В круговерти далекого времени

Дни тянулись в этом доме до ужаса долго. Каждый день повторялся. Его совсем не держали в заперти, но ощущалось все именно так. Ему нельзя уходить от Дэшэна, но нельзя и покидать определенный участок этого дома. Из-за паутины коридоров казалось, что у дома нет ни конца ни начала. Никого из жителей этого дома кроме слуг, Дэшэна и Сунлина он совсем не видел. Лишь однажды он забрел в чей-то маленький сад, покрытый тонким слоем снега, в котором сидела недвижимо, как статуя, одна женщина. Она была бледна, ее взгляд не мигал, будто она вовсе и не живая. Ее одежды были темно синего цвета, что делало ее кожу еще бледнее и безжизненнее. Бомгю от такой картины даже испугался, подумав, что могло быть, если бы она вдруг заметила его присутствие. После этого он больше не решался гулять по поместью без сопровождающих. Действие пилюли, все никак не давало о себе знать, уже как шесть дней. Ничего более, чем единство настроения Бомгю не наблюдал. Хотя, ему казалось, что все, что ощущает генерал и на коже, и в голове, должны отразиться и на нем. Неужели Бомгю неправильно понял? - ... Что нужно сделать, чтобы связаться с этим лисом? Эм... Помогите? Сидя в комнате, Бомгю вопрошает в пустоту. В мнгновение тень мелькнула пред глазами, когда он закрывал глза, чтобы моргнуть, а открыв их, обнаружил фигуру в шелках перед ним, как будто была здесь всегда. Испытав мини-инфаркт, Бомгю застыл. - Обязательно так появляться? - Ты разве не хотел, чтобы я пришел? - Хотел... Не важно, - Выходя из оцепенения, он потряс головой, - Я думаю, что ваша пилюля не работает. - С чего ты это взял? - Ну, я не чувствую ничего кроме постоянно меняющегося настроения. - Опиши мне все что ты ощущаешь в течение дня. - Утром я чувствую очень тяжелую голову, будто я вовсе не отдохнул. Затем за завтраком, когда я ем один еда совсем не лезет. Но я заметил, что если прихожу к Дэшэну, то становится легче. После завтрака обычно голова уже не настолько тяжелая. Я читаю и вышиваю до обеда, потом приходит Дэшэн ест и отдыхает в комнате. Мы можем немного поговорить иногда, но обычно он не многословен. Потом он идет купаться, я иду немного позже него, когда прогреется вторая купальня. После этого мы ложимся спать. Вот и все. Бомгю видит, как лис прищурился и то ли смотрит сквозь него, то ли куда-то внутрь него, словно может видеть рентгеновским зрением. Лис медленно придвигается к мальчику, ползя на четвереньках, словно крадется, чтобы поймать его. - Что такое...? Бомгю оглядывается, чтобы убедиться, что этот мужчина не увидел где то муху. Насекомых вокруг не было и лис крался точно на него. Его руки с длинным пальцами обхватили голову мальчика. Бомгю соврет, если скажет, что не испугался, но веря старым словам этого лиса он смиренно ждал дальнейших действий этого мужчины в шелках. Большие пальцы ладоней проникли в рот Бомгю и, нажав на жевательные зубы вдруг выросшими длинными острыми когтями, заставили его широко раскрыть рот. Ногти впивались в его затылок, но Бомгю даже не пискнул, он застыл, боясь и шелохнуться. Он схватился за руки лиса и со страхом в глазах смотрел в немигающие темные напротив, которые смотрели в его глотку. Вуаль на лице мужчины стала поднииматься, словно от легкого ветерка и тогда стало видно, что лис тоже раскрыл рот, оскалив зубы: на месте резцов были острые клыки, от чего весь рот напоминал пасть крупного хищника. "Меня сожрут?" подумалось Бомгю. И в тот же миг руки отпустили его голову. - Ты был прав. Печать не сработала. Лис сплевывает что-то из под вуали на пол. Этим оказалось что-то черное, неприятно верезжащее и извивающееся. Мужчина придавил ее своим ботинком и оно рассыпалось, словно прах, растворившись под ногой. - Ч-что это было? - сердце все ещё стучало из-за испуга в ушах. - Кто-то приходил сюда? - Кроме служанок и Сунлина никого не было. - Кто-то оставил на тебе печать. Из-за этого пилюля не сработала. - И что же теперь делать? Пилюля теперь не поможет? - Нет, печать снята, теперь можно не беспокоиться, только... - мужчина в вуали как-то странно посмотрел. - Что? - Из-за печати процесс замедлился, но скоро все встанет на круги своя, однако это может быть довольно резко для тебя. - В смысле резко? - Ты ощутишь то, что ощутит Дэшэн, но не постепенно, как это могло бы быть без печати, так как ты не адаптировался под ощущения в течение этой недели. А осколок уже резонирует с его душой. Если... если нужна будет помощь, то зови, Бомгю. - Вы все еще не сказали имя... - Лис растворился, стоило Бомгю моргнуть. - Ладно... Дэшэн вошел в комнату, спокойно открыв дверь. За ним уже следовали служанки, принеся в комнату столики и блюда к обеду. В тишене проходила трапеза, как и всегда. Но после, когда Дэшэн лег отдыхать, Бомгю действительно почувствовал подставку под своей головой, будто он сам на ней лежал. Но что его удивило больше всего - бескрайнее упоение. "Это то, что чувствует Дэшэн? Так безмятежно отдыхать... Я не помню когда так чувствовал себя". Ощущая все это, он и сам захотел лечь. - Бомгю. - М? - Все ли проходит нормально? Ничего тебя не беспокоит? - Ничего. Были трудности, но все уже позади. - Трудности? - Бомгю почувствовал, что щеки запылали, тело