Король стриптиза

      Чонгук после звонка младшей сестры и её невнятного бубнежа в трубку вперемешку со слезами сначала разозлился на Хёнби. Он прекрасно знал, какая она заноза в заднице, и учудить что-нибудь такое вполне в её духе. Злость как рукой сняло после того, как девушка прислала ему видео, снятое кем-то из её одноклассников. На нём было видно, что Хёнби и какая-то возрастная аджума, которая оказалась заместителем директора школы, имевшая конфликт с девочкой, сидят на полу и пытаются с него подняться.       На его сестру кричат, и Чонгук точно знает, что из уст педагога такое явно звучать не должно. Кто дал право этой женщине так разговаривать с его сестрой? Девушка несколько раз извинилась, помогла встать на ноги и согнулась ещё раз в уважительном поклоне, но с ней разговаривали так, будто она специально побила эту женщину. А ещё эти словечки из уст аджумы, как будто она разговаривает не со своей ученицей старшей школы, а с какой-то девицей с низкой социальной ответственностью.       Конечно, Чонгук понял, что произошло физическое столкновение, но это явно случайность. Это подтвердилось буквально через несколько секунд из разговора женщины и его сестры. На протяжении всего видеоролика педагог не перестаёт унижать девочку, оскорбляя на глазах почти у всей школы.       Далее из разговора Чонгук слышит совсем непрофессиональные высказывания. Заместитель директора начинает унижать и оскорблять своего коллегу, причём у него за спиной. Как это вообще возможно? А где же профессиональная этика? Чон, конечно же, не знает классного руководителя своей сестры, но, судя по тому, что говорила о нём девочка и какой кипиш подняли ученики в начале этой недели, чтобы отстоять своего учителя, Ким-сонсеним — хороший и понимающий педагог. Досматривать видео Чонгук не стал, он и так всё понял. Наверняка Хёнби не смогла смолчать и ответила этой мадам в грубой форме, раз его вызывают в школу.       В 14.52 Чонгук приехал в школу, отправив сестре сообщение:              Чонгуки       Я на месте. Куда идти?              Биби       Второй этаж, кабинет 23.              Подходя к заветной двери, Гук в воздухе уловил знакомый аромат табака и ванили. Сначала он подумал, что Биби всё же втихаря пользуется этим парфюмом, но буквально через пару секунд он вспоминает, что такой же аромат у её Ким-сонсенима.       Неожиданно для себя Чонгук разволновался, подумав о том, что сейчас познакомится с классным руководителем своей сестры. К чему бы такая реакция?       Чонгук стучится в дверь с табличкой «Заместитель директора Пак». Открывает её и входит в кабинет со словами:       — Добрый день! Я брат Чон Хёнби!       За большим столом он видит ту самую аджуму, которая отчитывала и обзывала его сестру. Хёнби, сидящую напротив женщины, и мужчину, который стоит к нему спиной. Аромат табака и ванили чувствуется в воздухе ярче и сексуальнее. Так пахло от его «Одуванчика». Удивительным образом на Чонгуке и Хёнби этот парфюм раскрывался иначе. И у него, и у сестры на первый план выходили древесные ноты, лист табака и пряности. От «Одуванчика» он больше чувствовал ваниль, сухофрукты и какао. Прямо как сейчас от Ким-сонсенима. Видимо, всё зависит от запаха собственного тела и феромонов.       Когда классный руководитель сестры поворачивается к нему лицом, Чонгук столбенеет. Перед ним стоит и смотрит на него большими от удивления глазами его «Одуванчик», его Тэтэ. Быть этого не может!       Судя по выражению лица учителя и по тому, как он пытается надышаться и ртом, и носом, «Одуванчик» в таком же шоке, как и сам Чонгук. Чон низко кланяется Тэхёну, и тот зеркалит его поклон. Тэтэ первый протягивает руку, которую Чонгук сразу же цапает в свою, чувствуя чужую дрожь, и представляется официальным тоном:       — Добрый день! Ким Тэхён.       — Здравствуйте! Чон Чонгук!       — Я Пак Боён, — заместитель директора пытается переключить на себя внимание Чонгука.       Руку приходится разжать и выпустить ладонь прекрасного Ким-сонсенима. Тэтэ выглядит по-другому. Нет больше пушистых удлинённых волос и забавной причёски, из-за которой Чонгук и прозвал его одуванчиком. Новая причёска очень идёт Тэхёну, но для Гука он всегда останется «Одуванчиком» и очаровательным букой, который заинтересовал его с первого танцевального урока.       Парень переводит свой взгляд на аджуму и сдержанно кланяется ей, но не сильно. Это сразу бросается в глаза, особенно на контрасте поклона Ким-сонсениму. Родители учили их с Хёнби быть вежливыми и учтивыми с людьми старше себя, но Чонгук еле сдерживается, глядя на женщину. Он никогда не вступал в конфликты с женским полом, за исключением младшей сестры. Но это семейные разборки, которые есть в каждой семье, где двое или более детей, и неважно, одного они пола или разных. Ссоры братьев и сестёр — весьма обычное и привычное явление для него, а вот конфликты с посторонними девушками или женщинами как-то обходили Чонгука стороной. У него даже в мыслях не было, что женщину можно ударить, но сейчас, глядя на эту возрастную наглую мадам, руки как-то сами по себе зачесались. Конечно, он этого не сделает, но спускать оскорбления, адресованные его сестре, Чонгук не намерен. Ну и пусть что она ему в матери годится, если не в бабушки. Терпеть такую несправедливость Чон точно не будет. Разумеется, и Хёнби должна вынести урок из этой ситуации и научиться быть более сдержанной, чтобы не усложнять жизнь родителям своим «острым» языком. Гук заставит девушку извиниться перед Пак Боён, но и аджума извинится перед Хёнби за свои слова и поведение.       — Добрый день! — говорит Чон, обращаясь уже к заместителю директора. — Вы хотели меня видеть? Что ж, я перед Вами.       — Вообще-то я хотела видеть родителей Хёнби, а не Вас, — недовольно говорит Пак.       — Это невозможно, — сухо отвечает Чонгук, усаживаясь на стул рядом с сестрой. Тэхён в этот момент решает сесть по другую руку от девочки. — Наши родители сейчас в заграничной командировке, поэтому Хёнби под моей опекой.       Тэхён подпирает левую руку под щёку и просто любуется JK. С этой стрижкой и новым цветом волос Чон кажется не таким брутальным и даже немного моложе, чем есть на самом деле. Но вот его голос, как сталь, не может не радовать слух Ким-сонсенима.       — Очень жаль, — всё также недовольно продолжает заместитель директора. — Если честно, то тогда я не вижу смысла в этом разговоре.       — Отчего же? — язвительно спрашивает Чонгук.       — Вы слишком молоды, юноша. Не понимаю, как ваши родители могли оставить Хёнби на Вас.       Лицо Гука вытягивается от такого хамства, но он быстро берёт себя в руки.       — Я вот тоже не понимаю, как такой непрофессиональный человек может сидеть в этом кресле, — совершенно безэмоционально говорит Чонгук.       Тэхён от такого заявления чуть лицом на стол не упал. Хёнби уставилась в немом шоке на брата, а у аджумы Пак задёргался глаз. Левый.       — Что? — громко начала кричать женщина. — Как это понимать? Да как Вы смеете. Я обязательно расскажу вашим родителям обо всём, что было в этом кабинете. Пусть они знают, кого воспитали.       А вот это было зря. Очень зря! Чонгук уже не на шутку разозлился. Мало того, что Пак унизила и оскорбила его сестру, Тэхёна, его самого, так она ещё решила и по его родителям пройтись. Не выйдет!       — Не забудьте им про это рассказать, — еле сдерживаясь, говорит Чонгук и включает видео на своём телефоне, которое переслала ему Хёнби.       Все присутствующие слышат всё, что происходит на экране смартфона. Но если Хёнби, Чонгук и Тэхён уже знают, что там, то для аджумы это становится неприятным сюрпризом. Для Чонгука же, который не досмотрел видеозапись в первый раз до конца, стал сюрпризом голос Тэхёна. Парень заглянул в свой же телефон и увидел, как его «Одуванчик» вмешался в разговор заместителя директора и его сестры.       — Что это такое? — удивлённо спрашивает госпожа Пак, явно меняя тактику.       — Это то, что увидят наши родители, — отвечает Гук. — И не только наши. Я отправлю эту видеозапись в родительский чат, а затем на Ютуб. Можно ещё компетентным органам. Как думаете, в Министерстве образования оценят Ваши методы воспитания подрастающего поколения?       Боён явно начала нервничать после слов Чонгука. Глаза женщины в панике забегали, а руки словно начали жить своей собственной жизнью.       Тэхён от этого шоу чуть не кончил, сидя на стуле. Такой JK невероятно возбуждал Кима. Ему хотелось наброситься на младшего и целовать до тех пор, пока не кончится кислород в лёгких.       — Откуда это у Вас? — спрашивает женщина, нервно теребя в руках простой карандаш.       — Вы так были увлечены, оскорбляя мою сестру и Ким-сонсенима, что даже не заметили, как вас снимали на телефон.       Чонгук с каждым новым предложением буквально «размазывал» по столу заместителя директора.       — Я никого не оскорбляла, — начинает изворачиваться Боён.       — Удивительная способность отрицать то, что все уже видели. Я думаю, директор школы разберётся во всём, — спокойно говорит Чон. — А если и он не сможет этого сделать, то этический комитет Министерства образования должен справиться с этой задачей на ура.       — Что Вы хотите? — практически шипя, спрашивает Пак.       — Ну, хотя бы Ваших извинений для Хёнби и Ким-сонсенима.       — Что? — возмущается женщина.       — Это она меня оскорбила! А до этого ещё сбила с ног.       — Слова моей сестры — это защитная реакция на Ваши выпады по отношению к ней и её учителю. На видео это прекрасно видно. Кстати, так же хорошо, как и то, что Хёнби несколько раз извинилась перед Вами за случайное столкновение. Мне ещё раз включить видео, чтобы Вы смогли всё внимательно рассмотреть, заместитель директора Пак?       Тэхён сидел и всё больше восхищался Чонгуком. Боён еле-еле сдерживалась, чтобы не устроить ещё большую истерику. Губы сжимала так сильно, что они практически стали незаметными. Больше всего радовалась девочка. Её буквально разрывало изнутри от эмоций. Так и хотелось крикнуть на весь кабинет: «Так её, оппа! Так!», но она сдержалась.       — Я не буду первой извиняться. Хёнби не извинилась передо мной за то, что оскорбила.       — Она тоже извинится! — спокойно говорит Чонгук.       — Но, оппа! — кричит девушка.       — Извинишься! — строго говорит Чонгук, смотря на сестру.       — Ладно, — фыркает Хёнби. — Извините меня, заместитель директора Пак, за то, что сказала, что Вы как старая грымза.       Боён явно не устроило такое извинение.       — Я хочу, чтобы ты пообещала мне, Чон Хёнби, что такого больше не повторится, — потребовала аджума.       — Обещаю, — говорит девушка, а сама скрещивает пальцы за спиной. Это видят и Тэхён, и Чонгук, но оба ничего не говорят.       — Хорошо, — фыркает Пак. — Можете идти!       — Стоп! Стоп! Стоп! — говорит Чонгук, и женщина понимает, что у неё явно не прокатит отмолчаться. — Я думаю, теперь Ваша очередь извиниться перед Хёнби и Ким-сонсенимом.       После этих слов Тэхёну показалось, что Боён вот-вот грохнется в обморок. Она так напоминала ему сейчас его мать. Та тоже никогда и ни перед кем не извинялась, если ей не наступали на «хвост».       — Изв… Извините меня, — лицо у аджумы перекосило так, что если бы все присутствующие в кабинете не знали, что такое выражение лица из-за злобы женщины, можно было подумать, что её инсульт шарахнул. — Я думаю, конфликт улажен. Господин Чон, я надеюсь, Вы не станете выставлять эту видеозапись на всеобщее обозрение.       Чонгук медленно поднялся со своего места, протягивая руку сестре. Та сразу же ухватилась за неё и повисла на брате. Они стали выдвигаться к выходу. Чон повернул голову в сторону «Одуванчика» и улыбнулся, когда увидел, что тот шёл следом за ними. В дверях Гук остановился и сказал, посмотрев на женщину:       — Я не стану выставлять это видео в родительский чат, госпожа Пак. Это уже сделали до меня родители других учеников. Запись уже около часа гуляет по родительскому чату.       — Как? Что? — только и может вымолвить женщина.       — Всего хорошего, — говорит Чонгук, победно улыбаясь. — Пойдём, Биби!       — Тэхён-ши, останьтесь, — просит Боён.       — Ким-сонсеним, я бы хотел с Вами поговорить, — громко говорит Чон, давая понять, что Тэхён ему тоже нужен. Вот прямо сейчас.       — Подождите меня, пожалуйста, в коридоре, Чонгук-ши. Я недолго. Мне тоже есть что Вам сказать, — отвечает Тэ.       Гук кивает учителю и выходит из кабинета вместе с сестрой.       — Что вы хотели, Боён-ши?       — Что мы будем делать, Тэхён? — испуганно спрашивает женщина, переходя на неофициальный тон.       — Мы? — удивляется Тэхён. — Кто это мы?       — Ну, я как администрация школы и вы как классный руководитель Чон Хёнби.       — А, простите, что я должен сделать, по-вашему?       — Уладить этот конфликт. Что непонятного, Тэхён?       — Уладить конфликт? Отличный план! Только причём здесь я?       — Ну, вы их классный руководитель.       — Знаете что, заместитель директора Пак, — Тэхён начинает закипать от наглости аджумы. Ну и пусть он ведёт себя неподобающим образом, проявляя неуважение к возрасту, хамов нужно ставить на место! — А не пойти ли Вам самой решить этот конфликт? Вы заварили эту кашу, не стесняясь в выражениях не только в сторону учеников, но и меня. А теперь ждёте, что я буду расхлёбывать это вместо Вас. Я, пожалуй, воздержусь от такой чести. Поэтому не впутывайте меня в это. Хорошо? Простите, меня ждут.       — Но, Тэхён…       — Всего хорошего, — Ким повторяет недавно сказанную фразу Чонгука и выходит из кабинета, даже не глядя в сторону женщины.              

