Там, где всегда холодно.

Альбедо любопытный парень и был таким сколько себя помнит. Никакая книжка на полке ребёнка не оставалась незамеченной: энциклопедии, классика, художественная литература, всё своевременно было прочитано. Когда его мать поняла, что смысла покупать новые книги нет - она отвела своего сына в библиотеку. Оттуда он забирал по несколько книжек, читал их, а потом возвращал, не смея задерживать срок сдачи. Вот только ребёнок рос. Со временем Альбедо начал относится к книгам более избирательно, больше не читал всё подряд, предпочитая только свои любимые жанры. Фэнтези - это то, что он любил. Альбедо нравилось погружаться в волшебный мир, читать про тамошних законов и существ. За этим делом двенадцати летний мальчик мог проводить всё своё свободное время, даже сидя в школе на переменах. Рейндоттир не нравилось увлечение сына. Она вообще считала, что такая литература не несёт в себе ничего интеллектуально ценного, поэтому она не должна являться приоритетом в прочтении для Альбедо. Вот только вечные споры кроме потраченного времени и плохого настроения не приносили, поэтому женщина пошла на отчаянный шаг. Альбедо до сих помнит, как мама сгребает все книги в большой мусорный целлофановый пакет, разрывает на части корешки, чтобы больше поместилось, приговаривая: – Я позабочусь о том, чтобы ты больше не занимался этим тунеядством! А потом безжалостно на глазах сына сжигает весь "мусор" на заднем дворе дома. Тогда Альбедо потерял частичку себя. Точнее будет сказать: огромное целое своих будней. Перед глазами всё плыло, в горле стоял отвратительный ком, но никакие глотки не могли сдвинуть его из гортани. Альбедо смотрел на костёр его пережитых эмоций, миров, которые успели породниться. В уголках своего приоткрытого рта он ярко чувствовал солёную влагу, пока нос отказывался нормально дышать. – На, – к ногам упала крупная книга синего цвета. На неё Альбедо даже не глянул, продолжая разглядывать оранжевые языки пламени, – С этого дня никаких фэнтези. Только наука, – отчеканила Рейндоттир и прошла мимо. После этого дня Альбедо возненавидел двадцать четвертое сентября. – Альбедо-о-о, – проныл Кейа, положив свою голову на собственные скрещенные руки, которые мирно покоились на столе, – ты как вообще можешь читать такие скучные книжки? Ладно ещё классика, хотя там тоже не без уныния, сплошные помещики и описание берёзы на три страницы, но философия? Тебе вообще голову нечем занять? – Кейа, мы в библиотеке, будь тише, – сдержанно ответил Альбедо, игнорируя высказывания друга. – Это школьная библиотека, здесь малышня играет на компе в "Fire and Water", а средние классы активно обсуждают новую версию "Minecraft", вызывая друг друга в какое-то ШД. От моих разговоров хуже никому не станет, – Кейа глянул на библиотекаря, – Вон, – он кивнул в сторону работника, – ему вообще по кайфу. Сидит себе какие-то бумажки заполняет. – Зато мне не по кайфу, заткнись, Кейа. – Фе, отвлекаю от гениальных дум? Вопрос остался без ответа. Школьник облокотился спиной на стул, скрестил руки за головой и начал быстро топать ногой по линолеуму, рассматривая серьёзные физиономии писателей на стенах. Вон Толстой, а там, ближе к двери, вообще Набоков. Рядом с окном висят Лермонтов и Белинский, а между ними затеснился Блок. С другой стороны помещения сверкают лики Пушкина, Гоголя да Достоевского. Великая тройка, что сказать. Откуда Кейа знает лица всех вышеперечисленных писателей? Просто учитель литературы зациклился на нём, ибо у тунеядного подростка выходит натянутая тройка. Вот и гоняет по простецким темам, от пересказа колобка, до лица Пушкина. До недавнего времени Кейа думал, что Войну и Мир написал Достоевский. Ну, а что? Название в его духе. – Читаешь то хоть что? – Роман Владимир Набоков. "Приглашение на казнь". – Название позитивное, сразу видно: лёгкая эротика на ночь. Получив скептический взгляд и лаконичное: "Не смешно", Кейа встрепенулся: – Я