Цена памяти

Драко чисто выбрит, подстрижен и одет в приличный костюм. Хоть он не совсем по размеру: рукава слегка коротки, а пиджак свободнее, чем должен быть. Драко слишком высокий, но чересчур тощий. Но всё же он выглядит хорошо: цвет лица намного свежее, губы не такие бледные, синяки под глазами меньше обычного. И он наконец кажется таким спокойным, почти умиротворённым. Гермиона невольно засматривается на него, пока Драко сидит на скамейке, расставив ноги и уперевшись локтями в колени. Его руки сцеплены в замок, между пальцев болтается палочка, и он не сводит с неё взгляда, не обращая внимания на редких людей, проходящих мимо. Драко ждёт. Притормозив на полпути, пока он не заметил её, Гермиона переводит дыхание, стараясь справиться с накатывающей нервозностью. Эмоции, которые она испытывает, яркие, и их слишком много в один момент. Она довольна, но ей всё ещё тоскливо, и сердце сжимается одновременно от радости и печали. Она гордится собой, но чувствует недовольство из-за того, как всё затянулось. Она ощущает трепет предвкушения, сгустившийся в животе, но страшится подойти к Драко, потому что не понимает, что будет дальше. Вздохнув, Гермиона набирается решимости и делает несколько шагов, преодолевая остатки расстояния, и Драко поднимает голову, будто уловив её приближение. Несколько мгновений он смотрит на неё снизу вверх, ничего не говоря, и Гермионой овладевает бесконтрольное желание протянуть руку и прикоснуться к его лицу. Ощутить кожу. Огладить пальцами шрамы. Дотронуться до волос. Наверстать упущенное. Порыв такой сильный, что ей приходится сжать руки в кулаки, чтобы сдержаться. Она уязвима, потому что не в курсе, как вести себя с ним. Гермиона не могла размышлять об их отношениях, чувствах, будущем — обо всех этих деталях, пока он не оказался на свободе. Конечно, она всё равно представляла всевозможные исходы, но их было слишком много; фантазия буйствовала. Гермиона прерывисто вздыхает, и Драко, словно очнувшись, поднимается на ноги, выпрямляясь перед ней во весь рост. Её взгляд следует за его лицом, и приходится немного запрокинуть голову. Гермиона кажется себе маленькой. Она и забыла, какой он высокий по сравнению с ней, когда находится так близко. В его глазах мягкое и сосредоточенное выражение. Гермиона совершенно не знает, чего от него ожидать. Она предполагает, что для него всё должно быть проще, ведь так? Он просто должен чувствовать себя, ну, свободным. Возможно, даже счастливым, хотя Гермиона и не уверена, что после всего случившегося это состояние легко вернётся к Драко. Он вдруг слегка ухмыляется: — Ты действительно вспомнила всё до Рождества. Она вскидывает брови, и в памяти всплывает её жаркий выпад почти месячной давности. Она позволяет себе улыбнуться в ответ всего на мгновение, но тут же хмурится и чопорно кивает: — Вообще-то, я надеялась вытащить тебя до него, но чёртовы бюрократы… На календаре тридцатое декабря. Выходя из камеры двадцать первого числа, Гермиона больше не давала обещаний. Лишь крепко сжала его руку напоследок и многозначительно кивнула. План в голове выстроился так быстро и с такой чёткостью, что не было и шанса отступить. Единственной преградой были праздники; из-за них суд отложили на двадцать девятое, ещё сутки потребовались на то, чтобы уладить все дела с бумагами, вернуть Драко палочку и отпустить его. Её воспоминания сыграли свою роль. Он был оправдан и свободен. — Ничего, — мягко прерывает Драко поток её слов и мыслей. — Это было справедливой платой за всё остальное. Он пожимает плечами и смотрит на неё с лёгким прищуром. Новые морщины у губ и вокруг глаз указывают на пережитое за последний год. Гермиона прикусывает губу, и живот сводит от волнения; она не знает, что сказать и как себя вести. Но Малфой спасает её от неловкости и вкрадчиво произносит: — Моя мать хочет поблагодарить тебя. — Что? Это не то, что она ожидала услышать. Глаза Гермионы округляются от удивления. — Моя мать. Нарцисса. Передаёт спасибо, — отрывисто и медленно, словно ребёнку, сообщает он. — Но