***

             В коридоре Тэхёна ждали Чонгуки и Хёнби. Парень очень эмоционально разговаривал по телефону и не сразу заметил своего «Одуванчика».       — Мама с папой увидели это видео в родительском чате, — с грустью говорит девушка. — Они очень расстроены, и оппа объясняет им, что случилось.       — Понятно, — говорит Тэхён. — Ты молодец! — нахваливает он девушку. — Держалась отлично. Даже не нагрубила в ответ. Правда, фокус со скрещёнными пальцами за спиной я видел.       — Ммм… Ну, я же не могла обещать того, в чём не уверена. Правда?       — Хитрюга ты, — улыбается Тэхён.       В этот момент к ним подходит Чонгук и залипает на улыбке Ким-сонсенима.       — Ну, что они сказали? Сильно ругались? — начинает заваливать брата вопросами Хёнби.       — Всё нормально. Я всё объяснил! Но мама сказала, что она так это не оставит.       — Пиздец! — шепчет девушка.       — Хёнби! — в два голоса кричат Чонгук и Тэхён.       — Простите!       — Пойдёмте в мой класс, — говорит Тэхён, озираясь по сторонам. — Там нам будет удобней.       — Конечно! — улыбается Чонгук. — Знаете, я давно хотел познакомиться с любимым учителем своей младшей сестрёнки, — нежно произносит Гук.       Хёнби, услышав это, даже остановилась и с удивлением посмотрела на брата. Что-то она не припомнит, чтобы Чонгук горел желанием познакомиться с Ким-сонсенимом. Конечно же, девушка заметила интерес Гука к их Тэхёну, но никак не ожидала, что оппа будет флиртовать прямо при ней с её классным руководителем.       — Правда? — спрашивает Тэхён, ухмыляясь, и видит положительный кивок от JK.       «Эти двое реально думают, что я не понимаю, что они друг с другом заигрывают?», — проносится мысль в голове у Биби.       Троица очень быстро доходит до класса Тэхёна. Хёнби, чувствуя себя как дома, сразу же усаживается за первую парту перед учительским столом. Чонгук стоит между сестрой и Ким-сонсенимом.       — Вообще-то, изначально я хотел поговорить об успеваемости и поведении Хёнби с вашими родителями, но, думаю, было бы неплохо обсудить этот вопрос и Вами, Чонгук-ши.       — Ким-сонсеним, что я такого сделала?       — Чон Хёнби, не перебивай своего учителя, — командует сестре Чонгук, и у той, кажется, уже начинает дёргаться нога.       Она видит, как Чонгук и Тэхён пожирают друг друга глазами, и не знает, как на это реагировать.       — Хёнби, я не собираюсь тебя ругать, — спокойно говорит Тэхён, еле-еле оторвав свой взгляд от Чона. — Но я не могу игнорировать тот факт, что за последнее время у тебя слишком много конфликтов с госпожой Пак и с некоторыми одноклассниками мужского пола.       — В смысле, с мальчиками, что ли? — удивляется Гук. — Ты мне ничего про это не рассказывала.       — А там нечего рассказывать, оппа. Просто два придурка делят меня между собой, забыв спросить, нужно ли мне это.       — И никто с ними не заигрывает, маленькая Хёнби? — спрашивает Тэхён, приподнимая одну бровь. Чонгука от такого сердитого вида Тэтэ пробивает волной возбуждения. — Никто не даёт им надежду? — Тэхён серьёзно смотрит на девушку.       — Я уже давно так не делаю. И вообще, у меня парень есть.       — Какой ещё парень? — вопит на весь кабинет Чонгук, а Тэхён не может сдержать смешок.       — Ну, почти парень.       — Это Ю Джин? — спрашивает Чонгук?       Девушка молчит и отводит взгляд, но её выдают порозовевшие щёки.       — Биби! — грозно рычит Чон.       — Да!       — Я надеюсь, что ты сегодня реально собралась ночевать у подружки, а не у него.       — Ооо! Оппа, ты с ума сошёл? Мы ещё даже не целовались. Более того, мы и в кино-то ещё не ходили. Погоди! А ты что, всё же разрешишь переночевать мне у Ыны? Даже несмотря на этот конфликт со старой грымзой?       — Хёнби! — опять одновременно отдёргивают девочку Тэхён и Чонгук.       — Ну, вы поняли, — пытается отшутиться девушка.       — Ким-сонсеним, Вы позволите, мы выйдем на пару минут? — спрашивает Чонгук.       — Ммм, — как-то теряется сначала Тэ. — Да, конечно!       Парочка быстро выходит из кабинета, а Тэ опускается на свой стул, старясь унять дрожь во всём теле.       Хёнби, как только вышла в коридор, сложила руки на груди и начала прожигать брата взглядом.       — Что ты так уставилась на меня? — смеётся Гук, заметив, как девушка на него смотрит.       — Я правда могу идти к Ыне?       — Да! Прямо сейчас и вали и до завтра, чтобы я тебя не видел. Надеюсь, ты понимаешь, что ночёвка у подруги не подразумевает под собой то, что вы будете где-то шарахаться полночи. Узнаю о таком — прибью!       — Мы и не собирались. Стоп! А ты чего меня так выпроваживаешь? Погоди… — начинает доходить до девушки. — Ты что, хочешь «склеить» нашего Тэхёни? Оппа, ты обнаглел? Нет, наш Тэхёни супер-классный, и он красив как Бог, но у тебя же есть твой «Одуванчик».       Чонгук начинает смеяться в голос.       — Оппа, что ржёшь? Слушай, я не дам своего Ким-красавчика-сонсенима в обиду. Даже тебе. Ты же так страдал из-за своего этого «Одуванчика», а сейчас готов затащить в постель нашего Тэхёна.       — Хэй, девушка, поаккуратней на поворотах! — сердито прерывает тираду сестры Чонгук. — Думай, что ты говоришь и кому это говоришь.       — Оппа, тебе понравился наш Тэхёни, я это вижу. И ты ему понравился…       — Так заметно, что мы нравимся друг другу? — зачем-то уточняет Чонгук.       — Ты же знаешь, что да! — говорит Биби. — Только я тебя не понимаю, Гуки. Как же «Одуванчик»?       — Это он! — говорит Чонгук, перебивая младшую.       — Ты его так разыскиваешь… Чего?       — Он мой «Одуванчик», — улыбается парень.       — В смысле? — челюсть Хёнби отвисает с каждой секундой всё ниже и ниже.       — В смысле, твой Ким-сонсеним, твой любимый Ким Тэхён — это мой «Одуванчик». Мой Тэтэ.       — Охуеть! — кричит Биби.       — Тише ты, оторва! — затыкает Чон сестру. — Совсем кукушка поехала? Что за слова? Ты же девочка, Хёнби.       — Это же классно, Гуки! — начинает верещать девушка, запрыгивая на брата. — Тэхён лучший. Он очень тебе подходит.       — Я это без тебя знаю. Слезь меня и топай домой. Чтобы через полчаса тебя там не было! Поняла?       — Ты его к нам позовёшь? Блиииин! Вы там будете вдвоём, — загадочно улыбается девушка. — Ну, у вас же всё уже было, так что бояться нечего.       — Чон Хёнби, мать твою! Господи, мамочка, прости меня! Хёнби, не беси меня.       — Молчу я, — продолжает как дурочка улыбаться девица.       — И смотри, не болтай никому об этом. Ясно?       — Я как бы и не планировала. Во сколько мне завтра домой вернуться, чтобы не застать вас в неловкой ситуации?       — Бля, ты невыносима, — закатывает глаза Чонгук. — Не раньше двенадцати.       — Хорошо, братик! Хорошо провести вам эту ночь, — противно-приторно тянет Хёнби, хихикая, и убегает прочь.       Когда Чонгук заходит в класс к Тэхёну, тот стоит спиной к двери. Заметно, как он ковыряет изящными пальцами свой стол, пытаясь успокоиться. Чонгук сейчас испытывает такие же эмоции.       Гук входит практически неслышно, тихонько проворачивая ключ в замке, закрывая класс изнутри. Он большими и уверенными шагами преодолевает расстояние между ними и обнимает Тэхёна со спины, шепча ему в ухо:       — Как же долго я тебя искал.       Тэ словно током прошибло. Он разворачивается в объятиях JK и шепчет в губы.       — Как и я тебя. Мне кажется, я сплю. Ущипни меня, чтобы я понял, что это всё по-настоящему.       — Лучше я сделаю это! — говорит Гук и мягко целует Тэхёна, не напирая.       Ким как желешка становится в руках танцора, а тот сжимает сильнее, опуская руки на ягодицы.       — Чёрт, это охуенно! — шепчет Тэхён в поцелуе. — Но я до сих пор не верю, что это ты передо мной.       Чонгук слегка прикусывает нижнюю губу Тэ, а затем проводит по укусу языком.       — А сейчас? — спрашивает Чон.       Они снова целуются, но уже более развязно и мокро. Тэхён одной рукой зарывается в тёмные волосы на затылке, а другой гладит бицепс младшего.       — Да, верю. Чонгук, — говорит Ким-сонсеним и замолкает. — Чонгук, — повторяет он как бы вслух, наслаждаясь звучанием этого имени. — Нам лучше уйти из школы. Здесь у стен есть уши и глаза. Кстати, где Хёнби?       — Пошла рюкзак собирать на ночёвку к подружке.       — Я не хочу сплетен в стенах школы про нас, — с горькой ухмылкой говорит Ким. — У меня сейчас и так проблем до жопы. Давай уйдём отсюда.       — Я знаю.       — Знаешь? Откуда?       — Биби рассказывала, как они тебя отстаивали из-за её первого конфликта с этой старой каргой. То есть заместителем директора Пак, — поправляет себя Чонгук, не выпуская старшего из объятий, а Тэхён лишь смеётся на это.       — Пусть дети думают, что меня отстранили из-за этого, — шепчет «Одуванчик», водя пальцем по губам JK.       — А это не так?       — Нет! Меня отстранили, потому что узнали, что я гей.       — Оу, Тэтэ, мне жаль.       — Да уж, приятного мало. Поэтому нам лучше уйти отсюда.       — Хорошо. Ты на машине?       — Сегодня нет. Я вчера вечером выпил немного вина, а сегодня не захотел за руль.       — Отлично! Тогда поедем на моей.       — Куда поедем, Чонгук?       — Ко мне!       — Нет, подожди! Что значит к тебе? А как же твоя сестра?       — Она ночует у подруги.       — Всё равно это как-то неправильно.       — Тэтэ, я всё равно тебя никуда не отпущу. Если нужно будет, то я закину тебя на плечо и понесу так до машины.       — Ты опасный тип, Чон Чонгук, — смеётся Тэхён. Ему нравится этот настрой. Ему нравится этот мужчина, и в этот раз Тэхён не струсит. — Ну хорошо, я согласен.       Из школы они выходят порознь. Сначала Чонгук, а спустя несколько минут Тэхён. За эти минуты ожидания на голове у Чона появляются первые седые волоски. Страшно! Страшно, что Тэхён опять куда-то исчезнет, пропадёт, испарится. Вздох облегчения, когда Тэ, выйдя из школы, прямиком идёт к машине Чонгука.       — Поехали?       — Поехали!              