серьёзно! Мой первый раз так и происходил! – Я рад, что твой первый опыт способствовал твоему остроумию. Спустя какое-то время одноклассник удалился, сказав что-то о скором конце перемены. Впрочем, Альбедо было всё равно, ибо у него сейчас было окно. Ещё минут сорок он сможет почитать в тишине и идиллии. Хотя бы по той причине, что библиотека спустя пять минут опустела и по ушам ударил звонкий звонок. В голову невольно забрались мысли по поводу вопроса Кейи: "Альбедо, ты как вообще можешь читать такие скучные книжки?". Парень бы не назвал их скучными, они увеличивают кругозор и дают пищу для размышлений на те темы, о которых ты задумываешься только ночью, мучаясь от бессонницы. Такая литература обнажает человеческую душу, вскрывая грудь острым кинжалом, вытаскивая лёгкие и вырывая сердце. Читая философию ты думаешь: "Неужели, не только я задумывался об этом?" И это приятно находить в мыслях других людей то, что как казалось абсолютно запретно и грязно́. Однако, Кейю тоже можно понять. Не все хотят забивать голову подобными вещами. Вот только у Альбедо нет выбора. Его идол, персональная богиня, учительница и создательница (читайте, как мать) отдала сына на попечение своей давней подруги Алисе, а на прощание вручила книгу в синем переплёте с золотыми буквами на обложке: . "Иллюзии", Ричард Бах. – Ты никогда не подводил меня, Альбедо. Найди смысл естества́ и не разочаруй своего мастера, – погладив по голове сказала Рейндоттир, а затем скрылась за закрытой входной дверью. На плече Альбедо покоилась тёплая рука Алисы. На мгновение подростку показалось, что это запястье матери. Вот только у той оно холодное, как лёд и хватка крепче будет. Что конкретно тогда имела в виду учительница, парень не знал. Вся суть его жизни заключалась в бесконечном потоке знаний и экспериментов, которые поддерживала Рейндоттир. И суть всего естества́ была непонятна и дика. Поэтому философия и наука верный путь к нахождению правды. Интернет давал слишком размытые формулировки, а каждая книга показывала разные взгляды, ничего конкретного. Алиса говорила, что, возможно, мать Альбедо имела ввиду в чём таится счастье самого Альбедо, женщина поняла, что научила сына всему, чему могла, поэтому оставила его, дав шанс на собственную счастливую жизнь. Однако, для подростка это всё сказки. Не может так с ним поступить его идол, просто бросить под предлогом, что все знания пытливый ум исчерпал. Что нет больше куда расти. Есть, ещё как. Вот только этого ли хочет Рейндоттир? Альбедо ненавидит и любит свою мать одновременно. Он благодарен её за своё рождение, за все те знания, что она тому передала. Вот только обида за прошлые поступки его душит. Парень до сих пор не взял в руки фэнтези, потому что ему привили, вбили, что читать это нельзя. Неправильно, только пустая трата времени. А вот Альбедо хочет читать, но как только берётся за подобную литературу - руки сами трясутся, начинают потеть, а перед глазами пламя, чёрные книги да пепел. И золотые зеркала, которые обжигая холодом, смотрят на сломленного ребёнка через призму призрения. Если Рейндоттир и правда хочет, чтобы Альбедо нашёл своё счастье, не слишком ли это жестоко? Как дать собаке еду, а потом ударить её по носу, как только та начнёт трапезу. Потом сидеть и удивляться, почему это животное не ест? – Извини? – из транса выдёргивает мелодичный голос. На слух, он как мёд. Тягучий и сладкий. Альбедо отложил книгу и повернулся на спросившего, мягко кивая в жесте: "Я слушаю.", – Ты же из старших классов? Почему не на уроке? И Альбедо теряет дар речи. Золотые глаза, как у учительницы, разве что мягче и теплее смотрят прямо в душу. Невольно захотелось дотронуться до руки незнакомца, ощутить температуру. Почему-то казалось, что она точно не холодная. Наверное, даже горячая. – А ты, собственно кто? – сдержанно спросил Альбедо, но в душе билась птица в клетке, желая улететь и запутаться в блондинистых волосах. – Я староста