***
Застыть. Я сначала смотрела на него снизу, освещаемого тусклым светом луны. Тварь, преследовавшая меня, теперь пялилась на меня в янтарном свете треснувшего фонаря моего мотоцикла. Широкополая шляпа и потрёпанная одежда не могли скрыть одного факта: Это был не человек.***
Полёт. Острые как бритва зубы. Их дюжины, все в один ряд. Зубы как у акулы. Зубы, которые впиваются. Зубы, которые не отпускают. Зубы, которые разрывают. У меня нет оружия. Я должна бежать. Тот фермерский дом! Я смогу! Беги!***
Все эти мысли, некогда управляющие мной, теперь исчезли. Испарились, словно дым. У меня не осталось ничего, кроме одного. Бороться. Сильная ладонь схватила меня за руку, и стала замахиваться. Первый удар кулаком пришёлся по его щеке, и только мотоциклетные перчатки спасли мои кулаки от мерзких порезов об зубоподобные колючки на его лице. Следующий пинок попал ему по колену. В конце я услышала и почувствовала хлопок – он отпустил мою руку и взревел. Может быть, это не должно было радовать меня так, как радовало сейчас. По всему телу проносился адреналин. Я скинула рюкзак с плеч. Борись! Борись или умри! Я ударила ещё раз, но он увернулся в сторону и отмахнулся от моей руки в воздухе как от неуклюжего насекомого. Это оставило меня открытой для ударов, и он размахнулся раскрытой ладонью, растопырив пальцы. Я едва успела выгнуть спину и избежать разрыва живота. Вместо этого, когти разорвали перед моей куртки. Я размахнулась для ещё одного удара, но мой кулак врезался в его ладонь с такой силой, что это отдалось эхом в груди. Его рассерженный вид уступил место злобной, искривлённой ухмылке, и моё сердце ушло в пятки. Он дёрнул меня за запястье, выкрутив мне руку вниз, и в то же время схватив за горло. Он сжал. Притянул к себе, полностью подняв меня с земли. Тело к телу. Грудь к груди. Я чувствовала запах кожи и железа. Он давил на меня своей абсолютной силой, словно заключая в некую капсулу. Я давилась и задыхалась. Старалась дышать, пока барабанные перепонки распухли от прилива крови. Он обнюхал меня. Но не так, как нюхают цветок. Без любопытства, нежности или наслаждения. Он втягивал в себя запах как путешественник, который днями не видел свежей воды. Он вдыхал глубоко, носом всасывая запах моей шеи, словно это давало ему жизнь. Воздух шипел в его ноздрях, обжигающий и приятный, и мою кожу от этого покалывало. Тут я почувствовала на шее что-то горячее, влажное и слюнявое и содрогнулась, осознав, что это был его язык. Всё в глазах пульсировало от давления. Я не могла дышать. Мои барабанные перепонки вот-вот лопнут. И тут он без предупреждения отпустил меня. Я упала наземь как мешок с картошкой, но головокружительное облегчение от потока воздуха в лёгкие исчезло сразу, когда он забрался на меня. Когти беспощадно рвали мою одежду. Тогда он достал нож, резной и грязный, и он перерезал мой пояс так легко, будто сломал сухую ветку. Я пиналась. Кричала. Боролась с ним ногами, которые он пытался схватить. Когти сдавливали мои ноги, быстро разобравшись с джинсами. Я била его кулаками, вновь и вновь попадая по его груди, рукам и подбородку, но хмурый, полный решимости взгляд ни на секунду не исчезал с его лица, а лишь усиливался. Чем больше я противилась, тем больше расширялись его глаза и ноздри. Его зубы и губы были мокрыми от слюны. Он дёрнул за перед моих джинс с такой силой, что вырвал молнию из швов, открывая взору мои белые трусики. Во мне снова усилилось чувство отчаяния. Я скулила, пиналась, упала на спину и пыталась пнуть его ногами, подобно лежащему на спине жуку. Как ребёнок, пытающийся отбиться от старшего брата. Я больше ни о чём другом не могла думать и не знала, что хуже – быть съеденной живьём или то, что