***
— Как Вы и просили, Господин Чон, дела всех сотрудников международного департамента, — оповестил секретарь, передав толстую красную папку начальнику. — Можешь быть свободен, — взял в руки папку Ирсэн, падая в свое кресло. Секретарь поклонившись покинул комнату, оставляя альфу наедине. Ирсэн со скучающим видом листал вставленные в папку файлы с детальной информацией на каждого сотрудника. — Даже на детей нарыли, — усмехнулся альфа, обводя взглядом семейные фотографии. Ничего нельзя скрыть в этой стране. Дойдя до заместителя главы отдела, альфа начинает вчитываться внимательнее. Это он. Тот самый сотрудник, который выделялся на церемонии инаугурации. Сложно не заметить такого человека в толпе лицемерных и трусливых идиотов. Ирсэн усмехнулся, доставая все листы из файла. Перед ним на стол вывалились фотографии семьи Джону. — Какая прелесть, — поднял одну из фотографий, на которой был маленький омега, играющий на детской площадке в саду. Полистав дело Джону, Ирсэн отложил папу в ящик. — Я буду следить за тобой, Ким Джону, — зло ухмыльнулся альфа, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. Его одиночество прервал стук в дверь. — Войдите. — Господин, Вас ожидает машина. — поклонился альфа средних лет, останавливаясь возле рабочего стола. — Машина? Разве у меня было что-то в расписании на сегодня? — Ирсэн вопросительно выгнул бровь. — Господин Чон, — ворвался в кабинет секретарь, — сегодня у Вас по плану посещение заводов. — Заводов? С каких пор Президент страны обязан посещать эти сточные канавы, которые переполнены ничтожными рабами?! — возмутился альфа, приложившись кулаком по столу. Мужчины в помещении вздрогнули и опустили головы. Страшно. Этого человека нельзя выводить из себя. Заводы. За этим словом скрывается одна из самых страшных тайн этой страны. Официально, Южная Корея не считается свободным демократическим государством, но в тоже время никаких нарушений о правах человека не поступает в международные сообщества. Официально. Власти страны тщательно скрывают свои политические преступления, в том числе и нарушения прав человека. Омеги не признаются людьми, если они не рождены в семье члена администрации. Процент таких счастливчиков составляет всего 35% от всего населения. Но что же происходит с остальными? Специальные приюты выкупают младенцев из роддомов, воспитывают и отправляют работать на заводы. Это их основная занятость. Это и есть настоящее рабство. С самого младенчества омег в приютах учат одному простому правилу — они всего лишь рабочая сила, их жизни ничего не значат. Каждая омега, достигшая 12 лет обязана отрабатывать на заводе. Наказание за неповиновение — смерть. Заводы — место, где царит лишь боль и насилие. Омеги, независимо от возраста и состояния вынуждены выполнять каторжный труд. Иногда это непосильная ноша. Многие умирают от переутомления в самом здании, кто-то от болезни, кто-то совершает суицид. Почти никто не доживает до старости. В этом месте пахнет смертью. Однако, не все приюты также следуют указам правительства. Некоторые отправляют своих омег в места пострашнее заводов. Дома удовольствия. Проституция. Вот что может ждать омег. Никто не даст им выбор. После такого смерть на заводе — милость Бога. Приюты, продающие омег для проституции, являются подпольными. А все что подпольно — то дорого стоит. Тяжело не поддаться соблазну, когда невообразимые суммы предлагают за какого-то тощего омегу. Намного выгоднее продать раба для плотских утех, чем для физического труда. А чем плотские утехи не физический труд? В любом случае, не важно, как распорядится судьба, определяя жизнь бедных омег, лишенных шанса на счастье. В конце всех их ждет долгая и болезненная тьма, из которой один выход — смерть. Ирсэн опустился в свое кресло, потирая виски. Никто не оповестил его о таких обязанностях. Почему он должен посещать эти убогие места с еще более убогими созданиями. Язык не повернется назвать их людьми. Такие грязные и порочные. Отвратительно. Подняв взгляд на подчиненных, которые все еще стояли перед ним, едва не трясясь от страха, он тяжело выдохнул. — Я спущусь через 10 минут. Свободны. Приказ босса прогремел как гром среди ясного неба. Оба альфы резко подняли взгляд на господина, переглянулись и вышли из кабинета. Лучше не провоцировать своим присутствием еще больше. Ирсэн взглянул на наручные часы. Половина одиннадцатого, а его день уже решили испортить. — Чертовы заводы… — недовольно пробубнил альфа, вставая с кресла и направляясь к выходу. А день ведь только начался.***
Атмосфера стояла ужасная. Как и запах. Воняло гарью, потом…и трупами. Вот что такое завод. Гигантская серая конструкция выглядела устрашающе. Однако то, что находилось рядом, могло повергнуть в больший шок. Бараки. Жилье подстать рабам. Полуразвалившиеся строения, накрытые тканью в некоторых местах, являлись пристанищем для работников завода. Омеги пожилого возраста, которые были не в состоянии стоять, прислонившись к деревянным перекрытиям их убитых домов, сидели и смотрели на то, как мимо них проходит новый Президент страны. Те, кто нашел в себе силы встать, выстроились по обочинам дороги. Были две вещи, которые объединяли всех собравшихся — хроническое изнеможение и неописуемая ненависть. Не каждый нашел в себе силы подняться, но каждый прожигал взглядом шагающего мимо бараков Ирсэна. Альфа с отвращением обвёл взглядом присутствующих. Подходя ко входу в здание, Ирсэн обернулся на своих ненавистников. Его взгляд притянул ребенок, с разодранной коленкой. Его глаза особенно выделялись, ненависть так и плескалась через края. Он уже видел эту ненависть в глазах одного из присутствующих на своей инаугурации. Совпадение? — Как твое имя, ребенок? — подошел альфа к маленькому омеге, с презрением оглядывая его. Перед ним встал другой омега. Не родитель, нет. Почти все дети здесь — сироты. Омега завел ребенка за спину, всем видом показывая, что не даст в обиду. Альфа на этот храбрый жест только саркастично вскинул брови. — Господин прошу Вас, не трогайте детей. — настойчиво просил омега. — Разве я собрался казнить его? Отойди в сторону, я хочу поговорить с ним. — навис он над омегой, как скала. — Чону, все в порядке. — вышел из-за спины ребенок и встал рядом с омегой. В глазах ни грамма страха. Надо же, какой интересный раб, пронеслось в голове у Ирсэна. Не побрезговав он подошел ближе и присел на корточки перед ребенком. — Так как же тебя зовут, омега? — Юнги. Мин Юнги. — Ты знаешь кто я такой, Юнги? — альфа не воспринимал его как ребенка, говорил грубо и серьезно, без какой-либо насмешки. — А кто здесь не знает. — ребенок смотрел ему прямо в глаза. — Такой смелый, — усмехнулся альфа и поднялся на ноги, — смелый и поразительно тупой, — резко закончил альфа и схватил мальчика за волосы. Жители бараков собрались вокруг. Президент устроил демонстрацию силы. Решил отыграться на ребенке. Как же низко. Все хотели помочь маленькому Юнги, но никто не мог даже сдвинуться с места. Они обречены на всю свою жизнь. Их задача — молча страдать и наблюдать со стороны, пока их братьев пытают и убивают. У них нет помощников, нет силы, нет воли. У них отобрали все. — Слушай сюда, маленькая тварь, — альфа дернул мальчишку за волосы на себя, — вы все, слушайте! — обернулся он и обвел взглядом присутствующих, — то, что вы все еще живы — моя заслуга. Вы —неблагодарные мрази, ничтожества, дерьмо под моими ногами. У вас нет права даже поднимать взгляд в моем присутствии. Кто