***
Малфой рассказывает ей, что первый раз они встретились в доме на площади Гриммо меньше чем через неделю после падения Хогвартса. Он замирает, следя за её реакцией, но Гермиона просто кивает, не зная, как реагировать на его слова. Ей кажется, что на его лице мелькает разочарование. После этого он сообщает, что они встречались в Коукворте, в Паучьем тупике. В доме Северуса Снейпа, который и привёл Малфоя в Орден. Слыша это, Гермиона удивлённо округляет глаза, не представляя, как могла забыть такое. Она в доме Снейпа вместе с Драко Малфоем? Теперь ей хочется рассмеяться ему в лицо, и всего на мгновение она думает, что это всё действительно может быть каким-то жестоким розыгрышем или же больной фантазией его воспалённого мозга. Она кидает на него долгий оценивающий взгляд, но сама же отводит глаза и тушуется, по его реакции понимая, что Малфой не шутит. Он тяжело смотрит на неё, вообще не отводя глаз от лица и не моргая. Взгляд не просто внимательный — въедливый. Он как будто следит за каждой мыслью, что отражается на её лице, и ожидает какого-то всплеска. Можно предположить, что она вдруг вот так просто вспомнит, что бы там ни происходило с ними. Гермиона едва заметно фыркает, и он приподнимает бровь. — У нас был регламент: я приносил некоторую информацию, ты иногда делилась чем-то в ответ и потом доставляла всё необходимое в Орден. Больше со мной никто не встречался, и… Гермиона приподнимает ладонь, как будто тянет руку для ответа на уроке. Дурацкая, бессмысленная привычка, но Малфой мгновенно замолкает от этого движения и, чуть прищурившись, ожидает, что она скажет. — У нас ведь были зачарованные монеты… Снейп дал их нам, — осторожно, словно боясь промахнуться, говорит Гермиона. — Мы общались с их помощью, договаривались о встречах. Ведь так? Она замолкает, и Малфой опять долго не произносит ни слова, будто ожидает, что она продолжит, что её крепнущая память подкинет ещё какие-то детали. Гермиона смущается от его напряжённого взгляда и растерянно пожимает плечами. Тогда он отводит глаза, уставившись в стену, и его губы насмешливо искривляются: — Два фальшивых галлеона — вот и вся цена твоей памяти. Гермиона чувствует непонятную обиду, пока снова и снова прокручивает в памяти эти слова, когда за ней вскоре приходит сопровождающий и она выходит из камеры и следует по тёмному коридору, минуя череду маленьких окошек, ведущих в другие камеры; когда наконец покидает удушающий мрак Азкабана, вдыхает свежий воздух и ловит лицом мелкие солёные капли; когда портал привычно затягивает её и переносит прочь. Малфой открыл ей целый новый мир, кажется поменяв жизнь, но вместе с тем не дал почти никакой информации. Почему-то он был очень осторожен, и, кроме расплывчатых эпизодов из обрывков своих снов, Гермиона так ничего не помнит. Его слова не пробуждают никаких воспоминаний, но, возвращаясь домой, она замечает, какой тяжёлой стала голова, и к моменту, когда Гермиона собирается в кровать, боль нестерпима, и даже самое сильное обезболивающее зелье в её арсенале лишь слегка ослабляет тиски, сжимающие её виски. Гермиона ложится на подушку и прерывисто дышит, стараясь уложить в голове всё, сказанное Малфоем. Сложно примерить на себя чужой рассказ, чужую — жестокую — сказку. С мыслями об этом Гермиона проваливается в сон. Неожиданным образом ночь оказывается свободной от мучительных видений, и Гермиона будто парит и даже чувствует себя по-настоящему отдохнувшей, когда просыпается с утра. И лишь когда она садится в постели, а взгляд фокусируется на предметах вокруг, Гермиона вдруг понимает, что вспомнила.***
