— Папа! Там графиня Майра приехала!
Голос дочери был для Кастелланоса своеобразным будильником и моментально мог вырвать его из сладких объятий сна. Себастьян тихо, недовольно заворчал, с неохотой открывая глаза. Джозеф поднял голову, отстраняясь тем самым от шеи любовника и хмыкнул.
— Майра? — Немного хрипло произнёс японец и тут же прочистил горло, приводя голос в порядок.
— Что, ревнуешь? — Сонно спросил герцог, проведя ладонью по боку мужчины, на что тот лишь тихо фыркнул и ткнул его пальцем в лоб.
— Ты о себе слишком высокого мнения. — Ода сел рядом на кровати, поправляя свое кимоно и не смотря на недовольное выражение лица Кастелланоса, потирающего лоб. — Я достаточно уверен в себе, чтобы не ревновать тебя ко всем столбам. Одевайся лучше, а не думай о всякой ерунде.
Джозеф поднялся с кровати и направился к окну, распахивая его, дабы проветрить комнату. Ему открылся вид на просторный двор, в который слуги как раз закрывали ворота за приехавшей каретой, с двумя прекрасными доминантно белыми лошадьми андалузскойпороды в упряжке. Японец хмыкнул самому себе. У них самих было четыре таких красавца в конюшне, разве что, разных мастей.
Спрыгнувший с козел кучер поправил полы сюртука и подошёл к двери кареты, открывая её и подавая руку приехавшей гостье.
Из неё вышла средних лет женщина в простом, но элегантном платье бежевого цвета. У неё были светлые, просто, но красиво уложенные короткие волосы, едва доходящие в распущенном виде до плеч. По внешнему виду было сложно определить, что это была графиня. Лишь дорогие серьги и ожерелье из настоящего жемчуга на её бледной шее говорили о статусе Майры.
Выйдя из кареты, женщина сразу же улыбнулась, увидев, как к ней бежит дочь герцога.
— Графиня Майра! — Девочка с искренней радостью смотрела на прибывшую гостью.
— Лили, девочка моя! — Женщина с улыбкой приобняла младшую Кастелланос, потрепав ту по волосам. — Как же ты выросла за этот год!
Джозеф тихо вздохнул и отошёл от окна, поворачиваясь к любовнику, который уже успел встать у зеркала, с явной неохотой застегивая пуговицы на рубахе.
— И как долго она будет у нас? — Ода подошел к испанцу и начал ему помогать с одеждой.
— Не знаю. — Себастьян повёл плечами, убирая руки от пуговиц. — Но не думаю, что она задержится дольше, чем обычно.
— Значит примерно месяц. — Японец кивнул сам себе, застегивая последнюю пуговицу и оглаживая складки на груди мужчины. — Не так уж и много.
— Так, стоп. — Герцог прищурился и перехватил руку Джозефа. — Что ты уже задумал?
— Ничего особого. — Совершенно буднично произнёс Ода, с лёгкой улыбкой посмотрев в глаза любовника. Кастелланос прекрасно знал этот хитрый взгляд, с лёгкой насмешкой.
— Только не говори мне, что ты собрался лишить меня секса на время, пока у нас гостит Майра. — Себастьян притянул японца ближе к себе.
— Не смущать же нашу гостью, в самом деле. Ты, знаешь ли, больно громкий. — Улыбка на лице японца стала шире, а карие глаза ехидно прищурились. Ода ловко отобрал свою руку, отходя к шкафу, дабы тоже переодеться.
— Эй! — Герцог поставил руки на пояс, выказывая таким образом возмущение. — Я на такое не согласен.
— Тогда предлагаешь смущать гостью твоими стонами почти на все имение, чтобы потом об этом прекрасном явлении узнала вся Испания? — Ода даже не смотрел в сторону Себастьяна и так зная, что тот вот вот взорвётся от негодования.
— Джозеф!
— Муза, черт тебя дери…! — Стефано открыл дверь в комнату возмущаясь себе под нос. — Вы вообще… — Итальянец поднял взгляд и тут же остановился. — А… Чтож, Джозеф, отдам тебе должное. Ты все же смог поднять его с кровати.
— Стефано, есть такое понятие, как стук! — Себастьян с недовольством посмотрел на вошедшего художника.
— О поверь мне, я с этим понятием прекрасно знаком. — Хмыкнул художник, сложив руки на груди. — Просто вы его никогда не слышите. Так что доношу до вашего сведения, что приехала Графиня.