вы же ведь не… — После того, как я получил палочку, Кингсли дал ей доступ к камину, мы говорили несколько минут, — он разводит руками и кидает быстрый взгляд на свою палочку; в его глазах Гермиона замечает сомнения, а после обращает внимание, как крепко он сжимает древко. Драко будто не верит, что вернул её себе. — Она хотела убедиться, что я в порядке и что это правда. Гермиона снова глядит ему в лицо и, догадавшись, понимающе роняет: — Что тебя освободили. — Что меня освободила Гермиона Грейнджер, — неожиданно по-доброму усмехается он, и Гермиона почему-то заливается краской. Потупившись, она смотрит на его колени и издаёт тихий нервный смешок. Она действительно сделала это. Она уничтожила крестраж, помогла закончить войну и вот теперь разобралась с последствиями. Гермиона наконец справилась с прошлым, но находится в совершенном ступоре, когда дело касается будущего. И Малфой не вносит ясности, когда вот так просто стоит напротив и не говорит, не делает ничего конкретного. Не то чтобы она чего-то от него ждёт. Уж точно не признаний или поступков. В конце концов, он даже не поблагодарил её. Но она — они оба — заслужили хотя бы один разговор. Такой, что расставил бы всё по своим местам. Набравшись решимости, она стискивает кулаки и глубоко вздыхает; грудная клетка расширяется — ткань блузки слегка натягивается — и опадает. Гермиона замечает, как Малфой взглядом прослеживает это движение, и, стараясь не паниковать, быстро спрашивает: — Ты голоден? Его брови еле-еле подрагивают, и, подняв руку, Драко задумчиво прижимает костяшки пальцев к губам, а затем обводит Гермиону взглядом, от которого у неё внутри что-то воспламеняется и сердце пропускает два удара. Волнение и нервное возбуждение щекочут в животе и за рёбрами; вдоль позвоночника рассыпаются мурашки. Гермиона изо всех сил старается справиться с дыханием и сохранить невозмутимое выражение лица, но с каждой секундой это становится всё сложнее. Наконец глаза Драко сверкают, и он кивает.

***

Гермиона знает, что суетится, но ничего не может с собой поделать. Драко Малфой находится в её квартире, в её кухне. Ещё десять дней назад он был в Азкабане, и их разделял стол, к которому были прикованы его руки, а также пропасть, соразмерная жизни Рона. И теперь он здесь. Всё ещё сжимает палочку в одной руке, будто боится, что если отпустит — она исчезнет, а второй крутит стакан с водой. Ничего больше у Гермионы не нашлось, хотя она сама и не отказалась бы от глотка чего-то крепкого. Для храбрости. Она хлопочет у плиты и слишком остро чувствует взгляд Драко — он не отводит глаз от её затылка. Она страшится обернуться и увидеть выражение его лица, но проходит минута, другая, тишина кажется почти невыносимой. И тогда Гермиона не выдерживает. Она хватает полотенце с крючка, вытирает руки, с размаха бросает его на столешницу и, развернувшись, недовольно восклицает: — Что? К её удивлению, лицо Драко ничего не выражает, только глаза слегка сужаются, когда он переспрашивает: — Что? — Ты пялишься. — Я наблюдаю, — невозмутимо отвечает он. Гермиона раздражённо вздыхает и закатывает глаза. У неё не хватает на него терпения, не когда она так сильно напряжена. — И какие выводы ты сделал? Малфой лишь вскидывает брови. — Выводы? Она украдкой обтирает руки об юбку и, нахмурившись, поясняет: — Ну, если ты наблюдаешь, то должен был… Не знаю, заметить что-нибудь интересное, — она машет рукой в воздухе, якобы это способно сделать её слова более логичными. — Иначе же ты просто пялишься, ну, или созерцаешь. Гермиона мелет чепуху и знает это. — Созерцаю? Не думал, что можно созерцать тебя. — Вот-вот, — торопливо говорит она, стараясь краснеть не так сильно. Ей вдруг кажется, что в комнате стало меньше воздуха, пространство как-то сгустилось, а температура поднялась. Она кидает быстрый взгляд на плиту, чтобы убедиться, что не переборщила с пламенем. И чтобы не смотреть на Малфоя хотя бы секундочку. — Так что поделись результатами своих наблюдений. Он ничего не отвечает, и ей приходится снова взглянуть