Печали Предвестника

Исследования, составка теорий, поиски материалов, даже учеба — все это пролетало для Альбедо со скоростью звука. Полюбить алхимию ему, вероятно, было предназначено самой судьбой, самим его рождением. Его рождение? Его появление на свет… Помнит ли он? Нет. Абсолютно ничего. Как и вчерашний день. — Мое лечение ещё не началось, верно? — в случае полной неосознанности всего вокруг, риторический вопрос, с уст алхимика, был спокоен и кое-как крыл черной занавесью гнев, что так и бился наружу. Он не спит непонятное количество дней, а «непонятное», потому что огромные пробелы в памяти дают повод задуматься: не прошел ли год с приезда в это, пропитанное холодом, место. Пропал аппетит, хоть его и до этого были сущие крошки хлеба, что с каждым разом пережевывается все трудней. Голова тоже отказалась варить с неведомого Альбедо момента. Вот никогда, никогда парень не ошибался в расчетах. Он прекрасно выводил цифры на пергаменте и в голове. Мог понять сколько дней прошло, притом, что неделю не видел солнца – не вылазил с лаборатории. Последней каплей стала алхимия… С каких пор он не может воссоздать порванную бумагу?.. — То есть ты… — указав на помощника пальцем, отвлёкся от очередной писанины Дотторе, –… без стука заходишь в мой кабинет и вместо: «Мое почтение, Иль Дотторе», в лоб спрашиваешь вещи, которые сам должен прекрасно помнить? — он усмехнулся, качнувшись на стуле. — Ты из какой стали создан? «А из чего то, что ты мне пихаешь в еду? — разозлился Альбедо. — Или это вообще газ в палате Нигредо, или… что я несу вообще…» Помощник замахал головой, затем пожалел, ведь она начала крутиться с удвоенной силой. Альбедо точно не ощущал, как действует алкоголь на тело, тем более на искусственное. Но, по видимому, сейчас он прекрасно понимал слова Розарии: «Когда Кейа в стельку, то может и Эоле начать "мстить", из-за чего только больше выводит её из себя… Хотя мне иногда кажется, что он это и без бутылочки сделал бы». — М-да, видок у тебя не из лучших, — краем глаза наблюдал за ослабевшим Альбедо, что обречённо пытался опереться об стол Предвестника, не понимая, что руки ничем не уступали ватным ногам. Парень не удержался, плавно присев на колени. Однако просидел он так недолго: как только колена дотронулись пола — вскочил, быстро моргая глазами. Хоть внимание Доктора сосредоточенно на новых сумерских бумагах, боковое зрение словно функционировало лучше центрального. Предвестник наблюдал и поджимал губы, медленно кивая, пока не опередил раскрытый рот своего помощника: — Действие скверны, — отрезал мужчина, телепая лист за уголок. — Сейчас ещё раз по анализам пройдём, а там… Мне нужно будет ещё кое-что сделать, тебя это не касается. Так что если выдержишь, то отпущу подышать свежим воздухом не только в камере хранения. — Скверна? — прямо выразил свои сомнения Альбедо. В его прямоте не было вины чудного состояния, из-за которого снова приходится опираться о стол. Он сам обладал подобным характером, а, осознав, что Предвестник уж слишком с ним терпелив, у алхимик возникает логическое предположение: второму Предвестнику Фатуи пока необходим помощник, а может и сама его живо функционирующая туша. — М? — на секунду отложил текст, — тебе объяснить что такое скверна, после того как ты её видел своими глазами и испытывал? Я думал ты не настолько безнадежен. — На Не-… — зубы только начинали скрипеть в возмущении, как парень понял, что чуть не ляпнул не то, плавно исправившись: — Сто сорок второго точно действовала скверна? Дотторе вздохнул, полностью отлипнув от документа. Сплетая меж собой пальцы, он холодно выдал: — Мысли логичнее: ты с самого начала так думал, сам этим нарек себя и своего клона, а теперь задаешь вопросы мне. — Что Вы скрываете, Дотторе? — сдвинул брови алхимик, с каждой секундой надеясь, что облик перед ним в кои-то веки станет четким. Этого не случилось, он даже не заметил издевательской улыбки в свой адрес. — Я? Разве мне 500 лет, а за ними сплошной туман? — Дотторе заговорил тише: — Это подозрительно… Даже не хочу спрашивать что ты об этом думаешь, — стул скрипнул, а он уже стоял на ногах, глядя на помощника сверху вниз. — В смотровую, живей. Альбедо поначалу хотел что-то ответить, сжимая стол так, будто деревяшка сделала ему что-то плохое, за что парень никогда её не простит и при первой же возможности сожжёт. Однако слова потонули в черной дыре, как только Предвестник удалился в сторону смотровой, наводя своими шагами только больше головной боли. Алхимика раздражают эти железные подошвы.