— Мы уже в курсе, Лили оказалась быстрее тебя и громче. — Усмехнулся Кастелланос, поправляя ворот рубашки. — Мне показалось, или я слышал нотки недовольства в твоём голосе?
Валентини фыркнул и отвёл взгляд, делая вид, что ему очень интересны висящие шторы.
— У меня с ней никогда не получается наладить отношения.
— Не волнуйся. — Себастьян накинул на плечи коричневый пиджак и стащил с ширмы платок, завязывая его на шее. — Она не кусается.
— Я и не волнуюсь. — Фыркнул итальянец, слегка махнув рукой. — Это… Иное.
Кастелланос на это лишь хмыкнул и вышел из спальни, направляясь в гостиную, из которой доносилось радостное щебетание Лили. Видимо, Майра привезла ей какой-то подарок. Впрочем, как и всегда.
Оказавшись ближе к комнате, Себастьян услышал голос Хэндсон отчетливей, как и голос своей дочери.
— Такими темпами, ты скоро найдёшь себе жениха и я не смогу тебя больше баловать. — Голос Майры был мягкий, даже заботливый. В ответ ей Лили весело фыркнула.
— Ну уж нет. Выбирать даже нечего, среди этих глупых и напыщенных юношей.
— Лили, ну зачем же так грубо. К этому вопросу стоит подходить проще.
— При всем моем почтении, графиня, но если и выбирать себе мужчину, то уж точно не на пару дней. А то смысла в этом никакого.
— Хорошо сказано. — Себастьян наконец-то спустился, оказываясь среди дам. Младшая Кастелланос довольно улыбнулась, а Хэндсон повернула свою голову к пришедшему хозяину имения. — Рад тебя видеть, Майра.
— Как и я, Себастьян. — На лице графини появилась радостная улыбка. — Такое чувство, словно мы уже сто лет не виделись.
— Да ладно тебе. — Отмахнулся герцог.
— Не да ладно. Раньше мы виделись намного чаще, все-таки мы друзья с самого детства, а видимся так, как будто едва знакомы. — Майра улыбалась, в то время как старший Кастелланос театрально закатил глаза, но улыбка выдавала его с головой.
— И когда же вы стали видеться реже, уважаемая графиня? — К разговору присоединился Джозеф, как раз спустившийся в помещение. С лёгкой улыбкой он подошёл к герцогу, становясь рядом. Майра на мгновение задумалась.
— Мне кажется, года четыре назад.
— А мне казалось, что это началось когда ты впервые вышла замуж. — Усмехнулся Себастьян, сложив руки на груди.
— Не преувеличивай. — Улыбнулась Хэндсон и услышала с лестницы тихое, пренебрежительное фырчание. С явной неохотой к ним спускался художник. — Валентини. Не думала, что вы здесь.
— А где мне ещё быть, как не рядом с герцогом, графиня? — Спокойно ответил итальянец. Стефано прошёл мимо и приземлился на диван, рядом с чайным столиком, по привычке стаскивая с него перо, начав его вертеть между пальцев, откинувшись на спинку мебели.
— Вы уже наверняка наслышаны об ужасной новости насчёт Рубена. — Майра села на свободное кресло, не решаясь садиться рядом с художником, тем более, что это место заняла дочь герцога.
— Более чем, Signora fredda. — Стефано все так же сохранял спокойствие, не смотря на гостью, делая вид, что ему очень интересно перо в его руке.
— Я так понимаю, — Джозеф сел напротив Валентини. Рядом с ним сел Себастьян. — земля уже полна слухов, раз вы в курсе, графиня.
— Конечно. — Она кивнула. — В городе только об этом и говорят. Он ведь столько всего хорошего сделал для горожан, несмотря на его…жестокие эксперементы.
— Его эксперементы, — Стефано резко сжал перо до тихого хруста, наконец-то посмотрев на Майру. Его голос наполняла сталь и холод. — может и жестоки для вас, но почему-то новым лекарствам вы всегда рады. Да и говорить подобное о старом друге…
— Стефано. — Себастьян посмотрел на художника строгим взглядом, но гостья приподняла руку, останавливая его.
— Себастьян, не нужно. — Майра спокойно посмотрела на герцога. — То, что у нас со Стефано разные мнения и взгляды, совершенно нормально. Может быть, все то, что я слышу о Рубене, лишь молва толпы.
