Два острия Предназначения

Францеска Финдабаир медленно прохаживалась возле дворцового фонтана. Эльфийская чародейка как всегда была одета в элегантное воздушное платье цвета бычьей крови. Держа в белой руке бокал с вином, женщина размышляла о последних событиях и навалившихся заботах после того, как Эмгыр Деитвен даровал ей управление Дол Блатанной, тем самым поспособствовав образованию первого за две сотни лет эльфийского государства. Эльфийка вслушивалась в журчание воды в фонтане и пение кардиналов, перелетавших с одного деревца на другое. Пухловатые губы чародейки изогнулись в мягкой улыбке, когда она обвела внешний двор древнего строения своим голубым взором. Этот дворец был построен её предками ещё до того, как люди высадились на Континенте пять веков назад. Время и войны с Dh'oine отразились на нём, но не слишком серьёзно благодаря защитным чарам. Некоторые из них накладывал лично Симлас Финдабаир — отец Францески и один из последних Знающих Aen Seidhe. Разумеется, жадные до мрамора и сокровищ мартышки не раз пытались обшарить своими волосатыми лапами каждый дюйм дворца, но магия надёжно защитила этот памятник истории от мародёров. — У нас появился шанс, отец, — прошептала Францеска и отпила из бокала. — Весьма прискорбно, что ты не видишь, чего я смогла добиться для нашего народа. Возможно, сейчас ты бы понял, что ошибался на мой счёт. И на счёт Аэлирэн. При воспоминании о подруге, чьё имя теперь выкрикивает эльфийская молодёжь на полях сражений, сердце Марагритки наполнилось печалью. Её милая Аэлирэн… Она помнила её золотые локоны, венок из феаинневеддов на гордо поднятой голове. И запах мёда да свежей травы, исходивший от её нежной кожи. Кажется, что будто только вчера это было. Но так же свежи были и воспоминания о том, что палачи dh'oine сделали с её прекрасным телом перед тем как публично казнить на эшафоте. Из глаза Францески выкатилась крупная слеза. Проделав мокрую дорожку на гладкой щеке Энид, сверкнувшую в лучах закатного солнца, она упала на тыльную сторону её руки, но волшебница этого будто не замечала. Кроме отца, никто не знал о романтической связи Францески с Белой Розой из Шаэрраведда. Однако несмотря на то, что в эльфийском обществе на подобные любовные похождения обычно смотрели спокойно и даже с любопытством, Симлас не одобрял эту связь, считая, что дочь впустую тратит время на любовь вместо более глубоко изучения магических арканов. Но не только внезапно нахлынувшие воспоминания о давно погибшей подруге заставляли чародейку испытывать душевную боль. Вот уже почти месяц миновал со дня Танеддского мятежа. Капитула и Совета Чародеев больше не существовало. Короли Севера оказались ошеломлены внезапным убийством Визимира Справедливого, чем и воспользовался южный захватчик. За прошедшее время, Нильфгаард захватил Лирию и Ривию, несмотря на крупное поражение, нанесённое Мэвой под Дравоградом. Следующим оказался Аэдирн. Демавенд практически не сопротивлялся, даже когда Мэва прислала ему помощь. В результате массированных атак маршала Коегоорна, были полностью разрушены Альдерсберг и Венгерберг. Демавенд бежал в Реданию, под крыло Дийкстры и Филиппы Эйльхарт. Мэва же укрылась в глубокое подполье. Где она была сейчас, никто не знал. Фольтест и Хенсельт, видя плачевное положение союзников, решили воспользоваться шансом, и пошли на сговор с империей, вызвав бурное негодование в рядах собственных войск. Владыка Каэдвена даже сумел получить Нижнюю Мархию, которую давно мечтал присоединить к своему королевству. По идее, Маргаритка из Долин должна была радоваться военным успехам своего нового союзника, благодаря которому получила трон. Но цена этого оказалась слишком высокой. Эмгыр поставил условие, чтобы скоя’таэли, сражавшиеся в авангарде войск имперцев, продолжали подрывную деятельность на территориях противника. Следовательно, в новообретённую Долину Цветов они вернуться не имели права. Францеска до сих пор помнила взгляд её верного советника Филавандреля, когда она передала ему приказ вар Эмрейса. — «Они не простят мне этого», — понимала чародейка. — «Чем бы не обернулась эта война, Филавандрель и другие старцы не простят мне того, что я отправила цвет нашей расы погибать на чужой войне, выполняя