Void and Null

So take this night And lay me down on the street I know I'm not forgiven But I hope that I'll be given some peace © Black Lab – This night Дом был небольшой и очень знакомый. На улице стоял вечер, один из тех, что сродни глубокой ночи, и даже свет фонаря над узкой дорожкой не позволял разглядеть здание более-менее детально. Он стоял, будучи эпизодом в веренице похожих сооружений, совершенно не являя собой зрелище хоть сколько-нибудь привлекательное. Два больших окна переднего фасада оставались заполненными теменью, дерево на голом газоне растопырило безлиственные ветви: дом был одинок. Я шагнул на ведущую к крыльцу короткую дорожку, вымощенную камнем. Трость глухо стукнула, соприкоснувшись с поверхностью. Крыльцо на поверку оказалось холодным, когда я уселся на него: в конце ноября ожидать тепла не приходилось. Часы на запястье показывали восемь вечера, и я усмехнулся, вспомнив, что прежде она тоже часто задерживалась на работе. Возвращаясь в этот привычный и забытый мир, я прекрасно понимал, что снова столкнусь с неизменностью. Сколько придется так просидеть, я не знал. Прижавшись лбом к прохладной рукоятке трости, зажатой между коленями, я уставился на пустынную дорогу. Потянулись минуты ожидания, одна непримечательнее другой, холодные и ветреные, наполненные темнотой и скукой. Вечер был поистине осенний, смешанный с предчувствием наступающей зимы. Изучать светящий окнами дом напротив не хотелось, и взгляд мой скользнул к сапфировому небу. Прошло с полчаса, прежде чем к дому подъехала серебристая Тойота, остановилась у двери гаража и, мигнув фарами, выпустила на дорожку темный силуэт. Я был уверен, что Кадди еще не заметила меня, и поэтому напряженно наблюдал, как она выходит, ставит авто на сигнализацию и, на ходу поправляя ремешок сумки, с легким цокотом каблуков подходит к дому. Во всех ее движениях виден отточенный автоматизм. Этот вечер для нее один из тысячи, а для меня – один на миллион. Кадди шагала уверенно, пока не знала о моем присутствии. Она не смотрела на крыльцо, ее взгляд был опущен на связку ключей в руках, я слышал, как они тихо позвякивают меж ее пальцев. Уже подходя к крыльцу, Кадди подняла голову. Теперь не заметить меня она не могла. В темноте можно было разглядеть только, как рот ее беззвучно приоткрылся, а брови на миг взметнулись вверх. Отсалютовав ей тростью, я с трудом поднялся на ноги. - Привет, - что тут еще скажешь. Я глядел на нее, пытаясь уловить нечто незнакомое в женском лице. Ее рот медленно закрылся, между бровей пролегла глубокая складка. Пальцы сжались в кулак, и Кадди тихо вскрикнула от боли. Мне показалось, что ее качнуло вперед, но она тут же замерла, точно запрещая себе двигаться в мою сторону. То, что я видел множество раз. Наконец ей удалось взять себя в руки, она встряхнула дребезжащей связкой и медленно преодолела оставшееся между нею и тремя белыми ступенями расстояние. Я стоял на второй, а Кадди остановилась у самого подножия первой. Задрав голову, она снова остановилась и пару минут оглядывала меня с головы до ног. - Я не призрак, если ты об этом, - снова нарушил я молчание и отошел чуть в сторону, пропуская ее к двери. – Может, все-таки зайдем внутрь? - Я подозревала, что эта очередная афера, - начала она. - Но потом ты не появлялся… год, два… и я уже было решила… - Но теперь я прервал твое одиночество и отчаянье, - пожал я плечами. – Можешь меня обнять. Зная, что ответа не последует, я все равно ждал его. Губы Кадди сжались в тонкую нитку. Поежившись, она прошагала мимо и открыла дверь. - Так мне можно войти? – окрикнул я скрывшуюся в темноте дома женщину. Ответа не последовало, но и