Валентини недовольно фыркнул и небрежно бросил перо на стол. Обстановка была не самой благоприятной, но её разбавила тихо, словно кошка, вошедшая Джулия. В её руках был поднос с чаем и различными сладостями к нему. Поставив его на столик, служанка выровнялась, обращаясь к художнику.
— Мистер Валентини, в саду вас ожидает гостья.
— Гостья? — Ода с любопытством посмотрел на итальянца.
— Ещё одна или это кто-то из твоих? — Себастьян тоже посмотрел на него, в вопросе выгнув бровь.
— Скорее всего, это Эмили. — Валентини встал и вежливо поклонился. — Прошу прощения, я вынужден откланяться. Не хочу заставлять гостью ждать.
— Конечно. — Себастьян кивнул и посмотрел на Кидман, что видимо, ожидала приказа герцога. — Джулия, можешь идти.
Стефано прошёл мимо служанки, намереваясь выйти во внутренний дворик и распахнул двери, не удосуживаясь их за собой закрыть. Он прекрасно знал что те сделают это сами.
На улице было солнечно и тепло. Итальянец слегка прищурился от яркого солнца светившего прямо в глаза и проморгавшись осмотрел небольшой сад, который можно было прекрасно разглядеть с лестницы. Как раз в центре сада, среди прекрасных кустов алых роз стояла небольшая каменная беседка, а в ней сидела девушка в простом, но элегантном платье глубокого синего оттенка, сильно выделяясь среди окруживших её алых бутонов. Её чёрные, элегантно заплетенные волосы прекрасно сочетались с таким же элегантным чёрным корсетом на талии. И всю красоту этого образа настоящей синей розы дополняло прекрасное колье с тремя изумрудами, покоящихся на тонкой шее хозяйки.
На губах Валентини появилась мягкая улыбка. Он был рад, что его ученица носит его подарок, так прекрасно сочетающийся с её глазами. Будь возможность, Стефано прямо сейчас поставил мольберт, достал краски и запечатлел бы этот воистину прекрасный вид, которым он даже залюбовался.
— Rosa mia, mi sei mancata così tanto. . — Валентини с улыбкой спустился к беседке.
— Maestro! — Эмили поднялась со своего места, стоило художнику приблизиться. — У меня столько новостей для вас из города!
— Я с радостью послушаю все твои новости, моя прекрасная. — Валентини взял ладонь девушки, коснувшись элегантных пальцев губами.
Эмили издала смущенный смешок, прикрыв рот ладонью и так же смущённо отводя взгляд. Стефано улыбнулся, выравниваясь и, как и подобает мужчине, усадил свою ученицу на скамейку, садясь с ней рядом.
— Maestro, вы же уже знаете, что Рубен… — Начала Льюис, но художник её мягко прервал.
— Да, моя прекрасная. Я знаю.
— А знаете ли вы, — Продолжила девушка, слегка прищурившись. — что до этого, он крупно поругался с Администратором? — Она сложила руки на своих коленях. Валентини в изумлении вскинул брови, правда почти сразу же нахмурился.
— С главным судьёй? — Протянул итальянец, посмотрев вперёд, на кусты роз. — Вот оно что… А из-за чего? — Он вновь посмотрел на свою ученицу. Та повела плечами.
— Этого, к сожалению, я точно не знаю. Но слышала, что он, вроде как не хотел подписывать какой-то документ
Стефано хотел было выругаться, но при даме этого делать не стоило. А потому он протёр глаза пальцами, вздохнув и задумался. Все таки стоило настоять на том, чтобы Себастьян начал самостоятельные поиски. Чем дольше они тянут, тем хуже может оказаться ситуация.
Заметив, как изменилось выражение лица учителя, Эмили легонько коснулась пальцами его колена.
— Maestro.
— Да, моя роза? — Валентини убрал руку от лица и посмотрел на девушку.
— Вы выглядите расстроенно. — Художник хотел было возразить, но Эмили не дала ему этого сделать. — И не спорьте. Ваш взгляд погрустнел.
— Я… — Стефано вздохнул. Врать своей ученице не было ни смысла ни желания. — Дева Мария, я беспокоюсь за него. Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Кто знает, где он сейчас и что с ним делают. Я себе не прощу, что не смог ему помочь и вытащить из того, во что он вписался.
— Maestro, но это не ваша вина. — Эмили ласково взяла ладонь учителя в свои, смотря тому в глаза. — Вы не можете вечно быть с ним рядом. Все таки, вы живёте при герцоге и занимаетесь обучением Маркизы.