интересы dh'oine.» Из ставших тяжкими размышлений её вырвал лёгкий звук шагов. Обернувшись, она увидела как со стороны дворца, плавно проходя мимо цветущих клумб и мрачных стражей в одеяниях цвета листвы, к ней шла нежданная гостья. То была Ида Эмеан аэп Сивней собственной персоной. В отличии от Францески, не отказывавшуюся украсить себя драгоценными камнями и металлом, Знающая Aen Seidhe предпочитала менее броские украшения из янтаря, жемчуга или кораллов. Даже её безрукавное платье цвета латуни было вышито в более минималистичном стиле. Францеска одним движением вытерла мокрую щёку, не желая показывать более искусной коллеге минутную слабость, и постаралась придать лицу благожелательный вид. — Ceádmil Aen Saevherne, — поприветствовала Иду чародейка в традиционном стиле. — Ceádmil, Franni, — ответила Знающая, назвав Маргаритку уменьшительно-ласкательным именем. — Предугадывая твои вопросы, сразу отвечу — у меня появились исключительно важные сведения. — Ко мне, Ида, практически ежедневно поступают важные новости, — сказала Францеска, поставив недопитый бокал на бортик фонтана. — Две недели назад мы потеряли Эльдайна и его отряд в Аэдирнских пущах. А некоторое время спустя Филавандрелю удалось пленить Чёрную Райлу, — перечисляла Энид. — Эта бестия, кстати, находиться здесь. Яевинн не даёт ей скучать. — Зачем ты мне рассказываешь, что я и так давно знаю, Франни? — спросила Ида, пригладив медно-рыжий локон. — Знающие никогда просто так не снисходят до нас по пустякам, — улыбнулась Францеска. — Даже моя стража бдительность потеряла. И действительно, несколько суровых эльфийских воинов не скрывая смотрели на Иду с глубоким почтением. — Понимаю, — сказала Ида и взглядом намекнула Францеске отойти подальше. Та поняла, что Знающая не хочет, чтобы их кто-нибудь слышал. Эльфийки обогнули фонтан, и подошли к растущим вдоль дорожки ухоженным деревьям. Остановившись возле одной из них, Ида что-то беззвучно прошептала и возобновила разговор: — Вот теперь точно можно говорить без оглядок. В общем, Франни, Тиссая де Врие покончила с собой. Агенты Дийкстры обнаружили тело в её же доме. Она вскрыла себе руки. Францеска на мгновение опустила взгляд. Тиссая была одной из немногих представителей людской расы, которых она искренне уважала. Ей было немного совестно из-за того, чем для гроссмейстера магии обернулась резня на Танедде. — Очень жаль, — сказала она. — События месячной давности не должны были вот так закончится для неё. — Но сожалеешь ли ты, что вступила в сговор с этим Вильгефорцем? Причём не просто вступила. — Ида пронзительно вглядывалась в лицо Францески. — У меня не было выбора Ида, — не растерялась чародейка. — Вильгефорц выступал как союзник и посредник Эмгыра Деитвена. Он никогда не проявлял нетерпимости к нашему народу, напротив, он искренне интересовался эльфийской культурой и знаниями. — Францеска тяжко вздохнула. — Кто же мог знать, что он ведёт свою игру, а мы лишь орудия в его планах. Даже Тиссая оказалась обманута. — Тиссая как раз таки догадывалась, — возразила Ида, а в её руках материализовался кусок пергамента, похожий на письмо. — Просто у неё не было доказательств, из-за чего она и не стала выступать против Вильгефорца. Кстати о нём, — выдержала паузу рыжеволосая Знающая. — Ты наверняка уже знаешь, почему Эмгыр резко ополчился против него? — Да, Исенгрим мне доложил, — ответила Францеска. Dh'oine подсунул Белому Пламени самозванку вместо дочери. Очевидно наш герой Содденской Битвы недооценил Эмгыра, посчитав, что тот не распознает подмену. Я видела эту девочку, Ида, — добавила Энид. — Йеннифэр привела её на банкет вместе со своим ведьмаком. Этот ребёнок без всяких сомнений является носителем Дара Лары, я проверяла свои старые заметки. — И этот Дар нашей расы сейчас находится в руках самого разыскиваемого человека на Континенте, — покачала головой Ида, все ещё держа в руке письмо. — Теперь, Франни, ты осознаёшь, что на самом деле хотел выяснить у тебя этот проходимец? Отчасти это и моя вина, ведь когда ты стала с ним спать, я должна была вмешаться, но проявила женскую солидарность. — Впервые с момента появления, Ида улыбнулась. — Все мы с возрастом пытаемся найти разнообразие в сексе, а Вильгефорц, по