ID работы: 12702753

Холодное вино и тёплые объятия

Слэш
NC-17
Завершён
368
автор
Размер:
20 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено в виде ссылки
Поделиться:
Награды от читателей:
368 Нравится 5 Отзывы 70 В сборник Скачать

Я люблю тебя

Настройки текста
— Ты лучше всех знаешь характер Дилюка. — произнесла Лиза, ехидно приподнимая правый уголок губ. Кэйя внешне ничуть не смутился. Капитан кавалерии как никто умело скрывал испытываемые эмоции методом «выпадения» из настоящего — напрочь переставал следить за происходящим в данный момент, погружаясь в собственные мысленные чертоги. Однако сейчас он почувствовал прилив чего-то непонятного в животе, сравнимый с тем, что испытывает волнующийся студент перед летней сессией. Имя старого приятеля отзывалось в его груди с невероятной тоской, обдавая холодом и одновременно выжигая алым пламенем дотла каждый клапан его сердца. Кэйе вмиг захотелось умчаться отсюда, впрочем, такое желание преследовало его в абсолютно любой неугодной ему ситуации. Прослушав почти всю реплику Лизы в пользу того, почему именно ему всё-таки стоит навестить бывшего соратника, он выдал немного отстранённо: — Немедленно отправляюсь в путь. Вместе с путешественницей и Паймон он двинулся в сторону выхода, на ходу прикидывая массу колкостей, которые сможет продемонстрировать Дилюку при встрече. Если тот, конечно, не выпроводит его, не успев дать перешагнуть порог дома. Добиралась небольшая компания не очень долго. Под оживлённую беседу Паймон с Люмин время будто бы ускорялось, пусть Кэйя и не принимал в ней участие вовсе, лишь угукал и иногда отвечал односложными фразами. Прибыв на винокурню, ребята приветственно кивнули что-то бурно обсуждавшим во дворе служанкам. Стараясь не терять времени на пустую болтовню с ними, капитан кавалерии поспешно отпер дверь некогда родного дома. Переступил порог, — к счастью, выпроваживать его никто не торопился, — и взглядом обнаружил стоявшего у стола Дилюка. — Здравствуй, господин Дилюк! — первая заговорила Паймон, радостная встрече с хорошим знакомым, и подлетела поближе. Мужчина обернулся к компании, слабо улыбнулся, окидывая взором Паймон и путешественницу; затем он обратил внимание на чуть позади стоящего Кэйю, моментально растеряв всякую милость на лице. — И ты здесь. Альберих внутренне напрягся, когда бывший товарищ к нему обратился. Ему всем своим существом было максимально неуютно, но вместе с тем хотелось остаться в когда-то родных апартаментах подольше. — Да уж, вот так совпадение! А что, не рад меня видеть? — заново обретя привычное озорство, задорно спросил Кэйя. — Ну да ладно, даже если не рад, мне нисколько не обидно, я всё равно уже здесь. «Святой Барбатос, Альберих, завались к чертям собачьим», — подумал про себя Кэйя. — Ближе к делу. Какова цель столь неожиданного визита? «Да как же, неожиданного! Всё-то ты прознал, просто так здесь стоял и красовался, загадочно смотря на стол и гипнотизируя сто лет лежащие на нём письма, что ли?» — Кэйя всё не мог унять нарастающее в груди раздражение и ощущение нахождения себя лишним в этой обстановке. — Это касается Праздника вина, о котором ты, полагаю, в курсе. Чтобы его отпраздновать, действующий магистр связалась с церковью и Гильдией искателей приключений, чтобы вместе провести праздничные мероприятия, — начал прояснять капитан кавалерии. — Есть проблема, заключается она в финансовом положении ордена… — мужчина покачал головой, поджав губы. — Какое отношение это имеет ко мне? Дилюк не теряет своё хладнокровие ни на секунду, особенно в общении с бывшим соратником. Это заставляет напрячься даже Люмин, которая и знать не знает, через какие события прошли мужчины в прошлом. — Ты ранишь своими словами так же ловко, как орудуешь мечом. Браво! Кэйя сымитировал попадание в сердце, схватился обеими ладонями за приоткрытую грудь, немного сгорбился и скорчил раздосадованное лицо. Жест не произвёл абсолютно никакого впечатления, поэтому он вернулся в нормальное положение, пару раз прокашлялся и продолжил: — Я совсем уже не помню, когда пил специально приготовленное винокурней «Рассвет» вино на Праздник вина. Думаю, жители Мондштадта со мной согласятся. — Проблемы с памятью? — Ну почему же ты так груб! Сам вино не пьёшь, поэтому и другим не даёшь? — Не верю, что говорю это, но я восхищена его наглостью! — шепчет с восторгом Паймон на ухо путешественнице. Но Дилюк оставался непробиваемым до победного, и тогда Альбериху ничего не оставалось, кроме как использовать до безобразия дерзкую манипуляцию. — А знаешь что? Члены ордена с нетерпением ждут твоего возвращения! — капитан кавалерии широко улыбнулся. — Ради великого господина Дилюка мы