на него. Внутренности сжимаются, когда Гермиона отмечает, как уголки его губ подрагивают в подобии улыбки. Она понимает, что попала. Она так попала. Драко встаёт и делает шаг к ней. На кухне мало пространства для манёвра, так что Гермиона оказывается зажата между его телом и кухонной тумбой. И это слишком близко. Она вскидывает подбородок, как будто старается уменьшить разницу в росте между ними, и встречает его горящий взгляд. Его глаза смеются и затягивают её настолько, что Гермиона не замечает, когда он успел поднять руку. Он аккуратно заправляет выбившуюся прядь ей за ухо, но почти не касается кожи. Гермиона рвано вздыхает; во рту пересыхает. — Ты сдержала своё обещание, — его голос звучит иначе, чем она когда-либо слышала. Но, может, виноват шум крови в её ушах. Она кивает, не сводя с него взгляда, хотя совсем не уверена, к чему он ведёт. Его присутствие вызывает дрожь, и Гермиона явственно осознаёт, что хоть она и вспомнила всё, заполнив пустоту, кое-чего ей всё равно абсолютно точно не хватало. Часть Гермионы была вне её тела, но она может её вернуть. Глаза начинает жечь, и она несколько раз моргает, пытаясь замедлить этот бешеный круговорот эмоций, который стремится её захватить. Вдруг Драко опускает руки, едва задевая кончиками пальцев её туловище. — И больше ты мне ничего не должна. Он отводит взгляд. Гермиону перетряхивает, и она всматривается в его лицо, стараясь понять, что он имеет в виду. Они стоят так близко, и она узнаёт его черты и шрамы, но почему-то слова натыкаются на какую-то преграду, и она не сразу может их осознать. — Думаешь? — наконец спрашивает Гермиона, еле ворочая языком. Он молчит, но голова немного дёргается, будто Драко порывается кивнуть. Она быстро кидает взгляд за его плечо и замечает палочку, которую он оставил лежать на столе. Эта деталь и тот факт, что они прошли через столь многое, чтобы оказаться в этом моменте, придают ей решимости. — А ты мне? Драко поднимает глаза; он изучает её лицо, задерживается на губах, но моргает, словно поймал себя на том, что отвлёкся. — Мы не строили планов, — тихо и неуверенно, как будто оправдываясь, протягивает он, — у нас не было такой роскоши. И мы никогда не были вместе в спокойном мире. — Будет ли спокойным мир, в котором мы вместе? — рассеянно спрашивает Гермиона. — Грейнджер… Она прерывает его, слегка подавшись вперёд и обхватив запястье. Она не знает, откуда в ней берётся эта смелость, но после всего пережитого Гермиона не видит смысла ходить вокруг да около. Она не хочет игр. Они оба слишком много натерпелись, чтобы теперь делать вид, что прошлое осталось в прошлом. Они заслужили — если оба желают одного и того же. — Послушай, Драко, ты хочешь быть со мной? — легко срывается с её языка. Его рука подрагивает в её пальцах, но Драко не делает ни единой попытки ни вырваться, ни сжать её ладонь в ответ. Он просто смотрит — взгляд давит, как низкое пасмурное небо. Она не может прочитать его, сколько бы ни старалась, и молчание слишком уж затягивается. Решимость Гермионы сдувается как проткнутый воздушный шар. Она тушуется и немного отворачивается, вновь находя глазами его палочку. — А знаешь, не отвечай, — быстро произносит она. — Ты только что вышел из Азкабана. Тебе нужно время, и ты… — Да, — поспешно отвечает Драко и повторяет, будто считает, что кто-то из них может передумать. — Да. Она замирает в ожидании продолжения. Он глубоко вздыхает, на миг опускает веки, собираясь с силами, а потом глядит на Гермиону в упор. Серебристые глаза блестят ярче, чем она когда-либо видела. Впрочем, может ли она доверять своей памяти? — Да, я хочу, — он говорит тихо, но непоколебимо. — У меня уже было время. И я точно знаю, что хочу, чтобы ты была рядом. В груди всё сжимается. Гермиона кивает, удовлетворённая его ответом. Когда Драко наклоняется к ней, его дыхание касается кожи — ощущение, которое она почти забыла. Их пальцы переплетаются, и Гермиона чувствует, как он приподнимает вторую руку, легонько дотрагиваясь до её бока. Он невесомо целует уголок её