***

Снег. Лёд. Холод. Испытание «Не умри». Как пациенту и пообещали: ему дали прогуляться. Спасибо, что сказать. Именно когда ноги ощущаются как сахарная вата, что при контакте с водой растает прямо на глазах, нужно отправить его на «оздоровительную прогулку». Возможно, это подразумевает собой желание Дотторе увидеть Альбедо лежащим в сугробе, с зарытой в него головой — алхимик не помнит большую часть событий, мало ли как он успел этому мужику насолить? А ведь если соль он все-таки отыскал, то это просто чудесно… Гулять Драконьим хребтом куда приятнее, чем наполненными Фатуи улицами. Где та тишина, что так любит Альбедо? Да, можно просто просидеть возле лаборатории Иль Дотторе, вот только пусть лучше гудение в голове глушит городская суета, так хоть расслабиться можно. «Депривация сна — это могло настигнуть меня ещё в Мондштадте, при моих исследованиях с Сахарозой, — снег под ногами скрипел, а уши совершенно этого не улавливали. — Как она там? Справляется?» Перед уходом алхимик смог наконец забрать свои ответы на письма, дабы отправить их в Мондштадт, а также в Сумеру. Он понимал, что дурное состояние взяло во власть дрожащую руку, из-за чего буквы было в край сложно разобрать. Подобный ужасный почерк Мел видел лишь единожды, в Инадзуме, когда Чжэнь Юй тщетно пытался вывести свою подпись искусно. В этой ситуации прямолинейность Альбедо не подпортила настрой писателя, почерк судили абсолютно все с издательского дома «Яэ». В его родной Мондштадт были отправлены обычные, можно сказать семейные письма, истощающие от себя тепло камина, возле которого часто грелась Кли, а также жарила зефир. Конечно, было и индивидуальное письмо для Кэйи, ведь спокойно ответить на его: «Зашёл к Сахарозе, здесь перестало быть душно. Я скучаю, хочу снова открыть окно :(» — было достаточно трудно. А вот в Сумеру… он отправил короткий ответ, для путешественницы. Не то чтобы дело в краткости письма, просто… Люмин задала странный вопрос. «Альбедо! Не бери сильно в голову, но помнишь я тебе писала о Предвестниках? Можешь назвать что сделал Доктор? Что создал? Очень жду ответа.» Зачем ей приспичило задавать подобные вопросы? Доказать истинность событий? Спор с Паймон? У них потеря памяти? Разумеется Альбедо помнил о неком Скарамучче — Сказителе, шестом Предвестнике Фатуи, с которого Дотторе попытался создать Архонта. Или клон Дотторе… В любом случае для алхимика это не играло особой роли, хоть вопрос достаточно любопытный. Письма были отправлены, а парню оставалось только надеяться, что искательница приключений Люмин не нашла приключений — абсурдно, но обоснованно. Спустя пятнадцать минут начал подниматься ветер, заставляя всех вокруг кривиться и ворчать. Кто-то поспешил скрыться в той самой таверне, у которую предлагал сходить Виктор, а кто-то безразлично продолжал заниматься своими делами, не обронив ни одного ругательства, в отличие от остальных коллег. От свежего воздуха ли, или от осмысления возможной метели, но тело Альбедо начало все больше поддаваться в управлении собой. Парень проходил возле витрины. На него смотрел дед с седой бородой, сквозь стекло, однако, не только самой витрины, а и круглое, шарообразное. Ноги сами замедлили шаг, пока окончательно не остановились, дав возможность глазам рассмотреть все ещё лучше. Прозрачные полки, заставленные различными безделушками, причем все они по одной тематике: олени, крылатые подобия человека, елки, красные шапки. Основная часть с перечисленного была обмотана разноцветными маленькими фонариками, неаккуратно выкрашенными разнообразными цветами. Слухи о игрушках с Снежной не врут, они действительно