Суицидник35

Проснуться с сильным похмельем в голове и болью во всем теле, не самое лучшее, что можно было ожидать на утро после своего дня рождения. Руки и ноги были настолько тяжелыми, что сдвинуть их хоть на сантиметр не было ни сил ни желания. Но режущие боли в желудке не дали возможность еще немного отлежаться после пробуждения. Найдя в себе последнюю каплю силы, Тэхен перевернулся на правый бок, роняя голову с края кровати, на которую он не помнил, как попал, и почувствовал как все, что попало в его желудок накануне и не успело перевариться, стало выходить из него прямо в белое пластиковое ведро, стоящее на полу с его стороны. Болезненные позывы в перемешку со стыдом, которое накатило на него от его же состояния, снова и снова мучили его, опустошая желудок, пока тело тряслось в судорогах, а по лицу текли слезы. Такого сильного похмелья у него давно не было, тем более, даже с провалом в памяти, он почему-то был уверен, что не пил так много. Память подкидывала картинки вечера, когда он пригубил только два бокала виски, и единственное, что пришло в голову — он плохо поужинал и, возможно, именно это сыграло с ним злую шутку. Голова дико болела в висках и во лбу, а горечь от желчи и боль от рвоты раздирали горло, пока кто-то нежно придерживал его за плечи у края кровати, мягко похлопывая по спине в полной тишине комнаты. При попытке что-нибудь спросить и прояснить ситуацию, все тело снова затрясло крупной дрожью, а открыть глаза по-прежнему не получалось от боли и тяжести. Кто-то медленно перевернул его на спину и сразу укрыл чем-то теплым по самое горло, но в ту же минуту недолгого облегчения сознание отключилось и он провалился в сон. Когда Тэхен в очередной раз очнулся, он никак не мог понять, как долго он проспал. Мозг ни в какую не хотел работать в полном режиме, и лишь ощущения и короткие воспоминания, помогли восстановить картину о том, что весь прошедший день его сильно трясло от лихорадки, из-за которой он время от времени приходил в себя и снова отключался, а горло стало болеть еще сильнее от перенесенной многократной рвоты уже пустой водой, так как кто-то его постоянно будил и поил ею. Глаза предательски не хотели открываться, а тело покрылось холодным потом, словно у него спала высокая температура. Тихо простонав, он попытался поднять правую руку, но что-то острое болезненно кольнуло в сгибе локтя, от чего он уронил ее обратно на кровать. Чьи-то мягкие поглаживания по его голому предплечью тут же стали успокаивать, но холодные и худощавые руки, которые полностью отличались от рук Чонгука, заставили его замереть и усиленно вслушаться в свои ощущения. — Господин Ким, вы меня слышите? — раздался знакомый голос в тишине комнаты и чужая ладонь прикоснулась к его лбу. — У меня получилось сбить уколами и капельницами вашу высокую температуру. Сейчас поставил новую, она должна помочь от болей в мышцах и будет легче голове, поэтому постарайтесь пока не двигаться, расслабьтесь… Теперь все будет хорошо. Не волнуйтесь. Ваш организм наконец-то очистился от наркотика, передозировка получилась сильной. Тэхен прорычал от непонимания всего услышанного, но не получилось даже что-то прошептать, так как горло сильно першило. Он изо всех сил зажмурился, пытаясь осмыслить то, что услышал, медленно и с ужасом начиная понимать, что он не в больнице рядом с врачом и не дома с Чонгуком, а голос, звучащий рядом был сильно знакомым, при этом пугал, отчего открыть глаза захотелось, как можно быстрее. — Господин Ким, спокойнее, — Богом аккуратно прижал голые плечи Тэхена к кровати, заметив, как старший попытался перевернуться на бок, чтобы приподняться. — Пожалуйста, лежите смирно, вы сорвете капельницу и придется ставить ее в другую руку, так как эта уже вся исколота. Вам еще нужна капельница, чтобы окончательно привести организм в порядок. Вам станет легче, обещаю. — Бо… Гом, — еле слышно прошептал Ким в ответ, обессиленно закинув