рядом напряглось, - Какие? - Ну, - Бомгю помешкался, раздумывая нужно ли сообщать, что появлялся лис и устранил какую-то печать, - приходил лис, - прислушиваясь к реакции внутри себя он ощутил только облегчение, что тогда его беспокоило? - он нашёл какую-то печать, но теперь все нормально. Ничего не мешает больше работе пилюль. - Печать? Что за печать? - Не знаю, лис ничего не сказал. Он только спросил не приходил ли кто-то незнакомый. Теперь он почувствовал напряжение, немного другое, чем то, что он чувствовал ранее. Это было похоже на настороженность или опасение, что-то, что было похоже на испуг, но им не являлось. Дэшэн явно что-то знал, но скажет ли он, если спросить? - Вы что-то знаете? - Это не важно, если все уже в норме. К сожелению, безмятежность сменилось раздрожительностью. Бомгю захотел брониться на незначительные фразы, кинутые ему, будто он не достоин знать. Но понимая то, что это снова не его чувства, он старался очистить голову от всего и через время действительно стало легче. Улица в ночное время была пуста. Лишь одна фигура шагала не спеша по вымощенным городским дорогам. Не смотря на холода у человека было очень легкое одеяние. В ночи шелка почти не переливались , но трепетали от легкого ветра. Лис не собирался возвращаться в горы. Он знал, что его длительное нахождение у одного дома привлекает псов. Запутывать следы приходилось каждый день и каждую ночь. Он пах как лисы, как дичь, которую чуят даже бродячие псы. Если его следы засекут и охотничие собаки, то начнется погоня. Мысли были переполнены, а чувства обострены, чтобы не упустить чужого вредоносного намерения. По слогаемым историям среди народа ходили такие, которые рассказывали об ужасном оборотне-монстре. Все они были индивидуальны, но смысл в каждой был един: лисы крадут чужие души. Только сам "монстр" знал, что все эти сказания- враки. Ни единой души он не крал, ни единой души не погубил. Его ядро состояло из духовной силы, черпаемой из озера переправы, служившего переходом в иной мир. Тот, кого считали убийцей, был спасителем несчастных душ. Так было не всегда. Когда-то он был действительно самым обычным лисом, резвящимся в снежных горах вместе со своим сородичем. Прожив две сотни лет, он нашли друг друга, пока скитались в горах, как призраки. Обретя друг друга, два лиса начали жить вместе. Лицо своего друга вспоминать совсем не хотелось, но только оно и маячило прямо перед глазами. - Тц. Взмахнув рукавами, мужчина скрылся меж домов. Деревянная ванна заполнена теплой водой почти полностью. Стоит сесть внутрь и вода перельется через бортики и будет выливаться из-за каждого движения. Бомгю это знал, потому что купался здесь каждый второй день. Контраст холодного воздуха и теплой воды был приятен, но каждый раз он боялся, что когда-нибудь простудится. Время от времени он нырял и сидел, пока замерзшая макушка не отогреется. В один из сеансов погружения, Бомгю задумался. Мысли привели его обратно в родной дом. Школа и друзья, семья, да даже уроки... он скучает по всему этому. Прокручивая все его любимые моменты один за другим, ему не становилось легче. Но он не мог без тепла вспоминать тех, кто остался там, где его нет. Слуги уже стали беспокоиться и крутились над деревянной ванной, слишком уж долго мальчик не выныривает. Бомгю поднялся из воды, забрызгав всех водой, откидывая волосы. - Прошу прощения. Бомгю неловко улыбнулся, но ему не причитали, лишь с облегчением продолжили свои дела. Похоже для них такое уже привычно? Вдруг Бомгю дернулся. Ему показалось, что его кто-то коснулся. Но такого быть не может. Внизу живота что-то защекотало. - ??? Он окинул всех слуг взглядом и осмотрел все помещение. Никто не замечает его странного поведения, однако успокоить его это не может. Бомгю чувствует, что ощущения внизу только наростают и ему жутко стыдно сейчас. Слуги снуют перед ним и онотворачивается, чтобы спрятать лицо в руках. Щеки горят, кровь бьется в ушах, адриналин и возбуждение смешались. Он не решался опустить руку в воду и пытался контролировать свое дыхание, но получалось плохо. Слуги заметили странное поведение и стали спрашивать все ли нормально, на что Бомгю просто отмахнулся, что хочет еще посидеть и обмокнуть. В ванну залили еще горячей воды. "Да чем там Дэшэн занимается?!" Бомгю закусил свою руку, чтобы держать себя в руках и сосредоточиться на боли, но никак не получается. Едва слышно он заскулил, стараясь не ерзать. Но легче ему все никак не становилось. "Почему так долго?!" Бомгю молился всем богам, чтобы это бесстыдство поскорее закончилось для него. Казалось прошло уже минут 20, а не 5. Пытка все не заканчивалась. По щекам пробежали теплые дорожки слез. "Вот черт!" Уже не имея сил держаться, он опустил руку в воду, но кончить ему не удавалось, как бы он не старался. Уже было все равно на всех вокруг, даже если кто-то заметит; он хочет просто закончить это поскорее и плевать уже на стыд. Опустошенный и размякший, Бомгю лежит на бортике. - Вы готовы помыться? Бомгю был решимости высказать все, что он думает об этом ненормаольном генерале, но зайдя в комнату, он увидел, что Дэшэн уже лег спать и решимость сразу же испарилась. "Завтра точно выскажу ему!"