***
Лань Сычжуй не мог не улыбнуться этой милой его сердцу картине. Это были не первые в его жизни соревнования по ночной охоте, но точно впервые его пришли поддержать все родные люди. Даже дядюшка Нин маячил где-то в тени между деревьями, не решаясь показаться на глаза миру заклинателей. — Привет, — раздалось за спиной. — А у тебя хорошая группа поддержки в этом году. Лань Сычжуй с радостью повернулся на знакомый голос и склонился в приветственном поклоне. — Молодой господин Цзинь… — Эй, сколько раз я просил называть меня просто Цзинь Лин? Не надо уже этих твоих «господинов»! С событий, прогремевших на всю Поднебесную, прошёл уже почти год. За это время Цзинь Лин многое пережил: гибель одного дяди, непродолжительное самозаточение другого. Ко всему прочему, на его подростковые плечи обрушились и обязанности главы большого ордена, хотя полноценным хозяином башни Золотого Карпа он мог стать только по достижении восемнадцати лет. Такой тяжёлый груз не мог не давить на молодого человека, потому Сычжуй искренне поддерживал своего юного друга, старался чаще видеться, писал письма, на которые даже получал ответы, и рад был знать, что тот держится и очень старается быстрее стать взрослым. Однако… характер вот так просто не поменяется, так ведь? — Хорошо, Цзинь Лин. Как пожелаешь, — Лань Сычжуй выдал сдержанный смешок и кивнул. — Эй-й, Сычжуй, — из толпы показался Лань Цзинъи. — Этот… Цзинь опять к тебе пристаёт? — Нет, Цзинь Лин пришёл поздороваться, — Лань Сычжуй очень надеялся, что хотя бы в этот раз обойдётся без ссор, но Цзинь Лин не смог не сказать что-нибудь в ответ: — Что ещё за «пристаёт»? Я не пиявка, чтобы к кому-то приставать! — Ах простите, молодая госпожа, я оговорился! — Ах ты… — Цзинь Лин уже собирался сказать какую-нибудь заумную колкость, но рука Лань Сычжуя его вовремя остановила. — Цзинъи, не говори так. К тому же, Цзинь Лин совсем не похож на… молодую госпожу. — А на кого же он похож? М-м… На мелкого ши-тцу? Лань Сычжуй мог только прикрыть глаза руками. Ему казалось, что они стали взрослее за те несколько месяцев, что он их не видел… Но — нет. — Ну только попадись мне, — запыхтел Цзинь Лин, стараясь говорить тише под внимательными взглядами старших адептов с трибун. — Я тебя точно побью! — Ты каждый раз это говоришь, и всё время я остаюсь целым. А что до рейтинга — то обычно ты ползёшь позади меня! — Не в этот раз! — выпалил Цзинь Лин. Смерив друг друга уничижительными взглядами, они разошлись в разные стороны. Цзинь Лин только кинул через плечо напоследок: — Сычжуй, увидимся. — Конечно.***
Вступительная церемония не продлилась долго — под жарким майским солнцем никто, даже из старших, не пожелал находиться больше положенного — потому, как только открылись порталы, вся толпа юных заклинателей и заклинательниц поспешила в спасительную тень леса. Так и началась охота. В этом году для соревнований юным адептам предоставили окрестности горы Байфен. Лань Сычжуй слышал немало историй об этом месте, в том числе и о «той самой» охоте, на которой его приёмный отец впервые, кхм-м, проявил свои чувства… (на этом моменте истории Ханьгуан-Цзюнь останавливался и краснел под оглушительный смех мастера Вея, поэтому подробности произошедшего никогда не доходили до слуха юноши). У Лань Сычжуя была уверенность в своих силах — всё должно было пройти гладко и без происшествий, потому молодой человек без промедления шагнул за всеми остальными навстречу новым приключениям! Однако… Если бы Лань Сычжуй только знал, чем закончится эта история, то оставил бы далеко позади всю свою легкомысленность. Но, пребывая в сладком неведении, юноша смело шагал по лесным тропам, выискивая нечисть для своей победы. Та крайне