прекрасны. Больше всего Альбедо всё же зацепил дедок, заключённый в шар. Стоило алхимику наново засмотреться на его красный колпак, как заключённого схватили, осторожно потащив вниз. К потолку вздымались серебряные блёстки, напоминая… нет, не напоминая, это были вылитые снежинки. Да, не настоящие, но такие же волшебные, коими их запомнил ещё маленький алхимик, путешествующий со своим учителем по снежным долинам. Альбедо не спорил, было слегка жаль упустить возможность ещё немного поглазеть на того чудно дедушку. А это «жаль» словно услышали сами Архонты, ведь с магазинчика вышел низенький старик, хоть и ничем не схожий с тем, что был в плену блестящих снежинок. — Я хочу быть как Дедушка Мороз! — заявил мальчик, крутящийся возле старика. — С ним делают снежные шары, фигурки, его все любят, он… он популярный! — Ты хотел быть как Аякс, а теперь хочешь быть как Дед Мороз? — фыркнул мальчик, по старше, постоянно поправляя шапку, что лезла ему на глаза. — А… — запутался мальчик, схватившись за шапку, — братец — крутой, но именно он делает игрушки, а не по нему делают игрушки… — Так ты хочешь чтоб по тебе делали игрушки или чё? — спросил старший рыжий. — Я и сам хочу их делать! Прям как Одноглазика! — заявил младший. — Одноглазик — не игрушка! Старик, рядом с детьми, всю их ссору лишь тихо улыбался, прикрыв глаза, будто бы спал. «Устал с внуками наверное, — созрело в голове, а когда внимание зацепилось за снежный шар в чужих руках, то Альбедо не смог не подчеркнуть: — Эти снежинки вздымаются, прямо как мой контроль… Причем от чужих рук» Прогулка надолго не затянулась не только по причине начинающейся метели, а и из-за через чур дальновидного Альбедо, что успел задуматься не натворит ли Дотторе бед, пока его не будет рядом. Дорога запомнилась отлично, хоть и большую её часть алхимик проходил с расплывчатым зрением и путаными мыслями. Сейчас же состояние получше, он даже четко слышит скрип под ногами, а когда дотрагивается к запястью — ощущает пульс. Вот тебе и вся радость жизни — ощущать явь. Жаль, что ценить это начинаешь только в подобных ситуациях. Наконец перед парнем открылся вид тех самых зданий-близнецов, а в дополнение черный кот на дереве. Этот пушистик случайно не тот, которого встречал мондштадтовец по прибытии в столицу? А ведь он оказался не один… Возле дерева был человек, в черной куртке и накинутым на голову капюшоном. С далека сложно говорить наверняка, но вроде как незнакомец сидит в инвалидной коляске… Ещё и бешено шатается, трепыхается, а кот сверху смеется над ним, постукивая хвостом по шаткой ветке. «Может ему нужна помощь?» — изрядно уставший Альбедо тоже нуждался в помощи, тем не менее аккуратно подошёл к человеку, с приближением убеждаясь, что ни в чем не ошибся: это был инвалид. — Я могу помочь? — спросил в чужую спину парень, из-за чего тело перед ним перестало дёргаться, словно в припадках. Черный капюшон задрожал, а пальцы вцепились в колеса. Хоть Альбедо редко слышал этот переполненный раздражением голос, однако ничуть не усомнился кому он принадлежит: — Я сама справлюсь, без помощи жалких людей, — прорычала Сандроне, по второму кругу продолжив попытки выбраться с сугроба. «И где же твой робот, что тебя носил?» Парень никак не отреагировал на отказ, решив помочь без разрешения: взял ручки коляски, осторожно, но сильно потянув на себя. — Ты охренел?! Я же сказала что я сама! — обернувшись, накинулась на Альбедо девушка, прикрывая один из пылающих глаз капюшоном. — Не за что, — проигнорировал крики, кивнув. Он отпустил ручки, отошедши в сторону, дабы Сандроне смогла проехать без препятствий. Зеленоволосая покосилась на