...
Время шло. Само понятие времени теперь не имело для меня смысла — я перестал воспринимать себя самого. Всё, что происходило со мной в эти часы, проходило мимо моего сознания, полностью выходя за его рамки. Словно был один сплошной обморок. Не знаю, сколько раз я испытал смерть и пробуждение в одно и то же время, а сколько их было на самом деле, мне было всё равно. Я пребывал в каком-то странном забытье, от которого я даже не думал отходить. Я настолько сросся с его мистической сущностью, что мои чувства начинали мне противоречить и становились совершенно иллюзорными. Не могло существовать такого тела, такого мозга, который бы осознавал естество самого себя в эти минуты. Но даже такому блаженному эфемерному состоянию был предначертан конец, когда события извне нуждались в моём присутствии, пустив в ход яркую вспышку света, явленную мне на краю небытия. Прощай, мой сладкий сон.Акт 0: С чего всё начиналось | Глава 1: Да примет меня Вестроя
11 октября 2022 г. в 19:40
— Вот ну какой стихии меня ужалил летящий жук, что одиночная прогулка по оазису в ночное время суток казалась мне хорошей идеей? — пробурчал я, пока осторожно ступал по пересеченной местности — почти сплошь состоящей из выступающих корней местной растительности и крупных булыжников, о которые я уже дважды успел споткнуться. Надо же было не додуматься захватить с собой фонарик! Заработанные моим честным пером и беспечностью ушибы давали о себе знать с такой неутешительной регулярностью, что порой я вовсе забывал, куда иду и зачем. — Это определённо был жук даркуса. И плевать, что их никто ещё не видел. Я стал свидетелем их незримого присутствия. Ночью.
Относительно вовремя для своего уставшего организма заметив, что начал рассуждать вслух, я невольно огляделся по сторонам в поисках возможных свидетелей моего позора, замерев в довольно неестественной позе. Но к моему облегчению, таковыми оказались лишь несколько мирно журчащих по камням ручейков и непослушно подрагивающих листьев кустов, из которых на меня с неприкрытым любопытством уставились миловидные ванту, которым по природе повезло никогда не оказаться в карманах одержимых турнирами вестов. По крайней мере я искренне на это надеюсь. Иначе моё воспалённое воображение породило бы дюжину новых способов расправы над извергами. Но не в этот раз. Мой мозг уже давно отправился на покой, забыв подозвать к себе неугомонное тело, которое, как и прежде, исполняло свой долг несмотря на отчаянный протест здравомыслия.
Так я простоял ровно минуту, пока меня не вывел из транса моросящий дождь, громко застучавший по капюшону моего плаща. Именно тогда я двинулся вниз по склону в поисках укрытия, не сводя глаз с капель, стекавших по тускло мерцающему экрану моего гантлета, продолжавшего транслировать радар со множеством разноцветных точек, расположенных в десятиметровом радиусе вокруг центра: в основном синего цвета. Как раз то, что мне было нужно, решил я поначалу, наивно ликуя от появления первых голубоватых огоньков уже на самом пороге собственных скитаний по оазису. Но представьте себе гремучую смесь разочарования, отчаяния, гнева… и умиления у любого бойца Аквоса, пытавшегося найти нужную фамилию и инициалы в широченной записной книжке, битком набитой номерами телефонов и адресами среди бескрайнего множества таких же фамилий, изредка отличающихся только одной буквой. И то не первой! Только на радаре мы находим не адреса, конечно, а немое напоминание о прочитанных параграфах раздела социологии по проблемам перенаселения Вестала в виде безобидных ушастых созданий, заполонивших все известные райские уголки Вестрои. Слава горячим клавишам мы не обделены возможностью быстрого поиска, только у меня такие клавиши незыблемо соединены с нервными окончаниями, которые я не горю желанием беспокоить в лишний раз. Не в этот раз.
В общем, довольно лирики. Я наконец нашел если не место для ночлега, то, во всяком случае, высокое дерево возле ручья, воды которого собирались в чашу, похожую на небольшой кратер. Утолить жажду было чем, это уже маленькая победа. А насчёт уединения и покоя — это как сказать. В моём текущем состоянии это не такая уж невидаль — даже наличие мха, змеящегося по краю древесного ложа, я бы принял за предмет роскоши. Во всяком случае, я ни о чём не жалел, а просто аккуратно устроился под развесистым боком древесного исполина, за что был вознагражден зрелищем звездного неба, открывшимся в просвете ветвей. Вдобавок пурпурная туманность обещала прекрасную ночь, на которую уже никак нельзя было не польститься. Блаженно вытянув ноги, я уставился в интерфейс гантлета. Мои пальцы остановились на списке контактов в общей группе. Задумчиво прокашлявшись, я открыл его и пробежался глазами по знакомым именам, а точнее, по их никам, на которые я на досуге решил заменить чисто для себя. Надеюсь, кроме меня этого никто больше не увидит.
Вот, к примеру, в относительно позднее время я вижу всего двух пользователей в сети — «Алый Павлин» и «<— Его Сторожевой Пёс». Да-да, именно со стрелочкой: эти два трудоголика никогда не отходят друг от друга дальше чем на два шага. Иронично, но даже в моих контактах они расположены в одном ряду словно приклеенные.