голову назад на подушку, пока Пак натянул на его голую и мокрую от пота грудь одеяло, укрыв его опять по самое горло. — Что… Ты… — Господин Ким, вам лучше пока не разговаривать, ваши связки не в самом лучшем состоянии, — Богом сжал свои губы в тонкую линию, внимательно наблюдая за пухлыми, побелевшими и сухими губами старшего, и быстро прикрыл свои глаза, стараясь сдержать свой порыв впиться в них. — Ваш голос… Он скоро восстановится. Вам нужно еще отдохнуть. Не торопитесь начинать говорить, потерпите немного. — Какого… Хуя… Ты… Творишь! — еле слышно одними губами прошептал Тэхен, приоткрывая свои покрасневшие глаза тонкими щелочками и пытаясь осмотреться. Последняя встреча с Богомом отчетливо пронеслась перед глазами, тогда Тэхен выпил воду из бутылки Пака и резко почувствовал себя очень плохо, голова сильно закружилась и он, по всей вероятности, потерял сознание. Это было вечером на праздновании его дня рождения, а теперь он очнулся в неизвестной ему комнате, в которой стояла небольшая железная кровать, на которой он лежал, а рядом у его головы была размещена табуретка, на которой стояла маленькая лампа, слабо освещающая небольшое пространство. Окна были заклеены газетами, отчего в комнате было темно, но в дневное время света оказалось достаточно, чтобы разглядеть все вокруг. — Господин Ким, я больше не мог ждать… И случая мне могло не представиться, — затараторил Богом, присаживаясь рядом с ним на кровать и доставая из заднего кармана наручники с длинной цепью в полметра. Тэхен хотел дернуться в сторону, но из-за сильной слабости во всех мышцах тело не слушалось, а Пак, следя за заторможенными движениями старшего, очень быстро приковал одно кольцо к металической окантовке кровати над головой Кима, а второе защелкнул на его левом запястье, которое аккуратно вытащил из-под одеяла и быстро положил на него сверху, мягко сжимая его пальцы своей рукой. — Бо-гом, — Тэхена передернуло от ледяного металла на левой руке, также как и от холодной руки, которая настойчиво удерживала его пальцы, крепко сжимая их. — Не надо… — Тише, тише… Вам нужно беречь свой прекрасный голос, а это, — он кивнул в сторону наручников, — На всякий случай, — выдохнул Пак почти в самые губы Кима, наклонившись над его лицом, и заставил старшего замереть и нахмуриться в ответ на его действия. — Я не могу вас отпустить, простите, правда… Уже не смогу. Не хочу. Тэхен на мгновение задержал дыхание, всматриваясь в лицо парня, который с обожанием и неприкрытым желанием смотрел на него, продолжая нежно поглаживать его руку, на которую надел наручник. Его горячее дыхание обожгло кожу на правой щеке, когда Пак медленно провел носом по его коже, вдыхая ее запах и добираясь до виска, оставляя на нем легкий поцелуй. Ким прикрыл глаза и сглотнул, пытаясь сдержать свои эмоции и не показать вид отвращения от его прикосновений, пока все внутри вопило от желания скинуть его с себя, а состояние тела не могло позволить ему поднять даже одну руку. — Я о вас позабочусь, — повторил он знакомые слова, довольно улыбаясь и отстраняясь назад. — Обещаю. Он быстро развернулся на краю кровати и наклонился вперед, упираясь локтями в свои колени и прикрывая глаза. Сделав шумный медленный вдох и выдох, зажимая пальцами правой руки переносицу и мягко улыбаясь самому себе, он постарался успокоиться, так как до сих пор не верил, что у него все получилось. С каждым часом, проведенным рядом с Тэхеном, его переполняли меняющиеся эмоции, от состояния, что вот-вот что-то случится, до ужаса из-за передозировки старшего. Но теперь можно было выдохнуть и наконец-то почувствовать, что все обошлось, предвкушая то, что рядом с ним тот, о ком были все его мысли на протяжении нескольких месяцев. Тихий смех моментально сменившийся мрачным недовольным лицом и снова улыбкой, заставили Тэхена чертыхнуться про себя и внимательно проследить за быстро меняющимися эмоциями Пака, пока тот старался