Он сидит в столовой дома на площади Гриммо и не сводит с неё взгляда с тех пор, как Бруствер озвучил условия. — Мы выбрали мисс Грейнджер. Люпин предупредил её заранее, поэтому Гермиона не удивлена, но Гарри и Рон у неё за спиной не сдерживают возмущённых ругательств. — Но, Кингсли, не лучше ли, чтобы связным был Рон, раз уж мы всё равно в курсе? — спрашивает Гарри, прекрасно понимая, что его кандидатуру уж точно никто не одобрит. Кингсли тепло смотрит на Гарри и вежливо отвечает: — Мистер Уизли… слишком эмоционален для этого задания. На лице Малфоя расцветает ухмылка, а Рон тихо шипит: — Ни слова, хорёк. Малфой, впрочем, ничего не говорит и просто продолжает смотреть на Гермиону, будто бы знает что-то такое, чего не знает она. Это нервирует, и Гермиона неуютно ёжится и переводит взгляд на Люпина. Тот стоит, расслабленно прислонившись к стене, но не убирая палочку из рук, готовый к любой выходке Малфоя. Гермиона замечает, как уголок губы Люпина дёргается, будто происходящее его забавляет. Это успокаивает её, и Гермиона подаётся в сторону и поворачивается к Гарри и Рону, чтобы передать немного спокойствия и им. Но не успевает ничего сказать, когда в комнате неожиданно раздаётся голос Снейпа: — Мы уже всё обсудили, — он поднимается с места. Ухмылка Малфоя меркнет, он внимательно посматривает на Снейпа, и Гермиона тоже поворачивается в его сторону, когда слышит своё имя. — Осталось только ваше формальное согласие, мисс Грейнджер. Вы будете встречаться с мистером Малфоем в моём доме в Паучьем тупике и обмениваться информацией, которая позволит Ордену Феникса выиграть эту войну, а мистеру Малфою сохранить свою жизнь. Вы согласны? Все взгляды обращаются к ней, и Гермиона чувствует себя неуверенно от такого пристального внимания. Она на секунду прикрывает глаза, а потом снова смотрит на Люпина, который ободряюще улыбается ей. Она переводит взгляд на Малфоя и вдруг понимает, что тот молчит и не спорит с таким решением. Да он и бровью не повёл, когда услышал её имя. — Да, — произносит она, пытаясь совладать с голосом. — Да, я согласна. Гарри и Рон за её спиной гневно бормочут что-то неразборчивое.***
Портал переносит её в тесный проулок между двумя полуразвалившимися кирпичными домами. Гермиона скрыта от посторонних взглядов Дезиллюминационными чарами, но всё равно замирает и настороженно оглядывается, изучая обстановку. Коукворт — забытый богом крошечный город, вокруг разруха и бедность, и на пыльной улице не видно ни души. Над кварталом высится фабричная труба, упираясь жерлом прямо в серое и туманное небо. Гермиона мгновение зачарованно смотрит наверх и вдруг представляет, как туман вокруг трубы преобразуется и сквозь него проступает огромный череп, изо рта которого выползает змея. Гермиона часто моргает, чтобы отогнать видение, и, выскользнув из проулка, идёт вдоль покосившихся домов. Где-то неподалёку тихо журчит вода, но кроме этого тишину нарушает лишь её дыхание и эхо шагов. Гермиона сжимает палочку в руке и смотрит по сторонам. Некоторые окна разбиты, некоторые — плотно заколочены, и она вообще не уверена, что на этой улице есть хоть один населённый дом, пока не замечает приглушённый свет в окне последнего. Она спешит туда. Холодный порыв ветра раздувает кучу сухих листьев, пока Гермиона неловко мнётся у двери минуту, другую, а потом всё же поднимает палочку и тихо шепчет заклинание, ожидая, пока дверь отворится. Оказавшись внутри, Гермиона замечает, что в глубине дома горит тусклая лампа. Она, как глупый мотылёк, движется к этому свету, пока не оказывается в гостиной. Потёртый диван, старое кресло и колченогий столик — вот и всё убранство комнаты. Ну и, конечно, книжные шкафы, которыми уставлено пространство вдоль стен. Источником света служит лишь несколько свечей на люстре под потолком, и Гермиона видит на полках ряды книг в коричневых и чёрных переплётах, но не может разглядеть ни одного названия. Впрочем, легко предположить, какая библиотека будет у хозяина этого дома. Малфой и Снейп уже на месте и разговаривают почти по-семейному, и Гермионе отчасти неловко, что она нарушает эту слизеринскую идиллию своим появлением. Она откашливается и ступает в небольшое пятно света. — Мисс Грейнджер, вы вовремя. Она кивает ему: — Профессор Снейп, — и переводит взгляд на Малфоя: — Малфой. — Грейнджер. Он кивает ей с лёгкой ухмылкой на губах. Гермиона чувствует себя глупо от подобного бессмысленного обмена любезностями. Она ещё раз осматривает комнату и ловит себя на том, что совершенно не понимает, на чём остановить взгляд. Продолжать любопытно оглядывать пространство кажется невежливым, но смотреть кому-то из этих двоих в глаза — невыносимо. Гермиона чуть поводит плечами, чтобы расслабить напряжённую спину, крепче перехватывает палочку в руке и делает пару шагов вглубь комнаты. Снейп по-хозяйски занял кресло, положив руки на подлокотники, а Малфой ещё до её прихода развалился на диване, и Гермиона останавливается сбоку, не желая садиться рядом. И Снейп, и сам Малфой, кажется, замечают её неловкость, но никак не комментируют. — Это мой дом, вы будете встречаться здесь, в этой самой гостиной, — сухо произносит Снейп. — Вы можете аппарировать прямо сюда, дом пустит вас обоих, но даже не вздумайте попытаться провести кого-то ещё, — на этих словах он почему-то смотрит на Гермиону, и та вспыхивает, словно её уже поймали на нарушении правил. — Здесь есть всё необходимое. Пергамент и перья, если вам придётся записывать какую-то информацию, — Снейп делает едва заметное движение рукой в сторону одного из шкафов, — и само собой, зелья, — указывает на другой. — Мистер Малфой будет приносить вам, мисс Грейнджер, те сведения, которые сможет достать и сочтёт нужным передать Ордену Феникса. Гермиона несколько раз кивает, а Малфой сбоку от неё неопределённо хмыкает. — Вы также можете аппарировать сюда в случае опасности, — в руках Снейпа откуда-то оказывается палочка, и он начинает поигрывать ей. — Но обязательно с дополнительной остановкой, чтобы сбросить хвост. Если о ваших встречах здесь узнает ещё хоть одна живая душа — мы с мистером Малфоем окажемся в весьма неприятной ситуации. Всё ясно? Они одновременно произносят: — Да, профессор. — Да. Гермиона снова дёргает плечами, чувствуя себя слишком уж послушной школьницей. На языке крутится вопрос, и она чуть по старой привычке не поднимает руку, но вовремя одёргивает себя. — Как мы будем связываться? — Вы не сможете использовать Патронуса, поэтому вам нужно что-то, что вы точно не потеряете. — Дайте Грейнджер книжку, профессор, и она никогда с ней не расстанется, — протягивает Малфой, не глядя на неё. Гермиона сверкает на него глазами, но ничего не говорит. Она видит, как Снейп и Малфой переглядываются, в глазах обоих одинаковое выражение: жёсткий смех. Смех над ней. Гермиона оскорблённо вскидывает подбородок и напрягает спину почти до боли, стараясь всем своим видом показать уверенность, продемонстрировать, что её совсем не заботят эти глупые, детские шутки. Она здесь — чтобы сделать свою работу. — Вы оба знакомы с Протеевыми чарами, — Снейп вдруг хитро смотрит на Гермиону, и она чуть хмурится, понимая его намёк. Краем глаза замечает, что лицо Малфоя тоже мрачнеет, и он скрытно трёт левое запястье. Гермиона спешит отвернуться. И как раз вовремя: по взмаху палочки Снейпа к ней подлетает обыкновенная монета — Гермиона видит, что это галлеон. Она ловит его рукой и сразу же чувствует привычный жар. Мгновение Гермиона разглядывает монету, а затем поднимает взгляд на Малфоя, который стоит напротив, также удерживая в руке свой галлеон. — Зачарованные монеты. — Десять баллов Гриффиндору, — едва разборчиво бормочет Малфой, и Гермиона сердито смотрит на него, пока внезапно не чувствует обжигающий укол и не отводит взгляд. Монета нагревается ещё сильнее, почти болезненно воздействуя на руку, и Гермиона видит, как на ребре появляется надпись. «Паучий тупик». — Спрячьте их понадёжнее и всегда носите при себе. Малфой кивает, затем подкидывает свой галлеон, проворно ловит в воздухе и убирает во внутренний карман. Гермиона слегка закатывает глаза и тоже прячет свою монету. Ненадолго воцаряется тишина. Но Гермиона чувствует себя неуютно в такой компании в таком месте, к тому же у неё ещё остались вопросы, поэтому она снова поворачивается к Снейпу. Тот глядит на неё с вежливым равнодушием. — Профессор Снейп, а здесь точно безопасно встречаться? Он смотрит на неё снисходительно, будто она спросила что-то глупое, и Гермиона на мгновение смущается. — Дом надёжно защищён. Пока я жив, сюда не попадёт никто, кроме нас троих. Гермиона кивает, впрочем не до конца удовлетворённая таким ответом, и поворачивается к Малфою, который со скучающим видом разглядывает книжные полки. — Нам нужны какие-нибудь пароли. Ответы на вопросы, с