— Ты ведь знаешь, что по большому счету… — Начал было итальянец, но Эмили вновь не дала ему договорить.
— Рубен знал, что вы можете защитить герцога. Викториано явно чувствовал, что ему под вашей защитой будет лучше.
— Но от кого мне его защищать, роза? — Немного удивлённо произнёс Валентини.
Эмили не успела ему ответить. Ровно в тот момент, когда она хотела что-то сказать своему учителю, из имения донесся девичий крик.
Стефано моментально подскочил со своего места, заставляя Льюис оттернуть от него руки и поспешно встать следом.
— Кто-то кричал…
— Это Лили.
Валентини сорвался с места, устремляясь к дверям имения. Растерявшаяся от неожиданности Эмили не нашла ничего лучше, как последовать за своим учителем.
— Что за крики? — Стефано распахнул двери, входя в помещение, быстрым шагом подходя к взволнованным Джозефу и Лили. И только подойдя достаточно близко, он понял, что случилось.
Себастьян сидел на полу, оперевшись спиной о диван, держась за сердце и пытаясь отдышаться, что явно удавалось ему с трудом. Рядом с ним, сидела Лили, в глазах которой читался страх. Джозеф так же был рядом с герцогом, пытаясь понять что произошло. До Валентини сразу дошло что именно произошло и он тоже оказался рядом присев на корточки.
— Что с ним? — Сразу же спросил художник, посмотрев на японца, но за него ответила графиня.
— Это произошло прямо на наших глазах. — Она нервно теребила край платья. Стефано с недовольством покосился на неё, и продолжил уже Джозеф, слегка нервно махнув рукой.
— Он встал и вдруг начал задыхаться. Я едва успел его поймать.
Откашлявшись и наконец-то вдохнув, испанец отмахнулся от Джозефа и Стефано, попытавшись встать, но у него ничего не вышло. Силы словно покинули его тело.
— Я… В порядке.
— Если бы ты был в порядке, ты бы не начал задыхаться. — Прошипел Ода.
— Да в порядке я и не болен! — Герцог слегка повысил голос и из-за этого вновь зашёлся в кашле.
— Вы что не видите, что ему плохо! — Голос Лили, высокий от волнения за отца, вмешался в нравоучения.
— Ему нужен врач! — Майра тоже вмешалась в диалог и повернулась к ничего не понимающей и стоящей в дверях Джулии, возле которой стояла Эмили в таком же недоумении. — В доме есть хоть кто-то, похожий на врача?!
— Джулия, позови Татьяну. — Японец посмотрел на служанку и та, быстро кивнув, скрылась в коридоре.
— Татьяна тут не поможет, она всего лишь медсестра. — Спокойно произнёс итальянец.
Себастьян, кое как выровняв дыхание, вновь попытался встать и в этот раз ему с этим помогли оба мужчин, усаживая того обратно на диван.
— Да в порядке. Я… Чего вы так взболомутились то… — Кастелланос все ещё тяжело дышал, неосознанно держась за сердце.
— Нормальные люди не дышат как загнанные лошади. — Шикнул на него художник.
— Нам нужен врач. — Твёрдо произнесла Лили. Увидев, что отец вновь хочет возразить по этому поводу, она не дала ему этого сделать. — Папа, не спорь.
— Только вот где мы его возьмём? — Стефано посмотрел на юную маркизу. — Рубен пропал, а до других врачей чуть ли не несколько дней езды.
— Вообще-то, в городе есть один врач. — Как бы невзначай произнесла графиня, за что была удосужена лицезреть обращенный на неё полный раздражения взгляд итальянца.
— Как будто этот
врач, — Валентини специально выделил голосом это слово, сложив руки на груди. — что-то вообще может.
— У тебя есть другие варианты? — Майра начинала выходить из себя. — Марсело может провести осмотр и назначить хоть какие-то лекарства, чтобы облегчить его состояние.
— Этот кретин не способен даже болезнь определить и уж точно не сможет полностью нам помочь. — Прорычал итальянец, гневно взмахнув руками.
— Тогда лучше просто дать ему умереть?! — Хэндсон повысила голос.
— Угомонитесь! Оба! — Джозеф не выдержал, рявкнув так, что сидящая неподалёку Лили вздрогнула. Воцарилась тишина, было слышно лишь тяжёлое, хриплое дыхание герцога. Ода вздохнул и протёр глаза. — Сейчас не время ругаться. Сейчас наша задача - помочь Себастьяну. Разногласия могут подождать. Лили, — Он обратился к младшей Кастелланос. — принеси пожалуйста простой воды.