сдерживать самого себя. Внутри все передернуло от желания оказаться в другом месте, но только не оставаться здесь. И, если бы не головная боль и мелкая дрожь в теле, он бы продолжил внимательно наблюдать за Богомом, чтобы не упустить ничего важного, но от действия новой капельницы в голове было слишком пусто и хотелось снова уснуть. Прикрыв глаза от навалившейся неги на все тело, он тяжело выдохнул, понимая, что даже нескольких минут было достаточно, чтобы понять, что он угодил в ловушку и, скорее всего, будет тяжелее, чем было с Дже Хваном много лет назад. Ту суку он изучил очень хорошо, он использовал свои и чужие эмоции, добиваясь в определенных ситуациях нужную ему ответную реакцию, которая помогла ему прийти к поставленной цели, несмотря на ужасающие открытия настоящей сущности этого монстра. Вопреки своим желаниям, он позволил себе использовать Дже Хвана и его слабые стороны, чтобы загнать его уже в свою ловушку, пока тот считал иначе, расслабляясь и не боясь показать свои истинные эмоции. Но о Богоме он не знал ничего. Несколько встреч на работе, пара тройка разговоров по делам, в которых они участвовали. Ничего личного, ничего длительного и важного, за что можно было бы сейчас зацепиться и использовать против него. За все время их взаимодействия на его глаза попадалась лишь ярко проявившаяся симпатия Богома по отношению к нему. Ни агрессии, ни ревности, ни странностей, ничего. — Господин Ким, вам нужно отдохнуть. Постарайтесь, пожалуйста, не разговаривать и еще поспать, пока капельница помогает вам восстановиться, — тихо продолжил Богом, переведя свой взгляд на старшего, который снова открыл глаза и посмотрел на капельницу, стараясь унять зарождающуюся внутри злость. — Меня… Уже… Ищут, — прошептал Тэхен, чувствуя, как от резкой боли в горле, обжигающей все во рту, по вискам потекли несдержанные слезы. — За двое суток не нашли, — довольно ухмыльнулся он в ответ, увидев удивленный на себе взгляд Кима. — Да, прошло уже много времени… Вас все это время сильно рвало и лихорадило из-за наркотика, поэтому вы пропустили столько времени… Я очень много добавил наркотика в бутылку с водой, думая, что вы сделаете всего лишь пару глотков. А вы самостоятельно выпили почти все… И так быстро, что я не успел среагировать. Но теперь я все буду контролировать. Не переживайте. — Я… Мог… Не выжить, — со злости прохрипел Тэхен, зайдясь в кашле, от которого горло обожгло болью еще сильнее. — Пожалуйста, прекратите разговаривать, — строго произнес Богом, повысив тон, при этом быстро открыл новую бутылку с водой, стоящую на табуретке рядом с лампой, и поднес ее к губам старшего, помогая ему повернуться на бок, чтобы он не подавился в лежачем положении. — Вам нужно беречь голосовые связки. Тэхен тут же припал губами к горлышку и сделал пару глотков воды комнатной температуры, шумно выдыхая и сдерживая новый поток слез из-за резкой боли во рту от глотания воды. Он быстро посмотрел на свою правую руку, в которой был вставлен катетер для капельницы, и перевел взгляд на Богома, сидящего рядом с ним и внимательно наблюдавшего за каждым его движением. — Мне очень повезло, что вы справились с передозировкой, и я смог помочь вашему организму очиститься. Я в медицине хорош, все же не зря учился на судмедэксперта, — спокойно продолжил Пак, закручивая крышку на бутылке и размещая ее обратно на табуретке рядом с лампой. — Я бы не хотел, чтобы с вами что-то случилось до того, как мы поговорим. Старший прикрыл глаза, отгоняя от себя плохое предчувствие о временном затишье перед бурей. Все слова Богома указывали на его желании выговориться и открыться, но за ними, с большей вероятностью, последуют более агрессивные действия, и они полностью не совпадут с его собственными. Он откинул голову на подушку, с каждой минутой ощущая, что действие капельницы хорошо помогает, головная боль постепенно отступала и тело становилось более послушным, что было