неохотно бросалась на меч заклинателя — только через пару часов удалось углядеть между деревьями фигуры нескольких низкоуровневых мертвецов. Очевидно, что для большего улова стоило дождаться ночи. Когда солнце наконец начало склоняться к горизонту, Лань Сычжуй глядел по сторонам уже более внимательно. Сосредоточившись и с мечом на изготовку, Сычжуй ходил от куста к кусту, пока не наткнулся на… Цзинь Лина. — О-о, Сычжуй, наконец-то я тебя нашёл! — радостно воскликнул юноша, подлетая к другу. Сычжуй про себя вздохнул — Цзинь Лин даже и не пытался скрыть, что следовал за ним по пятам! — Ты что-нибудь стоящее нашёл? Мне какая-то мелочь только попадается. Сычжуй покачал головой. — Нет, у меня так же. Но ещё неподходящее время. Дождёмся ночи — там что-то да и появится стоящее. — Очень хочется разделить твой оптимизм. Мне кажется, что на этой тропе вообще ничего нет. Может, надо ближе к горам? — Смотря что ты хочешь поймать. Разные виды тварей предпочитают разную среду обитания. — Да-да, точно, — отмахнулся Цзинь Лин. — А ты на что-то определённое охотишься? — Нет. Я слышал, для охоты завезли разных тварей, так что можно встретиться как со змеёй-измерителем, так и с лютым мертвецом. — О да, обожаю лютых мертвецов, — Цзинь Лин явно был настроен на дружескую беседу. Честно признаться, Лань Сычжую этого тоже не хватало в последнее время. Учитель Лань усилил свою бдительность после присоединения Вей Усяня к ордену, так что молодым адептам, особенно приближённым к тёмному заклинателю, приходилось вдвое больше внимания грозного старейшины, чем обычно. — А как же гули? Слышал, что в Юньмэне даже свои развлечения есть во время охоты на водных гулей. — Не, те противные, скользкие, а я ещё и плавать не очень люблю… — Правда?.. Так они болтали, деля редкую добычу на пути. Сычжуй не мог не отметить, что уровень Цзинь Лина неплохо поднялся за те месяцы, что они не охотились вместе. Также молодой Цзинь уже намного лучше владел собой и не бросался бездумно на любую встретившуюся нечисть. — Интересные техники ты используешь, — искренне восхитился Сычжуй, когда увидел, как ловко Цзинь Лин перерубил крупного паука, пышущего тёмной энергией. — Да, — буркнул парень. — Ваш Вей Усянь показал пару приёмов. Они оказались на удивление полезными. — Молодой человек вложил меч в ножны и собирался сказать что-то ещё, но еле слышимый шорох в кустах заставил его вновь встать в боевую стойку. — Кто там? А ну, выходи! За деревьями показался юноша лет семнадцати в клановых одеждах ордена Юньмэн Цзян. — Молодой господин Цзинь, — вежливо поклонился тот. — Молодой господин Лань. Цзинь Лин, кажется, даже расстроился, взглянув на явно знакомое ему лицо. — Чен Вэймин, я же сказал тебе не ходить за мной! — Молодой господин Цзинь, наши пути случайно пересеклись. — Хрень полная, — ругнулся Цзинь Лин, поворачиваясь к Лань Сычжую. — Кажется, дядя, как всегда, не верит в мои силы. Хоть он и просидел в медитации несколько месяцев, его характер лучше не стал… Пошли, Сычжуй. А ты, — юноша указал на адепта в пурпурных одеждах, — иди по другой тропе, иначе я тебя поколочу! Тот только вздохнул и честно ответил: — Господин Цзинь, если не вы, то глава ордена меня поколотит. Сжальтесь над этим адептом, я не буду вам… докучать… Однако Цзинь Лин демонстративно развернулся, не сказав ни слова, и увёл Лань Сычжуя в противоположном направлении. — Уже вечер, но всё равно вокруг одна фигня! Может, пойдём в другую сторону, а то так и будем плестись в конце… — Хочется верить, удача всё-таки на нашей стороне, — дипломатично ответил Лань Сычжуй, веря, что Цзинь Лин под «фигней» имел ввиду не подчинённого своего дяди. За их спинами послышался усталый вздох.***