дверь она не закрыла. Я не был идиотом и не рассчитывал на радушный прием, когда решил разыскать ее и заявиться к ней в Портленд. Эти два года я вообще мало на что рассчитывал, привыкнув, наконец, что мои действия существуют в этом мире автономно и без последствий. Я сам существовал автономно. Три шага, сопровождавшихся тремя ударами трости об пол, шаг через порог – и я остановился, придерживая рукой дверь. Кадди стояла, опираясь спиной о стену. Ее глаза были закрыты, а голова поднята вверх. Туфли остались валяться рядом. Сумка соскользнула с плеча на пол, но Кадди этого даже не заметила. Казалось, еще чуть-чуть – и она рухнет, сломавшись под невидимым грузом. - И зачем ты пришел? – выдохнула Кадди и, распахнув глаза, уставилась в потолок, словно в нем ища корень всех проблем. По старой памяти я протянул руку к левой стене и нащупал там выключатель. Свет сорвал вуаль темноты с уставшего осунувшегося лица. - Не знаю, - улыбка моя получилась неловкой и тут же исчезла. – Хотел тебя увидеть. Знакомым было не место, знакомым было ощущение: я снова ждал от нее чего-то, а она снова думала, что уже всего дождалась. Встав прямо, Кадди в упор взглянула на меня. - Уилсон умер, - сказала она, - года полтора назад. Сначала исчез, а потом скорая привезла его в Принстон, - она шагнула ближе. - Я знаю. - Знаешь? - Сам вызвал ему скорую. Он вдруг захотел попрощаться со всеми, - я снова пожал плечами. – А я с ним уже напрощался. Отправил одного. Перед глазами возникло лицо Уилсона: изможденное и бледное. В глазах его застала вина, но, обреченный, он лелеял последнюю надежду в своей жизни. - Я так и решила, - горько усмехнулась Кадди. – Он ничего про тебя не сказал, но… Она замолчала. - Зачем ты пришел? – снова спросила она. Я коснулся ладонью ее руки, внимательно глядя, как наши пальцы переплетаются. Кадди не отдернула ладонь, ее взгляд был прикован к моему лицу. Она словно пыталась отыскать во мне что-то новое, но из нового были лишь морщины в уголках глаз. Моя рука скользнула к ее запястью, большой палец ласково нарисовал на тонкой коже небольшой круг. Я привык видеть у нее такой взгляд: разочарованный и понимающий. Понимающий, что перед ней не кто иной, как я; разочарованный оттого, что перед ней не кто иной, как я. Я сделал шаг, приблизившись к ней еще плотнее, рука поползла вверх по ее предплечью. Она повернула голову, просто и почти безучастно наблюдая, как я сжимаю ее плечо. Мои губы коснулись ее через каких-то пару мгновений. Вторая рука уже лежала на ее талии, прижимая ближе. Кадди шумно выдохнула, положила ладони мне на грудь и попыталась оттолкнуть, но... То ли слишком мало она приложила сил, то ли и не хотела вовсе отталкивать. Ее руки предательски скользнули вверх, обнимая за шею и смыкаясь в замок. Кадди ответила на поцелуй, сначала мягкий, неуверенный, очень быстро превратившийся в требовательный. Позже – кажется, спустя годы, наполненные поцелуями – я потянул Кадди вниз, уложил на пол и опустился на нее, хрипло выдохнув. Она словно в забытьи гладила мои плечи, закрыв глаза и прерывисто дыша. Я перекатился на спину, отбрасывая туфлю, попавшую под спину. Взгляд, лениво и удовлетворенно скользя по прихожей, опустился на низкий журнальный столик. Здесь, рядом с маленьким букетом в вазе, стояла небольшая фотография в деревянной рамке. Знакомое лицо, повзрослевшее, но узнаваемое. - А где Рейчел? – невпопад спросил я, посмотрев на вымотанную Кадди. Ее закрытые глаза резко распахнулись, она сглотнула. Тонкая рука дернулась, касаясь лба. Она провела ладонью по щеке, закусила губу и наконец выдохнула, и я почувствовал внутри сосущую пустоту. - У мамы. С моим мужем.