одиннадцатого "Г", Итер, – парень улыбнулся и протянул свою руку. Она оказалась тёплой, но ледяные пальцы Альбедо заставили собеседника немного вздрогнуть, а кожа покрыться мурашками. Прикосновение секундное, но оно ещё долго будет ощущаться на ладонях Альбедо. Это было похоже на костёр. Нет, не так. Парень не хотел связывать у себя в воспоминаниях огонь и тепло Итера. Слишком разные вещи, одна бьёт в сердце, разоряя прежнюю свежую могилу, другая же создаёт новые впечатления. Новые приятные впечатления. – Альбедо, – прикосновение пропало. Итер подсел к Альбедо за стол: – А ты, как я вижу, любишь поговорить? – ещё ярче улыбнувшись, спросил парень, хотя куда уж там ярче. – Как видишь, – Альбедо уставился на книгу. Из-за размышлений подросток совсем забыл на каком моменте остановился. От Итера пахло чем-то тёплым и родным. К нему хотелось прикасаться и пользоваться, как личным обогревателям. Вот только давать тепло жаждало тело в ответ. Так странно. – Та-а-ак, почему не на уроке? – Разве твоя обязанность не следить только за своим классом? – Ты прав, но также я должен сообщать о других прогульщиках, если вдруг их увижу, – невесело хмыкнул Итер, – представь, какого это контролировать всю школу? Поэтому давай, рассказывай. – У меня окно. – И всё? Хах, я то думал будет как-нибудь захватывающая отмазка! – хихикнул Итер, но не заметив чужого веселья, немного скукожился на стуле, продолжая наблюдать за Альбедо. – Тебе разве не пора? – Ты меня выгоняешь, Альбедо? – Нет. Просто странно, что староста прогуливает уроки, – голубые глаза встретились с медовыми. – Не-е-ет, я не прогуливаю, – Итер отвёл взгляд на портрет Пушкина, – просто учитель сказал сгонять и найти наших. Половины класса нет, а я то знаю, что они все смотрят бои жуков в курилке. Что с них взять. Вот я и "ищу". – Битва жуков? – Ага, – Итер подложил руку под голову и весело посмотрел на Альбедо, – Аратаки Итто - мой одноклассник, а по совместительству одна сплошная головная боль. Бои жуков его пристрастие. Знаешь, кто-то стихи пишет, музыкой увлекается, а он ищет тараканов, делает мини арену в длину и ставит ставки на насекомых. Правила просты: чей жук добежит до финиша, тот и выиграет. – А это законно? – удивился Альбедо. – Конечно нет, но об этих соревнованиях администрация не знает, так что да… – А у тебя? – неловко спросил парень. – А что у меня? – Есть пристрастие? – Ну, путешествия люблю, очень часто отправляюсь на электричке куда-нибудь, по лесам хожу, полям. Даже на велосипеде в другие города езжу. Очень увлекательно, но быстро устаешь! – оживился Итер от инициативы нового знакомого, – А ты? – Эм, ну, я в этом плане более посредственный. Мне нравится рисовать, – единственное увлечение, которое разделяла Рейндоттир. По её словам: такая деятельность способна лучше передать представление о сущности и форме вещей, – Человек забывает определённые моменты, не вспоминая о былой красоте. Благодаря рисованию можно запечатлить эти самые мгновения. Это очень…успокаивает что-ли? Итер смотрит в ответ с нескрываемым удивлением. Таким приятным потрясением, что щекочет где-то под рёбрами. Парень улыбнулся и как-то печально выдаёт: – Знаешь, ты напоминаешь мне мою сестру. Она тоже выглядит холодной персоной, но внутри неё скрывается страсть, которую она показывает лишь иногда. Мне всегда нравилось её слушать. Итер не золото. Нет, он нечто большее. Теплее какого-то металла, поэтому Альбедо стыдно на мгновение, что сравнил ледяной сплав матери и тёплое солнце Итера. Этот парень звезда, а не кусок самородка. Он тянет за собой, даёт стимул идти вперёд. Нет, даже бежать с ним под руку и не оглядываться. – А ты мне больше напоминаешь солнце, – спокойно ответил Альбедо, вгоняя собеседника в краску. "Очень милое солнце" – продолжает парень в мыслях, но не смея озвучивать это. Если Рейндоттир действительно хотела, чтобы Альбедо нашёл своё счастье, то он обязательно пойдёт в нужном направлении.