меркам dh'oine, вполне неплох. На лице Францески вспыхнул румянец, и она невольно сжала кулаки. Ида умела бить по больному, а Вильгефорц задел её за живое. Гордая эльфийка чистых кровей не могла смириться с тем, что какой-то примат, пусть и талантливый, смог её обставить. — Если ты хочешь, чтобы я сказала тебе куда он скрылся, после Танедда, то я не знаю, — поспешила продолжить беседу Францеска. — Последний раз его видели возле Tor Lara, но портал и башня взорвались, а тело так и не нашли. Сейчас остров исследует комиссия магов-dh'oine, пытаясь отследить траекторию телепорта всех, кто был на Танедде. Я дожидаюсь её результатов, может удастся что-нибудь выяснить, — развела руками Францеска. — Нет нужды, — сказала Ида и наконец-то развернула письмо. — Это предсмертное послание Тиссаи. Я успела забрать его до того, как письмо попадёт к Дийкстре и Филиппе Эйльхарт. — Но как тебе удалось успеть? — уже не скрывая удивления, спросила Францеска, потеребив ожерелье из рубинов. — И вообще, как ты об этом узнала? Я знаю, что вы с Тиссаей знакомы… — У всех нас свои секреты, Франни, — уклончиво ответила Ида, давая понять, что не хочет говорить на эту тему. Но Маргаритке из Долин показалось, что в больших глазах знающей проскочила тень глубокой печали. Но лишь на мгновение. Францеску всегда удивляло, что Ида общалась с Тиссаей и Хеном Гедымгейтом, тоже погибшего на Танедде. Обычно эльфийские чародеи, не говоря уже о Знающих, с прохладцей относятся к коллегам-людям, но только не Ида. О причинах сделанного исключения для старейших магов- dh'oine, она никогда не рассказывала. — Так вот, Энид, — протянула Знающая Францеске письмо. — В этом письме, Тиссая оставила тайный шифр, замаскированный иллюзией, уж в этом ей не было равных. Развеять иллюзию смог бы только очень искусный чародей. — И ты смогла? — спросила Францеска, взяв письмо, и тут же принялась его изучать. — Естественно, — с лёгким пренебрежением ответила Знающая. — Там указаны имена всех организаторов и главных виновников разгрома Братства Магов, а также места их убежищ. В этом списке, — кивнула Ида на пергамент, — ты увидишь себя и Вильгефорца. И действительно, эльфийка нашла себя с координатами её второго дома в Синих горах. А также место, где прятался чародей-ренегат. Медленно расширялась улыбка на лице Францески, обнажив ряд маленьких и ровных белых зубов. Простояв какое-то время с письмом в руке, она вернула его Иде и сказала: — Значит Эббинг. В самом сердце империи, прямо под носом у Эмгыра. И не где-нибудь, а в бывшей крепости vatt'ghern из Цеха Кота. Хах, представляю, как перекосило бы Филиппу, узнай она о твоей уловке, Ида, — засмеялась Францеска. Наконец-то они узнали, где предатель укрылся от всего Континента! — Ты рано радуешься, Франни, — укорила чародейку Ида. — Во-первых, ни за что не вздумай сообщать об этом Эмгыру, ты прекрасно знаешь зачем ему Zirael. А во-вторых, нужно придумать, как вытащить оттуда Дитя Лары. — Нильфгаардское войско и их боевые чародеи вполне смогли бы устранить этого хитрющего dh'oine, но ты права, потом пришлось бы идти против Эмгыра, а для нас это верная смерть, — согласилась Францеска и задумчиво прикусила губу. — Ни я, ни ты тоже не годимся для этого. Я видела, как он сражается — Вильгефорц крайне опасный противник. Я удивляюсь, как Gwynbleidd сумел выжить после стычки с ним. — У Геральта из Ривии другое предназначение, — загадочным тоном проговорила Ида. А насчёт Вильгефорца, — Знающая посмотрела на горизонт, где распростёрся хребет Синих гор, чьих вершин уже коснулось солнце, окрасившись в ярко-красный цвет. — У нас остаётся единственный шанс. — Уж не к Филиппе же нам… — начала было говорить Францеска, но посмотрев на выражение лица Иды, застыла в немом озарении. — Ты хочешь попросить помочь их, да? — спросила она, сделав акцент на предпоследнем слове. — Иного выхода у нас нет, — спокойно ответила Ида, снова повернувшись к Францеске. — Наши братья почти получили Zirael, в окрестностях Горс Велена, пока не вмешались Йеннифэр и Геральт. К тому же, у Ястреба появился новый Навигатор — настоящее Золотое Дитя. — Но остаётся вопрос цены, — напомнила Францеска. — Народ Ольх не пойдёт на такой риск безвозмездно. — Конечно не