помощью которых мы будем подтверждать свои личности. Малфой оборачивается на неё и недовольно цокает: — Грейнджер, тебе буквально десять секунд назад сказали, что никто, кроме меня и тебя, физически не может сюда попасть. Что в этом непонятного? — На всякий случай нам нужны пароли, — упрямо повторяет Гермиона, надеясь, что румянец смущения, обжигающий её щёки, не слишком бросается в глаза. Она отказывается признаваться даже самой себе, что Малфой, возможно, прав и пароли, которые они всегда используют в Ордене из-за большой проходимости, тут будут не нужны. Она сверлит Малфоя взглядом, надеясь, что Снейп не вклинится в разговор и она не окажется ещё больше опозорена. Малфой смотрит на неё, чуть сузив глаза, и потом вдруг машет рукой, будто отгоняя надоедливое насекомое. — Делай как знаешь. — Но, уже отвернувшись, всё-таки добавляет: — Придумаешь что-нибудь. Ты же умная. Снейп сбоку как-то непонятно хмыкает, но Гермиона и не глядит на него, стараясь справиться с раздражением. Никогда ещё восхваления её интеллекта не звучали так оскорбительно. Гермиона делает два глубоких вздоха, чтобы успокоиться и не проклясть мерзавца, и на миг прикрывает глаза. Мерлин, дай ей сил. Это будет очень тяжёлое и не факт, что плодотворное сотрудничество.***
Несмотря на то, что именно Малфой связывается с ней, Гермиона первой аппарирует в Паучий тупик и занимает диван, нервно покручивая палочку в руках. Через считанные минуты Малфой возникает в пустоте гостиной, в нескольких шагах от кресла Снейпа. Гермиона без промедлений направляет на него палочку: — Пароль? Малфой кидает на неё быстрый взгляд, в его голосе слышится неприкрытое раздражение: — Мерлин, Грейнджер, Снейп же сказал, что здесь не может быть никого, кроме нас. — Пароль, — упрямо повторяет Гермиона и приподнимает палочку, готовясь в любой момент пустить заклинание. Он закатывает глаза и мотает головой. — Какая же ты доставучая, Грейнджер, — бросает он. — Самая настоящая заноза. Малфой игнорирует её воинственную позу и движется к креслу, не глядя на Гермиону, поэтому не замечает её выпад и быстрый взмах палочки. Вспышка мечется к его ногам, взрываясь у пола между ним и креслом. Малфой с выражением искреннего изумления поворачивается к ней и будто бы даже добродушно спрашивает: — Совсем обалдела? Он спорит с ней просто ради того, чтобы спорить, и Гермиона хочет быть выше этого, понимая, что пароль действительно не нужен, точнее, можно сказать, что она уже получила его — никто не может вести себя настолько заносчиво и невыносимо, как Драко Малфой. Но она столь же упряма, как и он, поэтому, начав препирательство, уже не может просто остановиться на полуслове, не может сдаться. И знает, что Малфой тоже так легко не упустит своего. Поэтому, когда он вскидывает палочку и, не дожидаясь ответа, кидает в неё Импедименту, она совершенно не удивляется и лишь отскакивает в сторону. — Левикорпус! — Он прыгает за кресло. — Остолбеней! — Она приседает; заклинание пролетает над головой. Малфой злится, а сама Гермиона испытывает неожиданный прилив адреналина. Они кружат по крошечной гостиной: Малфой натыкается на стол, грубо отпихивая его с пути, Гермиона сбивает стопку книг, которые разлетаются по полу — Малфой усмехается, она морщится. Он кидает в неё Жалящее заклинание, она в него — Инкарцеро, и затем они одновременно пытаются оглушить друг друга, но промазывают. Гермиона отбрасывает волосы с лица, Малфой сердито цокает и восклицает: — Петрификус Тоталус. Однако Гермиона не без труда отражает заклинание и наконец преуспевает. — Экспеллиармус! — произносит она быстрее, чем он успевает среагировать, и уже через секунду ловит его палочку, пока он ошарашенно глядит на неё. — Грейнджер, какого?.. Она смотрит на него, гордо приподняв подбородок, и победная улыбка расцветает на её лице. Она расслабляет плечи, чуть опуская палочки. Битва закончена, Малфой проиграл. Только вот он так не думает. Его глаза опасно темнеют, ноздри слегка раздуваются, и Гермиона не успевает среагировать, когда он бросается на неё всем телом, в два шага преодолевая расстояние между ними. Он перехватывает обе её руки