одинокий всадник

Чон Хосок всегда одевается как имперский. Он сам из империи, уважает своего императора и никогда не конфликтовал с гвардейцами. Жизнь после ссоры с отцом пошла по наклонной: чуть не стал рабом, его обокрали и просто повезло, что не лишили чести между всем этим. Он рад бы забудь ту унизительную ночь, но она открыла новые возможности, новое течение в жизни. Хосок обнаружил, что, оказывается, совесть не гложет, когда рука тянется к тяжелому кошелю Одинокого всадника, которых называют обычными головорезами - гвардейцы такое не придумают из ничего делать. Хосок знает о всех этих слухах, что распускают сами же всадники-мол, помогаем беднякам, но он всю жизнь рос в столице, он знает лишь одну правду - противники власти нечто иное как ядовитое, преступное нечто, необходимое устранить с корнями. Хосок в это не ввязывается, нет, но спится намного лучше, когда обчищаешь очередного головореза. Рука тянется к кружке с пенистым пивом, когда он вспоминает о тех ночах, которые провел в компании всадников. Один раз он не устоял, правда не устоял - Сокджин был прекрасным, мужественным, Хосок видел те уважительные взгляды, которые на него кидали его шапочно знакомые. Они три дня ошивались в одной гостинице, и...Хосок не устоял. Правда, он не понимал, кто кого соблазняет сильнее, но не прочь был от продолжения, но к счастью взял себя в руки вовремя. Второй раз...это было похоже на дурной сон, но только в начале. Хосок не ожидал, что его будет выхаживать Одинокий всадник, когда такой же всадник несколько часов назад выбил из него весь дух. Намджун был таким нерасторопным, неуклюжим, при этом таким большим и сильным, что Хосок боялся, что его до смерти задавят, когда всадник в очередной раз споткнется и в этот раз неудачно приземлиться прямо на него. Но все его касания были такими мягкими, аккуратными, Намджун так нежно и трепетно обрабатывал его рану, поил и одевал.... Хосок просто не мог не принять все то, что тот ему давал. Его самого - особенно. После двух разов Хосок поставил жесткое табу на связи со всеми этими всадники. Он их и дальше обворовывал - мужчин, женщин, разницы не было никакой, но кроме этих двух никого не пускал к себе в постель. Но спустя больше месяца после Намджуна, когда он выжидал удачный момент для кражи у одного непутевого всадника, как тот предложил ему помочь кочевникам с перегоном скота. Он согласился, тем более в таких условиях будет проще исчезнуть с кошельком. И тогда попросили о помощи еще одного всадника, который ошивался в поселении неподалеку - Чонгука. Стоило Хосоку посмотреть в огромные, оленьи глаза Чонгука, как сердце затопило нежностью. Чонгук был таким...доверчивым, таким искренним, со сверкающими глазами и раскрытой настежь душой. Он не мог поверить, что такое чистое создание могло быть головорезом. Хосоку хотелось бесконечно заботится о нем, опекать, делать все, чтобы он смотрел на него с тем же восторгом, как эти дни вместе. И именно от него Хосок узнал, что Одинокие всадники, оказывается, не совсем одинокие - именно Чонгук из отряда. Так получилось, что самый старший из них, имея двух младших братьев, брал ответственность за всех встречных попавших в беду, а желающим пополнить ряды всадников помогал со всей душой. Конечно, он не всех брал к себе, так получилось, что именно они - эти шестеро людей, были повязаны друг с другом. Что именно их связывало было неизвестно, тем более они часто ругались, но уважали друг друга. С такими новыми данными Хосок остро понимал, что это последний раз, когда сможет спутаться со всадниками, и искренне жалел, что рана в боку помешает ему насладиться потрясающим телом Чонгука, но и этому нашел решение. Позже, когда он улепетывал с кошельками двух всадников, он успокаивал себя тем, что уж Чонгук точно не будет голодать, раз живет с другими всадниками. Тяжко вздохнув, Хосок постучал по своей кружке, чтобы ему заново налили, и бросил осоловелый, полный откровенного голода взгляд на двух всадников у окна. Он заметил их сразу же, как зашел в пивнушку. Сразу же. Не просто потому, что были всадниками - поодаль от столицы, ближе к границам всадники одеваются в свое привычное отличительное черное одеяние, - но и потому, что были...невозможно притягательными. Больше часа Хосок сидел за стойкой и уговаривал себя, что не хочет подойти к ним для более близкого знакомства, это дурная идея: если Чонгук сказал правду и всадники могут виться в стадо, то дурная весть о нем может разрастаться по всему приграничью, даже по империи. У него нет особых отличительных черт, благодаря которым его запросто узнать, но рана на боку смешивает все карты. Она почти зажила, но повязку снять еще рано. -К черту, - шипит, опустошая кружку в один мах и стирает с лица пену. - К че-ерту, - бросает на стойку пару серебряников, и поспешно уходит из пивнушки от греха подальше.