пойдёт, но от результата будут зависеть судьбы обоих наших народов, — Ида приблизилась к Францеске, положив руку ей на плечо. — Теперь ты понимаешь, зачем я здесь? Если Aen Elle освободят Цириллу, нашему народу больше не придётся гибнуть в людских конфликтах, пытаясь отстоять жалкий кусок земли, терпеть погромы и преследования, идти на поклон к владыкам, которые не просидят на троне и полувека и после кончины которых, все договорённости утратят силу. Ласточка исполнит предназначение своего предка, а мы покинем этот мир вместе с нашими братьями. — Я всю жизнь мечтала, чтобы этот замысел осуществился, — с хрипотцой в голосе сказала Францеска. Речь Иды дала ей второе дыхание. — Но ты уверена, что ещё не поздно? Ведь прошёл уже целый месяц. За это время Вильгефорц мог успеть осуществить свой отвратительный замысел. — Я знаю, что Zirael жива, — уверенно ответила Ида. — В противном случае, ты бы уже всё знала. Но время уже на исходе и медлить нельзя. Благодари мать Дану и Великого Змея, что я узнала об этом первая именно сегодня. *** Цири сидела за обеденным столом, молча глядя на расположившиеся перед ней блюда и кубок с вином. Позади неё потрескивал камин, согревая просторную кухню, что была одним из немногих тёплых и уютных помещений этой крепости. Внутренним убранством замок Стигга немного напоминал Каэр Морхен, но более прочный и обставленный разными скульптурами, изысканными картинами и вообще некой долей роскоши. Всё в этом, наполненной враждебной магией месте напоминало о влиянии его теперешнего хозяина и пленителя девушки. Он как раз сидел напротив девушки, наполняя свой кубок. На чародее была мантия тёмно-зелёного цвета с манжетами и коричневатым жилетом. Эта одежда будто сочетала стиль друидов, на которых Цири насмотрелась, когда гостила на Скеллиге у дяди Краха, и традиционную моду мужчин-чародеев. Периодически, маг носил ещё и плащ, что развевался за ним, словно драконовы крылья, когда тот быстро куда-то шёл. Даже сейчас он был при нём, но повешен на спинку деревянного кресла. — Сегодня с нами не будет Ширру и Риенса, — проговорил Вильгефорц, отложив графин, и посмотрев на девушку. — Догадываюсь, какое для тебя это облегчение, Цири, поэтому решил порадовать, — с добродушным выражением лица заключил он, но девушка понимала, что это маска, а маг в очередной раз злобно подтрунивает над ней. — Я и сам после того инцидента, размышлял как бы минимизировать ваше пересечение в замке, но не могу же я приказать им есть в подземелье? — Ага, уже спешу падать на колени, — резко ответила девушка, зная, что чародей ни за что не упустил бы возможность психологически сломить её. За месяц она привыкла к постоянным моральным унижениям со стороны Вильгефорца и его приспешников, но неделю назад произошло такое, что даже хозяин замка был вынужден принять меры. А у Цири до сих пор пересыхало в горле, и начинали подрагивать ноги, когда она прокручивала в голове тот момент. *** Тот вечер для Цири ничем не отличался от остальных. С момента прибытия в замок, Вильгефорц выделил ей не шикарную, но весьма уютную комнату, где даже была кровать и окно с видом на зеленоватую равнину и небольшое озеро, раскинувшиеся вокруг замка. Чародей кормил её трижды в день, заставляя есть в компании с ним и ещё двумя персонами. Он даже позволял ей ежедневно умываться, поручив это прислуге. Но на этом все удобства заканчивались. Как она выяснила в первый же день дверь, которую всегда запирали на замок, была сделана из странного тёмно-бирюзового металла, который вызывал неприятные ощущения всякий раз, когда Цири пыталась зачерпнуть магии по урокам госпожи Йеннифэр. Она догадалась, что это двимерит, о котором суровая чародейка ей рассказывала. Сбежать обычным способом тоже не вышло бы. Окно было очень высоко, а под ним обрыв от которого голова шла кругом при одном взгляде. В замке было полно прислуги и хорошо вооруженных людей, похожих на тех, которых Цири помнила по Брокилону, когда в первый раз встретилась с Геральтом, и которые периодически колоннами проходили по трактам во время первого вторжения Нильфгаарда. Это были наёмники высшего класса. У многих Цири видела прекрасные полированные луки или мечи с волнистым лезвием. То, что они умели ими пользоваться