— Да-а-а-а-а… Бао! Да сделай его уже! — непрерывные вопли и возбуждённый долбёж по столам оглушали со всех сторон. — Чего ты мнёшься как баба! — Клади его уже! Цзян Чен чувствовал себя потрясающе живым — кровь бурлила по жилам, сердце бешено билось в груди! Правая рука уже онемела, виски гудели от напряжения, мышцы спины сводило спазмами… Соперник, деревенский мужик с раскрасневшейся рожей, казалось, чувствовал себя ещё хуже, прикладывая все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы «уложить» его на стол. «Хрен там кто меня уложит!» — Глава, вы сильнее! — Глава, поднапрягитесь! Ещё чуть-чуть! — кричали за спиной адепты Юньмэн Цзян. — Да что ваш хлюпик сделает-то против нашего Бао! — Ты кого хлюпиком назвал, урод?! — Молчать! — гаркнул Цзян Чен и заревел на всю таверну, прижав, наконец, к столу руку третьего за вечер «непобедимого» молодца. Ещё мгновение и толпа вокруг разразилась оглушительными криками — кто-то плевался от негодования, звеня монетами, кто-то выкрикивал поздравления — а Цзян Чен с удовольствием их принимал! — Вот так вот, видали, а? — Поздравляем, глава! — Вы непобедимы! Выпейте с нами! Цзян Чен выхватил предложенную чашу и вылил в себя залпом. Да-а… он уже много лет так не развлекался! Просто расслабиться, забыв о нескончаемых проблемах и обязанностях. Ощущения потрясающие! Ко всему прочему, здесь, в деревне близ горы Байфен, было много интереснее коротать часы, ожидая окончания соревнований юных дарований, нежели в обществе занудных придурков, мнивших себя прославленными заклинателями, да девиц, неустанно лезших к нему днями и ночами. — Ай-й, чёрт, — сплюнул Цзян Чен, прогоняя из головы тех двух назойливых барышень с церемонии. — Ну что за молодёжь пошла… — Глава Цзян? От удивления Цзян Чен чуть не поперхнулся. Ему не послышалось? Видимо, нет. Кажется, в нескольких шагах от него и правда стоял Лань Сичень… Этот чёртов, мать его, Цзэу-Цзюнь! Как и всегда, он выглядел идеально — святоша хренов! — Э-э… Что привело благородного главу клана Лань в это, хм-м-м, непристойное место? Цзян Чен был уже изрядно пьян, но сквозь шум и гам смог услышать тяжёлый вздох знаменитого первого нефрита. — Глава Цзян, нам необходимо кое-что с вами обсудить. Не могли бы вы уделить мне немного вашего времени? — Не ослышался ли я? — прошипел Цзян Чен, подходя к заклинателю в белых одеждах, смотревшемуся в этой деревенской таверне настолько неуместно, что аж зубы сводить начало! — Помнится мне, что наш Цзэу-Цзюнь, тот что первый нефрит и гордость клана Лань, и простого приветствия мне вымолвить не желал ещё пару дней назад! Цзян Чен заплетающимся языком выплюнул эти слова в лицо Лань Сиченя. Последний устало закрыл глаза, выдавая ещё более тяжёлый вздох. — Вы неправильно меня поняли, глава Цзян… — А я никак вас понимать не хочу! — отмахнулся Цзян Чен и указал в сторону выхода. — Всё! Проваливай… Ай, чёрт, не то… проследуйте на выход, уважаемый глава Лань! — Глава Цзян! — Лань Сичень был уже более настойчив и встал вплотную к мужчине. Цзян Чен также отступать не был намерен и встретил оппонента грудью. — Я не займу много вашего времени. Прошу вас о разговоре! Вы можете высказать всё что вы думаете… А что можно думать о Лань Сичене? Хозяину Пристани Лотоса посчастливилось увидеть главу ордена Гусу Лань с разных сторон и при разных обстоятельствах — как способного учителя и наставника, как талантливого мастера и мужественного воина, как сильного лидера и полководца. Но была ещё одна сторона, открывшаяся самым неожиданным образом за некоторое время до этого дня. Несколько месяцев назад Цзян Чен, как вышел из своего непродолжительного и практически безрезультатного уединения, отправился налаживать и укреплять