Стефано тихо, с явным раздражением фыркнул, но молча сел на быльце дивана, нервно стуча пальцами по собственному колену. Майра же, не сказав ни слова, села обратно в кресло, стараясь не выдавать своего негодования и нервозность.
Лили же кивнула, вставая и быстрым шагом уходя их гостиной, в сторону кухни, встречаясь в дверях с пришедшей Татьяной. Женщина пропустила маркизу и поправив очки, посмотрела на японца.
— Вы звали. — Её голос был как всегда излишне спокоен. Джозеф кивнул.
— Пошли за Химменесом. Чем быстрее он приедет, тем лучше. Скажи гонцу, чтобы не жалел лошадь.
— Я могу помочь. — Неожиданный женский голос вмешался в диалог. Это была все ещё стоящая у дверей в сад Эмили. Всё взгляды устремились на неё и ученица художника смутилась, слегка опустив взгляд. — Я знаю, где он живёт и могу привести гонца прямо к нему. Так будет быстрее.
Стефано и Джозеф переглянулись. Первый доверял Эмили чуть ли не как самому себе, а потому кивнул. Второй же, доверял итальянцу, так что не сомневался ни в нем ни в его ученице. И потому, он посмотрел на Льюис и точно так же кивнул.
— Мы будем очень признательны, леди.
Эмили улыбнулась, кивнув в ответ и вместе с Татьяной скрылась за дверьми. В гостиную вошла Лили, с графином воды и новым стаканом, а вслед за ней вошла Джулия с принадлежностями для уборки. Младшая Кастелланос подошла к своему отцу, ставя графин на стол и наливая воду, протягивая после этого стакан Себастьяну. Тот принял стакан из рук дочери, благодарно кивнул и принялся медленно его опустошать. Стало намного легче.
— Не стоит так сильно беспокоиться. — Негромко произнёс герцог, отставляя стакан и облегчённо выдыхая, откидываясь на спинку кресла. — Я чувствую себя уже намного лучше.
— Это не значит, что тебе не нужен врач, Себастьян. — Спокойно произнёс Ода. Кастелланос хотел возразить, но ему этого не дала сделать дочь.
— Папа, пожалуйста. — Она взяла отца за руку, крепко сжимая его ладонь в своих, смотря в его глаза. В её взгляде читалось волнение и страх, вместе с беспокойством. — Пусть тебя осмотрят. Это для твоего же блага.
Кастелланос вздохнул, прикрыв глаза, но, все же, кивнул.
— Хорошо. Но я уверен, что сно мной все в порядке. Ничего серьёзного.
Сидевший неподалёку итальянец вздохнул, наблюдая за тем, как Джулия убирает с пола осколки красивой, фарфоровой чашки и убирает образовавшуюся лужу. Валентини нахмурился, ритмично постукивая тонкими пальцами по своему колену.
Не нравилось ему все это. Что-то было не так. Не мог Себастьян, что отличался чуть ли не конским здоровьем, так просто взять и чем-то заболеть. Это даже звучало смешно! Тем более, что это не было похоже на болезнь или недомогание.
Что-то. Было. Не так. Стефано чувствовал это и понимал, что им нужен Рубен. Только он мог по настоящему помочь.
— Джозеф, — Негромко начал Валентини, продолжая наблюдать за тем, как Джулия заканчивает уборку. — ещё раз, как все это произошло?
Ода повернул голову к художнику, собираясь ответить, но его, в который раз, перебила Майра.
— Мы сидели за столом, пили чай и вели обычный разговор после того, как ты ушёл. Себастьян хотел встать, но резко начал задыхаться.
Стефано одними глазами посмотрел на графиню, едва сдержав очередной порыв раздражения. Прикрыл глаза, делая медленный вдох и такой же выдох, после чего вновь обратил свой взгляд на Кидман.
— И выронил почти полную чашку. — Закончил мысль художник.
— Нужно не гадать, что с ним, а ждать прибытия врача. — Холодно произнесла Майра. Ей это все уже порядком поднадоело.
— Значит ждём. — Японец вздохнул, в который раз протерев глаза. — И не разводом панику.
***
— У меня есть для вас новости.