— Дождь только усилился, — заметил я про себя, пока глаза пробегали по экрану между приложениями. — Я тут надолго.
Вдруг мои пальцы замерли на одном ещё неизведанном мною приложении, предательски указывающем на мою тупость, на что я до последнего отнекивался, но мои опасения были настолько убедительны, что у меня не осталось иного выхода, кроме как согласиться предпринять следующий шаг.
— Надеюсь, это не… — начал я и коснулся экрана. От неожиданности я вздрогнул, когда непроглядная ранее темнота вновь обрела свои формы и краски благодаря ослепительному на миг потоку света, скромно исходящему от моего любимого атрибута и мультитула первой необходимости, под которой, собственно, я подразумеваю «просмотреть видеоролики с ванту, тихо обомляя от количества просмотров; ни за что не пропускать словесные перепалки Шэдоу с Линком в общем чате после очередного обеденного перерыва; ну и анализировать трансляции турниров Альфа-сити, чем я стал реже заниматься последнее время. В общем, Майлин бы прозвала всё это не иначе как чепухой, если бы она, конечно, решилась глянуть мою личную историю поиска, которую я, конечно же, никому не покажу. Даже под угрозой быть сожжённым её холодным взором — мне не привыкать». — … фонарик.
В этот момент нетрудно было на лице разглядеть неповторимую палитру отчаяния, гнева и желания обрести способность пробить лоб собственной ладонью. Я буквально кипел от злости на самого себя, вспоминая все известные мне ругательства и разделяя их на стилевые и лексические части. Но ничего не поделать — для заклинания, оказывается, нужно пребывать в состоянии чуть бодрее ходячего трупа, поэтому вместо желаемого мне пришлось обойтись лишь протяжным стоном. Представьте себе примерную картину: вы третий час вдыхаете ртом воздух, постоянно прочищая горло от попавшего туда песка и пыли, и только к окончанию песчаной бури вы вспоминаете о наличии собственного носа. Звучит нелепо, но так оно и было — госпожа нелепица всегда найдёт малейший повод составить мне компанию в моих метаниях наедине с самим собой.
— А? — похоже, мой «зов» не остался без отклика, если шелест кустов можно было счесть хоть каким-то ответом. Я не растерялся и указал в бездну, куда светить гантлету, о котором я, оказывается, не всё знал. — Опять вы? — прозвучало устало в сторону наблюдавших за моей «медленной смертью» орудий массового перенаселения Вестрои. Да что этой живности не спится-то? Меня, минуточку, взяли в кольцо отнюдь не боевые бакуганы. Вы можете немного повременить с вантупокалипсисом? Мне ещё надо полноправным вексом успеть стать.
Хотя, знаете, если таким окажется конец света, то я тогда не против. Такой расклад вполне устраивает.
И пока я предавался отвлечённым размышлениям насчёт очередного краха сегодняшней экспедиции, борясь с дилеммой — вырубить фонарик и заснуть прямо на месте или пересчитать где-то десяток окруживших меня бакуганов, которые порядком озадачили меня своей смелостью… или нет, даже наглостью, трое из них уже успели нарушить моё личное пространство на расстоянии вытянутой руки. Пребывая в смешанном состоянии сон-бодрствование, я не мог определиться, прогнать их или подождать развития событий — в результате моя рука зависла в воздухе между решениями. Но вот очередь дошла до самого решительного из ушастых — и он осуществил всё в точности, как предвидело моё шестое чувство: подскочил ещё ближе, будучи в форме сферы.
— Нет, приятель, — я с трудом подавил зевок, выключив наконец фонарик. — В карманы ты всё равно не годишься, я ещё не настолько отчаялся. — Не зная, что делать дальше, я опустил руку в карман плаща и пытался отвести взгляд от жалобных оранжевых глазок. Это один из немногих случаев, когда играть в гляделки — гиблая затея. Даже с сестрой у меня шансов поболее. Впрочем, насчёт неё я не вру — она умеет читать по глазам… я, кстати, тоже неплох. Но сейчас этот дар играет против меня, стоит только на миг утратить бдительность и вновь повернуться к ушастым. Я уже думал было включить фонарик и достать ближайший камешек, взглядом прицелившись прямо в негодяя, но что-то меня остановило. Я ещё раз перевёл взгляд на умоляющие глаза — и убрал руку. Меня пронзила неожиданная мысль. — А может всё-таки? — вслух сказал я, немного удивившись охрипшему голосу. — Кто сказал, что бакуганов берут только для боёв? — Еле сдержав смешок, я медленно протянул руку к жертве моего принятого решения. Тот не особо разделял мои внезапные перемены настроения, свернувшись в сферу, что было мне только на руку. — Ну-ну… куда улетучилась вся твоя уверенность? — притворно заворковал я, подбирая с земли сферу. — Ты одержал сокрушительную победу над опасным противником, вот и получай свой трофей. — С этими словами я поднёс ладонь со слегка подрагивающей сферой к своему лицу и начал медленно водить большим пальцем по её поверхности. Кажется, это работает — сфера перестала вибрировать. Более того, даже длинные ушки показал, вот ведь наглец — слишком рано догадался.
