Чума

      Светка скакала на одной ножке, расстегивая замочек на босоножке, когда Валера и Космос вернулись к ним с Владой.       - Так, знакомства продолжаются, - Холмогоров наскоро зачесал назад мокрые волосы и распростер руки: - Итак, вот эта нимфа – Светлана, а это непобедимая скала – Валера. Светка не скрывала ухмылки, глядя в глаза Филатова. Ситуация начинала ее забавлять, а вот парень был несколько обескуражен и пересилил желание улыбнуться.       - А мы уже знакомы, - не разрывая с ним зрительного контакта, оповестила друзей девушка.       - Да ну? – Влада покосилась на них. Космос пожал плечами.       - А я всегда говорил – Москва – это просто большая деревня, - и толкнул друга в плечо: - А че ты мне ничего не рассказывал?       - А должен был? Светка скинула вторую босоножку и поспешила к воде, намереваясь проверить комфортность ее температуры.       - И где вы познакомились? – не унимался Космос. Фил проводил Синицкую взглядом, отмахнулся от друга и побежал за Светкой следом.       - Света, подожди! Она замерла, продолжая хитро улыбаться. Филатов потер затылок и, воспользовавшись тем, что никто не видит, тоже улыбнулся, подавляя скромность:       - Что ты делаешь завтра вечером?       - А зачем тебе?       - Ну… Может, встретимся?       - Может, и встретимся, - тон Светки даже и не думал отдавать серьезными нотками, всем видом девушка показывала, что ситуация ее больше забавляет, чем интересует, - только ты повязку дружинника не забудь.       - Тогда давай в семь, у парка Горького?       - А сегодня компания наших общих друзей не устраивает для душевных разговоров?       - Почему же? Вполне. Так что насчет завтра? В семь устроит? Она, сохраняя все то же выражение лица, медленно стянула с себя сарафан, кинула его в руки Фила:       - Подержи, пожалуйста. Валера поймал платье, наблюдая, как Светка, засмеявшись, разбежалась и полетела щучкой в реку. Поведение этой девчонки удивляло и обескураживало. Так и не было понятно, согласна она или издевается? И эту загадку хотелось разгадать как можно быстрее. Собственно, ответ на свой вопрос Фил так и не получил за весь вечер, а уточнять еще раз в окружении Влады и Космоса не стал. Они вполне дружно и весело провели остаток дня, затем Холмогоров подкинул девчонок до общаги. Пока Космос что-то с улыбкой говорил Владе, Филатов успел задать Светке повторный вопрос:       - Так мы договорились?       - Смотря о чем, уважаемый дружинник.       - Вроде я не похож на попугая.       - А я не похожа на обманщицу.       - Погнали, Ромео, - Кос появился за спиной и хлопнул друга по спине. – Нам еще Пчёлу забирать.       - Спасибо за вечер! – крикнули девушки и скрылись за тяжелой дверью общежития.       - Ты давно знаешь эту Свету? – стоило «девятке» отъехать на безопасное от общаги расстояние, Валера не смог не начать собирать нужную информацию на девчонку. Космос ухмыльнулся, закурил.       - С января. Дурацкая ситуация, конечно, с их знакомством. Но было весело.       - Она всегда такая… стерва?       - Кто, Светка? Да брось, хорошая девчонка. Хотя на самом деле их общажное братство дружно в своем безумии.       - Оно и заметно.       - Че, понравилась? – покосился на парня Космос, хотя и так было несложно догадаться.       - Просто спросил.       - Ну да, ну да.       