Джозеф моментально поднял голову, смотря на врача, что вышел из комнаты Себастьяна. Марсело прибыл, на удивление быстро. Путь в горд и обратно занимал минимум час, если ехать с комфортной скоростью, а Хименес прибыл в имение Кастелланосов спустя сорок минут, как Татьяна отправила гонца вместе с Эмили в город. Видимо, те загнали бедных животных, раз успели приехать так быстро.
— Какие? — Валентини не смотрел в сторону Марсело, лишь перестал крутить перо, чудом сдержав нотки раздражённого шипения в голосе.
— С ним все в порядке? — С беспокойством спросила Майра, поднимаясь со своего места.
— К сожалению, я пока что не могу поставить точный диагноз. — Марсело вздохнул, вытирая руки полотенцем.
— Как много полезной информации. — Ядовито заметил итальянец, все-таки посмотрев на врача. И во взгляде голубых глаз не было ничего, кроме раздражения в сторону Хименеса. — Рубен бы точно уже знал ответ.
— Мистер Валентини, — Марсело с недовольством посмотрел на художника. — Я не меньше вашего хочу помочь графу, и не меньше хочу узнать, где Викториано. Я сделаю все что в моих силах. Если хотите, можете попросить поставить кого-то ещё графу…
— Герцогу. — Валентини зашипел, сжимая в пальцах перо. Раздался хруст. Письменная пренадлежность не выдержала такого насилия над собой, ломаясь, словно сухая веточка.
— …Кастелланосу диагноз. — Все же закончил Химменес.
— Марсело. — Ода недобро сверкнул глазами, отстраняясь от стены у которой стоял. Обычно спокойный голос японца приобрёл недобрые нотки стали. — Мне казалось что вы
врач. А ведете себя так, как будто вы лишь ассистентка, только и знающая, как разводить руками на любую проблему.
Стефано довольно улыбнулся на замечание Джозефа, откладывая уже не годное гусиное перо в сторону. На такие слова в свою сторону Марсело уже готов был вскипеть от негодования. Ода задел его гордость и прекрасно это знал.
— Да как вы смеете сравнивать меня с какой-то девушкой и тем более с ассистентом! — Хименес возмущённо повысил голос, не сдержав эмоций, на что Валентини хищно улыбнулся. Это было его большой ошибкой.
— Будь так добр не переводить тему. — Джозеф медленно приблизился к врачу, с холодом и спокойствием смотря ему в глаза. — Что ты можешь сказать о состоянии герцога Кастелланоса. Чётко и по фактам. И советую не злить меня ещё больше.
Под тяжестью взгляда и стали в голосе японца, Марсело невольно съежился, отступая назад, лишь бы разорвать дистанцию.
— Я… — Врач замялся, отводя взгляд и нервно теребя ворот рубашки. Напыщенная важность с Марсело спала за долю секунды. — Я же сказал, что точный диагноз я не могу поставить. Слишком мало данных.
— А ты вообще хоть
что-то можешь сделать? — Джозеф снова сделал шаг в сторону немолодого врача и в карих глазах японца начало проскальзывать раздражение.
— Да-да, конечно. — Тут же затараторил Хименес, вновь отходя подальше от наступающего на него Оды, не замечая, как идёт спиной в сторону стола, за которым сидел художник. — Я дал универсальное средство. Оно облегчит боли и поможет с проблемами дыхательных путей и сердцем.
— Значит, вы предполагаете, что это сердце или лёгкие? — Майра с удивлением посмотрела на врача. Глаза Марсело на мгновение расширились и он услышал, как за его спиной кто-то встал. Резко обернувшись, Хименес увидел мило улыбающегося итальянца, вертящего между пальцев новое перо. Только вот в его взгляде и улыбке не было ничего хорошего.
— Он ведь и сам сказал, что они болят. — Словно оправдываясь начал вновь тараторить Марсело, переводя взгляд со Стефано на Джозефа. Ему было крайне не комфортно находиться между двумя явно раздраженными приближенными Кастелланоса, а деваться было некуда. — Да и вы обмолвились, что граф…
— Герцог. — Чуть ли не прорычал Валентини, ломая в пальцах очередное перо. Милая улыбка ушла с его лица, сменяясь полной раздражения гримасой. Ещё одна ошибка и сломаным будет уже далеко не перо. Марсело сглотнул. Обстановка накалялась.
— Валентини, мне кажется вы переводите запас перьев в доме. — Попытался сгладить обстановку врач, но, кажется, сделал только хуже.