всего из себя безразличного Альбедо, сжимая колеса все сильнее. Да настолько досжималась, что случайно покатилась назад. Руки тут же начали крутить в обратное направление, вот только девушка долгое время не могла выехать из сугроба, из-за чего сил в руках хватило только чтобы остановиться, но никак не двинуться вперед. «Припоминается, что и Кли в такой ездила…» — утонул в воспоминаниях Альбедо, пока с мыслей не вытащил голос: — Кхм. Я не благодарна за то, что ты вытащил меня с сугроба, — уточнила девушка, перед тем как сказать: — Но будут благодарна, если ты довезешь меня к моей лаборатории. «Так вот перед кем крестился Виктор…» — по указаниям Сандроне, алхимик повез её к левому зданию, соседствующему с энтропией второго Предвестника Фатуи. Это ведь может значить, что сия девушка тоже одна из Предвестников?.. По дороге Альбедо решил непринужденно задать мучающий его вопрос, вот только вышло, будто он её отчитывает: — Ну и зачем ты полезла в сугроб? Сандроне возмутилась: — Ничего я никуда не лезла! — Ты редко ездишь на коляске, что о таком не подумала? — не унимался Альбедо. — Я всегда думаю, — заявила девушка, сжав запястье на коленях. — Думать — мой талант с самого появления на свет. — А робот твой где? — Да ты когда-то угомонишь свой поток вопросов или это тебя чертов Дотторе заразил?! — глянула в бок, словно таким образом сможет лицезреть надоевшего ей парня. — Я просто к коту подъехала, нельзя что-ли? Альбедо остановил коляску, прямо перед единственной и одинокой дверью в лабораторию Сандроне, ожидая пока хозяйка её откроет. Та же тихо цокнула, однако полезла в карман за ключами, коими и открыла замок под очередной вопрос алхимика: — Больше моя помощь не нужна? — это не должно было так разозлить, как излишнее любопытство на счёт её мелкой «аварии с сугробом», однако девушка снова заскрипела зубами, грубо отворяя дверь. — Я не собираюсь оставаться в долгу, так что зайди и возьми какой-то шарф. Смотреть на твою жёлтую звезду до предела тошно. «Ты на неё толком не смотрела» — мысленно закатил глаза Альбедо, проходя внутрь очередной лаборатории. Вроде бы солдаты прозвали её как-то… Прямо как Дотторе — энтропия... Убежище дьявола?.. Точно ли так, или эта девушка на полном серьёзе столь пугающая? Внутри оказалось не настолько неуютно, как у второго Предвестника. Куча различных деталей, машин, роботов на подобии стража руин… В отличие от места, где работает и лечится Альбедо, эта лаборатория-мастерская была сделана по одной тематике, а не напичканная всем чем только можно, словно какая-то свалка. Однако было и здесь местечко, отличающееся от всего интерьера, куда Сандроне и завела гостя. — Кибо, не спи, — вздохнула девушка, после парочки щелчков пальцев. Альбедо понял цель её действий только после того, как в ателье (?) зашёл тот самый робот со шляпой. На ладони на этот раз не хватало лишь его хозяйки, а так там лежал белый пуховик, в который обычно и была одета Сандроне. Хоть на лице это не вырисовывалось, а девушка обрадовалась, скидая с себя черную куртку. — Наконец-то… — снова оказавшись в своем родном костюме и на своем родном месте, зеленоволосая глянула на алхимика, что вопросительно поднял на неё бровь. — Мне здесь шарф искать и… — Убираться прочь, да, — перебила его Сандроне, пошатываясь на железной ладони. Альбедо повел плечами и начал окидывать помещение взглядом, чтобы среди моря одежды найти хоть намек на большую, толстую ленту, коей внезапно предназначалось согревать его шею, а по скромному мнению Сандроне: скрывать бесящую её звезду. Ему было без разницы на внешний вид шарфа, главное найти и уйти с этого уютного, но