Весь следующий день, пока шли тренировки, Фил сам размышлял – стоит ли идти на встречу или нет. С одной стороны, четкого ответа от девушки он так и не услышал, с другой стороны – вдруг она специально не хотела показывать на глазах у друзей свою заинтересованность в нем, а сама придет? И если Валера не появится – что Светка о нем подумает в этот раз? И так их первая встреча прошла несколько нестандартно и неловко окончилась. Мужик же все-таки. Сам пригласил, значит, идти надо. А если не придет? Фил подошел к главному входу за полчаса до назначенного им же времени. Когда часы показывали двадцать минут восьмого, парень начал немного нервничать. Ладно, подождем. Девушкам свойственно опаздывать… Прошло еще двадцать минут. Затем еще пятнадцать. Но Светы так на горизонте и не было видно. Значит, обманула… Хотя почему обманула? Прокручивая их диалог в голове снова и снова, Филатов понимал, что конкретного ответа девушка так и не дала, просто несколько изменяла его же собственные слова. Издевалась. Не придет. Точно не придет.       - Добрый вечер, - парень склонился к окошечку, где на посту с газетой «Московский комсомолец» сидела Антонина Петровна. Антошка спустила с носа очки и громко вздохнула.       - Добрый. Вы к кому, молодой человек?       - А… Мне нужна Светлана.       - Здесь таких много. Фил поджал губы, вспоминая фамилию Светки, но спустя пару мгновений понял, что он ее и не знал. Зато знал имя девчонки Космоса.       - Света и Влада, они живут вместе.       - А-а-а… - Антошка скривилась, - Синицкая. Что-то вы все зачастили в эту комнату, молодежь. К одной уже захаживали, теперь у нее пузо уже на нос лезет! Не пущу! Валера даже отстранился от ее резкого голоса.       - Не имеете права.       - Я не имею права? – прищурилась пожилая женщина. – Я здесь имею право на все! Так что гуляй, милый, здесь вам не дом свиданий. А если так нужна твоя Синицкая – так приходи к ней в институт, а сюда шастать не надо. Время уже! Фил обреченно вздохнул, отошел к другой стене в вестибюле, и на удачу вдруг заметил Чумакову. Она гремела железными ведрами, выходя из душевой.       - Влада! Девушка обернулась и замерла. Поняв, что Антошка лютует в очередной раз, сама спустилась вниз.       - Привет, Валер.       - Здравствуй. Слушай, а Света… тут?       - Тут, убираемся.       - Можешь позвать ее? Буквально на пару минут, я больше не займу. Влада – добрая душа – улыбнулась, кивнула и побежала наверх. Казалось, что эти пять минут тянулись для Фила вечно, но, наконец, он услышал за спиной осторожные шаги и повернулся.       - Привет.       - Ну, привет, дружинник, - Светка стянула с головы косынку и утерла ею влажный лоб.       - Что ж ты не пришла? Я ждал.       - Да?       - Да.       - Ну и зря. А я и не собиралась к тебе приходить.       - Ну и зря, - парировал ей тем же Фил, и Светка вдруг улыбнулась, но не так, как вчера – чуть нахально, а вполне добродушно.       - А почему решил, что я приду?       - Решил и все.       - Зря Космос вчера подвез нас прямо до общаги. Теперь ты будешь меня преследовать?       - Разве я похож на маньяка? – Валера покосился на пост Антошки. – Да и потом тут у вас такая охрана. Таблички не хватает: «Осторожно! Злая собака». Светка рассмеялась.       - Он еще и острит…       - Ну что ж ты думала? Что я совсем темный?       - С чего ты решил, что я вообще о тебе буду думать?       - Синицкая! – прогромыхала Антошка. – Что это за замашки – приводить сюда непонятно кого, а?       - Это знакомый, Антонина Петровна.       - У вас еще окна не мыты! А через пятнадцать минут мы с завхозом придем на проверку. Валеру данная картина не устраивала. Расправив плечи, он сделал шаг чуть вперед.       - А, у вас тут та самая помещица Салтычиха? Может, пора раскулачить? – он подмигнул Светке, и та не скрыла своей очередной ухмылки. – Батракам пора на волю.       - Ишь ты! – Антошка выползла из своей коморки и уставила руки в бока. – Нет, с каждым разом все наглее и наглее! Я сейчас завхоза позову, и он тебя живо раскулачит.       - Спокойно, уважаемая. Я Дубровский, - и Фил медленно двинулся на выход. Уже открыв дверь, обернулся к Светке: - У меня в воскресенье соревнования в «Динамо». Приходи. Имеешь возможность исправиться.