рта, нос утыкается в висок, и Гермиона издаёт неразборчивый звук. Она хочет прильнуть к нему, прижаться всем телом, слиться с ним, но вместо этого лишь слегка поворачивает голову, приподнимая лицо к нему, и целует в ответ. Губы едва соприкасаются. Но этот момент, эти ощущения — это уже всё, чего она на самом деле ждала. Задохнувшись от переизбытка чувств, Гермиона немного отстраняется и видит, как изгибаются губы Драко. Его улыбка обезоруживает её. Сердце бьётся где-то под горлом, и она открывает рот, закрывает и снова открывает. — Не вздумай спрашивать почему или задавать ещё какой-то дурацкий вопрос. Гермиона не сдерживает смешок и фыркает, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Она моргает несколько раз, чтобы избавиться от них. — Но у меня полно вопросов. Он насмешливо покачивает головой и, проскользнув рукой по её телу, дотрагивается до завитков у основания шеи. Предвкушение затапливает Гермиону, вызывает волну мурашек, заставляет желудок совершить кульбит. Вот-вот. Сейчас. Прямо… Драко вновь подаётся к ней и наконец целует по-настоящему с таким напором, будто кто-то невидимый повернул вентиль и снёс все барьеры. Одна ладонь путается в её волосах, пока вторая сжимает бедро, и Гермиона хватает его за отворот пиджака, притягивая к себе и готовясь заново изучить. На вкус он лучше, чем воспоминание. Драко прижимается к её рту и языком обводит изгиб губ, и у Гермионы начинает кружиться голова. Ей не хватало этого так сильно, что на мгновение она ощущает острую боль в груди. Она видела его так часто, разговаривала с ним, ругалась, держалась за руки, училась ему доверять, но этот момент перекрывает всё. Она так скучала по нему. Драко обнимает её, и Гермионе хочется плакать и смеяться одновременно. Он такой знакомый, такой родной, но вместе с тем она явственно замечает изменения. Он взрослее, и когда она проводит рукой по его телу, то понимает, как сильно он похудел, и её сердце сжимается. Год в Азкабане. Который, напоминает себе Гермиона, теперь уж точно остался в прошлом. Этот поцелуй ставит точку в одной истории и начинает совсем другую. Она расплывается в улыбке, и Драко, почувствовав это, немного отодвигается и прислоняется лбом к её лбу. — Ну конечно, — шепчет он напротив её губ. — И я отвечу на все твои вопросы, Грейнджер. — Он дважды коротко целует её, задевая её нос своим. — Но тебе придётся заплатить за каждый. Она смеётся, словно это самая смешная шутка в её жизни, и отвечает со всей искренностью, на которую способна: — Пожалуй, теперь я готова к любой цене.

*****

От автора: 130 тысяч слов, 400 с лишним страниц, 8 месяцев, одна я и все вы, дорогие читатели. Цена закончена! Вау, не верю, что это пишу :) Остались благодарности и послесловие. В первую очередь хочу сказать спасибо всем, кто не боится связываться с незаконченными фф. Видеть отклик прямо в процессе — это бесценно. Спасибо тем, кто оставляет отзывы. Это, правда, главная пища фикрайтеров. И мне с этим очень повезло, так что благодарю каждого от души! Спасибо за ваши правки в ПБ и отдельное огромнейшее спасибо harrelson. Без неё Цена была бы заметно менее грамотной, хех. Спасибо большое Карине (Bombina62) за обложку. С учётом бешеного роста коммерции в фандоме приятно видеть, как мы всё ещё делаем что-то друг другу на чистом энтузиазме. Тем более что-то такое офигенное ;) Ну и спасибо всем-всем читателям! Также хочу поделиться небольшими размышлениями о сюжете. Я много думала насчёт концовки: сможет ли ГГ после всех болезненных воспоминаний спокойно быть с ДМ? Не будут ли мешать флешбеки с учётом того, через что они прошли? Какое-то время я даже склонялась к открытому финалу, чтобы каждый сам для себя это осознал. Но в итоге решила так: Гермиона достаточно рациональна и понимает, что Рона убил не совсем Драко. Да, им нужно будет время, но она сможет — сейчас будет иронично — забыть. Такие вот у меня мысли :) Теперь буду ждать ваши и на эту тему, и в целом о фанфике. Напомню: это главная пища и награда! Так что заранее благодарю за отзывы.