было столь же ясно, что зимой холодно. Из-за отчаяния первые два дня Цири безостановочно рыдала, уткнувшись в подушку, не желая никого ни видеть, ни слышать. Когда же слёз просто не осталось, а Вильгефорц пригрозился, что если она снова не последует за слугой на кухню, то чародей заставит Риенса и Ширру (именно они были его близжайшими помощниками) кормить её силой. Цири пришлось сдаться, так как оставаться наедине с этой парочкой было себе дороже. С самого начала Риенс, который вместе с Вильгефорцем преследовал её на Танедде, не упускал возможности отпустить в её адрес сальные намёки, периодически вспоминая и Йеннифэр, а иногда, как бы невзначай, больно ущипнуть. Потоки грязных шуток и неприятных прикосновений усилился, когда в крепость вернулся с задания второй протеже Вильгефорца, Ширру. Цири его раньше не видела, но слегка заострённые уши и миндалевидные глаза выдавали в нём полукровку-эльфа. Впрочем, по характеру он ничем не отличался от людей навроде Риенса. Полуэльф периодически шлёпал её по ягодицам и называл словами, обозначающих женщин не самой достойной профессии. Сначала Цири вздрагивала и старалась не замечать всего этого. Но потом, она стала смелеть и уже словесно отвечала обидчикам. Впрочем, последних это только раззадоривало. Дабы обезопасить себя хотя бы в комнате, Цири умудрилась стащить швабру, когда слугам было велено периодически выводить её на воздух прохаживаться по мосту, соединявшего скалы, на которых стоял замок. На самом деле ей повезло, что слуга, мывший пол, забыл свой инструмент прямо возле двери Цириной комнаты, а наёмник, конвоировавший девушку, отвлёкся на разговор с приятелем и не заметил, как Цири схватила инструмент и швырнула её точно к себе на кровать. Используя толстоватую палку швабры вместо меча, Цири не забывала выполнять упражнения ведьмаков, дабы не терять навык. Однако поведение Ширру и Риенса, не шло ни в какое сравнение с моральным дискомфортом, который доставлял ей Вильгефорц. Она виделась с чародеем только во время приёмов пищи, и каждый миг рядом с ним был настоящим испытанием. Во-первых, колдун заставлял слуг постоянно наряжать Цири в платья или рубашки самых разнообразных оттенков, прежде чем выходить на кухню. Объяснял он это тем, что хочет, чтобы девушка соответствовала эстетике его дома, а её одежда с Танедда выбивалась из этой ноты. Потому и приходилось Цири принимать пищу в действительно красивых, но иногда не совсем скромных нарядах. А Вильгефорц, в свою очередь, молча разглядывал её, смотрел, как она ест, и комментировал происходящее, иногда разбавляя это рассказами о своей жизни наёмника или рядового мага. И именно эти липкие, пронзительные взгляды пугали девушку больше всего. Казалось, что само естество чародея вызывало у неё неясное беспокойство. К тому же, Вильгефорц так и не сообщил девушке, зачем её преследовал и почему так долго удерживает тут. Но волшебник лишь уклончиво отвечал, что всему своё время. Иногда девушка видела, как в замок приводят каких-то девушек, ненамного старше её. С ними обычно возились Риенс и Ширру, но иногда Вильгефорц встречал новых пленниц лично, после чего их волокли куда-то на нижние уровни. Цири слышала из разговоров наёмников лишь о какой-то «лаборатории». Это казалось ей очень странным. Подозрения лишь усиливались, когда крепость наполняли истошные крики девушек, которые не могли скрыть даже прочные стены замка. Цири даже страшно было представить, что нужно сделать с человеком, чтобы заставить его так кричать. Однажды ночью она проснулась из-за шума в коридоре. Прильнув к замочной скважине, она увидела, как парочка наёмников несли завёрнутое в кровавое покрывало тело. Из под ткани торчала явно женская рука. Крови было так много, что она просачивалась сквозь некогда белую ткань и струйками проливалась на пол. У самих мужчин был при этом такой вид, будто они видели собственную смерть. Что происходило с пленницами, становилось ясно. И у Цири было скверное ощущение, что всё это связано как-то с ней. В остальном Цири либо молчала, либо огрызалась, пытаясь скрыть страх неизвестности, вызывая у Вильгефорца лишь усмешки, когда тот спрашивал о её жизни и почему-то способностях магии. Больше всего его интересовал какой-то