ему на руку. Но легкая дымка перед глазами и заторможенность в мыслях кричали лишь о том, что действие капельницы скоро возымеет силу и он снова отключится. Неожиданное мягкое прикосновение чужой ладони к своей груди, на которой лежало одеяло, заставило вздрогнуть и распахнуть глаза, зацепившись за голодный взгляд Богома, который навис над ним и резко прижался к его губам. Тэхен сжал губы плотнее, не давая ему проникнуть языком в свой рот, и резко повернул голову в левый бок, разрывая поцелуй и тяжело дыша носом, высказывая свое вынужденное молчаливое возмущение, которое было доступно ему в текущей ситуации. А Богом, прикрыв глаза, сразу же прижался губами к его шее и нежно поцеловал его оголенную кожу на сонной артерии, слегка улыбаясь долгожданному поцелую. — Отдыхайте, господин Ким, и ни о чем не переживайте. Я о вас позабочусь, — прошептал он старшему в правое ухо и, довольно облизав свои губы, встал с кровати и быстро вышел из комнаты, закрывая за собой дверь на замок. — Сука, — еле слышно выдохнул Тэхен, прикрыв глаза и вытирая губы тыльной стороной своей левой руки, на которой брякнула цепь, обозначая его незавидное место во всей ситуации. Фраза Богома о заботе уже начинала выбешивать, то, что он лежал под одеялом в одном нижнем белье, злило еще больше, а насильный поцелуй, который тот позволил себе, используя его беспомощность, забрал последнюю каплю спокойствия. Ким посмотрел на закрытую дверь и снова повернул голову налево, заметив рядом с собой смятый матрац и подушку, заставив себя мысленно перечислить весь словарный запас матерных слов, которые он слышал за свою жизнь. Богом без сомнения ночевал рядом с ним, пока он почти умирал от передозировки какой-то дряни. От действия капельницы веки с каждой секундой тяжелели все сильнее, словно наливались свинцом, и глаза закрылись без возможности их заново открыть. В полной тишине комнаты было отчетливо слышно шум плещущейся о берег воды и удаляющиеся шаги Богома по деревянному полу куда-то вдаль. Насколько длительно продлится его сон Тэхен понятия не имел, но мозг уже начал хаотично работать в попытке вспомнить что-либо или придумать что-угодно, что может помочь ему в его ебучей ситуации.

***

Прошлое… Проснуться с болью во всем теле и голове, не самое приятное, что может случиться утром. Но, если бы это было похмелье, Тэхен бы посмеялся и, скатившись на пол, пополз бы на кухню за бутылкой холодной воды или бутылочкой пива для похмелья. Но в это утро было все по другому, а в теле были болезненные ощущения, которые он никогда не хотел бы почувствовать в своей жизни. При попытке опустить руки, которые были запрокинуты над его головой, в запястья резко врезался холодный металл наручников, а тело оказалось обнаженным по пояс снизу и ничем не прикрыто. На голом матраце, на котором он лежал, под его ягодицами и ногами чувствовались мокрые разводы, из-за которых по его коже пробежали мурашки и заставили вздрогнуть от холода. — Наконец-то, мое солнце встало, — послышался рядом резкий ехидный голос, заставив Тэхена снова вздрогнуть и приоткрыть глаза, сильно щурясь от яркой лампы на потолке. — Как ощущения, солнце? Кима передернуло, что не скрылось от взгляда Дже Хвана, который быстро подошел к нему и сел с левого боку на край кровати. Белоснежная футболка, черные джинсы, уложенные волосы, все в его внешнем виде, указывало на отличное настроение их владельца, который протянул к нему свою левую руку и провел ладонью по правой щеке Кима, резко дернув и дав ему громкую пощечину, отчего голова старшего взметнулась в бок, заставив зажмуриться от обжигающей кожу боли. — Не думаю, что тебе сильно больно, — спокойно выдохнул парень, снова положив свою ладонь на его покрасневшую щеку. — Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю, поэтому я достаточно хорошо растянул тебя и использовал много смазки. Тэхен прикрыл глаза, ощущая чужую ладонь на своей щеке, и стараясь