Я не твоя подружка!

      — После того, как Джакомо попал к дядюшке на работу в художественную мастерскую, тот разглядел в нем талант…       — Не Джакомо, — угрюмо буркнул Мастер.       — Прости, что? — поднял бровь Рой в ответ.       — Дядя-художник был у Беккера. У Джакомо дядя был не художник. Их биографии в этом плане похожи, и умерли они в похожем возрасте, но тем не менее…       — Нет, я уверен, что это Джакомо, — снисходительно произнес Рой.       Вскинув на него упрямый взгляд, Мастер фыркнул.       — Один испанец, другой итальянец. Стоит их всё же различать, хоть они оба лирики.       — И тем не менее, я уверен. К тому же, итальянцы славятся своими художественными произведениями. Это все знают, даже не оканчивая университетов, — в его голосе проскользнули нотки презрения.       Мастер бросил взгляд на Доктора, но та опустила глаза — она не знала. Честно не знала — поэзия была её ненавистным типом книг. Однако, тот понял её молчание по-своему.       — Действительно, мне-то откуда знать, — буркнул он и резко встал из-за стола, хватая шляпу и почти выбегая из салуна. Доктор дернулась вслед за ним, но Рой опустил руку на её ладонь.       — Не стоит.       Она вопросительно посмотрела на него.       — Любой мужчина расстроится, если ему не верят. Особенно та, что ему нравится. Дайте ему остыть.       Доктор хмуро посмотрела на ладонь Роя и вынула руку из ловушки.       — Да. Вы правы, — негромко пробормотала она, и тот улыбнулся. Однако на душе все равно скребли кошки. Быть может, Мастер порой и слишком самоуверен, но сейчас в его голосе была абсолютная уверенность. Такой она не слышала раньше.       — Тогда как насчет вина?       Шериф прикусила губу.       — Нет настроения. Я тоже, пожалуй пойду. Простите.       Рой едва заметно поджал губы.       — Желание леди — закон, — кивнул он.       Выйдя на улицу, Доктор запрокинула голову. Вдалеке сверкала молния, но, судя по ветру, должно обойти.       — Скатаемся до библиотеки? — предложила она Тардис, поглаживая по морде. — Мне надо кое-что точно узнать.       Не особо заинтересованно фыркнув, лошадь встала поудобнее.       Взяв книгу, Доктор открыла обложку, и хотела было пролистать дальше, но заметила там знакомые инициалы.       — Извините, миссис Джонсон… Это же «Мастер» написано? — она повернула книгу к бибилиотекарше. Та близоруко сощурилась.       — Ну да. Он частенько заходит, берет книги почитать.       В эту же секунду Доктор практически уверилась — Рой был неправ. Мастер здесь не настолько долго, чтобы забыть прочитанное, но все равно отошла к столам, открывая раздел с биографией.       «После недолгой учебы в школе он начал работать в художественной мастерской своего дяди, который и разглядел его талант писателя.»       Доктор вздохнула. Сын художников, племянник художника. И все испанцы. Мастер был абсолютно прав. От нечего делать она пролистала на пробу несколько страниц. Интересно, какого рода поэзию Мастер любит настолько, что даже со столь увлекательной жизнью все равно выделяет на неё время?       «О знай, что, если этих алых губок       коснётся жар незримого дыханья,       — душа умеет говорить без звуков,       и взгляд способен источать лобзанья.»       — Гм, — буркнула Доктор, пунцовея кончиками ушей. — Гм… — произнесла она повторно, глянув на дату написания. Для тех времен, когда это было написано, да и издано, это было не самое пристойное чтиво. Даже сейчас некоторые из её знакомых бы неодобрительно покачали головой, а уж тогда, должно быть, юные аристократки запирались с этими томиками в комнатах, прячась от матушки под одеялом и хихикали, краснея и томясь.       Она задумчиво помахала книгой перед лицом и представила себе Мастера, декларирующего такое, тут же издавая сдавленный смешок. Попробуй он ей такое зачитать — она бы, скорее всего, заехала бы ему по лицу. Не потому, что это отчасти вульгарно, он говорил и нечто намного более пошлое и чувственное, чем это, но потому, что это бы заставило её смутиться донельзя, а она не умеет реагировать иначе.       Вздохнув, шериф постучала корешком книги по подбородку и встала. Какими бы противоречивыми ни были предпочтения Мастера, он оказался прав, и она должна перед ним извиниться.       Выйдя из библиотеки, Доктор поёжилась и подняла воротник — гроза все же не прошла мимо. Подумав, она сунула книгу за пояс, под куртку, чтобы не намочить от встречного ветра и запрыгнула на Тардис. Хорошо, хоть ехать недалеко, а то дождём в лицо не очень приятно.       — Сэм, поставлю свою под навес? — спросила девушка у отельного конюха. — Я ненадолго.       — Да, конечно, — кивнул работник. Доктор благодарно улыбнулась — эти места полагались только живущим тут.       — Привет, Уилл, — приветственно махнула она хозяину, снимая шляпу и отряхивая её у порога. — Не подскажешь, где Мастер живет и у себя ли?       — Здравствуй, шериф. Что, натворил что-то? — грустно уточнил он.       — Нет вроде, ничего нового, так, пару вопросов задать зашла.       — У себя. На втором этаже, пятая дверь. Она в самом конце, не промахнешься.       На стук он ответил не сразу.       — Я занят, — недовольно донеслось из-за двери.       — Это я, — негромко произнесла девушка, впервые подумав, что после такого он может и не открыть. Но раздались шаги, и дверь распахнулась, являя хмурого, но удивленного Мастера.       — О, — веско произнес он. Продолжения не последовало, поэтому Доктор, неловко встряхнув шляпу от капель еще раз, пробормотала в пол:       — Прости. Ты был прав.       Молчание слегка давило.       — Ого.       Шериф вскинула на Мастера взгляд.       — Ого?       — Не ожидал. В наше время редко дождешься извинений.       Вздохнув, она достала из-под пояса книгу.       — Забежала в библиотеку, нашла обоих… Мы так и будем стоять в дверях?       Мужчина неожиданно хмыкнул, оглядывая коридор.       — Ого, — повторил он уже иным, более игривым тоном, отходя в сторону и пропуская её. — И не ждал от тебя таких предложений.       Доктор закатила бы глаза, но решила, что время неподходящее.       — Не знала, что ты читаешь стихи, — с любопытством озираясь, прокомментировала она и открыла обложку книги, постукивая пальцем по надписи с его именем.       — Есть у меня такая слабость, — смущенно отводя взгляд и потирая шею, признал Мастер.       — Как-то прям очень неожиданно, — задумчиво кивнула шериф, теребя книгу. — «Всё дело в словах, весомость которых теперь не счесть…»       — «…и после разрыва не вспомнить, чья тут вина или месть» — пристально смотря на неё, продолжил он. Доктор грустно улыбнулась в ответ.       — Наверное, я должна бы продолжить, но, увы, дальше я не помню. Не мой жанр чтива. Больше предпочитаю приключения.       — Не понравились? — кивнул на книгу Мастер.       — Слишком… Не знаю, депрессивно? — она замялась, ощущая некоторую неловкость. — Не умею воспринимать такое. Когда долгое время давишь с усилиями в себе такие эмоции — как-то со временем в них деревенеешь. Все эти метафоры о любви… — шериф покачала головой. — Тебе, думаю, как любителю чувственных эмоций и удовольствий это действительно ближе.       — Не пойму, ты меня сейчас назвала развратником или романтиком? — усмехнувшись, уточнил мужчина.       — А одно другому разве мешает?       Мастер рассмеялся, подходя ближе и сцепляя руки за спиной в замок.       — А говоришь, ничего в этом не понимаешь.       — Это чисто логическое заключение, — фыркнула она. — В любом случае, как минимум не мой писатель.       — Это бывает, — кивнул Мастер и наклонился чуть ближе, почти шепча, словно делясь секретом. — Я тоже многих поэтов недолюбливаю.       — Многих?       — Многих.       — А кого любишь?       Он усмехнулся, легонько качая головой.       — Если ты не большой любитель поэзии — вряд ли тебе имена что-то скажут.       — Ну хотя бы процитируй, чтобы мне стало понятнее.       Мужчина с лукавой улыбкой посмотрел ей в глаза.       — Ты меня сейчас просишь тебе стихи почитать?       — Почему у меня сейчас ощущение от твоего тона, что продолжение «при луне» осталось за скобками? — слегка порозовев, уточнила шериф.       — Может, потому что это твоё уточнение, а не моё? — он на секунду словно невинно бросил взгляд в окно, за которым настойчиво барабанил дождь. — Но это как скажешь.       — В любом случае, — фыркнула Доктор, снова принимаясь теребить казёную книжицу. — Не сегодня. На сейчас с меня хватит поэзии.       Скользнув по Мастеру взглядом, девушка нахмурилась.       — Ты собирался спать? Прости, что ворвалась…       — Не то, чтобы, — он легко пожал плечами. — Просто выходить больше не собирался, вот и в пижаме. А что, непривычно?       — Есть такое. По-домашнему, — немного застенчиво признала Доктор.       — Извини, не подумал, что это может тебя смутить, — он потянулся к куртке на стуле, но девушка остановила его, положив руку ему на грудь.       — Не надо. Меня не смущает. Это даже мои проблемы, это же я ворвалась без приглашения, — заверила она его, тут же обращая внимание на очень частый стук и вскидывая взгляд на Мастера. — Как быстро бьется…       Тот мягко улыбнулся, подходя почти вплотную и кладя руку поверх её ладони. Доктор хотела было её отдернуть, но теперь это бы походило на ребячество, и она подавила это мимолетное желание. Шум дождя стал сильнее в повисшей между ними тишине, а воздух — теплее и влажнее.       — Ко мне на ночь глядя пришел объект воздыхания обсуждать поэзию. Как еще оно должно биться? — шепотом заметил он, глядя ей в глаза с непривычной мягкостью и осторожно поглаживая своими пальцами её.       — Э… — она почесала обложкой книги нос. — Я как-то не подумала, что это воспримется так. Я не имела ввиду…       — Я знаю, — хмыкнул мужчина, нежно сжимая её ладонь. — Я и не рассчитывал. Мне поцелуй-то выцыганить таких усилий стоило…       Доктор не знала, что на это сказать, краснея во влажно-душном полумраке комнаты. Может, на словах он и не рассчитывал, но пауза затянулась, становясь интимной от этого откровенного и нежно-влюбленного черного взгляда, который он с неё не сводил, на секунду невесомо, словно кончиком пера, и якобы незаметно поглаживая им её губы. Уже не краснея — пунцовея — Доктор без особых усилий вытащила руку из его мягкой хватки.       — Мне, наверное, пора. И правда поздно, — затараторила она себе под нос, крабиком отползая к двери и хватаясь за ручку.       — Пока, — с теплой улыбкой кивнул Мастер. — И, любовь моя… — она обернулась уже готовая закрыть за собой дверь. — …Спокойной ночи.       — Спокойной ночи, — на грани слышимости пробормотала она в ответ, в легком трансе впервые проглатывая фамильярность, больше беспокоясь о том, чтобы не улыбаться, как идиотка, по неизвестной для себя причине.