По долгу службы

Лорд Ваймс никогда не считался с анк-морпоркскими аристократами. Справедливо говоря, они ему точно кость поперек горла постоянно стояли: на приемах отбоя от них не было, смотрели раболепно и вели услужливые речи, а после отправляли своих посыльных в Гильдию Убийц, один за другим предлагая контракты на ваймсову голову. Ваймс и лордом быть никогда не хотел — претило ему это всё, да вот только от папенькиного наследства отказаться не смог, уж больно мать была плоха и стражнической зарплаты едва хватило бы ей на сносного врача. Вот и пришлось принять, что отец помимо пристрастия к крепкому виски оставил ему в наследство ещё и титул герцога Анкского (и Ваймс всё голову ломал, как только мать угораздило выйти замуж за непросыхающего герцогского сынка). Городской Совет (а вместе с ним и патриций) на внезапно образовавшегося в городе могущественного аристократа смотрел сквозь пальцы — в конце концов, Ваймс не заявлял ни притязаний на место в Совете, ни прав на городское имущество (исключая земли в графствах, которые хоть и приносили городу основной доход, Совет никогда не интересовали, ведь к непосредственно городу отношения не имели — то ли дело разваливающиеся трущобы на окраине Теней, тогда это был бы другой разговор). Впрочем, от службы Ваймса всё же отстранили, тем не менее оставив при нем его значок, отнимать который было чревато, и учредив для него новую должность — почетный пост командора, потому что отнимать у лорда Ваймса возможность быть причастным к жизни города было ещё более чревато. Впрочем, от служебных дел Ваймс всё же отошел, медленно, но верно увязая в рутине аристократических будней (включающих преимущественно бумажки, приемы, бумажки и снова бумажки, оставшиеся в наследство от нерадивого папаши). Появление в городе дракона всколыхнуло всех: от патриция и членов Совета до уличных пьянчуг, которые теперь боялись и нос показать из своих халуп, опасаясь сгореть заживо. Ваймса (который под слоями бордового бархата и ценных бумаг всё ещё оставался стражником) просто не могло не возмутить настолько вопиющее нарушение общественного порядка, и он сделал то, что считал единственно верным в сложившихся обстоятельствах — разобрался лично. Снова надеть кирасу и побегать по улицам было странно, но вместе с тем ощущалось так хорошо и правильно, что Ваймс наконец почувствовал себя собой впервые за долгое время. То, что дело дракона оказалось с двойным дном, не стало для Ваймса откровением, впрочем, он удивился, что Воунз при всей своей изворотливости и врожденном таланте вынюхать любые секреты, метил в кресло патриция (который главой города считался лишь номинально), а не члена Городского Совета (который за годы безумия Капканса стал фактическим правящим органом). Впрочем, расспросить его так и не удалось ввиду безвременной кончины, а самому задумываться об этом Ваймсу не хотелось — ему хотелось отмыться от гари и выспаться наконец, не вскакивая посреди ночи от кошмаров. То, что убийце дракона полагалось щедрое вознаграждение, Ваймс знал и собирался отдать положенные ему деньги на отстройку пострадавших от нападения дракона районов города — ему самому и своих богатств с лихвой хватало. Но, увлеченный погоней, Ваймс беспечно выпустил из внимания одну маленькую поправку — герою полагалась невеста за счет государства, то есть города по решению Городского Совета без права отказа или передачи во владение иным лицам, включая лица, являющиеся подданными других государств. Справедливо говоря, жениться Ваймс не собирался, но и отказаться от законно оформленного распоряжения Совета не мог. А взывать к доставшемуся в наследство титулу не хотел. Да и в конце концов, что такого страшного? Столько людей женятся по собственной воле, ничего такого в этом нет, как бы сильно