настораживающе тихого места, что перестало таким нарекаться когда Сандроне вполголоса заговорила: — Вот слушай… Как думаешь, почему та кошка от меня убежала? Блондин потонул в тремпелях с жакетами. Услышав же подобный вопрос, вынырнул, убеждаясь, что голос принадлежит хозяйке этого места. Сандроне, как обычно, смотрела в пол, сложив руки на коленях. — Хм… Так от тебя убежала кошка и ты разозлилась? — поднес пальцы к подбородку. — Ну конечно, — невозмутимо согласилась Сандроне. — Почему это к Дотторе она терется, а от меня убегает? Это ведь не у меня была тысяча клонов, разной степени жестокости. — Может Дотторе обмазался кошачьей мятой, — повел плечами Альбедо, вернувшись к поискам потерянных шарфов. Девушка прикрыла глаза, сквозь зубы процедив: — Вообще не смешно, — ресницы отлипли друг от друга. Наверное, крутящийся голова дала в уши, иначе не кажутся ли ему ноты грусти в этих словах: — А ведь до уничтожения клонов они вообще не должны были быть уверены, что говорят с настоящим Доктором. Да и почему ему дали шанс замести свои ошибки, а мне нет? Сандроне, как только села на своего верного робота, не прекращала смотреть в пол, словно ведёт беседу именно с ним. Альбедо даже подумал, что девушки говорит сама с собой и в его ответе не нуждается, что возможно было бы чистой правдой если бы помощник Дотторе не решил ответить вопросом на вопрос: — Ты… завидуешь Дотторе?.. — само выскользнуло из-под языка, а сам хозяин слов не смог не замереть. Не смог не вспомнить ту зависть… Зависть Нигредо, зависть фактически его семьи. Этот ли грех решил напасть и на Сандроне? Но… «Почему именно Дотторе?» Сандроне громко фыркнула, сжав ткань белого платья. — А что ему не завидовать? С самого начала быть мразью по отношению не то что к жизни, а и к своим соратникам. И потом выйти сухим из воды. Стать всеми любимым и уважаемым, — ровно проговорила Сандроне, явно заставив себя замолчать на повторном вдохе. Замотав головой, она выдала: — Плевать. Пусть даже я и воспитана по справедливости – не буду о ней разглагольствовать. Ты нашел шарф? «Она только что чуть не излила мне душу?» — заметил резкую перемену Альбедо, выныривая с очередной кучи вещей. — Ещё нет, искать долго потому можешь продолжить говорить о справедливости, — направился к разноцветной вешалке парень. Об пол забились металлические ступни, проходя у алхимика прямо за спиной. Альбедо наблюдал как робот покорно тянется к крайней тумбе, поднимая её прямо к носу хозяйки. Девушка открыла нижний ящик, не убирая руку с ручки, окинула Альбедо взглядом, начав рыться в груде шарфов. Отыскав то, что хотела, она с усей мощи, что накопилась за время пока её возили и носили, бросила синий шарф прямо в Альбедо. Ткань, была словно метательным мячиком, создавая впереди себя прозрачный полукруг ветра. К счастью, ударить жертву та не смогла, ведь Альбедо одним резким движением ухватил свою «награду за труд», ощутив при этом не только элементарный удар по венам, а и новый удар в голову с глазами. Уже не секрет, что резкие движения загонят Альбедо в гроб. — Спасибо, — сквозь боль осматривал шарф парень, искренне подметив: — Он привлекательный как и многое в этой комнате. Сандроне поджала губы, а на её фоне тумба, со стуком, приземлилась на пол. — Хоть кто-то оценил мои труды по достоинству, — заметив поднятую бровь парня, она закатила глаза, добавив: — Проваливай к вашему любимому Дотторе, давай, живей. — Мне, если честно, он не сильно импонирует… — совершенно не желал уходить Альбедо, забыв, что пару минут назад было с точностью до наоборот. Хозяйка ателье, хорошо это прочувствовав, настойчивее выпалила: — Заимпонирует!