— А ты переводишь тему. — Ода, кажется, не моргая смотрел на Марсело, а от стали в его голосе хотелось оказаться где угодно, лишь бы не чувствовать себя загнанным в угол зверьком. — Советы по состоянию Себастьяна. Живо.
— Покой. И… — Хименес впервые посмотрел в глаза японца. — На всякий случай, мало ли что может случиться, но я бы посоветовал писать герцогу завещание.
Эта фраза стала последней каплей. Не выдержав, Джозеф взял врача чуть ли не за шиворот, отталкивая того со своего пути и подальше от уже готового сорваться Стефано. Чётким и тяжёлым шагом Ода ушёл в комнату любовника. Молча. Он слышал, как на своём родном языке начал ругаться итальянец и, кажется, услышал грохот перевернутого кресла. Сдерживать свои эмоции Валентини редко умел.
— Боже, неужели все так плохо? — Донесся взволнованный голос Майры.
— Надеюсь, что нет, графиня. Но к сожалению, я не знаю с чем именно столкнулся. — Слова Марсело были последним, что услышал Джозеф перед тем, как закрыл за собой двери в личную комнату Себастьяна.
Старший Кастелланос полу сидя лежал на кровати, опираясь о гору подушек, прикрыв глаза и спокойно, равномерно дыша. С десяток секунд Ода не решался подойти к любимому человеку, но, все же пересилив волнение, тихо подошёл, садясь на край кровати. Японец осторожно, даже бережно коснулся бледными пальцами ладони Себастьяна, после чего так же бережно взял его ладонь в свои, смотря куда-то в пол.
Испанец медленно открыл глаза и повернул голову к пришедшему Джозефу. На нем словно лица не было и это герцога взволновало.
— Эй… — Тихо окликнул он любовника и тот едва заметно вздрогнул, подняв взгляд на Себастьяна. — Ты чего.?
— Я… — Джозеф на секунду замолчал, словно выбирая, о чем сказать, но лишь вздохнул и убрал одну руку, протирая глаза. — Нет, ничего…
— Врать ты так и не научился. — Кастелланос слабо улыбнулся, на что Ода тихо, но возмущённо фыркнул и забрался на кровать, садясь рядом с герцогом, кладя голову тому на плечо. Себастьян ласково приобнял любовника за плечо, прикрывая глаза. — Не беспокойся. Со мной все будет в порядке.
— Это не отменяет того факта, что я за тебя волнуюсь. — Тихо произнёс Джозеф, осторожно обняв Себастьяна.
— Всё это ерунда. Я не болен, поверь мне. Меня даже ваш хваленый японский климат не взял, что уж об испанском говорить.
— Себ. — Ода приподнял голову, с обсуждением посмотрев на испанца. Тот приоткрыл глаза, посмотрев на японца и по его взгляду понял, что сморозил глупость. Поэтому он обнял любовника крепче и коснулся губами его носа.
— Все будет хорошо, не волнуйся. Я справлюсь. Мы справимся. Не впервой. — Герцог ласково провел ладонью по боку Джозефа, смотря ему в глаза.
— Всем бы нам твой оптимизм. — Ода вздохнул и вернул голову на плечо испанца, прижимаясь к его боку. — Мы даже не знаем, что с тобой. Рубена нет, а этот… — Мужчина слегка скривился, пытаясь выбрать самое приличное слово. — плут, только и может, что мямлить себе под нос всякую чушь.
Кастелланос не ответил, смотря в потолок и обнимая любовника. Они молчали, думая каждый о своём.
Джозеф волновался. Сначала пропажа друга семьи, теперь Себастьян с резким приступом болезни, чего никогда не случалось. Испанец был здоров, как конь и максимум, что с ним бывало, это редкие эпизоды простуды. Будь Викториано рядом, он бы так сильно не волновался, но его не было, а Марсело никто не доверял. Всё это было не к добру, так и кричало о подставе.
И как же это все было не вовремя…
Спустя несколько минут молчания, герцог все же прервал тишину:
— Как думаешь, может мне все же стоит написать завещание?
— Честно говоря, я об этом даже думать не хочу… — Тихо ответил японец, прижимаясь к Кастелланосу сильней. — От одной только мысли об этом мне плохо. Я… Я не хочу тебя потерять.