***

             В квартиру Чонгука они приезжают в начале шестого. Тэхён разувается в коридоре и с неподдельным интересом рассматривает квартиру младшего. Тот по пятам следует за «Одуванчиком».       — Скажи, твои родные знают, что ты танцевал стриптиз? — спрашивает Тэхён.       — Нет! Тэ, я профессиональный танцор. Учился в одной из самой лучшей академии танца в Америке. Поверь, я вообще не собирался раздеваться перед толпами ошалелых пьяных людей. А ещё я не собирался никого учить мужскому стриптизу, но так нужно было.       — Прости, я не очень понимаю, Чонгуки.       «Чонгуки! Чонгуки!» — Гук расплывается в улыбке, когда слышит, как ласково и нежно его называет Тэтэ.       — Когда я вернулся из Америки, у меня появилась мечта открыть танцевальную школу для детей и подростков. Но я хотел такое место, где любой талантливый ребёнок, в том числе и из бедной семьи, мог иметь шанс танцевать. Чтобы малообеспеченные дети могли посещать танцевальную школу так же, как и дети из обеспеченных семей. Понимаешь? На всё это нужны деньги, а я не золотой богатенький мальчик.       — Это был способ заработать на школу? — Тэхён всё понимает и безумно гордится этим парнем перед собой. Как же он ошибался в Чонгуке в самом начале, считая его поверхностным стриптизёром, падким на лёгкие деньги. Совсем нелёгкие, между прочим, как он потом понял.       — Да.       — Господи, прости меня, Чонгук!       — За что?       — За то, что когда мы с тобой познакомились, я был о тебе невысокого мнения.       — Мы, по-моему, уже выяснили этот вопрос в прошлый раз.       — Кстати, об этом…       — Тише, — прерывает старшего Чонгук. — Всё потом!       Он обнимает Тэхёна, притягивая к себе, и целует, проникая сразу же языком в чужой рот без всяких прелюдий. Тэ не сопротивляется, не отталкивает. Руки Чонгука начинают гулять по всему телу старшего, медленно спускаясь вниз, а затем оказываются на аппетитной попке. Ким задыхается от удовольствия, особенно когда Гук с большим напором начинает посасывать его язык и сжимать ягодицы. Дыхание уже сбито, а в паху обоих начинает тянуть. Воздух на грани, и Чон прерывает поцелуй, давая им возможность отдышаться.       — Я так скучал по твоим губам, — шепчет Чонгук, уткнувшись своим лбом в лоб «Одуванчика». — По твоим рукам, глазам, по твоему телу, по тебе всему. Почти каждую ночь в моей голове звучал твой голос. А если я чувствовал где-то твой запах, то начинал крутить головой по сторонам, надеясь увидеть тебя.       — Я тоже скучал по тебе, Гуки. Даже когда в фитнес-центре сказали, что ты там больше не работаешь, всё равно приезжал туда несколько раз, надеясь встретить тебя.       — Я, правда, там больше не работаю, но занимаюсь как клиент. Сейчас это всё неважно. Я тебя больше никуда не отпущу. Никому тебя не отдам.       — А я никуда и не хочу без тебя. Мне было так плохо. Я такой глупец. Надумал всего тогда, испугался… Струсил даже поговорить.       — Почему? Я ведь всё знаю, Тэ. Мы с Джином посмотрели камеры видеонаблюдения. Всё поминутно рассмотрели. То, что произошло, было каким-то глупым недоразумением…       — Правда? Знаешь, вначале я вообще об этом не думал. Эмоции меня захватили, и я ушёл. Но потом, когда я начал анализировать, плюс теории Чимина, всё словно встало на свои места.       — Кого? — не понимает Чон.       — Чимина. Чёрт! — смеётся Тэ. — «Сладкого пирожка».       — Аааа, — начало доходить до младшего. — Теперь понятно. И что вы там надумали с Чимином?       — Что эта размалёванная дрянь специально всё подстроила.       — Странно, — говорит Чонгук, задумавшись. — Хёнби тоже сказала, что это был его план.       — Что? — Тэхён от неожиданности немного отошёл от Чонгука. — Она знает об этой истории?       — Не всё, конечно же. Не бойся, о том, что мы занимались любовью, я ей не говорил.       — Слава Богу! Но всё равно нужно будет придумать, что ей сказать о нас.       — Она всё знает, Тэхёни. И к тому же некоторые твои ученики знают, что ты гей.       А вот эти слова стали для Тэ как гром среди ясного неба. Такого он явно не ожидал услышать.       — В смысле? Откуда ты это знаешь? Это она тебе сказала?       — Да, какое-то время назад. Они уже достаточно давно знают, но нигде не кричат об этом, потому что очень тебя любят.       — Твою мать, — тихо шепчет Тэхён, хватаясь за сердце. — И как мне теперь себя вести с ними?       — Как раньше! Они и дальше будут делать вид, что ничего не знают. А ты делай вид, что не знаешь, что знают они.       — Легко сказать.       — Тэхён, всё хорошо! Правда! Они никогда не сделают того, что может навредить тебе. Хёнби за полночи организовала пикет в твою защиту. Это тебе не шутки. Твои дети горой за тебя стоят.       Тэхён в растерянности начинает ходить по комнате, переваривая услышанную информацию.       — Тэ, перестань себя накручивать, — Чонгук подходит к старшему и обнимает его, притягивая к себе, положив руки на поясницу. — Посмотри на меня. Всё хорошо!       — Прости! Я правда разволновался по этому поводу.       — Зря!       — Ты так думаешь?       — Уверен! Наверное, сейчас будет неуместно с моей стороны сказать, что я тебя хочу, — тихо шепчет Гук.       — Почему же? — начинает улыбаться Ким Тэхён. — Очень даже уместно. Это успокоит меня.       — Ты вспоминал, как мы с тобой занимались любовью? — Чон целует шею, медленно спускаясь вниз.       — Да. Ах! — стонет Тэ, почувствовав, как Гук прикусывает кожу под кадыком.       Чонгук неспешно расстёгивает рубашку «Одуванчика», оголяя острые ключицы. С последними двумя пуговицами Чон быстро справляется, и рубашка летит на пол. Гук продолжает целовать ключицы, зажимая один сосок Тэхёна между пальцев.       — Чёрт! — стонет Ким. — Гук, подожди!       Чон разочарованно вздыхает и переводит взгляд на «Одуванчика».       — Что такое, Тэтэ?       — Чонгук, мы с тобой в прошлый раз не обговаривали позиции в постели, и я сам тогда хотел быть в пасе. Но сегодня я не готов быть нижним. Я несколько дней назад пробовал новую игрушку и не подрасчитал… — краснеет Ким-сонсеним. — В общем, в моей заднице сейчас может быть только заживляющая мазь. Единственное, что я могу тебе сейчас предложить — это оральный секс.       — Ты мне потом покажешь эту игрушку, хорошо? — улыбается Чонгук и целует Тэ. — Конечно, мне очень жалко твою попку, но травма не настолько сильная же, чтобы помешать тебе быть активом?       — То есть ты не против быть в пасе? — тихо спрашивает Тэхён. — Если честно, я думал, что ты только сверху, без всяких экспериментов.       — Всё зависит от партнёра, Тэхён. Да, я чаще выступаю активом, но это не значит, что я не люблю, когда мне стимулируют простату.       Тэхён улыбается и закусывает нижнюю губы. Выглядит ужасно мило.       — Слава яйцам, — смеётся Тэ. — Потому что я универсал и люблю обе позиции.       — Я тоже. Так! Иди в душ, который в моей спальне. Давай я тебе покажу.       Они доходят до душевой Чонгука. Тот вручает Тэхёну свежее полотенце и говорит:       — Тут есть всё: гель для душа, масло для душа с орехом макадамия. Твоё любимое, — у Тэхёна в этот момент вытягивается лицо. — Да, я его купил сразу же после наших первых водных процедур. Халат можешь надеть мой, но я думаю, он будет лишним. Всё равно я с тебя всё сниму сразу же, как только войду в комнату. Я пошёл в общую ванную комнату, — на этих словах Чон достаёт всё необходимое для него из комода. — Я немножко задержусь, потому что давно не был снизу.       — Хорошо!       Тэхён быстро принимает душ, наслаждаясь своим любимым ароматом. Затем не спеша вытирается полотенцем и выходит из ванной комнаты, попадая сразу в спальню Гука. Очень стильную, между прочим, спальню.       В одном полотенце на бёдрах он исследует чужую комнату, рассматривая каждую фотографию, что попадается ему на пути. Особенно долго его взгляд задерживается на той, где Чон с семьёй. Хёнби знает, что её брат гей, это факт, а родители, интересно, в курсе этого? Как они относятся к тому, что их сын любит мужчин? За своими думами Тэ не замечает, как в комнату входит абсолютно голый Чонгук. Голый и возбуждённый.       — Что ты там увидел?       — Твоё фото с родными, — отвечает Тэхён, не поворачиваясь. — Они знают о твоей сексуальной ориентации?       — Конечно.       — И как… Как они относятся к этому?       — Нормально! Не скажу, что прыгали от счастья, но они приняли меня таким, какой я есть.       — Сразу? — продолжает задавать вопросы Ким, разглядывая фото.       — Мама — да, а отцу понадобилось несколько недель. Почему тебе это так интересно? У тебя по-другому?       — Да, — грустно говорит Тэ и ставит фоторамку на место. Он наконец-то оборачивается на голос хозяина дома и застывает на месте, начиная рассматривать уже самого Чонгука. Так сказать, во всей красе. — Ты охуенно выглядишь.       — Я знаю! — самодовольно улыбается Гук. — По-моему, — подходит он ближе к «Одуванчику» и срывает полотенце с бёдер, — это лишнее.       Член Тэхёна тоже в возбуждённом состоянии, блестит от выделившегося предэякулята. Соски твёрдые, похожи на тёмные бусинки.       — У тебя был кто-нибудь после меня? — краснея, спрашивает Тэхён.       — Нет! А у тебя? — если честно, Чонгук боится услышать «да».       — Нет, конечно же!       — Отлично! — улыбается Чон.       Он слегка толкает своего «Одуванчика» на кровать. Тот приземляется на неё спиной и не успевает даже пикнуть, как младший нависает над ним и начинает страстно целовать сначала губы, а затем тело. Дорожкой из поцелуев он спускается к члену, по пути посасывая соски. Дойдя до пупка, Гук лижет кожу вокруг него, чувствуя чужую дрожь. Рука Тэхёна зарывается в тёмные волосы танцора. Дыхание учащается и становится громче. Гук продолжает целовать тело, уже спускаясь ниже пупка. Рассматривает потемневшую от притока крови тёмно-розовую головку, а затем мажет по ней языком. С губ Тэхёна срывается громкий стон, а Чонгук начинает насаживаться ртом на член, вбирая глубже твёрдую плоть, сжимая рукой у основания. Гук туго посасывает головку, лижет её, посматривая хитро на «Одуванчика». А тот глаз не может отвести от младшего, наслаждаясь каждым действием. Во рту у самого Тэ скапливается слюна, когда он видит, как старательно сосёт Чонгук. Чёрт, это так сексуально, что яйца сводит от нетерпения.       