Хотя, с другой стороны, мой внутренний исследователь — та ещё бесстыжая сволочь, надо будет с ним потом поговорить насчёт его постоянных подвижек по этой теме, а то ведь непорядок. Усмехнувшись своим мыслям, я теперь перешёл на ушки, довольно поглаживая их подушечками пальцев. Несколько секунд ничего не происходило, пока наконец одно ушко не слабо дёрнулось, и ванту не раскрылся окончательно, даже умудрился подпрыгнуть, приземлившись возле моего нагрудного кармана. Я невольно дёрнулся, но тут же взял себя в руки и остался сидеть неподвижно в положении полулёжа, изображая полную невозмутимость, что, впрочем, было совсем непросто.
— Похолодало как-то, — мыслями вслух пытался отвлечь себя от слишком уж неудобного положения. — Не знал даже, что тебе бывает холодно. — На самом деле я соврал себе, но доля истины в этом была — я действительно лишь теоретически был осведомлён о возможном наличии разума (и… чувств?) у бакуганов, даже в условиях строгой цензуры, однако я не придавал особого значения таким вещам и никак не стремился выяснить подробнее. Поэтому в моих словах и был такой оттенок неуверенности. Ладно, достаточно с меня преступных мыслительных процессов — мне такой комок умозаключений уже не переварить. Не в этот раз. Важнее всего сейчас взять себя в руки и отключиться хотя бы на пару часиков. Только сперва необходимо будет разобраться с одной ушастой проблемой, которая начала всё активнее елозить где-то в районе ружейного клапана. Это неугомонное маленькое существо пытается залезть в нагрудный карман что ли? Таким темпом оно однажды проделает дыру в моём дорогущем плаще — на такие условия я определённо не соглашался, между прочим, посему моя рука хладнокровно сжала ванту в своих пальцах, хват которых я успел вовремя расслабить.
— Прекрати, — строго процедил я. — Сестра от меня и мокрого места не оставит, если заметит хоть один след твоего нездорового интереса к моим карманам. — С некоторой долей усмешки я закончил, убедившись, что до снова дрожащей сферы дошло, невероятно. Я уже что, дважды судьбу ушастого определяю? Бросить или всё-таки оставить… Терпеть не могу дилеммы. — Сдаюсь, сдаюсь, твоя взяла.
Тяжело вздохнув и в привычной манере покрутив шарик в руке, я дёрнул за застёжку-молнию и сунул сферу в карман. Там она наконец замерла и перестала вертеться. Неужели я заслужил такое доверие? С чего бы вдруг? Понятное дело, многие ещё не сталкивались с такой редкой непогодой, но чем ушастого ближайшее дупло не угодило? Там же теплее, разве нет? И безопаснее, по идее. Хотя кого я обманываю? Только себя.
— Так, хватит, — спросонья приказал себе, косвенно обращаясь к умиротворённо застывшей в кармане сфере и зевая, — хоть вексом мне лишь предстоит стать, ещё никто не отменял моральную подготовку и вхождение в хладнокровный образ. Так что воспринимай происходящее как взаимовыгодную сделку, не более. Этой ночью ты не замёрзнешь, а моему сну ничего не будет угрожать. — Тут я потянулся и зевнул ещё раз. — Это останется только между нами. Договорились?
Удостоившись тишиной в ответ, я повернулся на бок и сомкнул веки, прислушиваясь к доносящимся снаружи звукам. Дождь всё шёл, уже не такой сильный, кончаться он явно не собирался. Да и холод особо не мешал — я понемногу привыкал к нему. Даже мысли об очередном неуспехе в экспедиции как-то незаметно отходили на второй план, обещая вернуться ближе к рассвету. При желании я мог заснуть и с открытыми глазами, просто размышляя. Только о чём именно? О завтрашнем турнире? Да вроде успеваю. В общих чертах я уже представлял орущие трибуны, до нелепости угрожающие гримасы оппонентов. Ах да, ещё эти комментаторы, отвлекающие внимание на протяжении всего матча своей трескотнёй. Ладно, я ещё успею разобраться со всем этим. А сейчас…
Почему-то именно сейчас я совершенно не ощущал хода времени. Кажется, началось: я потихоньку покидаю этот мир — его двери захлопываются, и меня уносит вслед за неизвестностью. Ещё минута, ещё секунда, ещё мгновение — никакой разницы, будто исчезаешь в чёрной дыре без начала и конца.
Однако даже после погружения в благословенную пустоту внешний мир не оставил меня без внимания — что-то упорно тёрлось мне в бок. Даже в капюшон кто-то залез? Увы, слишком поздно сопротивляться неизбежному. Если меня там придушат, моя кончина не будет напрасной. Из этого насыщенного вечера я даже извлёк одну мудрость — если Вестроя приняла тебя в свои объятия, научись и ты принимать Вестрою к себе.