он сперва собирался со мной сделать. - Нет! Чёрт! – кричала я, продолжая бить его по груди и бессмысленно царапая его. – Нет! Нет! Помогите! Пожалуйста! Издав громкий рык, он грубо выкрутил мою руку назад и перевернул на живот, дёрнув мою ногу наверх обрывком джинс. Я взвыла от боли, когда мою руку заломали за спину, и я резко выдохнула, чтобы избавиться от грязи в носу, когда моё лицо грубо вжали в землю. Он обнюхивал меня ещё интенсивнее, и его дыхание становилось тяжелее. Ткань была сорвана с моего тела превращена в клочья. Моё сердце колотилось, я кричала как резаная. Он снова дёрнул, поставив меня на колени. Слёзы ужаса и боли катились по моим щекам, и я захныкала, когда когти сорвали с меня трусики. - Не надо... – почти шёпотом всхлипнула я. Он зашипел. Моё тело пошатывалось, а глаза расширились, когда чудовище провело языком по моей промежности. Звук, что я издавала, нельзя было толком назвать ни учащённым дыханием, ни визгом, ни плачем. Это был просто жалкий звук отчаяния. Я снова дёрнулась, когда он запустил язык в меня. Я была потрясена и в ужасе, но в то же время стала намокать. Как тело могло так меня предать? Беспощадные когти схватили меня за талию, несомненно пустив кровь, и я в ужасе учащённо задышала, когда что-то крепкое, мясистое и горячее коснулось моего влагалища. Мне было так страшно, так мерзко. Если я буду и дальше бороться, что он быстрее убьёт меня, а потом отымеет уже труп. Все мысли о сопротивлении растворились в красной дымке, когда он подался вперёд и насадил меня на свой член. Весь мой мир превратился в туман. Весь воздух покинул мои лёгкие с приглушённым хныканьем. Мой рот раскрылся, и я заплакала. Его хватка была безжалостна. Когти царапали мою спину, пока моё тело дрожало, дёргаясь каждый раз, когда он ударялся бёдрами об меня. Я зажмурилась, стиснув зубы от боли. Господи, да ощущение было таким, что он просто разорвёт меня. Я разрывала землю, одной свободной рукой вытягивая куски грязи и пшеницы. Существо шипело, дёргая мою ногу то вверх, то вниз, при этом делая толчки бёдрами. У меня в глазах всё будто плясало. Дыхание покинуло меня, а промежность трепетала, несмотря на всё насилие. Я так намокла. Было больно; я чувствовала себя избитой, окровавленной. Как моё тело могло так подло предать меня? Слёзы свободно скатывались по лицу, пока я всхлипывала, не в состоянии заглушить утробное ворчание, рык и стоны нависшего надо мной чудовища. Он трахал меня как зверь. Как обязанность. Он без труда удерживал меня на месте и трахал со всем желанием, мощью и извращённостью, которые такое чудовище как он сдерживало многие годы. Стиснув зубы, я просто терпела, ожидая, когда когти одним махом вырвут сердце из груди или позвоночник из спины. Или когда зубы разорвут моё горло. Он взвыл и расправил крылья, прильнув своей кожистой грудью к моей спине, и поток ошеломляющего жара пробрал меня до самых костей. Я чуть не рухнула наземь, а мои глаза чуть не вылезли из орбит, пока я ждала, когда когти или зубы разорвут меня. Мерзкий жар его дыхания пронёсся по изгибу моей шеи, пока он вдыхал мой запах. Я приглушённо плакала, когда его горячий язык дразняще слизывал капельки пота, стекающие по линии волос и за правое ухо. Одна когтистая рука проникла в мои волосы, схватилась за короткие, пушистые пряди и бесцеремонно дёрнула мою голову назад. Я вздрогнула, похныкивая от боли, и стала царапать его руку, пытаясь ослабить его безжалостную хватку, но тут моё внимание сосредоточилось на второй руке, которая схватила мою шею. Он сжал. Я стала задыхаться. Он трахал меня. Мощно. Вдалбливал свой мерзкий член в меня, и я уже была уверена, что большей частью смазки являлась моя же кровь. Я с трудом дышала, хватаясь