Ким сильнее сжимает волосы Чонгука в своей ладони, надавливая на голову танцора. Чонгук начинает быстрее двигать головой, помогая себе другой рукой.       — Да! Вот так, — стонет Тэхён, закусывая губу. — Да. Быстрее, Чонгук-и. Возьми глубже.       И Чонгук делает это. Он берёт глубже, двигая головой и чувствуя, как головка достаёт до стенок горла.       — Твою мать! — шепчет Тэ, задыхаясь от удовольствия. — Меня так не хватит надолго.       Чонгук выпускает член изо рта, облизывая губы. Демонстративно несколько раз проводит языком по яйцам и напоследок целует головку. Выглядит это всё по-блядски красиво.       — Поласкаешь меня немного? — игриво спрашивает Чонгук.       — Конечно, — Тэхён улыбается в ответ и резко меняет их местами, подминая Гука под себя.       Лёгкий поцелуй сначала в кончик носа, затем в губы, шею, ключицы. Чон сминает пальцами простыню, наслаждается процессом, а Тэ тем временем ласкает соски губами, иногда слегка их прикусывая.       — Ах, — вырывается из уст Чонгука. — Сделай так ещё раз.       Разве Тэхён может отказать? Снова и снова посасывает соски Гука, которые оказываются очень чувствительными. Правая рука Тэхёна ложится на твёрдый член младшего и начинает нежно надрачивать плоть. Тэ неторопливо, словно издеваясь, спускается вниз и убирает руку, а Чонгук елозит на кровати и почти хнычет, когда до него престают дотрагиваться.       — Хочу ещё! — скулит Чонгук.       — Что хочешь? — спрашивает Тэхён, устраиваясь между ног Чона и целуя внутреннюю часть бедра.       — Отсоси мне. Тэ, прошу, возьми его.       — Такой нетерпеливый, — смеётся Тэхён.       Он проводит ладонью по всей длине члена, лаская языком уздечку, а другой рукой начинает теребить мошонку. Гук стонет от удовольствия, закатывая глаза. Ким в это время обхватывает головку губами и насаживается ртом все ниже, наслаждаясь каждым миллиметром возбуждённой плоти. Заглатывает наполовину и останавливается на несколько секунд, чтобы взглянуть на младшего. Тот лежит с полуоткрытыми глазами, наблюдая за своим «Одуванчиком», и толкает язык в щёку, как бы намекая на то, чтобы Тэхён продолжал. Намёк понят! Тэ продолжает сосать, но не рискует брать глубже. Через несколько секунд вынимает член изо рта и острым язычком начинает стимулировать маленькую дырочку члена. Одна рука продолжает наминать чужие яйца, а другая слегка надрачивает колом стоящий член танцора.       От таких ласк Чонгук сладко стонет, и Тэхён сам заводится не меньше. Он начинает немного грубо заглатывать орган, практически насаживаясь на него до конца. Ему приходится задерживать дыхание и пропускать член себе в гортань, но «Одуванчику» это очень нравится. Им обоим это в кайф.       Стоны Гука всё тяжелее, мошонка становится какой-то твёрдой, и яйца поджимаются вверх. Тэхён понимает: ещё чуть-чуть и Чонгук кончит. Так оно и происходит. Чонгук кричит от удовольствия, а Тэ мычит, создавая вибрацию, которая фонирует по члену Чонгука. Протяжный стон, метания по кровати, и Тэхён чувствует, как по его горлу стекает солоноватая сперма. Он проглатывает её всю. Вынимает опавший член изо рта и нежно целует его по всей длине. Чонгук лежит со счастливой улыбкой на довольном лице, пытаясь отойти от накрывшего его оргазма.       — Это было фантастически, — говорит блаженно Чон.       — Это ещё не всё, — отвечает Тэхён и подкладывает маленькую подушку под задницу Чонгука, раздвигая его ноги как можно шире. — Я безумно тебя хочу. У тебя ведь есть презервативы и смазка?       — В первом ящике, — кивает Чонгук на тумбочку возле кровати.       Тэхён достаёт оттуда фольгированный квадратик и небольшую начатую бутылочку со смазкой. Он выдавливает немного гелеобразной жидкости себе на руку и начинает греть её между пальцами. Когда смазка немного нагрелась, Тэхён аккуратно смазывает анус младшего. Кружит возле него пальцем, целует полувозбуждённый член, который начинает вновь приподниматься, и проталкивает сначала одну фалангу. Дискомфорта нет, Чон шепчет:       — Не бойся, можешь сразу два вставить, — и пытается расслабиться ещё больше.       Тэхён аккуратно выполняет просьбу Гука и понимает, что тот принимает его на ура. Тэ сгибает немного указательный палец и пытается нащупать нужный комочек нервов. Получается не сразу, и Ким решает добавить третий палец. На это действие Чонгук начинает немного шипеть, но бёдрами толкается сильнее, прямо навстречу пальцам. Тэхён выдавливает ещё немного смазки и успокаивающе целует пупок и член младшего. Такая ласка возбуждает Кима не на шутку, потому что он готов часами массажировать свой язык о пресс JK.       — Тэхёни, трахни меня уже, — начинает поскуливать Чонгук. — Я больше не могу.       Ким разрывает упаковку презерватива и раскатывает латекс по своему изнывающему члену, поражаясь собственной выдержке, и хорошенько смазывает его силиконовым лубрикантом. Затем пальцами раздвигает ягодицы Чонгука, проходясь второй рукой по расщелине, добавляет ещё немножко смазки, чтобы избежать дискомфорта, и направляет головку к красному, чуть припухлому сфинктеру.       Чонгук застывает, чувствуя, как медленно и плавно в него входит член. Тело начинает дрожать, когда Тэхён входит сразу же на всю длину, а затем резко выходит. Хочется снова и снова ощущать эту наполненность, и буквально пару секунд спустя Чон опять чувствует это давление. От неожиданности он сильнее сжимает член Тэхёна внутри себя, и Ким болезненно стонет и шипит:       — Блядь, Чонгуки! Не так сильно.       — Прости, — говорит виновато Чон. — Давно не был снизу.       Тэхён на эти слова начинает нежно гладить бедра младшего, а затем целует в губы. Чонгуку это нравится. Чонгука это успокаивает. Тело начинает дрожать ещё сильнее, когда Тэ начинает двигаться в нём. Трение немаленького члена о нежные стеночки ануса такое приятное, что Чон не сдерживается и начинает стонать. Стоны становятся громче, когда Ким впервые попадает по простате. Соприкосновение влажной и разгорячённой кожи подливает масла в огонь. Тэхён полностью ложится на Гука, а тот скрещивает ноги на пояснице своего «Одуванчика», желая слиться с ним каждой клеточкой тела.       Старший ускоряет фрикции, вбиваясь в растянутую дырочку ещё сильней. Гук часто дышит, пытаясь губами словить чужие губы. Тэ сам его целует, посасывает язык и стонет в ответ.       — Я почти, — шепчет Гук, предчувствуя оргазм.       — Я тоже, — задыхаясь, шепчет в ответ Тэхён и оставляет нежный поцелуй под губой, там, где у Гука родинка.       Рука Тэхёна ложится на член танцора, надрачивая в такт, и спустя буквально минуту — две Чонгук кончает. Ким продолжает толчки, любуясь на разнеженного Гука, и чувствует, как тот начинает его сжимать. Трение внутри становится немного болезненным и более чувствительным, но вместе с тем очень приятным. Тэхён постанывает, чувствуя, как кончает в презерватив. Он буквально падает всем телом на Чонгука, содрогаясь в оргазменных конвульсиях. Чон в этот момент ласково гладит своего «Одуванчика» по всему телу. Так они лежат несколько секунд, пока Тэхён набирается сил, чтобы скатиться с младшего. Он осторожно выходит из Чонгука, снимает презерватив, завязывает его и скидывает куда-то на пол. Оба пытаются отдышаться.       — Это было восхитительно! — говорит Тэхён, пододвигаясь как можно ближе к Чонгуку.       — Согласен, — улыбается Чон, поворачиваясь на бок лицом к Тэ. — Я теперь как можно чаще хочу быть снизу, Тэтэ.       Ким звонко смеётся, дотрагиваясь рукой до губ Гука. Тот облизывается и тянется за поцелуем, который ему с радостью дарят.       — Я тебя не отдам никаким Мырылям Мерлинам и прочим членистоногим блядям! — вдруг выдаёт Тэхён.       Чонгук на это громко смеётся и целует «Одуванчика». Затем смотрит на него и понимает, что он, похоже, бесповоротно влюбился в этого мужчину. Но вслух говорит:       — Мне кроме тебя никто не нужен. Запомни это, Ким Тэхён.       — Запомнил!       — Ты голодный? — интересуется Чон.       — Я пока не понял, — признается Тэтэ. — Ты хочешь есть?       — Пока нет.       — Я тоже.       — Тогда давай просто полежим вот так немного, а потом закажем себе ужин.       — Нам надо ещё в душ сходить.       — Хорошая идея, — соглашается Гук. — Но позже. Мои ноги не ходят пока.       — Иди ко мне! — говорит Тэхён, укладываясь на спину.       Чонгук с удовольствием ложится на грудь Ким-сонсенима, вдыхая его запах. Смесь парфюма, масла для душа, пота и охренительного секса, вот чем пахнет его «Одуванчик».       — Интересные шутки у судьбы, правда? — говорит Чонгук, целуя ключицу Тэхёна.       — Правда, — глупо улыбается Тэ. — Мне кажется… — Тэхён закусывает губу и о чём-то думает.       — Что? — не понимает Чонгук.       — Я влюблён в тебя, Чонгук. Я не привык так открыто говорить о своих чувствах, но сейчас мне кажется, если я об этом не скажу, то могу потерять тебя.       Чон нависает над «Одуванчиком» и очень серьёзным голосом говорит:       — Ты меня не потеряешь! Слышишь? Ты слишком важен для меня. Я тебя никуда не отпущу.       — Почему? — переходит на шёпот Тэхён.       — Потому что я тоже влюблён в тебя, Тэхён.       — Правда?       — Правда! Я никогда не был так уверен в своих чувствах как сейчас. И дело вовсе не в сексе. Чем больше я узнаю тебя, тем больше восхищаюсь тобой.       — Я понимаю, о чём ты. У меня тоже самое по отношению к тебе.       — Это только начало, Тэ. Мы не просто так появились в жизни друг друга.       — Ты фаталист, — смеётся Ким.       — Тебе придётся смириться с этим.       — Легко!       Чонгук ложится обратно на грудь Тэхёна, и тот сразу же сжимает его в своих объятиях. В такой позе, счастливые и удовлетворённые, они незаметно проваливаются в сон.              