ген Старшей Крови. Когда чародей понял, что девушка ничего не знает об этом, он во время одного из ужинов рассказал ей историю Лары Доррен аэп Шиадаль и Крегеннана из Леда, об их потомках, о способностях, которыми была наделена эльфийка. Из его достаточно долгого рассказа следовало, что именно она, Цири, является прямым потомком этой самой Лары. И именно из-за этих древних генов у неё и были эти странные кошмары, периодические провалы в памяти и спонтанные ощущения от переполнявших её магических потоков. Девушке эти рассказы показались весьма убедительными и многое объясняющим в её жизни, но она всё равно отказывалась верить. И вот спустя три недели такой жизни в замке Стигга, случился тот чёрный день, разделивший жизнь Цири на до и после. Она, Вильгефорц и Риенс с Ширру, как обычно ужинали за просторным столом. В этот раз, Цири нарядили в небесно-голубое платье из очень тонкого материала с вполне глубоким декольте и без рукавов. Работая ножом и вилкой, Цири видела, как Вильгефорц отпивает из бокала и с каким-то странным наслаждением смотрит, как она отправляет в рот кусочки запеченного поросёнка и нарезанные овощи. Не обращая внимания на эти непонятные игры чародея, Цири пыталась сосредоточиться на поглощении пищи. — «Пожалуйста, пусть он сегодня помолчит», — в мыслях произносила Цири. — «Боги, зачем такой большой вырез. Холодно, зараза.» Словно прочитав её мысли, Вильгефорц заговорил: — Со времён общения с Францеской люблю смотреть, как девушка ест. Есть в этом что-то особое, я бы сказал даже пикантное. — Было бы на что смотреть, господин Вильгефорц, — откликнулся Ширру. Поняв намёк полуэльфа, Риенс хрюкнул в тарелку, сдерживая смех. — Иного от тебя, Ширру, можно и не ждать, — ответил Вильгефорц, но всё равно слегка улыбнулся. — И угораздило же меня собрать вокруг себя столь отпетых женоненавистников. — Так он же из тех, что по мужикам, — съязвила Цири, чьё терпение достигло предела. — И вот тот обожженный тоже, — указала вилкой девушка в сторону Риенса. — Следи за языком, ведьма, — медленно процедил Ширру, приподнявшись из-за стола. — Как бы ещё чего-нибудь не сболтнула! — Неужели правда глаза заколола? — не успокаивалась Цири и обратилась к Вильгефорцу. — А вы знаете, что госпожа Йеннифэр полагает, что те мужчины, кто раз за разом говорит женщинам гадости, в тайне испытывают влечение к своему полу? — девушка осушила свой бокал одним махом и захохотала, поражаясь собственной смелости и, как ей казалось, остроумии. — На вашем месте, милсдарь Вильгефорц, я бы задом к ним не поворачивалась. А то свои попки эти двое уже наверняка изучили, а ваша для них глубокая тайна! — Чтооо?! — побледнел от ярости Риенс и, опрокинув стул, двинулся к Цири. — Да ты у меня… — Сядь на место, Риенс! — рявкнул на чародея Вильгефорц, хлопнув по столу. — И ты Ширру замолкни! — посмотрел он на полуэльфа. — Неужели вы, идиоты, не понимаете, что девчонка вас провоцирует! — А ты, Цирилла, — обратился к девушке маг. — Лучше бы вспомнила о правилах хорошего тона, а не глупые домыслы своей воспитательницы. — Да пошёл ты! — прошипела девушка и, отодвинув стульчик, поднялась. — Тошнит от одного вашего вида, — сказала Цири напоследок и покинула кухню. Когда служанки сняли с неё платье, вернув обычную одежду, и сопроводили обратно до комнаты, Цири всё ещё кипела от гнева. Чтобы сбросить стресс, она достала палку и снова принялась упражняться, раз за разом повторяя вихри, финты и пируэты. Когда усталость взяла своё, а разум прояснился, солнце уже село. Укладываясь спать, Цири стала не на шутку опасаться, что сегодняшняя выходка дорого ей обойдётся. Проснулась девушка от того, что ей показалось будто кто-то на неё сел и начал двигать ноги. Сонно поморгав глазами, Цири увидела над собой лицо Ширру, но, прежде чем она что-либо выкрикнула, полуэльф зажал ей рот, а руки стиснул между своими бёдрами. Посмотрев вперёд, девушка увидела Риенса, который лежал на ней со спущенными штанами, пытаясь расшнуровать на девушке рубашку. Цири приглушенно завизжала и стала брыкаться всеми частями тела. Она даже сумела ухватить зубами кисть Ширру и, что есть силы, сжала челюсти. — Ааагхх, — вскрикнул Ширру и с силой ударил её по лицу, а потом снова заткнул рот