позволил тебе, маленькая сука, так смотреть на своего господина?! Мне не стоит и пальцем пошевелить ради того, чтобы от тебя и всех твоих сородичей ни осталось ни следа. — он резко отшвыривает ребенка на землю. Юнги держится за голову. Больно. Но морально еще больнее. Какой ребенок заслуживает такого? Никто не выбирал где и кем родиться. Он ни в чем не виноват. Никто из присутствующих не виноват. — Ребенка на угольную шахту. — отдал четкий приказ Ирсэн. Маленького омегу резко поднимают под руки и тянут в сторону завода. — Господин, прошу вас! Он исправится, ему всего лишь пять! — взмолился омега, защищавший Юнги и упал на колени перед монстром. Ирсэн презрительно глянул на омегу, что устроил данное шоу. — Этого туда же. Пусть составит компанию мелкому выродку, раз так яро защищает. — скомандовал альфа и развернулся, направляясь ко входу на завод. Омега не сопротивлялся, лишь одарил его тем же взглядом, что и Юнги. Его потянули в ту же сторону, что и ребенка, а наблюдающие все также стояли на местах. Ни звука, ни шороха. Как статуи. — Поторопимся и быстрее закончим. Не имею желания проводить в этом месте даже лишней секунды. Мы и так задержались из-за этих ублюдков. — недовольно выдал альфа своему секретарю. Перед господами открыли двери и пропустили внутрь. А статуи все также стояли.***
— Джону! Сотрудник международного отдела влетел в кафетерий во время обеда. — Ким Джону! — окликнул еще раз альфа. Джону, попивающий кофе в одиночестве, поднял голову и взглянул на альфу. Отставив свой стаканчик недопитого капучино, он встал с места и подошел к нарушителю спокойствия. — В чем дело? Вы Ким Джону, заместитель начальника международного отдела? — Джону медленно кивнул, — вас вызывает начальство. Срочно. — Начальство? — удивленно переспросил альфа. — Да, пройдите в кабинет Господина Пака, он ожидает Вас. Джону в смятении. Начальник редко появлялся в здании. Он в постоянных командировках. Неужели дело настолько срочное, что он решил заявиться в офис. Еще и вызвал его. Внутри скребет непонятное чувство тревоги и совсем немного страха. Он забрал свои вещи и направился к выходу из кафетерия. Сворачивая в крыло своего отдела, мужчина заметил паренька, сидящего на лавочке возле окна, играющего с машинкой. Подойдя ближе, он узнал в нем сына Ирсэна. Ну конечно, никакому ребенку больше не позволено находиться в здании. Маленький альфа поднял на него свои темные глаза. Джону лишь на секунду задержал на нем взгляд и двинулся дальше. — Дяденька! — окликнул его мальчик и альфа обернулся. Зацепившись за него взглядом, Джону вопросительно выгнул бровь. — Вы уронили, — подошел мальчик и протянул Джону его платок. Должно быть вывалился из кармана. — Спасибо. — сухо бросил альфа, даже не удостоив взглядом напоследок. Джону двинулся дальше по коридору, ускоряя шаг, оставляя ребенка позади. Довольно грубо, да. Но этот выродок самого Ирсэна не заслуживает чего-то большего. Джону не собирается любезничать. Сын самого больного ублюдка страны перенял все его гены, Джону уверен. Этот монстр вырастит кого-то подстать себе. Подходя к кабинету начальника, он мнется несколько секунд и стучит пару раз. — Войдите. Джону проходит в кабинет, встречаясь взглядом с начальником. — Господин Пак, Вы вернулись и даже не сообщили мне, — улыбнулся альфа своему начальнику, закрывая за собой дверь. — Закрой дверь на замок, Джону, — прервал его альфа, — никто не шел за тобой? Джону замер на месте. Да что черт возьми происходит? Закрыв дверь, как и просил начальник, альфа обернулся к господину Паку. — В чем дело? У нас какие-то проблемы? — Джону не нравится этот разговор. — За тобой не было хвоста, Джону? — громче повторил альфа, начиная выходить из себя. — Нет, Господин. Я