— Джозеф, посмотри на меня. — Себастьян повернул голову к любовнику и коснулся пальцами его подбородка, заставляя приподнять голову и посмотреть ему в глаза. — Со мной все будет в порядке. Я обязательно поправлюсь. — Кастелланос провел пальцами по щеке японца — Но все же, Марсело об одной вещи прав. Завещание стоит написать.
— Ты не думаешь, что тебе ещё рано об этом думать? — Тихо произнёс Джозеф, серьёзно смотря в глаза испанца.
— Завещание когда не поздно писать. Когда я шёл на войну, я не знал, вернусь ли я и перед выездом его написал. Никогда не знаешь, что будет дальше, Джозеф. А смерть, все-таки, вещь неизбежная, как бы мы от неё не старались убежать…
Ода не ответил, опустив взгляд и положив голову на плечо Себастьяна. Японец все это понимал. Но волноваться за близкого человека он все равно не переставал.
Кастелланос тихо вздохнул и зарылся пальцами в волосы любовника, ласково их перебирая.
— В любом случае, — Продолжил испанец. — все будет разделено между тобой и Лили. Ну и, я надеюсь, ты не выгонешь этого горе художника, когда меня. То есть если…
— Себастьян Кастелланос. — Тихо, но строго произнёс Японец. — Сделай одолжение, заткнись и прекрати об этом думать…
— Ладно, ты прав, прости. — Герцог коснулся губами макушки любимого и обнял его крепче, закрывая глаза.
Джозеф тихо вздохнул, прижимась к боку испанца. Рядом с ним ему было намного спокойнее. Хоть в этом Ода никогда и не признается герцогу.
***
Эта тишина, вместе с окружающим мраком начинали понемногу сводить с ума. Не помогал ни приевшийся и едва слышный треск факела, ни тихий писк крыс, которые иногда составляли Рубену кампанию или приходили доесть остатки от ужина. А равномерный стук капель о каменный пол и вовсе мог довести до нервного тика. Но Викториано сохранял спокойствие. В этой тишине было легко распознать чужие звуки. Они никак не вписывались в общую картину, что было и в этот раз.
Он услышал шаги и приподнял голову, прислушиваясь. Это был не слуга, у того быстрый и лёгкий шаг. Он всегда приходил один, а в этот раз их было двое. И Рубен прекрасно знал обладателей этих шагов. Тем более, что они ещё и говорили между собой, спускаясь к заключенному в темнице Викториано.
— И как, Марсело, план сработал? — Этот вечно холодный, ядовитый и полный желчи голос учёный не выносил всей своей душой. Особенно сейчас, находясь в этом тёмном подземелье.
— Да, конечно. — Тут же покладисто затараторил бывший ученик Рубена, подходя вместе с мужчиной заключённому. — Кастелланос больше не доставит нам хлопот.
— Вы… — Викториано зашипел, напрягая руки и натягивая цепь наручников. — Жалкие крысы. В вас не осталось ни чести, ни совести. — Он усмехнулся, смотря на едва освещенный тёмный силуэт перед собой. — Это низко даже для вас, господин с.
— Мне кажется, — Грубо перебил его мужчина. — Тебя не учили не раскрывать свой рот без спроса.
— Может быть и так. — Рубен с усмешкой и холодной ненавистью в глазах смотрел на тёмный силуэт. — Но я бы не стал вести себя как падальщик, идя по головам. И ради чего? Ради какой-то власти?
— Тебе этого не понять, мальчишка. — Мужчина хмыкнул, окинув пленного презрительным взглядом и ушёл в тень, полностью скрывая себя. Марсело так и не выходил из тьмы, избегая взгляда бывшего учителя.
— Вы играете с огнем. — Рубен выпрямился, пытаясь всмотреться во тьму.
— Неужели? — Из голоса его похитителя можно было бочками выкачивать яд.
— Не стоит недооценивать какого-то «мальчишку». — Хмыкнул Рубен, оперевшись спиной о каменную стену. — И ведь я все ещё здесь. Живой. Ты решил спрятать меня от всёобщих глаз, но не убить. Не-ет. — Учёный хрипло рассмеялся. — Ты знаешь что я могу. И ты этого боишься…
— Рубен, Рубен, Рубен… — Мужчина вышел из тени, довольно усмехаясь и подходя к пленному. — Неужели ты думаешь, что я не прикажу тебя убить когда ты мне надоешь? — Он наклонился, смотря Викториано прямо в глаза. — Готовь приветсвенное письмо для своей сестры. Скоро вы с ней встретитесь.