другой рукой. — Сейчас мы тебе покажем, что из себя представляют настоящие мужчины, — шипел продолжавшей тщетно отбиваться Цири Риенс, покрывая шею грубыми поцелуями. — Этими вот руками и этими вот пальцами покажем! Затем чародей, устав возиться с узлами, просто разорвал рубашку и принялся больно сжимать Цирины грудки, чередуя это с неприятным лобзанием. Девушка, глотая слёзы омерзения, пыталась скинуть с себя чародея, прерывисто двигая ногами и торсом, но мужчина был сильнее. Кровать жалобно скрипела под весом двоих людей. — А всё-таки, здесь есть на что посмотреть, — похотливо хохотнул Ширру и тоже провел свободной рукой по обнажённому телу Цири. — Тихо, твоя очередь ещё наступит, — сказал Риенс, убрав губы с соска девушки, и отпихнул руку полуэльфа. — Не получилось поквитаться с сукой Йеннифэр, так с хоть с её подопечной развлекусь! Чародей рывком полностью стянул с неё штаны, и Цири едва не стошнило, когда она ощутила, как что-то прямое и твёрдое тычется ей между ног, пытаясь нащупать нужное место. Понимая, что сейчас за этим последует, Цири так задрыгала ногами, что Риенс поскользнулся на одеяле и, не удержавшись, упал с кровати. Цири воспользовалась моментом, вывернулась истинно по-кошачьи и ударила насильника пяткой в нос. Раздался хруст. Риенс откинулся на спину и зажал руками лицо. Между пальцами показались струйки крови. Без дальнейших раздумий Цири, работая мышцами спины, рывком ударила левой ногой и Ширру. Полуэльф выпустил её руки, девушка спрыгнула с кровати, нащупала под ней украденную бывшую швабру и с неестественным криком, в котором слышались боль и жажда убийств, принялась прыгать от одного к другому и обрушивать на них новые и новые удары палки. Мужчины пытались защититься руками, а в случае Риенса и ногами, но Цири была слишком быстра для них. Комнату наполнили крики и звуки ударов дерева об тело. Девушка со страшно перекошенным лицом хаотично била Риенса Ширру по рукам, ногам, телу и голове. Цири твёрдо решила — она убьёт этих тварей. Тогда на Танедде, Геральт сомневался, что у неё хватит решимости отнять чью-то жизнь. Но он никогда не оказывался в таком положении, в каком была она. Очередной удар по стонущему Риенсу выдался таким сильным, что древко с громким треском разломилось на двое. А через мгновение дверь, ведущая в комнату, рывком распахнулась, наполнив гулом, наверное, весь замок. — Что за чертовщина у вас тут?! — на пороге стоял Вильгефорц со свирепым выражением лица. — Что вы двое тут забыли, и кто вообще вас впустил?! — чародей переводил взгляд с одного избитого до крови на другого. Вместо ответа, Ширру и Риенс вылетели из комнаты со скоростью, которую им позволяли повреждённые конечности. Последним помещение покинул Риенс, так как, параллельно, пытался натянуть портки, тряся наполовину эрегированным достоинством. Вильгефорц не стал им препятствовать. Чародей лишь некоторое время осматривал тяжело дышащую Цири с ног до головы, а затем молча удалился, заперев двимеритовую дверь. Цири так и осталась стоять, уставившись пустым взглядом в стену. Простояв так, наверное, несколько минут, она наконец-то дала волю всем чувствам, что накопились за этот кошмарный момент. Девушка рухнула на пол, попытавшись закрыться остатками рубашки, подогнула голые ноги к себе и, уткнувшись лицом в колени, стала сильно плакать. Её тело сотрясали спазмы рыданий. Слёзы, сопли и слюни размазывались по лицу и коленям, но девушку это не волновало. Пускай и не случилось самое страшное, но ей хотелось содрать с себя кожу, лишь бы избавиться от ощущения этих мерзких прикосновений. — «Почему вы оставили меня?!» — в мыслях обращалась Цири к Геральту и Йеннифэр. — «Зачем мы вообще пошли на тот остров?!». В таком состоянии Цири и провела всю ту оставшуюся ночь. *** С тех пор прошла ещё одна неделя. Девушка не знала, сделал ли что-либо Вильгефорц со своими приспешниками, но с тех пор Риенс и Ширру старались не пересекаться с Цири. Теперь, она встречала их только во время совместных трапез. После той ночи Вильгефорц поставил подле её комнаты-камеры одного из наёмников. А сама девушка стала весьма неразговорчивой и стала упражняться с палкой ещё усерднее. Древко она постаралась восстановить, перевязав разодранной