отношения с другими орденами. В том числе и с орденом Гусу Лань. Приём в Облачных Глубинах оказался, на удивление, тёплым — Лань Цижень был открыт для обсуждений и новых предложений о взаимной поддержке между двумя орденами. Но окончательное слово всегда оставалось за главой, а тот ни на одном из приёмов так и не появился. Цзян Чен тогда разозлился, приняв это на свой счёт, и потребовал организовать личную встречу. Когда его просьбу удовлетворили и повели в ханьши главы, Цзян Чен готовился к чему угодно — безразличный Лань Сичень, злой Лань Сичень, занятой Лань Сичень… но вместо этого глазам предстала жалкая иссохшая тень — Цзэу-Цзюнь, воистину, сломленный и подавленный. К гадалке не ходи — причина такого состояния была ясна Цзян Чену, и крылась она в смерти того сына шлюхи, чьё имя вслух произносить уже никто не хотел! Даже последний ребёнок понимал все злодеяния ублюдка Цзинь Гуаньшаня, а этот Лань заперся и изводил себя днями и ночами из-за смерти поганого выродка! И видеть, как знаменитый первый нефрит убивается и льёт слезы по негодяю, что принёс столько страданий его семье, было выше сил Цзян Чена! Цзянь Ваньинь, что всегда считал Лань Сиченя примером для подражания и безмерно уважал за «много дела, мало базара», взбесился, как вошёл, и с порога вылил всё своё негодование на голову этому самому первому нефриту! Каждое его слово хлыстом лупило по Лань Сиченю и, конечно, тот не выдержал. Удар в грудь поразил не меньше, чем лицо Сиченя в тот момент (ох-х сколько чувств на нём отразилось)! И Цзян Чен, поддавшись эмоциям, пнул в ответ. Обмен ударами скоро перерос в настоящую драку — по дому «монаха» (никак по-другому и не назовёшь) словно ураган прошёлся! Цзян Чен дрался отчаянно, но Лань Сичень всё равно взял верх и прижал его к стене, взяв в захват его руки. Лицо перед Ваньинем, всегда спокойное и светлое, было искажено болью и отчаянием. В те долгие мгновения думалось только о том, что это пугало и вызывало жалость одновременно. «Не должен такой человек, как Лань Сичень так страдать!» — подумал Цзян Чен. Он тогда приготовился, что его изобьют до смерти, и он был готов ответить за свои слова! Но внезапно мир перевернулся — хватка на руках ослабла, и его повалили на пол, на губах он ощутил чужое дыхание и… Блядь… Каждый раз, вспоминая тот момент, он думал, какого хрена он не придушил этого Ланя ещё тогда? Сначала Ланя, а затем себя! Но в то мгновение, когда чужие губы коснулись его собственных, он просто выдохнул, закрыл глаза и, как бы стыдно ни было в этом признаться, начал невольно наслаждаться чужим порывом то ли отчаяния, то ли нежности… Он даже забыл, что его целовал другой мужик — ощущения целиком затопили сознание! Тёплая ладонь погладила его лицо, а рука на спине отчаянно прижала к чужому телу. Цзян Чену захотелось ответить, и он ответил. В груди зажёгся огонёк — неужели Он был кому-то небезразличен, кому-то нравился просто потому, что Он есть? Но, как и всегда бывает, всё рухнуло в один момент… Лань Сичень отстранился, словно проснулся от наваждения, и произнёс потухшим голосом: — Глава Цзян, простите, это… это моя ошибка. «Что? Ошибка, блядь? Серьёзно?!» И если бы Лань Сичень тогда не сбежал из своего же дома, как последний трус, Цзян Чен бы точно убил его на месте! С тех пор прошло два месяца и они не обмолвились ни словом — ни письменно, ни устно! Этот святоша чёртов просто отказывался с ним встретиться, а во время собраний просто закрывал глаза и спешил удалиться! Успокаивало только то, что об этой «ошибке» не знал никто, кроме них двоих. И вот сейчас гора Суншань сама пришла к нему! Как Цзян Чен должен на это реагировать? Конечно же, послать к гулям! Желательно в красочной и