и начинает выворачивать запястья так, что Гермиона не выдерживает резкой боли и палочки одна за другой падают на пол. — Малфой, ты совсем? — ахает Гермиона и пытается вырваться, но Малфой, отпихивая палочки ногой в сторону, шагает к ней и толкает к стене, всё ещё удерживая обе руки. В его глазах плещется ничем не прикрытая ярость, и Гермионе вдруг становится страшно от той неизведанной опасности, которую таит в себе Малфой. Но она привыкла смотреть страху в лицо, поэтому подаётся всем телом навстречу, стараясь пошатнуть его равновесие, и замахивается ногой, чтобы попасть хоть куда-нибудь — лишь бы побольнее. Он шипит, когда её мысок врезается в его голень, но не отступает, только немного ослабляет хватку. Гермиона пытается воспользоваться этим, дёргает правую руку на себя, и Малфой неожиданно отпускает её. Но это уловка — только для того, чтобы в ту же секунду резко дёрнуть на себя. Одним движением он разворачивает Гермиону спиной к себе и обхватывает за шею, одновременно с тем скручивая её левую руку за спиной. Гермиона оказывается в ловушке его тела, но продолжает бороться, отбрыкиваясь изо всех сил. Она пытается лягнуть его, наступает на ногу, бьёт свободной рукой по боку, стараясь замахнуться локтем и попасть в живот. Но он игнорирует каждое её движение, словно они совсем не причиняют боли, давит предплечьем на её шею, и Гермиона чувствует, как обжигает болью щитовидный хрящ, а гортань сжимается всё сильнее и сильнее. Всё невыносимее. Он же не собирается?.. — Пусти, Малфой, — хрипит она. Он замирает, впрочем продолжая удерживать её, и Гермиона ощущает, как напряжено всё его по-мальчишески худое тело, оказавшееся, к её удивлению, намного сильнее, чем она могла подумать. Был ли он способен убить её голыми руками? — Да пожалуйста, — вдруг выплёвывает Малфой и резко толкает её в спину. Гермиона, споткнувшись, не удерживается на ногах и падает прямо перед ним. Она сжимает зубы, и ей удается не издать ни звука, хотя колени разрывает от острой боли. — Клювокрыл, Грейнджер, довольна? Она сидит на коленях, оперевшись ладонями о пол, и потрясение так велико, что она не может даже быстро вскочить на ноги, чтобы оказаться с ним наравне. Слёзы подступают к глазам. Это было унизительно. Гермиона победила его в честном магическом бою, но этот мерзавец играл грязно, задавив её грубой физической силой. Гермиона медленно поднимается на ноги, проклиная и его, и свою слабость, и то, что она вообще согласилась на эту авантюру. — Ты больной, Малфой, — хрипит она. — Говорит чокнутая, которая чуть не убила меня из-за дурацкого бесполезного пароля, — зло отвечает он. Гермиона поднимает свою палочку, призывает стакан, наколдовывает себе воды и выпивает маленькими глотками, а после устало располагается на диване и аккуратно массирует горло. Она старается усмирить отрывистое дыхание и собраться с мыслями, но кровь всё ещё бурлит от ярости и нервного возбуждения и не даёт взять себя в руки. Малфой уже сидит напротив в кресле Снейпа, и Гермиона исподтишка наблюдает за ним. Он упирается локтями в колени и поигрывает палочкой, намеренно расслабленно, но по сжатым челюстям она понимает, что он напряжён и всё ещё готов к нападению. Встретившись с ней взглядом, Малфой закатывает глаза. — Грейнджер, Мерлина ради, в конце концов, это ты меня атаковала! — И довольно быстро обезоружила, между прочим, — огрызается она и видит, как его лицо снова ожесточается. — Важно не кто остался без палочки, Грейнджер, а кто оказался на коленях, — обрубает он. Гермиона сверкает на него взглядом, но замолкает. Они молчат так долго, что Гермиона начинает подумывать о том, чтобы просто встать и уйти. В конце концов, именно Малфой позвал её, и хотя она как будто бы была бенефициаром в этой ситуации, Гермиона уж точно не собиралась просить его раскрыть то, с чем он пришёл. Информация была дорога, иначе Орден не согласился бы на такое сотрудничество, но Гермиона не готова жертвовать своей гордостью, тем более перед Малфоем. К её удаче, как только она думает об этом, он наконец отмирает, что-то пробормотав себе под нос, и обращается к ней: — Пожиратели готовят