелей. Хоть какая-то ниточка, что давала бы, больше информации.       — Меняются страны, проходят эпохи, а люди со своими пороками всё те же.       Рейнард отсалютовал мне бокалом.       — Аминь, Ван, всё истинно так. — Выпьем же за неизменность человеческого бытия.       Рейнард сделал глоток своего пойла. Я зеркально повторил жест. Пробуя наконец то, что намешал местный бармен, мелкий глоток и безапелляционный вердикт: — Говно.       Для «солёной собаки» очень важен вкус грейпфрутового сока, в этом проклятом мире любой натуральный продукт имеет статус элитного и цены на него соответствующие. Оттого никто не будет держать в меню коктейль за сотню эдди в провинциальном клубе, где тусуют в основном студенты со школьниками. Повезло, если мне намешали под видом сока, минералку с грейпфрутовым сиропом, в моём прошлом мире там хотя-бы 0,9% натурального сока было, здесь же наверно даже не одна десятая, чисто гомеопатические сотые, если не тысячные проценты, чтобы на упаковке можно было написать "С натуральным соком" и взвинтить цену.       Рейнард заметил, как я не удержал лицо, когда попробовал свой напиток и что-то для себя подтвердив, улыбнулся.       — Так по какому вопросу Ван?       — Нужна работа и связь с морскими кочевниками, чтоб подкинули до Америки.       Новость взорвалась словно бомба.       — Ты сбрендил? Там же ядерный армагеддон случился!       — Подорвали всего один ядерный заряд, разнесли в труху всего один город. Это чуть хуже урагана «Катрина». Гораздо больший урон нанесло отсутствие сети.       Без особых эмоций ответил я, будто поправил собеседника, с которым обсуждали погоду, что влажность сегодня утром была не пятьдесят, а тридцать пять процентов.       — Ладно, хер с тобой. Пока работы нет, но если прям горит, можешь помародёрствовать, тут в ста километрах от города брошенный склад «Арасаки», хотя они говорят, что он на консервации, но всё это пиздёж. «Милитех» ещё за год до завершения заварушки уничтожила их штаб-квартиру в Лимане, и чёт они не торопятся возвращаться.       Девушки, наконец, перестали бесполезно тратить время на поиски призрака и включились в разговор.       — Будь осторожен, тамошний мёд охраняют рой дронов и какое-то неадекватное количество турелей на квадратный метр.       — Что внутри известно?       — Какой там, отмахнулся Рей - Как сеть рухнула, узнать, что внутри, стало невозможно. Физически туда не сунуться.       — Ну и какой тогда смысл туда лезть? Это же скотобойня.       — Ну я же вижу, как у тебя горит, работы для непроверенного человека у меня реально нет, а ты я вижу, нетраннер головастый, придумаешь что-нибудь. Вот, кстати, мой номер, если это "что-нибудь" выгорит.       Передав визитку, мне мягко указали на дверь, я же проходя мимо туалетов, слышал как тот самый охранник, сейчас чуть ли не хнычет, вызывая местную скорую продолжая сереться на унитазе.       И вот так я вышел несолоно хлебавши, делать нечего, пришлось идти смотреть, что там за форт-нокс японского разлива.       Аналогия с ульем из уст одной из близняшек была неслучайна. Вы видели около сотни дронов в воздухе? Вот и я до этого не видел. Но он и преуменьшил, назвав это место складом. Это скорее перевалочный узел с двумя десятками складских зданий и четыре дока с погрузочными кранами. То тут, то там по округе валяются поломанные дроны, турели и человеческий мясной фарш с обломками кибернетики, что решил попытаться разграбить это место. Там что, лежит мумия императора Японии и весь её золотой запас?! Один я это место точно не потяну.       Раз само место не разграбить, будем, как в анекдоте про прапорщика тырить тачку, в данном случае самих сторожевых дронов. Спустя час попыток удалось найти уязвимость, взломать и вывести из-под огня два охранных дрона Арасаки, они были под моим полным контролем и срываться с цепи не собирались. Набрав, Рейнарда стал ждать.       — Да, на связи.       Судя по звукам на фоне, Рейнард был всё так же в клубе.       — Я кое-что выловил.       — Чего?! Да ты гонишь! — не сдерживая эмоции, проорал фиксер.       — До содержимого складов я не добрался, но вот перепрошить два охранных дрона мне удалось. На детали, если разобрать и обменять половину боезапаса. Есть что предложить?       — Чё там за боезапас-то хоть? Винтовочные?       — Ага, ток — это tround-патроны*1, керамическо-экспансивные.       — Бля, ну и куда я, по-твоему, дену треугольные патроны, что заточены специально для дронов?       — Самих перепрошитых дронов ты брать целиком не собираешься?       — Спроса нет. Так бы загнал в Париж через перекупов в течение месяца, а тебе, как я понял, результат и деньги нужны прям сейчас.       — Ясно. Есть в округе оружейник, что займётся сбором самопала под экзотические патроны?       — Ну… Есть тут два варианта. Тебе понадёжней или побыстрее?       — Понадёжней. Я слишком мясной, чтоб стрелять из пушки, которая после третьего патрона подорвётся в руках. И последнее: где здесь можно снять контейнер?       — Рядом с тобой в Керавлоке, что в получасе езды, есть контейнерный склад под ячейки, сейчас скину адрес.       — Отлично, там и встретимся.       — Эй, чумб, может, всё же у меня? Удобней будет дела вести.       — Это ты на машине, я же буду пешеходом добираться скрытно, чтобы полицаи не спросили, откуда у меня два охранных бота с боевым вооружением.       — Ну да, ты же тут новенький, тебя они в лицо не знают, прости, забылся. Ладно, через два часа буду у контейнеров, успеешь?       — Да, вполне. До встречи.       Так, по буграм и лесам я добрался до склада, где меня уже дожидался Рейнард с техником в соседнем заброшенном здании, что когда-то было комбинатом. Механик молча и сноровисто снял с одного дрона всю машинерию для полёта, мозги и стволы. После чего я стал счастливым обладателем четырёх тысяч эдди наличкой и очень неудобного бронированного цинка для экзотических патронов.       Мы разошлись, довольные друг другом, и я оставил дрона сторожить распотрошённого собрата. Сам дошёл до карго-ячеек и, сняв на месяц за косарь один жилой контейнер и одолжив тележку, направился обратно за своим движимым и недвижимым имуществом.       Пока я перекатывался с пожитками в новое жильё, пришла инфа от Рейнарда, где говорится, что последний корабль морских кочевников отбыл из Европы полторы недели назад, и ждать возвращения не стоит раньше следующего года.       Развалив всё добро в контейнер, я начал думать, как добраться на соседний материк не через год-два, а течение полутора месяцев.       Собственная яхта? Отпадает, я ни фига не мореход. К тому же здесь большая часть побережных стран Африки превратили в аналог Сомали. И пиратствуют здесь не только на катерах, можно реально нарваться на пиратский эсминец.       Значит, дела с этим «складом» «Арасаки» ещё не закончились. С этим решением я вновь связался с Рейнардом.       — Ну что ещё, чумб?       — Нужны наймиты, чтоб организовать по-нормальному добычу дронов. Никаких эдди, всё будет оплачиваться бартером из того, что стащим.       — Ну, есть одни новички с водителем, что не могут сидеть на жопе ровно, и ищут работу, подойдёт?       — Если согласятся на условия, где каждому передаётся по одному дрону в качестве оплаты, а остальное забираю я — то можешь звать. Только нужен будет контейнеровоз, я собираюсь хорошенько порыбачить.       — Ты даже переплачиваешь. Этих гавриков всего четверо: нетраннерша, ещё более зелёная, чем мои девочки; водитель — просто хороший шофёр, он даже по базе серый и неприметный; и двое соло — один из Гамбурга, второй из Лиона, работали раньше в столице, но то ли напортачили и их выкинули, то ли они тут пережидают. Ах да, оба бывшие корпораты местной оружейной компании Nexter.       — Что, неужто их обнулили?       — Не-а, на пенсию вышли.       — Я не ослышался? Это чё там за боевые деды?       — Одному шестьдесят три, второму шестьдесят пять. Нетраннерша является внучкой того, что постарше.       — Пиздец, по-моему, Рейнард тут всё проще, это ясельная группа для девчушки под присмотром двух матёрых волчар и водитель.       — Я тоже так думаю, но либо ты подвергаешь всю информацию, которая тебе поступает сомнению и живёшь небогатым параноиком, либо кормишь американских раков в Ла-Манше.       — Ладно, сколько с меня за твою работу, Рейнард?       — Всего сотня эдди.       — Чёт дешёво, в чём подвох?       — Так сбагривать дронов они будут всё равно через меня, а там уж я своё возьму с процентами. Ты лучше скажи, это будет постоянная работа, пока ты всех дронов не переловишь? Или после этой рыбалки исчезнешь с радаров?       — Хер его знает, Рейнард. Пока что в планах будет ещё один заход, если этот окупится.       — Ясно, короче Ван они дали своё предварительное согласие и ждут больше подробностей о задании, отправить их завтра к тебе в карго-ячейки?       — Да, надо будет поболтать и посмотреть на них вживую. Передай, что жду их к часу дня у себя.       — Сделано, до связи и удачной рыбалки.       — Спасибо.