понятной форме! Только Цзян Чен уже собирался выдать свою самую красноречивую речь, как дверь таверны открылась и порог переступили две барышни — те надоедливые дамочки с церемонии открытия. — Глава Цзян! — та, что была представлена Цзян Чену старейшинами клана Цзинь как Цзинь Мэй, гордо прошествовала к двум главам. Деревенские вокруг явно подумали, что перед ними дочь Небесного императора в золотых одеждах, и с поклонами расступились, освобождая путь. — Глава Лань, — дамочка поклонилась Лань Сиченю и вновь повернулась к своей «цели». — Глава Цзян, мне необходимо с вами поговорить! Сегодня на церемонии вы неправильно меня поняли! Пожалуйста, уделите мне немного времени! — Вставайте в очередь, барышня… — Возьмите меня в ученицы! Цзян Чен даже немного протрезвел от таких слов. Впрочем, Лань Сичень выглядел не менее удивлённым. — Мне не послышалось? Взять тебя в ученицы? — Да! — выпалила Цзинь Мэй и в глубоком поклоне склонилась перед Цзян Ченом. — Пожалуйста, обучите меня искусству боя с кнутом! Цзян Чен перестал дышать. С одной стороны тяжело выдохнул Лань Сичень, с другой — зашептались адепты Юньмэн Цзян. — Знаешь, у меня ведь тоже есть принципы! Один из них — не брать женщин в ученики!!! — гаркнул Цзян Чен — его возмущение буквально ощущалось физически. — А вот глава Лань, возможно, и возьмёт тебя. Он у нас самый… потрясающий учитель, первый в своём поколении, и… и явно жаждет чьего-нибудь внимания! Что скажешь, Лань Сичень? Когда Цзян Чен перевёл взгляд на Лань Сиченя, то готов был поклясться, что именно с таким лицом первый нефрит клана Лань убивал Вэньских псов — напряжённое, мрачнее тучи! На что именно тот так разозлился — на предложение выбрать его как замену или игнорирование его важной персоны — Цзян Чену было, если честно, плевать. Рассудив, что всё это порядком надоело, и он более не обязан слушать весь этот бред, глава клана Цзян одёрнул рукава ханьфу и поспешил покинуть таверну.***
Новая тропа вывела компанию молодых людей к небольшому озеру посреди лесной чащи. Когда между стволами заискрилась водная гладь, ребята напряглись — с берега доносились звуки жаркой битвы. Как оказалось, в новом направлении всё-таки были стоящие твари — на берегу громадный змей беспощадно гонял молодого адепта из ордена Цинхе Не. Лань Сычжуй видел этого господина несколько раз на ночных охотах и межклановых мероприятиях. Кажется, его звали Не Сюй. Длинный извивающийся хвост змея мелькал то тут, то там, пока уродливая голова щёлкала острыми зубами, стремясь оттяпать юноше с саблей любую конечность, до которой дотянется. Но, сколько бы умений молодой человек ни демонстрировал, Цзинь Лин посчитал, что их явно было недостаточно, и с боевым кличем бросился на подмогу. За ним побежал и следовавший по пятам Чен Вэймин. Не мешкая, присоединился и Лань Сычжуй — кто бы ни нанёс финальный удар, по правилам соревнований добыча будет засчитана всем, кто принимал участие в истреблении монстра такой категории. Разозлённый змей боролся изо всех сил, но против четверых заклинателей выстоять ему не удалось, и очень скоро на песок с глухим стуком повалилась увесистая туша монстра. Не Сюй пару секунд пытался отдышаться, прежде чем повернуться к соперникам. И, хотя у него на лице было большими буквами написано: «Я и сам бы справился», он с лёгким поклоном ответил: — Благодарю за помощь молодых господ. — Рады помочь, господин Не, — поклонился Лань Сычжуй в ответ. — Смотрите-ка, а тут добыча получше! — Цзинь Лин, кажется, не замечал происходящего вокруг и пнул ногой неподвижную морду монстра. Не Сюй покачал головой. — Дело в том, что уже солнце садится, поэтому нечисть начинает выползать из укрытий. Предлагаю остаться здесь, у