был один всю дорогу, — спокойно выдал Джону, опуская подробности про сына Ирсэна. — Отлично, — выдохнул начальник, откинувшись на спинку своего кресла, — присядь сынок, у меня есть что тебе рассказать. Джону честно не имеет ни малейшего понятия что происходит. Это начинает настораживать. Что могло случиться, Джону не сделал ничего, что могло вызвать какие-либо проблемы на его работе. Его же не хотят уволить? Только не это. Ему необходимо безопасно и незаметно выехать из страны в ближайший месяц. Никто не может быть в курсе его планов. Альфа перевел на него тяжелый взгляд и обреченно выдохнул. — Наш уважаемый Господин Президент запросил детальные досье на всех работников международного департамента. — резко выдал альфа, а по спине Джону незаметно пробежались мурашки. К чему это? — Я не понимаю. Почему он запросил только нашу информацию? Мы не единственный департамент в этом чертовом месте! — начал вскипать Джону. Агрессия — защитная реакция на страх. — Успокойся и выслушай меня, — грубо выдал начальник, — я прекрасно знаю, как ты презираешь это место. Большая часть работающих здесь испытывают тоже самое. Но Джону, — альфа сделал паузу, посмотрев Джону в глаза, — у тебя хуже всех получается скрывать свою ненависть. Ты можешь подставить абсолютно всех. Подумай о семье. — по самому больному месту. — Ты знаешь, я люблю тебя как сына, и только поэтому я вызвал тебя к себе сегодня. Мне донесли, что наш новый босс крайне консервативен, ему ничто не помешает снять тебя с должности, превратив жизнь твоей семьи в ад. Своим поведением на церемонии инаугурации ты вызвал много вопросов. За тобой будут пристально наблюдать, имей это в виду. Ты меня понял? — альфа склонился над своим столом, все также наблюдая за реакцией Джону. Он слишком ценит этого сотрудника, он не может позволить ему пострадать. Иногда, чтобы вбить какую-то истину в чью-то голову, необходимо быть грубым. Джону оперся локтями на колени и зарылся в волосы, прикрывая глаза. Как можно было так себя выдать. Он за ненавистью, заслонившей все, не думает о самом важном — безопасность семьи. Как же он облажался. — Ты понял меня? — громче повторил альфа. — Да, Господин Пак, я все понял. — понуро ответил Джону, все еще пребывая в подвешенном состоянии. — Вот и прекрасно. Впредь будь осторожен. Кем бы я ни был, я не смогу вытащить твою задницу из неприятностей, ты понимаешь? Наша воля — ничто. Здесь, — альфа обвел руками свой кабинет, — незаменимых нет. — Спасибо, Господин. Впредь я постараюсь не подставлять наш отдел и Вас. — Джону поднялся с места и поклонился начальнику. — Могу я идти? — Да, можешь быть свободен. — альфа последний раз окинул взглядом подчиненного и вернулся к работе, вытаскивая папки с документацией. Джону покинул кабинет, остановившись возле двери. — Твою мать… — прошептал он себе под нос и направился дальше по коридору. В этом здании нет места слабости. Каждый должен следить за тем, что говорит, ибо любая лишняя буква может привести к трагическим последствиям. К сожалению, некоторые все-таки совершают ошибки и промахи. Один из таких промахов был допущен и Джону в тот день, после разговора с начальством. Маленький мальчик с машинкой, имея особенную любознательность, не мог пропустить разговор двух альф. К чему же приведет интерес одного и беспечность другого?***