не думать о взрывающихся внутри него эмоциях, которые нужно было придержать, чтобы не сделать себе хуже. Ощущения между ног были самые неприятные, совсем не похожие на те, что испытываешь после анального секса в роли пассива. Тем более не нужно было что-то проверять, так как физически было ощутимо, что кожа ануса припухла и горела от продолжительного трения. И с ужасом Тэхен понял, что все его попытки избежать роли жертвы в вынужденных отношениях с этой тварью не увенчались успехом. А его собственное изнасилование, пока он был в бессознательном состоянии, было последней каплей в затянувшихся взаимодействиях с психом, которого он хотел вывести на чистую воду. — Солнце, не злись на меня… Я старался быть нежным… Только под конец не смог себя остановить и чуток перестарался. Но ты же не чувствуешь сильной боли, — спокойно продолжил Дже Хван, не задавая вопроса, так как не ждал ответа. — Ну, не обижайся на меня, я просто не смог сдержаться. Мы так давно не трахались. К тому же, не стоило тебе так резко обрывать наше общение. Ты сам во всем виноват. Ничего бы не произошло, если бы ты не решил сделать перерыв. Нахуй эти перерывы, вообще! Я же люблю тебя и ты меня тоже. Тэхен зажал губы в тонкую линию, стараясь сдержаться от всплеска ярости, которая с каждой секундой все сильнее и сильнее разжигалась в его голове, и прикрыл глаза, делая медленный глубокий вздох и стараясь не думать об усилившейся боли между ягодиц, пока Дже Хван продолжил говорить об этом так, словно между ними произошел обоюдный секс. Как и всегда в их общении, он снова пытался выставить его виноватым в том, что сделал сам. Абъюз всегда и везде, Дже Хван себе не изменял никогда. Ким резко открыл глаза, поймав на себе жадный взгляд парня, который секундой ранее разглядывал его голые ноги и задержал свой взгляд на его оголенном члене. — Я помню, помню, что ты актив, — закивал он, замечая по-прежнему злой взгляд Тэхена, который продолжал молча тяжело дышать. — Солнце, ничего страшного ведь не произошло. Мы просто поменяемся теперь ролями в наших отношениях. Я хочу трахать тебя… Мне понравилось… И тебе теперь придется потерпеть, ты же знаешь, я люблю пожестче, — ухмыльнулся Дже Хван, медленно проведя своими ладонями по его ногам, поднимаясь от щиколоток вдоль колен к бедрам. — Главное… Мы снова вместе! В попытке успокоиться Ким снова прикрыл глаза, в очередной раз скрывая от него свои настоящие эмоции. Он понимал, что с Дже Хваном нужно было быть аккуратным, пока он не добьется от него какой-либо информации. А в текущей ситуации, в которой он оказался, все, чего он боялся, уже произошло, поэтому дать себе возможность порыдать и возненавидеть все вокруг он еще успеет, о себе он обязательно подумает, но позже, когда покончит с этим выродком. Тэхен опустил голову, на свой открытый вид, понимая, что мокрое под ним белье было из-за того, что Дже Хван обтер его влажным полотенцем, висевшем сейчас рядом на спинке деревянного стула, стоящего у стены рядом с кроватью. На нем от его пижамы осталась лишь одна серая рубашка, застегнутая на все пуговицы, кроме двух верхних. И в момент, когда его взгляд скользил по своему же телу, на шее в разрезе рубашки блеснула знакомая цепочка из белого золота. Мимолетная вспышка понимания, что именно висело на ней, обдала жаром все тело, заставив его прикрыть глаза и незаметно выдохнуть от радости. — Ты, блять, в своем уме! — прорычал Тэхен, оскалив свои зубы от злости, скрывая за ней найденный непредсказуемый козырь на своей шее. — Ты, сука, изнасиловал меня, пока я был без сознания, а говоришь об этом, словно ничего не произошло. — Солнце, давай без истерик, — жестко обрубил его Дже Хван, вставая на ноги. — Я тебя не насиловал. Я люблю тебя и… — Дже, блять, открой глаза и посмотри на меня, — закричал он еще громче и, встав на колени, уперся левым плечом в спинку кровати, к которой были прикованы его руки. — Ты, что, сука, сделал