озера, и подождать, пока не наступит ночь. Здесь подходящее место, чтобы выманить монстров и сражаться. К тому же, все вместе мы привлечём больше гадов. Ребята согласились. Через какое-то время молодые адепты уже увлечённо болтали между собой, рассевшись на земле вокруг скромного костра. — Это как в анекдоте. Собрались адепты из кланов Лань, Цзинь, Цзян и Не, — захихикал Цзинь Лин. — Кажется, в тех анекдотах ещё фигурирует человек из клана Вэнь, — вставил Чен Вэймин. — Ну… Значит, уже не как в том анекдоте. Сычжуй, стоя у самой кромки воды и глядя, как лучи заходящего солнца играют на редких волнах, с грустью подумал, что, технически, он мог бы считаться представителем уничтоженного клана Вэнь. — Да кто пса из клана Вэнь человеком-то называть будет… — неожиданно добавил Не Сюй. Лань Сычжуй вздрогнул и тяжело вздохнул. Похоже, ненависть к его предкам ещё не скоро оставит умы заклинателей. Что бы сказали те, кто считали его другом, узнай, что он единственный выживший из клана Вэнь… За размышлениями Сычжуй вдруг почувствовал нечто странное — по берегу прокатилась дрожь. Водная гладь пошла частыми слабыми волнами, а через мгновение и вовсе покрылась мелкой рябью. Вибрация неприятным предчувствием отдалась в позвоночнике, и Сычжуй в тот же момент отступил на три шага назад, вглубь на берег, его взгляд метался по поверхности озера в поисках движения. Остальные ребята тоже заметили странности и поспешили встать в боевые стойки, обнажив мечи в ожидании, а может и в предвкушении, нового монстра. Но время шло, в их поле зрения так ничего и не появилось. А тряска прекратилась также неожиданно, как и началась. — Ну и что это за чертовщина? — выругался Цзинь Лин, опустив клинок. — Мы тут до утра будем ждать это… нечто? Сычжуй невольно подумал, что обычно после таких слов Цзинь Лина на них выпрыгивала какая-нибудь злобная тварь. Сам Цзинь Лин, видимо, наученный горьким опытом таких каверзных ситуаций, подумал так же, потому усмехнулся и сказал: — Чёрт, не сработало… Сычжуй, ты что-нибудь заметил? — Пока нет… Вокруг них не было ничего примечательного, но взгляд Сычжуя замер в одной точке — на озере, недалеко от берега. Кто бы ни спросил, он не смог бы дать чёткого объяснения, почему этот участок водной глади так привлёк его внимание, пока отражавшийся в нём мир вдруг не дрогнул. Не ощутив, однако, никаких вибраций под ногами, молодой заклинатель затаил дыхание и сделал маленький шажок вперёд, чтобы посмотреть внимательнее — ему привиделось? Следующие несколько секунд ничего не происходило. Всё вокруг словно замерло, но это было подобно затишью перед бурей. Тут из воды показалась макушка. Вслед за ней медленно начало появляться лицо мужчины, плечи, туловище… Сычжуй готов был с облегчением выдохнуть, что это не монстр, пока глаза неизвестного не открылись — алые как кровь, полные пугающей хладнокровной решимости, те внимательно оглядели застывших в недоумении юношей. Лань Сычжуй не мог понять вспыхнувшего внутри знакомого чувства — это лицо… он уже видел это лицо! Но где? Появившийся мужчина был окутан тёмной ци… Однако, кроме мастера Вея, молодой человек не знал других тёмных заклинателей… Тем временем неизвестный, усмехнувшись с лёгким презрением, опустил взгляд и вытащил из нагрудного кармана небольшой предмет — компас, подобный тем, что создавались для поиска нечисти. Когда деревянное основание окутала тяжёлая тёмная энергия, стрелка начала вращаться как бешеная, чтобы в следующий момент указать прямиком на Лань Сычжуя! Юноша вздрогнул и невольно отступил назад. — Так ты пёс из клана Вэнь? — устрашающая ухмылка на лице неизвестного стала последней каплей, вызвавшей волну ужаса, что затопила Лань Сычжуя с головой.