***

      Андрей сидел на подоконнике около распахнутого окна в своей комнате. На коленях – главный труд немецкого философа и экономиста Карла Маркса по политической экономии: «Капитал». Самое простое определение, которое давал ему Маркс, звучал так: «Капитал – это самовозрастающая стоимость». Понятно, что это могут быть деньги, земля, оборудование, рабочая сила, а также технология, знание, социальные связи. Однако главное – это всегда возрастание стоимости. Студенческая жизнь у Андрея была не такой уж и легкой. Изначально, большую часть времени стипендия в «ЛГУ» была всего тридцать пять рублей, только ближе к окончанию обучения выросла до шестидесяти. Размер стипендии зависел от результатов учебы, также учитывалась активность в общественной деятельности заведения – таким присуждалась Ленинская стипендия в размере ста двадцати рублей в течение одного года и только со второго курса. По большому счету студентам хватало этих денег, тем более, что практически всем помогали родители, продуктами так точно. Но многие не стеснялись устраиваться и на подработку на какую-нибудь не очень престижную профессию, например, дворник или няня. Но сам Белов к подобным заработкам относился несколько скептически. Советскому Союзу не нужны были иностранные санкции, чтобы запрещать импортные продукты и продовольствие: полки магазинов и так стояли пустые, во всем был сплошной дефицит. Столетние очереди за едой, одинаковая типичная одежда, одинаковый образ жизни, одинаковое все. Все было настолько скучно, что с выставки «200 лет США» советские граждане тащили домой одноразовые стаканчики и плакаты – ничего подобного у них не было. Даже туристический буклетик из Румынии с замком и рыцарем немедленно превращался в реликвию. Фарцовщики умели в этом дефиците достать все, о чем только можно было мечтать: джинсы, иностранные книги, зарубежную музыку, сигареты, алкоголь, технику, журналы... Все моментально превращалось в карго-культ. А карго-культ отлично продается. Фарцовщики утюжили интуристов: общались, забалтывали, развлекали, обхаживали, втирались в доверие, показывали город, помогали весело провести время и в результате оставались с кучей капиталистических реликвий. Покупали, или выменивали, или получали просто так, оставляли что-то себе, а что-то отправляли в дальнейшее путешествие по Советам – перепродавали в подвалах, дворах, квартирах, сливали в комиссионные магазины. Разумеется, везде были свои подонки, и мир фарцовщиков полон мифов о красивом «кидалове». Не было ни одного человека в Союзе, кто в середине 80-х не хотел бы обзавестись джинсами. В них и в пир, и в мир, как говорилось, даже сатирический журнал «Крокодил» шутил на этот счет. Коллектив собирал свои сбережения и передавал одному из тех, кто был в теме и у кого были связи. Тот находил выход на специального знакомого дельца, тот привозил его к своему специальному знакомому дельцу, у которого как раз были джинсы. Стучались в неприметную дверь, ее открывал мужчина в халате, тапочках, с чашечкой чая. Внутрь не звал – делами, как-никак, заниматься дома не хочется, да и вообще. Вот джинсы, пара для демонстрации, отлично, давайте деньги, сейчас мы все вынесем. Связной и хозяин квартиры скрывались за дверью. И вот тот, на кого была возложена миссия, стоял на улице, ждал, смотрел по сторонам, и лишь позже понимал, что что-то не так. Толкал дверь, она открывалась, а там никакой квартиры, только сквозной проход через двор дома. За вечер фарцовщик мог заработать двести рублей, и потом целый месяц ничего не делать. Либо валюту обменять и забрать «комиссию», либо продавать полученные вещи везде, где можешь. На третьем курсе Андрей договаривался с уборщицей гостиницы «Прибалтийская» и собирал целые библиотеки книг, которые туристы забывали или оставляли. Книжки уходили по одиннадцать рублей, литература вроде «Архипелаг ГУЛАГ» по двадцать пять рублей. Но это если фарцевать для себя. Для Белова это было скорее хобби, а не работа, бывали ведь и такие профессиональные ребята, которые каждый день в девять утра уже в центре, на ногах, контактировали. Это были крупные люди, которые работали с ментами, преступниками, рисковали, получали реальные сроки. Фарцовка была игрой в своего среди чужих, чужого среди своих. А правила простые: хватит ли тебе элементов, чтобы милиция ничего не поняла? На четвертом году обучения Андрей и двое его одногруппников всерьез занялись «варёнками». Один из друзей, Олег, родом из Новороссийска, в каникулярное время покупал у моряков джинсовую ткань, а дальше – дело техники. Одним из способов искусственно «состарить» брюки, было их хорошенечко потереть. Для этого использовали кирпич, пемзу и деревяшки. А вот чтобы выделиться из толпы, джинсы варили. Брюки стирали с белизной или с содой и хлоркой. Чтобы получить необычные разводы, одежду предварительно связывали, закручивали и защепляли. В результате получались оригинальные рисунки. Такие джинсы пользовались особенной популярностью у советской молодежи. Соответственно, прибыль повалила на юных экономистов хорошенькой такой рекой… Уже во втором семестре пятого курса через других болтливых студентов о способе заработка Белова и его небольшой команды узнал деканат.       - Ну, расскажите, Андрей Николаевич, - ректор в окружении всех – проректора и деканов – взирал на Белова без тени каких-либо эмоций, - расскажите нам всем, как вы докатились до жизни такой? Дошли до противозаконных действий. Андрей, уже готовый к разбору полетов, с легкой улыбкой заявил:       - Да ничего подобного. Провожу практические занятия по политэкономии. Изучаю торгово-денежные отношения на конкретных примерах. Вот, - в его руках возник томик «Капитала», - здесь все написано.       - Передайте, - потребовал ректор. Через все руки деканов книга Маркса перекочевала к нему.       - Подготовился, - ухмыльнулся тот. – И что, здесь написано, как спекулировать вареными джинсами?.. Да, Белов, говорить-то ты научился. Что, коллеги, каков фрукт? По длинному столу прошлось волнение. Одна из деканов поправила очки в круглой оправе и развела руками:       - Он либо очень умный, либо очень наглый.       - А ответьте мне вот на какой вопрос, Белов, - ректор откинулся на спинку своего стула, - где же вы берете первоначальный капитал?       - Дворником работаю, - незамедлительно отозвался Андрей.       - Белов! – деканша посмотрела на него в упор. – Пятый курс! Это же очень серьезно! Государство, между прочим, вам стипендию платит. Ректор с долей улыбки продолжал закидывать студента своими вопросами:       - Да, Белов, и где вы берете такие джинсы? Я смотрел, в наших магазинах таких нет. Молчите? А я отвечу – на черном рынке. Покупаете по дешевке, варите, а затем продаете. А прибыль себе в карман – вот и она, новая ветвь политэкономии, друзья мои.       - Белов, вы же втягиваете в это и своих одногруппников! – вмешался уже проректор. – Способных, умных студентов!       - Товарищи, ну подождите, - деканша в очках покосилась на спокойного Андрея, - Белов, вот скажите, вы хотя бы раскаиваетесь в своем поступке?       - Если я раскаюсь, то тем самым признаю, что новое мышление, как говорит наш главный секретарь Михаил Сергеич Горбачев, - пустые слова.       - Молчать! – лицо ректора исказилось гневной гримасой, он стукнул ладонью по полированной крышке своего стола. – Ты думаешь, мы тут с тобой шутки шутим? Смеешь коверкать слова нашей партии? Наглец. Или ты сейчас при всех даешь слово, что заканчиваешь заниматься этой спекуляцией, или завтра же вместе со своими дружками вылетишь из университета к чертовой матери! Слово Андрей дал, но от прибыльных идей не отказался. До окончания учебы оставалось меньше трех месяцев, надо было готовиться к госэкзаменам и защите диплома, и троица осознавала свой шанс доучиться. В тот день, когда выпускники пришли сдавать литературу в библиотеку, студенческие билеты, забирать аттестаты из архива, ректор сам отыскал Белова.       - Есть к тебе разговор, Андрей, - оказавшись на нейтральной территории, начал он. Молодой человек, ощущая себя полностью свободным, улыбнулся:       - Что, снова спекулянтом называть будете?       - Ну ты же понимаешь, что это была необходимость. Но я же знаю, Андрюша, что ты не успокоишься со своими джинсами… Белов хмыкнул, заглянул в пачку сигарет, затем убрал ее обратно в карман ветровки.       - Я же дал слово, Василий Михайлович, к джинсам я не притронусь.       - Мы поняли друг друга, о чем суть диалога. Легализация – это самое правильное решение. Думал об этом? Можешь не отвечать, я знаю. У стен же есть уши.       - И что вы думаете?       - Я думаю, что ты далеко пойдешь, Белов. Решил остаться в Ленинграде?       - Нет, поеду домой, в Москву.       - Сейчас таких умников, как ваша шлёп-кампания, конечно, полно, но не все знают столько, сколько знаешь ты. Но все дело в деньгах. Большие объемы освоить непросто, на джинсах-то вы мало заработали.       - Василий Михайлович, давайте обойдемся без лишних вводных слов. Они остановились почти синхронно, и ректор улыбнулся:       - Если вдруг в Москве ты решишь, что тебе нужна помощь, я готов тебе ее оказать.       - Вы? – Андрей, казалось, впервые за долгое время удивился. – Решили поделиться золотом партии?       - Все шутишь, Белов. А я тебе на полном серьезе. У меня возможностей и связей куда больше, чем ты можешь представить. Андрей все-таки вытащил пачку, и Василий Михайлович кивнул:       - Кури-кури.       - Ну а что взамен? Подписаться кровью?       - Кровью? Не груби, Андрюша. Не стоит кусать руку помощи. Парень вдохнул в легкие горьковатый дым, сделал несколько шагов взад-перед, затем выдал:       - А вы не обидитесь, если я спрошу? – по кивку ректора он продолжил: - А в чем же ваш интерес?       - Мой интерес, конечно, есть, - мужчина по-дружески хлопнул Андрея по плечу, - но пока что совсем не финансовый. Но в силу возраста тебе пока будет трудно понять… Андрей побарабанил по твердой обложке «Капитала», распахнул первые страницы и увидел чуть помятый тетрадный листок с номером. Пройдя в коридор, парень облокотился на обувную тумбу, служившую и телефонной подставкой, и покрутил диск телефона.       - Василий Михайлович? Ваше предложение еще в силе?