***

             Чонгук просыпается около двенадцати ночи. Его голова лежит уже не на груди Тэхёна, а на мягком сексуальном животике. У Тэхёна всё в порядке с фигурой, нет ни единой жиринки, конституция тела субтильная. Этот факт очень нравится Чону. Его Тэтэ такой мягонький и уютный, что и вовсе вставать не хочется, а только обнимать старшего и целовать туда, куда достанут губы.       Планам Чонгука мешает его подсохшая сперма на животе, которая неприятно стянула кожу. Хотелось побыстрее её смыть и вернуться в тёплую постель к своему «Одуванчику».       Гук аккуратно выбирается из кровати и тихонько идёт в свою ванную комнату, но уже в дверях слышит голос Тэхёна:       — Который сейчас час?       — Без двадцати двенадцать. Спи, я сейчас приму душ и вернусь.       — Душ? Хорошо звучит, — подтягивается Ким.       — Хочешь со мной? — улыбаясь, спрашивает Гук.       — С удовольствием!       После бодрящего душа парни идут на кухню. Чонгук в одних чистых боксерах, а Тэхён в большой футболке Гука, которая доходит почти до колен, прикрывая голую задницу Ким-сонсенима.       — Готовлю я плохо, хён, — говорит Чонгук, целуя влажную макушку.       — Хён? — спрашивает удивлённо Тэтэ, усаживаясь на высокий стул возле кухонного гарнитура.       — Ну, насколько я понял, ты меня постарше будешь, — JK включает чайник и ставит на плиту маленькую кастрюльку с водой.       — Ну да. Хёнби сказала, тебе двадцать шесть.       — Ага, — кивает Гук. — А тебе?       — Двадцать восемь.       — Ну, тогда я прав. Ты мой хён.       — Так непривычно, если честно, — краснеет Тэ.       — Привыкай, ведь ты мой любимый хён, — Гук наклоняется, переваливаясь через столешницу кухонного гарнитура, и целует Тэхёна в губы. — Итак, как я уже говорил, готовлю я плохо, поэтому могу предложить рамён или доставку еды на дом.       — В половине первого ночи?       — Я знаю неплохое местечко, они доставляют круглосуточно.       — Если честно, я не привык жрать по ночам, — смеётся Ким. — Думаю, рамёна будет вполне достаточно.       — Отлично! Он, кстати, неплохо у меня получается.       — А Хёнби вообще не готовит?       — Биби? Ты издеваешься? Её вообще к плите подпускать нельзя. У неё руки не из того места растут.       — Почему? — хохочет Тэтэ.       — Ну, я думаю, дело в том, что моя мама сама нечасто готовит. Хотя! — Чон задумывается на секунду. — Хотя отец готовит хорошо. Но они часто приезжают очень поздно, и на готовку не остаётся сил. Поэтому Биби привыкла есть в кафешках или заказывать еду на дом.       — Мне так нравится, как ты называешь её Биби.       Чонгук расплывается в улыбке.       — Я очень люблю свою мелкую засранку. Я знаю, что характер у неё не сахар и она может быть очень вредной и бесячей мартышкой, но я башку снесу любому, кто попробует её обидеть. Если бы ты только знал, как сильно я сегодня себя сдерживал.       — Понимаю.       Лапша сварилась очень быстро. За поздним ужином Чонгук расспрашивает Тэхёна о том, как он стал учителем и чем именно ему это нравится. Заодно он рассказывает о том, что в ближайшие дни он сам на себе прочувствует, каково это — работать с детьми.       Тэхён, слушая Чона, всё больше и больше начинает восхищаться и гордиться им.       После ужина они закидывают грязную посуду в раковину и возвращаются в кровать. Усевшись поудобней и облокотившись на изголовье кровати, Чонгук показывает на планшете фотографии танцевальной школы.       — Это очень круто, Гуки. — Тэхён радуется, как маленький. — Ты такой молодец. То, что ты делаешь — это очень здорово. Надеюсь, многие дети будут развиваться и получать хорошие знания и навыки.       — Да, я буду прикладывать все усилия для этого.       — Это правильно. Только помни, дети — это хрупкая материя. Главное — не обломать им крылья одной лишь брошенной фразой, — тихо добавляет Тэхён и отводит взгляд.       Чонгук не дурак. Он сразу понимает, что эти слова не случайны. Парень вспоминает, как Тэхён вёл себя на танцевальных уроках, что он говорил и каким тоном он это делал. Тут явно что-то личное.       — Ты можешь рассказать мне? — спрашивает Чон и делает самое милое выражение лица.       Тэхён откладывает планшет на прикроватную тумбу и начинает искать нужные слова.       — Чонгуки, тебе повезло родиться и вырасти в такой семье, как ваша. Я, конечно, не знаю всех тонкостей твоего воспитания, но я сужу по Хёнби. Я же общался с твоими родителями по поводу неё, и мне понравилась их позиция, их отношение к дочери. Не думаю, что её воспитание слишком разнится с твоим.       — Ты прав.       — Я по-доброму завидую тебе и всем, у кого есть дружная и крепкая семья. У меня такой никогда не было. Я завидую, что у тебя такая заботливая и любящая мама. Она ведь такая? Я прав?       — Прав.       — У меня такой мамы не было. Сколько я себя помню, мои родители жили как чужие люди, вынужденные сосуществовать вместе.       Тэхён замолкает. Видно, что ему нелегко даётся этот рассказ. Чонгук его не торопит. Нежно целует в висок и, нащупав чужую ладонь, переплетает его пальцы со своими.       — Моя мама очень жёсткий человек. Я бы сказал, даже жестокий. Ей не знакомы такие чувства, как любовь и забота. За ними она маскировала свой контроль и надзор, — Тэхён прикрывает глаза, из последних сил сдерживая слёзы.       — Милый, если ты не хочешь, можешь не рассказывать.       — Я хочу. Не хочу, чтобы между нами были какие-то недомолвки или тайны. Мне нужно поделиться своими эмоциями и чувствами. Понимаешь? В курсе ещё Чимин и его парень. Но я никогда об этом не говорил так открыто. Я больше не могу носить это всё в себе.       — Ты уверен, что готов к этому?       — Нет! Но если я не сделаю этого сейчас, дальше раскрыться мне будет сложнее. Не хочу так. Сейчас во мне есть этот настрой.       — Хорошо.       — Ты знаешь, когда я учился в начальной школе, я очень сильно хотел научиться танцевать. Пока родителей не было дома, я включал музыкальный канал, где показывали Backstreet Boys или Майкла Джексона и пытался двигаться как они. Мне это так нравилось. Даже казалось, что у меня получается. Втихаря от матери я записался в танцевальную студию недалеко от дома. Я был новичком там и, естественно, танцевал не так хорошо, как они. Навсегда запомнил их учителя танца. Толстый боров лет сорока с большим пивным пузом и вечным перегаром.       — Серьёзно? — не смог сдержаться Чонгук.       — Да. Он вечно издевался надо мной. Отчитывал при всех. Говорил, что я ходить-то нормально не умею, не то что танцевать. Всячески вдалбливал мне в голову, что танцы — это не то, чем я должен заниматься. Что я никогда не смогу хорошо танцевать.       — Чему мог научить такой учитель?       — Тогда я этого не понимал. А спустя несколько занятий про моё увлечение узнали родители. Мать тогда жутко орала и отчитывала меня. Строго-настрого запретила посещать эти занятия. А отец… Он не поддержал меня. Никогда не поддерживал. Он сказал тогда, что танцы — это занятия девчонок. Меня наказали за моё желание научиться танцевать. Посадили под домашний арест почти на два месяца. Лишили карманных денег, которые и так были мизерными. Тогда моей главной целью стало копить деньги, чтобы снять кошивон или какую-нибудь крохотную квартирку и свалить от них.       — Пиздец, — только и может выдавить из себя Гук, понимая, как же ему повезло с родителями. — Что дальше?       — А дальше я начал стремиться к своей цели…       Рассказ Тэхёна длится больше двух часов. Он эмоционально рассказывает Чонгуку про своё детство, про развод родителей, про свою боль и обиду.       Чонгук поражается всему услышанному, но больше его удивляет, сколько пришлось вытерпеть Тэхёну, будучи ребёнком, а затем и подростком с ещё не совсем окрепшей психикой. Он ведь был маленьким. Он ведь так нуждался в родительской любви и понимании. А что получил? Упрёки и издёвки. Отцу было откровенно наплевать, он занимался своей жизнью, а мать, по всей видимости, пыталась вылепить из Тэхёна какую-то бесхребетную куклу, которая будет исполнять её прихоти и желания.       Удивительно, но Тэхён смог достаточно долго продержаться в более или менее спокойном состоянии. Спокойствие ушло к херам, когда парень начал рассказывать про вторую семью отца. «Одуванчика» прорвало как плотину. Слёзы сами покатились, и сдержать их уже было невозможно. Все детские обиды выплёскивались на Чонгука. Он старался держать свои эмоции при себе, чтобы Тэхёну не стало ещё хуже. В какой-то момент Чону показалось, что у старшего начинается истерика, но этого не произошло. Тэ смог взять себя в руки. Оба парня поняли, что вся накопленная ненависть и обида вышли, как гной из чирья. Тэхён впервые почувствовал, что ему стало реально легче.       Свой рассказ Тэхён закончил около четырёх утра. Чонгук поражался жестокости Ким Соён, но многое для него встало на свои места. Поведение и страхи Тэ теперь были объяснимы. Чонгук на самом деле еле сдерживался в адрес родительницы «Одуванчика». Хотелось наговорить много всего неприятного про неё, но всё же она — мать Тэхёна. У Гука нет права оскорблять её, хотя очень хочется.       Когда Чонгук узнал, что адвокатом Тэтэ выступает «Малыш», то знатно прифигел. Эта новость стала для него настоящим сюрпризом. Тэхён впервые за два часа улыбнулся, когда увидел отвисшую челюсть своего парня. Это было так мило и забавно, что Ким с нежностью прижался к Гуку и поцеловал его в губы. Такая приятная сладость губ.       — И когда назначен этот этический совет? — спрашивает Чонгук, прерывая поцелуй, ласково глядя на Тэ в своих объятиях.       — Чон Чонгук, ты испортил такой момент! — смеётся «Одуванчик». — Пока неизвестно, но думаю, в самые ближайшие дни.       — Я уверен, справедливость восторжествует. Ты этого достоин как никто.       — Надеюсь. Хотя какая может быть справедливость, когда борьба идёт между матерью и сыном?       — Тэтэ, это не твоя вина. Ты не виноват, что аппетиты твоей матери неуёмные. К тому же её методы грязные.       — Я знаю, Чонгуки, но мне от этого не легче. Она моя мать.       — Я с тобой! Я понимаю, что это слабое утешение…       — Не говори так, — Тэхён пальцами накрывает губы Чона, заставляя того замолчать и не продолжать свою мысль. — Для меня это очень важно.       Чонгук лишь целует старшего в губы и сильнее прижимает к себе.       — Ты знаешь, — тихо говорит Тэтэ. — Мне сейчас так хорошо и легко на сердце. Спасибо, что выслушал.       — Я всегда к твоим услугам. А сейчас, я думаю, нам надо поспать.       — Хороший план, — говорит Тэхён, зевая.       В этот раз Тэхён укладывается на грудь Чонгука, а тот ныряет рукой под майку «Одуванчика» нежно поглаживая голую спину и ягодицы.                     