Ваймсу ни претила эта идея. К тому же Совет заверил его, что его невеста из порядочной семьи с отличной родословной (что в глазах Ваймса совершенно не прибавляло ей очарования), и в отношениях с иными мужчинами прежде не состояла. Имени будущей супруги Ваймсу, конечно, не назвали, потому церемония бракосочетания — пышная и пошлая до тошноты — обещала для лорда Ваймса стать сюрпризом. Ваймс, впрочем, подобрал несколько иные слова, чтобы описать Совету то, чем считал этот брак, и «чёртов подлог» было самым цензурным из них. В Совете, впрочем, закрыли на это глаза, памятуя, что, во-первых, лорд Ваймс родился и вырос в Тенях (а там за словом в карман не лезут, лезут за складным ножом или кастетом) и, во-вторых, Ваймс всё ещё был героем, что спас город от безвременной кончины в пучине пламени, и горожане, мягко говоря, не одобрят, если героя повесят за публичное оскорбление членов Совета. Потому Совету пришлось смириться со вспыльчивостью лорда Ваймса, в то время как лорду Ваймсу пришлось принять тот факт, что вместо обещанной невесты у алтаря его ждал Хэвлок Ветинари. Ветинари, казалось, был идеальным патрицием — одинокий, молчаливый, неприметный. Он никогда не перечил решениям Совета, никогда не выходил из себя и принимал жителей на аудиенциях с мягкой холодной улыбкой на устах, от которой многим становилось не по себе. Формально он был правителем города, фактически он был просто лицом, по которому в случае промаха Совета придётся удар. Как случилось с Капкансом в своё время. Люди с лёгкостью могли простить ему полоумие и тягу к пыточным орудиям, но не смогли простить неудачно внедрённую систему налогообложения. Лорда Капанса сменили, тотчас забыв о его существовании и выбрав (по настоятельной рекомендации одного из членов Совета) взамен молодого лорда Ветинари. Лорд Ветинари в отличие от своего предшественника оказался удивительно вменяем и понятлив, и работа пошла легче. Шестерёнки завертелись и город расцвёл, что удовлетворяло и простой народ, и Совет. Почему Совет жертвовал настолько ценным лицом, Ваймс не знал, но подозревал, что за этим браком стояло нечто большее, чем просто традиция награждать героя рукой дочери правителя (или самого правителя за неимением оной, как ему объяснили в Совете). К тому же, публичность церемонии бракосочетания поражала воображение (не пригласили разве что попрошаек, и то только потому, что те не поместились бы в церемониальном зале), и Ваймс даже думать не хотел, чем это по итогу обернется. Горожане приняли факт бракосочетания лорда Ваймса и патриция Ветинари неоднозначно: кто-то недоумевал, кто-то хихикал, кто-то брезгливо выругался. В рядах аристократов же, напротив, царило удивительно стройное одобрение и воодушевление, что лишь укрепляло сомнения Ваймса. Сам же патриций, казалось, не относился к собственному выданью замуж ровно никак — стоял у алтаря всё такой же безразличный и холодный, весь, как обычно, в чёрном, точно пришёл не на свадьбу, а на похороны, и если бы Ваймса меньше занимало собственное возмущение, он бы понял, что так оно и было, ведь Ветинари фактически продали как вещь, уплатив им государственный долг перед Ваймсом. Ваймс осознал это лишь погодя, когда к его поместью подъехала черная карета с черным гербом на ней (ведь сам Ваймс практически сбежал сразу после бракосочетания, гаркнув злобное «мне надо пройтись!») и сопровождавший Ветинари клерк напомнил Ваймсу, что брак, согласно традиции, необходимо консумировать. Впервые за столько лет Ваймс настолько не хотел, чтобы наступал вечер, и всеми правдами и неправдами оттягивал момент, когда ему вновь придётся столкнуться с теперь уже супругом лицом к лицу. Ветинари ждал его в спальне, одетый в непривычно белую ночную рубашку, украшенную рюшами и кружевом, точно девица. Он и