Маленький Чонгук, сидя в кабинете отца, со скучающим видом рассматривает картины, развешанные в кабинете. Прошло около двадцати минут, как секретарь его отца оставил альфу в кабинете одного. Чонгук спрыгнул с дивана, направляясь к рабочему столу. Подойдя ближе, он начал рассматривать содержимое. Бумаги, ручки, печати… — Скучно…— выдохнул альфа, садясь на кресло отца за столом, начиная крутиться на нем. Задев ручкой кресла несколько папок со стола отца, он спрыгнул с кресла, начиная собирать все, что упало. Взгляд маленького альфы привлекла папка с фотографиями. Начиная перебирать их, он наткнулся на семейную пару. Альфа и омега держали за ручки своего маленького сына в смешном дождевике с божьими коровками. — Мило, — улыбнулся Чонгук, смотря на маленького омежку и его наряд. Переведя взгляд на старшего альфу, мальчик замер. Это он. Дяденька, который потерял платок. Мальчик не заметил, как открылась дверь в кабинет. Ирсэн не ожидал увидеть сына, сидящего возле его стола. Обойдя кабинет, он остановился за спиной ребенка, внимательно наблюдая, чем тот занимается. Заметив, чью фотографию его сын держит в руках, на лице альфы мелькнул злобный оскал. Надо же, какие совпадения. — Что за бардак ты тут устроил, Чонгук? Мальчик не ожидал чьего-либо появления. Альфа резко поднялся на ноги, пряча фотографию за спину. — Прости отец, это вышло случайно. — склонил голову ребенок. — Что у тебя за спиной? Чонгук непонимающе посмотрел на отца. Он сделал что-то плохое? — Покажи мне, что ты прячешь за спиной, Чонгук. Немедленно. — настоял старший альфа, приближаясь к сыну. Чонгук медленно протянул руки вперед, держа перед собой семейную фотографию. — Ты знаешь кто на этой фотографии, сын? — серьезным взглядом уставился альфа на мальчика. Чонгук не понимал, что хочет от него отец, он продолжал глазеть на него большими, полными смятения глазами. — Я повторю свой вопрос. Ты знаешь, кто изображен на фотографии? — выделяя каждое слово, альфа немного повысил голос. — Я не знаю. — Чонгук снова опустил взгляд. — Не ври мне, сын. — угрожающе произнес альфа. Чонгук действительно не понимал, что хочет от него отец. Какая разница, кто на фотографии. Зачем отцу знать. — Я видел этого дядю пару раз, — мальчишка указал на Джону, — он был на твоей церемонии, в тот день он случайно налетел на меня, когда выходил из здания, — альфа сделал паузу, взглянув на отца. Тот слушал внимательно, впитывая каждый звук, не пропуская ничего. — Второй раз я видел его сегодня. Его, кажется, вызвали в какой-то кабинет на разговор, — закончил Чонгук. В глазах Ирсэна пробежала искра интереса. — В какой кабинет вызывали этого дядю? — с улыбкой поинтересовался альфа у сына. — Я не уверен, кабинет был на третьем этаже. Обычно он пустой, я часто играл там, пока ждал тебя. Но сегодня с самого утра он заперт. Этот дядя был там. В голове старшего альфы начинает складываться пазл. Международный отдел. Старый черт, вернулся значит. — Ты слышал, о чем говорили дяди в кабинете? — напрямую спросил Ирсэн, не имея терпения ждать ни секунды. Чонгук замер. Он все еще маленький, чтобы понимать многие вещи. Но мальчик очевидно осознавал, что за разговор, произошедший в том самом кабинете, никого по головке не погладят. — Чонгук. — отец настаивал. Маленький альфа еще раз взглянул на фотографию. Сожаление пробежало в его глазах. Глядя на ребенка, он почувствовал укол вины, за то, что сейчас сделает. Страшно рушить чью-то жизнью. Но еще страшнее смотреть в глаза своему отцу. Он никогда не подвергался насилию с его стороны, но в нем воспитали чувство страха. Последний раз зацепившись взглядом за улыбающегося ребенка на фотографии, Чонгук поднял голову. — Я слышал все. Вот так. Три слова равносильны убийству для одной маленькой семьи. Три слова, которые лишат шанса на счастливое будущее. Ирсэн сел на кресло, подозвав мальчишку к себе. Ситуация вызывала в нем бурю восторга. Кто бы мог подумать, что избавиться от человека будет так легко. Еще одно чувство переполняло альфу — гордость. Он воспитывает свою будущую замену и уже видит результаты. Все складывается как нельзя лучше. — Расскажи мне, Чонгук.