***

             За последние несколько недель — это утро для Тэхёна стало по-настоящему добрым. Вылезать из постели и из объятий Чонгука совсем не хотелось. Открыв глаза, он видит перед собой мощную грудь Гука. Правый сосок младшего как раз на уровне его губ. Хитро улыбнувшись, Тэхён одним широким мазком проводит по нему языком, а после слегка присасывается губами и немного играет им. Чонгук начинает возиться, и Тэ лукаво поглядывает наверх, пытаясь уловить реакцию JK на свою маленькую шалость.       — Ты змей-искуситель, — с хрипотцой говорит Чон, медленно открывая глаза.       Тэхён смеётся и чувствует, как Чонгук поднимает его ближе к себе, чтобы их лица оказались на одном уровне.       — Доброе утро! — шепчет Тэ и целует Чонгука в нос. Парень смешно морщится и прижимает старшего к себе. — Попка не болит? — ласково спрашивает Тэхён, водя пальцами по груди Гука.       — Нет! А вот поясницу ломит.       — Есть какая-нибудь мазь от боли?       — Надо посмотреть. Это просто с непривычки, — улыбается Чонгук. — Чем чаще мы будем это делать, тем лучше.       — О! — удивляется Тэ. — Тебе понравилось быть подо мной?       — Я с тобой готов на любые позиции и позы, — спокойно отвечает Гук.       — Ох, зря ты сейчас это сказал.       — Почему?       — Потому что моя фантазия уже начала подкидывать мне интересные картинки.       — Интересно! Расскажешь? Или, может, сразу покажешь?       — Конечно, только не всё сразу!       — Пора вставать, да? — зевает Чонгук.       — Мы можем ещё немножко полежать.       — Хорошая идея.       — Гуки, я думаю, мне нужно уехать до возвращения Хёнби.       — Что за бред?       — Ну почему бред? Неправильно будет, если она увидит своего учителя в своей квартире со своим старшим братом в весьма странных интимных обстоятельствах.       — Тэхён, ты хочешь всё усложнить? Хёнби прекрасно знает, что вчера я собирался пригласить тебя к себе. Она догадалась, что эту ночь, скорее всего, мы провели вместе.       — Блядь, — вздыхает Ким. — Я не знаю, как мне теперь с ней общаться.       — Нам надо поговорить втроём, — уверенно говорит Чонгук. — Поверь мне, ни к чему хорошему твоя беготня от разговора с ней не приведёт.       — Ты прав. Я веду себя незрело. Просто мне страшно. Она моя ученица.       — Всё будет хорошо! — говорит Чонгук и нежно целует Тэхёна в губы.       Пара нежится в кровати ещё около получаса, а затем идёт в ванную для утренних процедур. Лёгкий петтинг и совместная дрочка бодрит, пожалуй, лучше, чем освежающий душ.       Когда они выходят из ванной комнаты Гука, на часах показывает примерно десять утра. До прихода Хёнби, по подсчётам Гука, ещё целых два часа. Они идут по коридору на кухню, обнимаясь и целуясь, практически сшибая все углы. Настроение игривое, форма одежды такая же, что ночью: Чонгук в боксерах, Тэхён в одной длинной футболке на голое тело. Чонгук шепчет какие-то милые словечки на ухо старшего и хихикает, как маленький, когда щёки Тэхёна краснеют. Чон подхватывает «Одуванчика» под ягодицы, предвкушая, как сейчас посадит его на кухонный стол и сделает ему минет. Тэ не сказать, что пушинка, но своя ноша не тянет. Гук входит на кухню, внося своё сокровище спиной к столу, и чуть не роняет его к ебеням, когда видит, что за этим самым столом сидит его младшая сестра и жуёт какую-то булку.       Тэхён сначала не понимает, почему Гук замер, но как только поворачивает голову и видит довольное лицо Хёнби, начинает судорожно проверять рукой, не светит ли он перед ней голой жопой или, не дай Бог, бубенцами. Поняв, что вроде бы всё в порядке, Ким в секунды спрыгивает с младшего и, переминаясь с ноги на ногу, смотрит то на Чонгука, то на Хёнби.       — Ты что тут делаешь? — повышает голос Чон. — Ты же должна была прийти не раньше двенадцати.       — Здрасти, — ёрничает девушка. — Оппа, Ына приболела, и я решила пойти домой. В конце концов, не цеплять же мне от неё заразу. Правда? Доброе утро, Ким-сонсеним!       — Да уж, доброе, — вздыхает Тэ. — Здравствуй, Хёнби!       — Я же вам не помешала?       — Вообще-то помешала, — строго говорит Чонгук, сердито поглядывая на младшую сестру.       — Я не хотела. Ну, я подумала, что вы, наверное, ночью сделали всё, что хотели…       — Боже! — почти воет Тэ и прячет лицо в ладони.       — Что ты мелешь? — недовольно шипит Гук. — Хоть бы предупредила, что ты домой идёшь. Когда ты пришла?       — Да буквально минут десять назад. Вы были в душе, и я не стала мешать.       — Я думаю, нам нужно переодеться, Чонгуки, — говорит Тэ. — Мне неловко в таком виде стоять, — шепчет на ухо Чонгуку Тэхён.       — Ты прав! Мы сейчас переоденемся и вернёмся, а ты поставь чайник.       — Уж скорее оденьтесь, — бубнит себе под нос девушка. — Чайник уже вскипел. Вы голодные, оппа? Приготовить вам завтрак?       — Ты нас отравить захотела? Нет, не надо. Мы сами.       В спальню Чонгука Ким влетает как торнадо, судорожно ища свои вещи.       — Это какой-то пиздец, — шипит Тэ. — Надо же так попасть, а?       — Успокойся, милый.       — Успокоиться? Гук, я только что блистал перед своей ученицей практически в чём мать родила.       — Не преувеличивай!       — Где мои трусы? — кричит Тэхён и резко осекается, понимая, что его может услышать не только Чонгук, но и его сестра.       — В стиральной машинке. Стираются вместе с остальным бельём. Я же загрузил машинку около часа назад.       — Отлично! — садиться на кровать Тэхён. — И как мне прикажешь ходить? С голой задницей?       — На, — вынимает из шкафа и передаёт Киму свои чистые боксеры Чонгук. — Я думаю, они не особо будут тебе велики.       — Я надеюсь, это не от твоего бывшего «наследство»? — недовольно бормочет Тэхён.       — Нет! Это мои.       — Маленькие больно, — подозрительно шипит Ким, всовывая в них одну ногу.       — Я редко их ношу. Только когда худею. Не злись, — строит милое лицо Чонгук, натягивая джинсы.       — Стараюсь.       Верх Тэхён не стал переодевать, оставаясь всё в той же футболке Чонгука. Лишь дополнил её своими брюками. Гук же быстренько накинул на себя майку-борцовку и голубые джинсы.       Хёнби уже переместилась в гостиную, которая соединялась с кухней, и спокойно смотрела телевизор, хрумкая чипсы.       — Ты ела что-нибудь? — спрашивает девушку брат.       — Неа. Только круассан. Я по дороге нам купила.       — И всё? — вливается в разговор Тэхён.       — Ага.       — А что, родители Ыны тебя не покормили? — интересуется Гук.       — Они уехали рано утром, мы ещё спали. А потом Ына проснулась с соплями и вся разбитая. Я заварила ей рамен, а сама пошла домой.       — Тогда перестань есть эту дрянь! — грозно говорит Тэхён и отнимает пачку снеков у девицы. — Желудок себе испортишь.       — Но, оппа…       — Я тебе не оппа! Я твой учитель.       — Это в школе Вы мой учитель, — дуется Биби. — Мы сейчас не в школе, а Вы — парень моего брата. Моего старшего брата. Моего оппы. Значит, — хитро улыбается Хёнби, — Вы мой оппа.       — Ты меня с ума сведёшь, маленькая Хёнби.       Чонгуку, если честно, смешно наблюдать за перепалкой этих двоих, но вмешиваться он пока не намерен.       — Тэхён-оппа?       — Что?       — Ааааа! — начинает скакать по дивану девушка. — Вы ответили мне, отозвались на оппу. Дома я буду звать Вас только так, хорошо?       — А у меня есть выбор? — Тэ закатывает глаза.       — Нет! — безапелляционно и уверенно говорит Хёнби.       — Может, закажем что-то на завтрак? — подаёт голос Чонгук.       — А что, в холодильнике совсем ничего нет? — спрашивает Тэхён.       — Есть, но это же приготовить надо, — улыбается Чон. — Проще заказать.       — Господи, с кем я связался! — театрально вздыхает Тэхён. — Никаких заказов. Будем готовить из того, что есть.       — Будем готовить? — переспрашивает девушка. — У нас это не особо хорошо получается, Тэхён-оппа.       — Зато это у меня хорошо получается. Сейчас Тэхён-оппа вас накормит, — строго говорит Тэхён.       — Узнаю Ким-сонсенима, — хихикает девушка.       Чонгук подходит сзади, обнимает «Одуванчика» и шепчет на ухо, чтобы сестра не услышала:       — А ты можешь так в постели командовать, Тэхён-оппа?       Тэ краснеет, возбуждается не вовремя и срывается на крик:       — Пошёл вон с кухни!       — Да, вот именно так, — дразнит Чон.       — Я не шучу! — кричит Тэ.       — Уже ушёл!       Чонгук с Хёнби сидят на диване и наблюдают, как на кухне суетится Тэхён-оппа. Набор продуктов в холодильнике оказался скудным и минимальным. Из того, что было, удалось приготовить лишь кимпаб и лёгкий суп из тофу.       — Это очень вкусно, хён, — нахваливает «Одуванчика» Чонгук чуть позже, уже сидя за столом.       — Да перестань! Это самое простое, что я смог приготовить из вашего «рога изобилия», — с сарказмом говорит Ким.       — Тэхён-оппа, а можно вне стен школы мы будем на «ты».       — Биби, не наглей, — отдёргивает сестру Гук.       — Ну чего? Как-то странно будет, если я буду твоего парня на «вы» называть. Как аджосси какого-то, ей Богу.       Тэхён давится супом и смотрит на девушку. Поняв, что Хёнби не отступит, Тэ говорит:       — Мы вернёмся к этому разговору чуть позже, а сейчас давайте поедим молча.       — Ловлю на слове, — улыбается Биби.       После завтрака Чонгук на пару с Тэхёном моют посуду и о чём-то шушукаются. Хёнби вроде бы зависает в телефоне, но на самом деле пасёт каждый шаг парней. Когда Чонгук домывает последнюю кружку и выключает воду, он слегка подталкивает своего «Одуванчика» в гостиную.       Они садятся на диван, а девушка продолжает сидеть в кресле напротив них.       — Биби, нам надо поговорить, — начинает Чонгук.       — Хорошо, — отвечает девушка, откладывает телефон в сторону и поудобней усаживается в кресло.       — Может, лучше ты начнёшь? — спрашивает Гук у Тэхёна.       — Я? — как-то испуганно спрашивает Ким. — Нет, давай лучше ты.       — А давайте я начну! — уверенно говорит Хёнби и сразу же, не дав опомниться мужчинам, продолжает: — Я понимаю, о чём вы хотите поговорить.       — Правда? — спрашивают хором влюблённые.       — Ну да. Я так понимаю, что вы теперь вместе? — и видит два положительных кивка. — А Тэхёна-оппу напрягает тот факт, что он мой учитель? — и снова два кивка. — И нам нужно продумать, как себя вести на людях, а как, когда мы одни?       — Удивительно, Чон Хёнби! — вздыхает Тэ. — Интересно, почему у тебя на уроках так быстро голова не работает?              — Эй! — кричит девушка и дует забавно губы. — Я ведь могу и обидеться, Тэхён-оппа.       Девушка специально делает акцент на последние два слова и смотрит на своего учителя.       — Значит, так, Хёнби, — начинает говорить строго Тэхён. — По поводу Тэхёна-оппы.       — Что, нельзя, да? — нижняя губа девицы выпячивается ещё больше.       — Можно! — вздыхая, говорит Тэ, но тут же добавляет: — Но только вне стен школы. Ты поняла?       — Ага, — улыбаясь, отвечает Хёнби. — А на ты-то можно?       — Ты ведь не отстанешь, да? — спрашивает Тэхён, уже зная ответ.       — Конечно, нет!       — Ладно! Уговорила! — говорит Ким. — Но опять же, только вне стен школы!       — Ура! Ура!       — Биби, — вмешивается Чонгук. — Ты же понимаешь, что никто не должен из школы узнать об этом?       — Ты меня за дуру держишь, Чонгуки? Естественно, я никому не скажу.       — Вот и славно! — подытоживает Тэхён.       — Тэхёни-оппа, а можно я тебя обниму? — спрашивает Хёнби и смотрит на Тэ глазами оленёнка.       — Можно!       Тэхён встаёт с дивана и расправляет руки для объятий. Биби нисколько не теряется и чуть не сбивает Тэ с ног, крепко обнимая своего любимого учителя.       Обнимались они недолго. К большому разочарованию Хёнби, их прервал телефонный звонок на мобильник Ким-сонсенима.       — Прости! — говорит Тэ, отлепляя от себя девочку. — Это очень важный звонок, — хмурится Ким, уставившись на экран смартфона.       — Я тогда буду у себя, — говорит Хёнби и, поцеловав Чонгука в щёку, уходит в свою комнату.       — Ты чего не берёшь? — удивляется Гук, наблюдая за нерешительностью Тэхёна.       — Сиу звонит, — говорит Тэ.       — И?       — Чего-то мне страшно. Это наверняка связано с матерью.       — Не ответишь — не узнаешь. Я с тобой! — Чон встаёт рядом с любимым и целует его в губы. — Ответь!       Ким кивает в знак согласия и принимает вызов.       — Привет, хён!       — Привет, Тэхён. Прости, что звоню в субботу утром, но вчера вечером не хотел тебя беспокоить.       — Что-то случилось, Сиу?       — Вообще-то, да! — отвечает адвокат. — Первое заседание этического комитета состоится уже послезавтра, в понедельник. Время начала заседания — два часа дня. У тебя есть в это время уроки?       — Вообще-то, есть.       — Придётся отменить. Я сам позвоню директору школы и предупрежу его, чтобы у тебя сняли уроки. Кстати, он тоже должен быть там. Ты можешь взять кого-нибудь для поддержки, если хочешь.       — Я даже не знаю, — Тэхён как-то теряется от такого предложения.       — Я подумал, может, ты захочешь, чтобы госпожа Ан Джису поприсутствовала.       — Ох! С одной стороны, это было бы замечательно, но с другой стороны, мне не особо хочется её втягивать в это всё.       — Я думаю, она уже втянута по уши. По её боевому настрою, думаю, она, наоборот, будет рада, если ты позовёшь её с собой.       — Ты так думаешь?       — Уверен!       — Хорошо, я позвоню ей.       — Отлично! Я завтра вышлю тебе на электронную почту примерный сценарий, которого мы должны придерживаться, чтобы ни случилось. Я со своей командой просчитал много возможных вопросов и утверждений твоей матери. Ты спокойно почитаешь и если у тебя будет что-то добавить, то позвони мне, и мы это обсудим.       — Хорошо, хён!       — Отлично! До понедельника. Не переживай, всё будет хорошо!       — Надеюсь, ты прав! Пока, хён.       Чонгук сидит и молча наблюдает за разговором Тэхёна. По обрывкам фраз он понимает, что «Малыш» и Тэ обсуждают то важное мероприятие, которое должно состояться на днях.       Тэхён, после того как закончил разговор с адвокатом, задумчиво смотрит в окно, не обращая внимания ни на что. Гук срывается с места и обнимает сзади своего «Одуванчика», уткнувшись носом ему в шею.       — Всё нормально? — шепчет Чонгук.       — Вроде да. Первое заседание этического совета будет уже в этот понедельник.       — Переживаешь?       — Переживаю, Гуки. Всё это так мерзко и неприятно. Она же моя мама, а всё так дико.       — Всё будет хорошо, Тэтэ. Ты выиграешь!       — Выиграю? — с иронией спрашивает Тэхён. — Милый, я думаю, в этой ситуации я по-любому буду проигравшим.       — Даже не смей такое говорить. Правда на твоей стороне.       — Да, на моей. Но я говорю сейчас не об этом. Если комитет встанет на мою сторону…       — Что значит если? — перебивает Тэхёна Чонгук. — Обязательно встанет.       — Хорошо! Даже если комитет встанет на мою сторону, то я всё равно буду в проигрыше. Я проиграю шанс наладить отношения с матерью.       — Тэ, ты же понимаешь, что если она выиграет это заседание, то ваши отношения всё равно не наладятся. Она будет унижать тебя ещё больше. То, какая пропасть сейчас между вами — это заслуга твоей матери. Вы уже стоите по разные стороны этой пропасти. Я боюсь, что если ты первый протянешь ей руку, то она просто столкнёт тебя в эту чёрную дыру.       — Я знаю, — еле сдерживая эмоции, говорит Тэхён. — Я всё понимаю, но легче от этого не становится. Почему всё так?       — Я не знаю, милый.       — Я бы отдал всё на свете, чтобы у меня была нормальная семья. Чтобы родители меня просто любили и принимали таким, какой я есть. Тебе очень повезло, Гуки. Береги это!       — Я знаю, что мои слова могут показаться тебе странными, учитывая, что мы только второй день вместе, но я очень хочу стать для тебя семьёй.       — Это очень много для меня значит, Гуки. Только давай не будем спешить! Я думаю, мне уже пора, хотя совсем не хочется с тобой расставаться, — Тэхён разворачивается в чужих объятиях и хаотично целует лицо Чонгука.       — Так давай не будем этого делать!       — Ммм. Ты знаешь, у меня к тебе предложение, — играя бровями, говорит Тэхён. — Ты не хочешь теперь посмотреть, как живу я?       — Ты приглашаешь меня в гости?       — Приглашаю, — томно говорит Тэ.              