сидел как-то по-девичьи, на самом краю кровати, точно готов был сию же секунду сорваться с места и сбежать. — Не бойся, — мрачно бросил Ваймс, подходя к сервированному на двоих столику (а он ведь так и не поужинал) и рассматривая бутылку вина (наверняка прислал кто-то из этих лощёных ублюдков в качестве подарка), — я не собираюсь тебя насиловать. — С чего вы взяли, — голос Ветинари прозвучал неожиданно ровно для человека, которого принудили выйти замуж за другого мужчину, — что это будет насилием? Вы — мой супруг, сэр Сэмюэль, и нам полагается консумировать брак. Ваймс мрачно осклабился, поставив бутылку на место, и повернулся. Ветинари стоял у него за спиной (и как только подкрался так тихо?) на расстоянии вытянутой руки. — Хочешь сказать… — Ваймс сделал шаг навстречу, его голос слегка сел, предвещая зарождающийся внутри гнев, — что пошёл замуж по собственной воле? — Ваймс шагнул ещё раз, сокращая расстояние между ними до опасной близости. Ветинари был выше на полголовы, но это не мешало Ваймсу быть чертовски угрожающим. — Что хочешь меня сейчас? Несколько долгих мгновений Ветинари просто смотрел ему в глаза, точно пытался разгадать, но, не получив ровно никакой подсказки, устало выдохнул, признавая поражение: — Нет. Так решил Совет. Ваймс отступил. Теперь он, казалось, в полной мере осознал, почему Ветинари был настолько выгоден Совету — было бы величайшей глупостью упустить такого абсолютно безвольного, слабого, не имеющего собственной точки зрения человека. — И что ещё решил Совет? — Ваймс снова усмехнулся, отворачиваясь, намеренно подставляя Ветинари спину. — Что ты будешь шпионить за мной? Или… — он обернулся чуть резче, чем следовало бы, — убьёшь? Я знаю, что ты учился в Гильдии Убийц. Все знают. Последняя фраза должна была прозвучать как назидание, ведь случись с лордом Ваймсом что-то на бывшего убийцу подумают в первую очередь, но прозвучала скорее как оправдание тому, что Ваймс знал о новоиспечённом супруге хоть что-то, хоть и старательно показывал, что не был в нём заинтересован. — Нет, — так же ровно ответил Хэвлок. Ваймс засмеялся — мрачно, но беззлобно. — Думаешь, я так легко тебе поверю? Ты же политик — вас лгать учат раньше, чем в штаны не писать. — Ваймс резко посерьёзнел, смех пропал так же резко, как и появился. — Слушай, не знаю уж, чем ты перед Советом провинился, но я не хочу тебе вредить. И им вредить не хочу — так им и передай! — я хочу жить как прежде, до… — Ваймс многозначительно развел руками, — всего этого. Так что давай я помогу тебе, а ты поможешь мне. Быть супругом герцога Анкского — не последнее дело, знаешь ли, как и быть супругом Сэма Ваймса. Если ты чем-то насолил Совету, я тебя защищу, и к всякому принуждать не буду, но, если будешь шпионить — пеняй на себя, ваша светлость. Я предлагаю честную сделку, без секретов. Ветинари выслушал его абсолютно бесстрастно, ни единым жестом не выдав эмоций, и одним богам известно, что творилось за этой маской спокойствия и безразличия. — Вы даёте мне слово герцога Анкского? — Ветинари слегка приподнял бровь. — Я даю тебе слово Сэма Ваймса, — Ваймс простецки протянул Ветинари руку. — Это дорогого стоит, — Ветинари протянул руку в ответ. Его кисть, узкая и изящная, смотрелась совсем хрупко в широкой мозолистой ладони Ваймса, и Ваймс пожал её куда слабее, чем следовало бы, попросту опасаясь сломать, и задержал куда дольше, чем следовало бы, в инстинктивном желании согреть. Осознав это, он отстранился, слегка стушевавшись. — Я пойду, — буркнул он. — Скажешь Совету, что я сделал всё как полагается сегодня. — Нет, — ответ Ветинари застал Ваймса врасплох, — клерк заплатил вашей горничной. Если простыни будут чистыми, мне не поверят. Ваймс выругался и нервно оглядел комнату, напряжённо пытаясь придумать, как