со мной? — Тэ, прекрати злиться, — Дже Хван подошел к кровати и указал на наручники на его запястьях. — Это всего лишь мера предосторожности. — Блять, хватит уже выебываться и строить из себя доброжелателя! — зарычал Ким, дергая руками и ощущая боль на запястьях в местах, где кожа содралась до крови. — Ты выкрал меня из моего дома и увез, хуй знает куда, приковал наручниками в каком-то гребаном подвале и изнасиловал. Ты, сука, действительно считаешь, что это любовь? Думаешь, что я закрою на все это глаза и буду слушаться тебя? — Вот, не надо строить из себя жертву, — фыркнул он в ответ, скрепляя руки на своей груди и перекатываясь с пятки на носок и обратно. — Это ты решил оборвать наши отношения, обвинив меня в измене. — Бля-а-ать, — засмеялся он в ответ, сжав ладони в кулаки. — Ты совсем больной на голову или только делаешь вид, чтобы поиметь с этого что-то? — еще громче закричал Ким, гремя наручниками, поднимая руку и указывая на него пальцем. — Солнце, у меня сейчас голова разболится от твоего крика, и я оставлю тебя здесь одного до самого утра без воды и еды. Как тебе такая перспектива? — Что? Пойдешь насиловать кого-то другого? — фыркнул Тэхен, слегка улыбаясь. — Сколько в этом подвале таких же комнат и скольких ты еще держишь в таком состоянии? — Я не собираюсь тебя насиловать, Тэ, прекрати кричать! — также в ответ повысил голос Дже Хван, подойдя ближе к двери на выход. — Здесь больше никого нет! Только ты! И мне больше никто не нужен. Все это, — он обвел в воздухе рукой круг, указывая на весь дом. — Только для тебя! Я выкупил этот дом и сделал здесь ремонт в твоем стиле, только для нашего с тобой здесь будущего. — И подвал сделал для меня? Планировал держать меня здесь и насиловать, когда тебе вздумается? — Я уже говорил, это временная предосторожность, — тяжело выдохнул он в ответ, прикусывая губы. — Мы оба понимаем, что, если я тебя сейчас отпущу, ты меня, блять, нахуй прибьешь и вызовешь полицию. — То есть, ты думаешь, что, если ты меня продержишь на цепи и изнасилуешь пару тройку раз, я буду добрее? Ты, сука, слышишь, что говоришь? — А может тебе понравится? — Хватит нести хуйню! Кого ты, блять, пытаешься убедить, что вся эта ситуации нормальная? Меня или себя? — Но ведь ничего страшного не произошло? Это был просто секс. — Ты тоже самое говорил Ыну, Сону? Также насиловал их? Или кричал о любви? — выкрикнул Ким первое, что пришло в голову, не сдерживая свои эмоции, чтобы разозлить парня еще сильнее. — Они, суки, получили по заслугам! — закричал во всё горло Дже Хван и, покраснев всем лицом и шеей, подошел обратно к Тэхену. — Думаешь, я не видел, как Ыну прикасался к тебе, как целовал тебя, как вы трахались на заднем сиденье его машины? — взорвался он, встав на колени на кровать, схватив Тэхена за шиворот рубашки и прижав его к стенке. — Я, сука, больше не мог смотреть, как он прикасается к тебе, он не имел право этого делать! Я убивал и убью любого, кто посмеет прикоснуться к тебе! Ты только мой Тэ, только мой! Я тебя никому больше не отдам! Ярость и ревность всплеском окрасили лицо Дже Хвана, который брызгал слюной и все больше краснел от напряжения и своего крика в лицо Тэхена. Его взгляд хаотично бегал от губ до шеи Кима, и он резко впился в чужие губы, отчего Тэхен застонал, пытаясь вырваться из его хватки, но наручники сильно ограничивали его в движениях, не давая толком сопротивляться. Дже Хван крепко держал его лицо за щеки, толкаясь языком в рот, прикусив до крови его нижнюю губу и заставив Кима вскрикнуть от боли. — Сука! Какая же ты сука, Дже! — выкрикнул Тэхен, стараясь разозлить и раззадорить его еще сильнее, чтобы от него посыпались подробности. — Ыну хороший парень! — Был, — со злостью выплюнул он в лицо Кима, который замер и уставился на него во все глаза. — Больше его уже нет, я вырезал ему глаза, которыми он смотрел на тебя. Сломал ему каждый палец на обеих руках, которым он прикасался