***

      — Хёнби! — Чонгук стучится в дверь комнаты младшей сестры. — Я могу зайти?       — Да, — отвечает девушка и видит растерянного брата на пороге. — Что случилось, оппа?       — Слушай, Биби, — говорит парень. — Мы сейчас уедем с Тэхёни-хёном, и вернусь я не раньше, чем завтра.       — А вы куда?       — К нему домой.       — Оооо! — загадочно тянет девушка и хихикает. — Всё понятно! Значит, я сегодня одна дома.       — Да! Я же могу тебе доверять, правда?       — Оппа, мне не пять.       — Это и пугает. Никаких мальчиков чтобы здесь не было! Поняла?       — Пф, — закатывает глаза девушка. — Какие мальчики, Гуки? Я буду весь день смотреть новую дораму и есть всякую всячину. Кстати, я могу оформить доставку еды?       — Естественно, можешь. Деньги есть?       — Угу!       — Тогда мы поехали. Я позвоню тебе ближе к ночи. На домашний!       — Да поняла я, поняла.       Хёнби вышла в коридор вместе с братом, чтобы проводить его и Тэхёна. Ким уже стоял в коридоре полностью одетым и обутым и ждал Чонгука.       — Не разнеси мне квартиру, пожалуйста, — пыхтит Чон, завязывая шнурки кроссовок. — И не мешай соседям. Не хочу выслушивать замечания от аджумы Пак.       — Хорошо, оппа! Можешь не беспокоиться, всё будет хорошо!       — Надеюсь!       — А ты смотри, не разнеси квартиру Тэхёна-оппы, — смеётся девушка.       — Хёнби! — в два голоса кричат мужчины.       — Что Хёнби?       — Маленькая Хёнби, ты когда-нибудь доведёшь меня до сердечного приступа, — хмурится Тэхён.       — Ну, что ты, Тэхёни-оппа, я не такая плохая, как вы меня с Чонгуки-оппой пытаетесь выставить. Я ведь правда рада, что вы нашли друг друга.       — Ох, Биби, — улыбается Тэхён.       — Мне нравится, как это звучит из твоих уст, оппа! Всегда меня так называй.       — Только за пределами школы, — тут же отвечает Ким-сонсеним. — Никакого панибратства в школе! Надеюсь, ты это помнишь!       — Помню! Помню!       — Всё, Биби, мы уехали! — говорит Чонгук и чмокает сестру в макушку. — Веди себя хорошо!       — Пока! Пока! — машет им на прощание девушка!              