выйти из сложившегося положения. На столе заманчиво поблёскивал столовый нож. Идея пришла секундой позже — Ваймс начал развязывать рубашку. — Сэр Сэмюэль, что вы делаете? — Ветинари опасливо отступил на полшага. — Ну, — Ваймс снова стушевался, замерев, — простыни же надо замарать. Пальцы резать глупо — сразу раскроют, оцарапаю плечо — крови должно хватить, чтобы горничная поверила в то, что мы, ну… это… Ваймс не договорил, совсем запутавшись в словах. Говорить о перспективе разделить ложе с другим человеком было для него несвойственно, особенно если этим человеком будет другой мужчина. У лорда Ваймса не было предубеждений против однополых отношений — в конце концов, его не касалась чужая личная жизнь, — но сам он подобным прежде не интересовался (как не интересовался и отношениями с женщинами), ведь всегда находилось что-то важнее дел сердечных, и его знания о сексе сводились к пересудам в участке и похабным шуточкам, которых он нахватался едва не с младенчества. — Этого не нужно, — Ваймсу почудилось снисхождение в голосе патриция, но дальше его тон снова стал ровным, так что Ваймс проигнорировал первое впечатление, — я ведь не девица. Семени будет достаточно. Ваймс ощутил, как внутри заворочался стыд, и пресёк его на корню — не хватало ему ещё как пацану краснеть тут. Он спешно натянул рубашку назад, не особенно заботясь об аккуратности. — С этим ты справишься сам, — неловко буркнул он. Ветинари не ответил. Очевидно, признавать перед другим мужчиной тот факт, что эту ночь он проведёт за самоудовлетворением, ему было так же неловко, как Ваймсу. — Тогда я пошёл, — Ваймс кивнул, направляясь к двери. — Сэр Сэмюэль, — негромкий оклик нагнал его у выхода, — останьтесь. — Зачем? — Ваймс тупо уставился на Ветинари, не вполне понимая к чему он ведёт. — Давайте поужинаем вместе, — Ветинари мягко улыбнулся, отодвигая один из стульев. Тело было однозначно «за» это предложение, ведь Ваймс толком не ел весь день, но оставаться с новоиспечённым супругом наедине ему всё ещё не хотелось. Особенно учитывая тот факт, что он всё ещё не доверял Ветинари, а тот определённое время пробыл наедине с блюдами. — Я поужинаю у себя в покоях. — Сэр Сэмюэль, — тон Ветинари стал немного настойчивее, — вы пробыли со мной не более четверти часа. Вы ведь не хотите, чтобы поползли слухи о вашей мужской неполноценности? — Всё нормально у меня с полноценностью! — в сердцах прикрикнул Ваймс. — Может у меня просто на мужиков не встает?! Последняя фраза вырвалась случайно и Ваймс тут же пожалел, что позволил таким неосторожным словам слететь с языка. — Тогда Совет едва ли поверит в то, что вы консумировали брак со мной, — так же ровно ответил Ветинари, точно Ваймс не бросил в него оскорблением секунду назад. — А что если не выполнить условие Совета? Что они мне сделают? Убьют? — Ваймс мрачно усмехнулся. Он ходил по тонкому льду, прекрасно это осознавая. — Не знаю, — Хэвлок сел за стол, — я никогда не перечил их решениям. А сейчас, — он откупорил бутылку, разливая вино по бокалам, — прошу, поужинайте со мной. Ваймс недовольно скривился. Во-первых, Ветинари был прав, во-вторых, он был отвратительно невозмутим и, если Совет действительно хотел довести Ваймса до белого каления, он выбрал правильного человека. — Я не пью, — огрызнулся Ваймс, кивая на бокал. — Что же, — Ветинари отставил свой бокал непочатым, — тогда я не буду из солидарности. Давайте попробуем, как у вас здесь кормят, Сэр Сэмюэль. Ветинари улыбнулся, пальцами отщипывая кусочек булочки и отправляя его в рот, очевидно довольный выпечкой. И Ваймсу отчего-то стало легче. Возможно это было банальное осознание того, что супруг не успел подсыпать чего-то исключительно ядовитого в еду, а может улыбка Ветинари — такая неожиданно теплая — просто была заразительна.