к тебе… Ты бы видел его слезы, когда я трахал его каждую ночь в течении недели, как он громко кричал и задыхался от боли, а я рвал его задницу снова и снова. — Замолчи, замолчи, — прошептал Тэхен, не выдержав рассказа и закрыв глаза, от представшей перед ним картины истязательств. — Ты — монстр. — О, нет, солнце, — спокойно выдохнул Дже Хван, отпуская его лицо и присаживаясь рядом с ним на кровати. — Монстром я был с Сону, — тихо рассмеялся он, поймав на себе взметнувшийся испуганный взгляд Тэхена. — Этот натурал и представления не имел, что когда-нибудь познает все прелести анального секса… Особенно, с использованием игрушек, которые не предназначены для этого. — Что? — О-о-о, признаюсь, в какой-то момент я даже испугался, что крики второго братца услышат соседи, которые живут в двадцати километрах от этого дома. — Что ты сделал? — еле слышно прошептал Тэхен, боясь услышать и в то же время понимая, что ему нужны эти и еще не произнесенные, но уже ужасающиеся подробности, чтобы у него было как можно больше улик и доказательств против Дже Хвана. — Я думаю, ты можешь представить во всех красках, как это выглядит, когда в задницу запихивается разбитая бутылка, которая рвет внутри все на мелкие кусочки. А вторая бутылка, кстати, из-под твоего любимого красного сухого вина, ломает его горло и рвет связки изнутри. — Сука, — прошептал Ким, снова ощущая как все тело стало трястись от услышанного. — Сука здесь теперь только ты, солнце, — также шепотом произнес он в ответ и склонился над его лицом, нежно целуя его в обе щеки. — Только моя сука… Любимая и единственная… А все они были моим временным развлечением, каждый на недельку. Даже твой коллега Ги Ём долго не продержался. Та еще мразь. — Ги Ём? — С ним я закончил быстрее братьев, не нравился он мне, пару раз трахнул и надоело. Но поделом ему, он, сука, пялился на тебя. Я все сам видел, я следил за тобой. Этот урод постоянно лез к тебе обниматься, не хуй было ему к тебе приставать. — Он этого не делал, — со злости прорычал Тэхен, стиснув зубы от ярости. — Мне виднее, — фыркнул Дже Хван, наклонив голову на бок и всматриваясь в окровавленную и опухшую от его укуса губу Кима, наслаждаясь своим творением. — Ты у меня такой один, я тебя ни с кем делить не собираюсь. — Только не говори, что ты закопал их во дворе этого дома, — прошептал Тэхен, стараясь медленнее дышать и привести себя в порядок, прижавшись спиной к стенке кровати и затаив дыхание, в надежде услышать все до конца. — Нет, я ж не дурак, — фыркнул Дже Хван, вставая с кровати и поправляя на себе белую футболку, на которой виднелись капли крови с прокушенной губы старшего. — Они, блять, были такими тяжелыми, что мне пришлось расчленить их. Дохуя времени потратил на это. Тэхен судорожно выдохнул от слов Дже Хвана, прикрыв глаза и поджав нижнюю губу, из которой по подбородку стекала кровь. Перед глазами снова и снова вспыхивали картинки того ужаса, который сотворил ублюдок, спокойно стоящий перед ним и беззаботно рассказывающий, с каким удовольствием он с ними расправился, когда внутри него все разрывалось от боли и понимания, что именно он сделал с братьями Чхе и не только с ними. — А потом я перетащил и закопал их у молодых сосен. Там красивый вид, кстати, я потом тебе покажу, — с улыбкой подмигнул он в ответ, прикусив свою губу также, как и Ким, притихший напротив него на кровати. — Ты сумасшедший, — прошептал он в ответ, сдержав слёзы от удушающей боли и нарастающей злости у него в груди. — Но с такими всегда весело… И секс отменный, — задорно засмеялся он в ответ, подходя к выходу и открывая дверь. — А теперь тебе лучше отдохнуть, утром принесу тебе завтрак, твои любимые вафли с клубникой. Специально съездил на рынок и купил свежую. Спокойной ночи, солнце, — почти пропел Дже Хван, выйдя в коридор и закрыв за собой дверь, не замечая, как на лице Тэхена вспыхнула ухмылка, которая медленно расползлась по его лицу.