***

      Квартира Тэхёна чуть меньше, чем у Гука, но очень уютная и светлая. Окна спальни и гостиной выходят на небольшой парк.       — У тебя очень мило, — осматривается Чонгук.       — Спасибо!       — Ммм, какие у нас планы на оставшийся день?       — Я хотел немного отдохнуть, полежать и посмотреть какой-нибудь фильм, а потом мы можем заказать ужин. Если честно, готовить совсем не хочется. Хочется бездельничать и нежиться в твоих объятиях.       — Отличная идея! — улыбается Чон. — В последнее время мне редко удаётся провести свои выходные вот так.       — Что закажем на ужин? — спрашивает Тэхён.       — Мне всё равно, — пожимает плечами Чонгук. — Я всеядный.       — Может быть, что-то из китайской кухни?       — Отлично! Давно не ел ничего китайского.       — Надо что-то лёгкое, потому что у меня планы на тебя, — хитро улыбается Тэхён, целуя мочку ухо.       — Секс? — играет бровями Гук.       — И секс тоже, — ухмыляется Тэхён. — Но до секса у меня есть для тебя маленький сюрприз.       — Вау! И что же это?       — Узнаешь всё в своё время! Как, кстати, твоя попка?       — Болит, — честно признается Чонгук.       — Тогда, может, ограничимся оральными ласками и дрочкой?       — Скорее всего, — соглашается со старшим Чон.       Как и планировал Тэхён, они с Чонгуком посмотрели новый фильм, периодически отвлекаясь на поцелуи. Отрываться друг от друга не хотелось, но, услышав урчание в животе Чонгука, Тэхён встал с кровати и отправился делать заказ в местном китайском ресторанчике. Примерно минут через сорок им доставили еду.       За ужином пара обсуждала первый фильм, а вернее, ужасную игру главной героини. Они много смеялись, невзначай трогали друг друга и немного даже поспорили о финале этого фильма. Всё было так уютно и тепло. Тэхён наконец-то почувствовал, что он кому-то нужен. Нет, конечно, с Чимином и Хосоком ему тоже нравится проводить своё время, но Ким всегда чувствует себя третьим лишним. Сейчас же он был счастлив. Лишь изредка улыбка пропадала с его лица, когда проскакивали мысли о матери. Тэхён старался об этом не думать и не портить этот вечер своими переживаниями.       После ужина он оставил Гука в гостиной, а сам зачем-то ушёл в спальню. Когда в гостиной погас свет, Чонгук напрягся, но чувство тревоги быстро ушло, когда заиграла музыка. Та самая, под которую они впервые с Тэхёном занимались сексом в танцевальном зале.       Окунувшись в свои воспоминания, младший не сразу заметил, как к нему вышел его «Одуванчик» в белых лёгких брюках на завязках и белой рубашке с длинными рукавами, которая была полностью расстёгнута. Горячо и сексуально!       Когда Чонгук увидел Тэхёна в этом наряде, его буквально затрясло. То ли от восхищения, то ли от возбуждения.       Сексуальная музыка разливалась по квартире, и Тэхён начал танцевать. Ему очень хотелось показать Гуку то, чему он научился за то время, которое они не виделись. Удивительно, но у Тэхёна всё отлично получалось. Поначалу была небольшая неловкость, но когда он услышал из уст Чона ободряющее: — «Давай, родной! Это просто круто!», — сомнения отпали сами собой.       Тэхён мягко и нежно выполнял все движения, которые они когда-то разучивали с JK. Чонгуку действительно нравилось то, что он видел перед собой. У Тэхёна появилась пластика в движениях, грация и уверенность. Он танцевал красиво и сексуально. Когда рубашка «Одуванчика» оказалась на полу, Чонгук почувствовал, как дёрнулся его уже полностью возбуждённый член. Непривычно было чувствовать себя в другой роли, ведь обычно это он заставлял танцем подниматься чужие члены, а тут всё наоборот.       Тэхён вошёл в раж и уже откровенно провоцировал Чонгука на какие-то действия, особенно когда соблазнительно крутил своей попкой возле его носа. Когда длинные пальцы начали развязывать шнурочек на белоснежных брюках, Чонгук от неожиданности зажмурил глаза, а Тэхён на это рассмеялся на всю комнату. Неужели ему удалось смутить самого «Короля стриптиза»? Быть такого не может!       Чонгук, услышав смех «Одуванчика», вскочил с дивана и, подхватив старшего под ягодицы, понёс его в спальню. Так как ночь накануне была слишком бурной, и задницы болели у обоих, то парни практически всю ночь ласкали друг друга руками и губами. Особенно оторвались в позе шестьдесят девять.              

***

             Воскресенье парочка провела вместе. Совместно принятая ванна, нежный минет после завтрака и приятная прогулка в парке у дома. Что может быть лучше?       Ближе к девяти вечера Чонгук засобирался домой, перед этим вдоволь нацеловавшись с «Одуванчиком». У Тэхёна завтра тяжёлый день, и он должен хорошо выспаться. Чон это прекрасно понимал. Как и то, что если они опять будут ночевать в одной постели, то, скорее всего, это закончится сексом. И как бы ему этого не хотелось, но отдохнувший Тэхён был гораздо важнее.       На прощание они договорились, что встретятся завтра вечером после заседания комиссии.       Тэхён после отъезда Чонгука просмотрел все материалы, которые выслал ему Сиу. Вроде бы он готов противостоять матери, но морального удовлетворения от этого не испытывает.       Чонгук по приезде домой провёл оставшийся вечер в компании сестры. Хёнби любопытна и порой бестактна в своих вопросах насчёт их отношений с Тэхёном-оппой, но Гук видит, что младшая сестра искренне рада за них, а это главное. Можно даже и шуточки её стерпеть.              

***

             Утро понедельника вызывает какой-то непонятный мандраж у Тэхёна. Ещё вчера вечером он был готов отстаивать своё имя и права, то сейчас его одолевала какая-то неуверенность в себе. На работу он приехал разбитый и грустный. По согласованию с директором у Тэ было поставлено две пары. До своего кабинета он передвигался быстро, чтобы не пересекаться со своими коллегами. Сил и желания с кем-то общаться не было от слова совсем. На самом деле, в последний момент выхода из дома ему захотелось забаррикадироваться в квартире и не выходить на связь, но он понимал, что не может так сделать. Слишком много народа уже в это вовлечено.       Из невесёлых мыслей его вывел знакомый женский голос.       — Доброе утро, Тэхён! — мужчина поднимает голову и видит, как к нему медленно идёт Ан Джису. — Что-то ты неважно выглядишь. Ты не заболел?       — Доброе утро, Джису-ним! Нет, я здоров, — натянуто улыбается Ким. — Просто…       — Просто что?       — Мне страшно, Джису-ним. Я сегодня проснулся с мыслью, что не готов к этому этическому совету. Морально не готов.       — Это нормально, Тэхён-и, — женщина берёт стул и садится рядом с Тэ. — Это обычные человеческие эмоции. Ситуация очень непростая, и тебе нелегко. С одной стороны, ты защищаешь себя, с другой стороны — твоя мама.       — Знаете, несмотря на всё то, что она сделала, я ведь продолжаю её любить. Я понимаю, что после сегодняшнего дня уже ничего изменить в наших отношениях будет нельзя. Наше общение закончится навсегда.       — Ох, мальчик мой…       — Я просто должен это принять, но пока не могу.       — Я понимаю, Тэхён-и.       — Вы ведь будете сегодня со мной, Джису-ним?       — Конечно, Тэ. Я договорилась с директором, что поеду с вами.       — Спасибо!       — Ну, что ты. Не благодари меня за это! Ладно, у меня сейчас пара. Встретимся позже.       — Хорошо…              

***

             — Хён, а ты уверен, что это хорошая идея притащить своего парня к себе на работу в свой первый день? — спрашивает Чимин, подъезжая с Хосоком на такси к танцевальной школе.       — Ну, сегодня как такового не будет рабочего дня. Я посмотрю несколько ребят, а потом мы можем поехать к Тэхёну. Ты ему звонил?       — Звонил, но он не взял трубку. Написал, что у него урок и он не может разговаривать.       — Во сколько у них начало этого этического совета? — интересуется Хосок.       — Я вчера разговаривал с Сиу, и он сказал, что в два. То есть уже через двадцать минут. Слушай, а меня не выгонят отсюда? — спрашивает Чимин, когда они перешагнули порог танцевальной школы.       — Успокойся, никто тебя не выгонит. Я тебя сейчас познакомлю с Чонгуком. Это хозяин школы и очень классный танцор. Я погуглил его. Он реально крутой.       — А если он рассердится, что я тут?       — Мини, хватит нагнетать.       Когда парочка дошла до кабинета директора, там оказалось закрыто. Народу в школе было немного, в основном, рабочие, которые доделывали небольшие свои огрехи.       Чонгук написал Хосоку ещё в пятницу утром, скинув ему расписание на понедельник. В нём он обозначил время просмотра детей и номер танцевального класса. Поэтому, не найдя директора, Хосок в сопровождении Чимина направился в нужную аудиторию. Она была уже открыта и наполнена детьми. Всего их оказалось семеро. Самым маленьким претендентом оказалась девочка девяти лет, которая была в сопровождении мамы.       Хосок огляделся по сторонам и увидел в дверях милую девушку лет двадцати пяти. Она шла уверенной и грациозной походкой прямо к нему.       — Хосок-ши?       — Да.       — Добрый день! Меня зовут Ли Ёнгдже. Я помощница директора Чона. Ему пришлось отъехать на пару часов. Он будет чуть позже. Здесь для Вас приготовлены листы просмотра навыков детей. Всё очень легко и понятно. Также у нас установлено видеонаблюдение, все выступления будут записываться. С этим я Вам помогу.       — Хорошо, Ёнгдже-ши. Когда мы можем начинать?       — Прямо сейчас.              

***

             Тэхён, Джису и директор школы прибыли к зданию Министерства образования ровно за полчаса до начала заседания совета. При входе их уже ждал Сиу и его помощник. Все вместе они прошли в здание и поднялись на третий этаж в небольшой зал, где обычно проходят подобные советы. В самом зале уже находились пятеро человек: сама Ким Соён, молодая учительница Хван Кюрин, два представителя Министерства образования и секретарь комиссии.       Все расселись по своим местам, ожидая членов этического совета и его председателя, а по совместительству — заместителя министра образования Пак Мунхи. Соён буквально взглядом прожигала Тэхёна и Джису, которые о чём-то шептались. Парень старался не смотреть на мать, слушая наставления Ан Джису. Женщина всячески подбадривала Тэхёна, стараясь вселить в него больше уверенности в себе.       Постепенно зал начал заполняться людьми, и их оказалось больше, чем думал Ким.       — Всё хорошо, Тэ. Я уверен в нашей победе на девяносто девять процентов, — говорит Сиу.       — Почему не на сто?       — Я ни в чём и никогда не уверен на сто процентов, — смеётся адвокат. — Не в нашей стране.       Взгляд Тэхёна и Сиу падает на крупную фигуру возрастного мужчины, который входит в зал. Судя по тому, как его приветствуют представители Министерства, это и есть тот самый Пак Мунхи. Все сразу же подскакивают со своих мест и сгибаются в уважительном поклоне. Мужчина всем кланяется в ответ.       Тэхён буквально застывает, глядя на лицо заместителя министра образования. Все присутствующие рассаживаются по местам, и Тэ слегка толкает в бок не менее удивлённого адвоката.       — Хён, ты тоже это видишь? У меня ведь не глюки?       — Вижу, — отвечает Сиу. — Мать твою, это же «Рэмбо»…