рубашкой. Вышло так себе, но это лучше чем оставаться без защиты. Тем более, после пережитого. И вот, казалось, что этот вечер ничем не будет отличаться от десятков других, пока чародей, в свойственной ему манере, не сообщил ей эту новость. Но на этом сюрпризы не закончились: — Заодно, хочу тебе сообщить, что завтра в полночь твоё затянувшееся пребывание в моём не самом скромном доме подойдёт к концу, — сказал Вильгефорц и отправил в рот кусок маринованного фрукта. Пока чародей жевал, не отрывая взгляда от Цири, девушка от неожиданности чуть не подавилась морковью. — И я должна вот так просто поверить тебе? — спросила она через несколько секунд напряжённого молчания. — Как хочешь. Я не намерен, словно нянька, изгаляться и убеждать тебя в чём-либо, — ответил Вильгефорц. — Просто констатирую факт. Я уже достаточно натренировался, выработал необходимый навык, и теперь смогу почти безболезненно извлечь из тебя твой Дар. Дальнейшие мои планы, дорогая моя, извини, но тебя уже не касаются. — Это, что какая-то операция? — с сомнением уточнила Цири. — Цири, Цири, Цири, — с притворным укором покачал головой Вильгефорц и отложил в сторону столовые приборы. — Неужели ты забыла мои рассказы о Старшей Крови и её возможностях? Я посвятил этому большую часть жизни и знаю о ней больше, чем любой человек на Континенте. Если бы на Танедде не случились непредвиденные обстоятельства, то смогла бы начать обучение в Аретузе, а уже там наткнулась бы на опубликованный мной научный труд. Я уже говорил, что всяческие глупцы и мистики так увлеклись своими философскими проповедями, что о гораздо более приземленных вещах. Важна именно твоя кровь, девочка. — Но зачем тебе эта Кровь? — все ещё пыталась разглядеть ловушку Цири. — Тебе ведь известно пророчество Итлины о Белом Хладе? — ответил вопросом на вопрос Вильгефорц. — Бред собачий, а не пророчество, — отрезала Цири. — Никакая сила не способна накрыть весь мир льдом и снегом. — Хах, ты говоришь прямо, как Геральт, — усмехнулся Вильгефорц. — Когда мы с ним беседовали, он рассуждал в точно таком же ключе. — Чародей покачал головой. — Ведьмак умный человек, а его боевые навыки, скажу не утаивая, меня весьма впечатлили. Жаль, что он так бездарно губит свой потенциал. С такими генами… — Ты не ответил на вопрос, — грубо напомнила Цири. Упоминание про Геральта отозвалось неприятным комом в горле. — Влияние Йеннифэр тоже чувствуется за версту. — Вильгефорц утёр рот салфеткой и продолжил. — Благодаря тебе, а вернее твоей родословной, я смогу спасти этот мерзопакостный мир, и не только этот, от вымирания. Я стану вашим Мессией. Тем, кто огнём остановит вечную мерзлоту и вернёт пламя надежды в ночь, — выдержал паузу чародей. — Будь я клириком Вечного Огня, я бы выразился так. — Ты спаситель мира? — скривилась Цири. — Уж извини, но скорее солнце взойдёт на западе, чем я поверю в твою бескорыстность. — Какое проницательное дитя, — тоже съязвил Вильгефорц с ухмылкой на лице. — Но ты права. Возможно, это покажется тебе глупым, Цири, но меня страсть как привлекает ощущение абсолютной власти. Когда в твоих руках судьбы мироздания, в мыслях сразу становиться приятнее. — Я готов к этому, Ласточка! — Вильгефорц поднялся из-за стола и опёрся на него руками. Чародей выглядел так, будто его охватила эйфория. — Или ты предпочла, чтобы наши судьбы были в руках эльфов? О, ты не знаешь, что сидит в головах у этих остроухих любителей нюхать цветочки и рисовать пейзажики с единорогами! В их идеальном мире нет места нам, людям. — Чародей прикрыл глаза и медленно вдохнул носом. — Но завтра всё это изменится. Вильгефорц взял свой плащ, пристегнул его к плечам и направился к выходу. — Рекомендую тебе сегодня хорошенько выспаться и не доводить охрану, — сказал маг, не глядя на Цири. Его плащ развевался за ним, словно крылья огромного нетопыря. — Завтра тебя ждёт не самая лёгкая ночь. Через мгновение, Вильгефорц покинул кухню, оставив Цири в одиночестве. Глядя в тарелку, девушка снова ощутила, как её охватывает беспокойство. Каждая клеточка её тела, каждый инстинкт, говорил ей о том, что ей предстоит пережить нечто воистину неестественное и жуткое. Гораздо более противное, чем то, что намеревались сделать с ней Риенс и Ширру.