за его запястья, и ловила ртом воздух, словно жаждущая воды рыба. Кровь неистово пульсировала в ушах, а удары в голове были либо от моего сердцебиения, либо от непрерывных толчков его чудовищного члена; я сама не знала, от чего именно. Скорость его движения увеличилась до лихорадочной. Он держал меня за шею, весом опираясь на мои бёдра, и ни на секунду не замедлялся. Он вдалбливался в меня, и его член тёрся об стенки моего влагалища, пока я прерывисто кричала уже больше от страха, чем от боли. Он был слишком груб, слишком мощный, слишком... хорош. Мои конечности дрожали. Я этого не переносила, что моё тело так вот просто сдалось. Что я была вся мокрая от ужаса при первом взгляде на этот нечеловеческий силуэт, преследовавший мой мотоцикл по заброшенному загородному шоссе. Теперь он насаживал меня на свой член, словко жеребец, собирающийся осеменить кобылу, и всё, о чём я могла думать, это кончит ли он в меня или нет. Я сама не знала, какая перспектива ужасала больше. Его крылья широко раскрылись с обеих сторон от нас, и в это же время он сомкнул рот на моей шее сзади, впиваясь своими ужасными зубами. Зарычав, он кончил, проталкивая член глубоко в меня. Мои глаза крепко сомкнулись, а челюсть практически отвисла, пока я, плача, насильно проходя через собственный ужасный оргазм. И я всё чувствовала – каждую каплю густой и вязкой жидкости, что он извергал в мою матку. Я ещё раз всхлипнула, и мои руки обмякли. Я лежала там и переводила дыхание, настолько слабая, что была даже не в состоянии дёрнуться, когда чудовище заканчивало извергать семя в меня, убедившись, что сделало это до самого конца, и что ни одна капля не попала мимо. Выходил он медленно, отпуская мою талию и позволяя мне опуститься на землю, дрожа и распластавшись. Сухие веточки пшеницы покалывали мои ноги там, где прогнулись подо мной. Но он не встал и не ушёл, и я не пыталась выползти из под него. Пока на моих устах медленно стала появляться улыбка, я, кое-как собравшись с силами, перевернулась на спину. Он согнулся надо мной, весь такой ухмыляющийся, адский и крайне довольный картиной перед собой – грязную, вспотевшую и всю в слезах. - Тебе так сегодня не терпелось, а? В этот раз не дал мне преодолеть даже полмили, - тихонько произнесла я, испытывая сладкую боль в нижних мышцах. У меня определённо текла кровь в нескольких местах, а синяки будут болеть в последующие дни. Он ухмыльнулся, показывая зубы. Быстро опустившись, он прижался носом к изгибу моей шеи и глубоко вдохнул, двигая языком по линии горла, и я застонала. Я впилась пальцами в его затылок, дразня своим прикосновением кожистую перепонку с гибкостью податливой кожи. На этот раз я выставила грудь вперёд в призывающей манере, и тогда сильные, когтистые руки быстро скользнули под мою порванную майку и стали ласкать груди, поднимая её выше, чтобы открыть своему взору нежную плоть. Вскоре мои ноги сложились за его спиной, словно крендель, пятки вжались в его ноги, и хор нашего неистового сношения возобновился в точности там, где закончился. Нашa договорённость не являлась обычной, разумной или здоровой, но это просто дьявольски хорошо удовлетворяло нас. В сделках древних демонов и тысячелетних ведьм существует мало хорошего, но это хорошее совсем не обязательно должно быть хорошим, чтобы быть великим. Но ему нужен страх, а я жажду доминирования. Нас связывает плоть, поддерживает нашу силу, ибо когда мы вместе, она является нашим союзом, рождённым в кровопролитии и пирушках.***