нападение на Кетлуэлл. Там будет с десяток людей, хотят сжечь всё к чертям. Гермиона вздрагивает. — Какой в этом смысл? Малфой вздыхает и нервным движением проводит по лицу, зачёсывая волосы назад. Гермионе вдруг кажется, что почему-то ему сложно это даётся. Впрочем, он ведь раскрывает секретную информацию и серьёзно рискует, даже просто находясь рядом с ней. Осознавая это, Гермиона смотрит на него заинтересованным взглядом, обещая себе подумать об этом позже. — Они хотят зачистить Уорфедейл. Там находится поместье Яксли, им не нужны лишние свидетели в округе. — Но ведь тогда на Кетлуэлле они не остановятся? — Ага, — он кивает и замолкает. — Но что нам тогда с этим делать? — спрашивает Гермиона вслух, понимая, что он не даст ответа. Но Малфоя почему-то выводит из себя её наивный вопрос: — Я не знаю, Грейнджер, — цедит он и снова откидывает волосы с лица. — Моё дело — сообщать тебе информацию; твоё — передавать её в Орден, а они уж сами пусть разбираются, что с этим делать. Он отворачивается от неё и раздражённо вцепляется в подлокотник кресла. Гермиона видит, как его пальцы глубоко погружаются в обивку и ногти чуть белеют от напряжения. Она молчит, обдумывая сказанное им, а потом на автомате спрашивает: — Это всё? Малфой цокает; его пальцы скрючиваются, и Гермионе кажется, что они вот-вот порвут натянувшуюся ткань. — Грейнджер, если ты ждёшь, что я принесу тебе Волдеморта на блюдечке, то этого не случится. По крайней мере, не в ближайшее время, — выплёвывает он. — Что, на него твои дешёвые приёмы не действуют? Его глаза вновь опасно темнеют, но на лице скользит усмешка. — Прости, не могу разобрать, что ты там прохрипела. Что-то с горлом? — якобы участливо интересуется он. Гермиона вдруг думает, что Малфой и сам не рад, что не может предложить ей чего-то более ценного, а возможно, просто боится сразу бросаться в омут с головой и выдавать все секреты. В этот момент она понимает, что вообще-то обладает большей силой над ним, чем ей казалось вначале. Ведь если Гермиона посчитает, что Малфой не приносит пользы, она может убедить Орден перестать сотрудничать с ним, и тогда он останется один меж двух враждующих сторон — общий враг, общий предатель. Совсем один. Почему-то, вопреки её неприязни к Малфою, эта идея не радует, а даже наоборот — заставляет чувствовать тоску. Гермиона мысленно закатывает глаза и ругает себя за излишнюю мягкость. Она вспоминает отвратительное, гадкое чувство унижения от того, как он расправился с ней, буквально поставив перед собой на колени, и цепляется за это воспоминание, заставляя себя не сочувствовать Малфою. Он такого уж точно не заслужил! — Тебе придётся поднапрячься в следующий раз, Малфой, и рассказать что-то поинтереснее, — говорит она, стараясь звучать равнодушно. — Не думаю, что такая информация очень уж заинтересует Орден, а ты ведь всё-таки принял решение помогать нам, — Гермиона вдруг осекается, неожиданный вопрос проносится у неё в голове и рвётся наружу: — И мне интересно, почему же ты так решил? Что сподвигло Драко Малфоя, главного блюстителя чистокровных идеалов, пойти прямо против них — напролом? Её вопросы риторические. Гермиона уверена, что он просто проигнорирует их в лучшем случае или же снова разозлится. И ей хочется его поддразнить. Она почему-то убеждена, что он не бросится на неё, достаточно с них одной драки, но ждёт вспышки гнева. К её удивлению, Малфой сохраняет спокойствие и серьёзно воспринимает её вопрос: — Я делаю это ради себя, — отвечает он и, мгновение поразмыслив, добавляет: — Ради себя и своей матери. Война уже давно действует нам обоим на нервы. И почему-то его невозмутимая реакция на её провокационный вопрос — последняя капля в чаше терпения. Гермиона чувствует, как клокочущая ярость медленно поднимается изнутри и грозится вновь вырваться наружу не самым приличным для молодой волшебницы способом. Мерлин, как хочется проклясть его. Гермиона вскакивает на ноги, игнорируя легкое замешательство на лице Малфоя, и говорит неожиданно зло даже для себя самой: — Ну тогда, знаешь, Малфой, желаю вам с матерью, чтобы война поскорее закончилась. И аппарирует прочь.