Сбросив с себя порванную одежду на пшеничном поле, я переоделась в запасную, которую носила с собой в рюкзаке, вытерла лицо самыми чистыми кусками остатков и запихала их в пластиковый пакет, чтобы потом выбросить. Он наблюдал, как я одевалась, всё тем же голодным взглядом – всегда голодным, хоть в нём уже отсутствовала та грань, что была раньше. И всё же, если бы я сказала, что меня нервировало то, как он смотрел на меня – представляя меня окровавленной и с кусками внутренностей между зубами, то это было бы ложью. Правда, это вызывало у меня желание повалить его и утолить голод на другой части его тела. - Эй! – сказала я, и его глаза вновь сосредоточились, а я двумя шагами сократила расстояние между нами. Схватившись за края его потрёпанной накидки – трофея, который он получил после убийства много циклов назад – я резко притянула его к себе. В ответ он так же схватил меня, притягивая к себе ещё сильнее, и наши тела тёрлись, пока мы поглощали губы друг друга. Я тогда прервала поцелуй, хоть и продолжала посасывать его язык между зубами, и рык, что он издавал, звучал положительно и бодряще. - Ну что, повеселился сегодня? Я так точно, - проворковала я. Он ухмыльнулся своей широкой акульей улыбкой, схватил меня за пояс и грубо стал лапать точку между моих ног. Я прикусила левую губу, потом взяла его запястье и стала тереть его ладонь о то место ещё сильнее. Мы находились где-то в тридцати ярдах от дороги, как вдруг на вершине близлежащего холма появился свет, что заставило нас остановиться. Взгляд, появившийся на его лице – чудо, за которым можно наблюдать вечно: необузданное возбуждение. Приближалось новое блюдо – горячее, свежее и кровавое. Я ещё раз схватила и поцеловала его, упиваясь низким рыком, что он издавал, когда сжал мой зад в своих когтистых руках. - Позволь мне «разогреть» это блюдо для тебя, а потом встретимся в церкви до рассвета, - сказала я ему. Он кивнул, переводя взгляд в сторону приближающихся фар, а потом снова на меня, когда я приставила его руку к молнии своих джинс. – Иди, занимайся своими делами. Когда поешь, то сможешь провести остаток ночи в попытках завести отпрыска. Как тебе такая идея? Он широко распахнул глаза, и на секунду я уловила удивление, радость и необузданное желание, пролетающие через него в хаотичном порядке. Он жёстко поцеловал меня, двигая языком во рту в знак обещания. Для нас это была игра – мы не были достаточно совместимы для зачатия потомства, иначе к этому времени породили бы уже целую армию озорников. Но это ещё не значит, что идея о попытке не приводила нас обоих в сексуальное безумие. Он расправил крылья и взмыл в испещрённое звёздами небо как раз в момент, когда из-за холма появились фары. Мне понадобилась минута, чтобы собраться и чтобы у меня перестал пульсировать пах. Я поправила волосы и попыталась сделать вид, что поднимаю свой мотоцикл с края асфальта. Тогда свет фар пал на меня, одну на краю тёмной, заброшенной загородной дороги, да ещё и попавшую в аварию. Водитель переключил свет с дальнего на ближний, когда я подняла руку, закрывая глаза, и тогда стал тормозить. За моей спиной, напротив гнилого, съеденного червями фермерского дома, в поле был припаркован старый, ржавый грузовик с номером BEATNGU, стоящий тихо и терпеливо. Его водительская дверь со скрипом открылась и тут же закрылась, но мотор не заводился. Автомобиль притормозил около меня, и окно пассажирской двери уже было опущено. За рулём сидел одинокий мужчина лет примерно тридцати, гладко выбритый. Он выглядел слишком приятным, чтобы совсем одному ехать так далеко за пределы цивилизации, и слишком довольным, что обнаружил молодую женщину, которая нуждалась в помощи. Радио в машине в этот момент проигрывало песню: Оh those weepers, how they hypnotize. Where’d ya get those eyes? Я положила руки на оконную раму и улыбнулась, представляя, насколько лучше бы выглядели его фрагменты отделёнными от тела.