поголовно встанем на четвереньки в ряд и без колебаний позволим пройтись по нашим спинам. — Ха-ха, как смешно, — казалось, что Дилюк действительно фыркнул. — Прибереги свои речи для праздника, а то запас сюжетов для очередного спектакля даже у тебя не может быть бесконечным. — Они исходят из моей головы, а пока я жив, запас будет бесконечным. — Безумно рад, что ты не пострадал и голова твоя тоже в порядке, иначе некому было бы развлекать рыцарей на досуге, правда? — Это ты сейчас намекаешь на моё безделье или на безделье рыцарей? — Кэйя вопросительно изогнул бровь. — Все расходы я записал, — не удостоив того ответом, продолжил Дилюк. — Позднее Эльзер свяжется с Гертой для выяснения деталей. У меня действительно имеется вино, которым можно угостить всех, кто участвовал в организации праздника. Поставить на нём твоё имя? — он просверлил взглядом капитана кавалерии. — Нет уж, это будет странно, — запротестовал Кэйя, хотя внутри был немного смущён. — Как скажешь. — Рагнвиндр коротко кивнул. Немного отойдя от темы, компания не заметила, как к ним подкралась главная горничная поместья. — Здравствуйте, путешественница, Паймон. Кэйя, как я рада тебя видеть! — горничная по имени Аделинда радостно приобняла мужчину. — Всё не перестаю удивляться тому, как же ты вырос за несколько лет, как возмужал! Паймон и Люмин, потеряв всякое приличие, захихикали, чем смутили бедолагу Альбериха. — Аделинда, не в такой обстановке… Он почесал затылок, повернулся к Дилюку, словно ища какую-то поддержку. Ему было до невозможности неловко стоять здесь. Люмин и её компаньон постыдились своей реакции и поспешно ретировались, оправдавшись внезапно возникшими делами. — Останься на ужин, сэр Кэйя, ты так редко заглядываешь к нам. Я и господин Дилюк невероятно по тебе соскучились. Правда же? — служанка аккуратно пихнула в бок стоящего как истукан хозяина поместья, ничуть не стесняясь. Тот лишь коротко кивнул. Всему своему виду он старался придать максимальное безразличие, которое было не более чем напускным. Дилюк взволнован. — Вы не представляете, какой счастливой делаете меня, мальчики! — сердечно произнесла Аделинда. Служанка удалилась для приготовлений к совместному ужину. Дилюк и Кэйя одновременно ухмыльнулись, оборачиваясь ей вслед. Им двоим было неловко за ситуацию, в которой они сейчас находились, учитывая их прошлое, после которого они не решались поговорить друг с другом словами через рот — тем более. И вот, они стоят в метре друг от друга, не смея шевелиться, думают каждый о своём. Атмосфера в данный момент не казалась нагнетающей, напротив — между ними отсутствует какое-либо напряжение. Однако затянувшаяся пауза, кажется, не готова прерываться, и тогда хозяин винокурни произнёс: — Кажется, собирается сильный дождь. — Переживаешь за путешественницу? — задал вопрос капитан кавалерии без какой-либо язвы в голосе. — Не за неё, а за твою шикарную накидку. — Она тебе нравится? Захотел имидж сменить? — рассмеялся Альберих. — Ты по адресу. — Это ты ко мне пришёл, — тот беззлобно возразил. — Да ладно. Тебе с твоей шубой на Драконьем хребте только поселиться, я понимаю, почему ты обращаешься, дружище. — Ты мне не друг. — А кто тогда? Мужчина повернулся к Дилюку. По равнодушному взгляду второго можно было понять, что отвечать тот не намерен. Но всё же, помолчав минуту, произнёс: — Человек, в искренности слов которого я вряд ли буду ещё когда-либо убеждён. Человек, который остаётся дорогим для меня до сих пор, несмотря на старые невзгоды. Человек– — Замолчи, — тихо прервал его Альберих. — Замолчать? — Дилюк неподдельно удивился. На его лице впервые за всё это время проступили эмоции. — Замолчи. Капитан кавалерии опускает голову, не зная, почему говорит Рагнвиндру заткнуться. Странное ощущение тревоги и чувство вины окутывают мужчину с головой, и он просто стоит в ступоре без возможности выдавить из себя ещё что-то. Словно маленький ребёнок, которого ругают за шалость, Кэйя сжимает кулаки и разворачивается на носках на сто восемьдесят. Он шагает в сторону Аделинды, попутно справляясь с комом в горле. — У меня почти всё готово, можете присаживаться, — оповестила его горничная. — Благодарю, но мне придётся оставить вас, — тараторит Кэйя, в голове перебирая все варианты отговорок. — Неожиданно в памяти всплыло, что сегодня мне срочно нужно явиться на… субботник! «Ничего глупее придумать не смог?» — посмеялся про себя Дилюк, делая вид, что не слышит разговор. — Настолько срочно? — уточняет сомневающаяся Аделинда. — Выйдет неудобно, если меня за неявку станет отчитывать товарищ младше по званию. Приношу глубочайшие извинения за потраченное время. Альберих поклонился служанке, торопливо попрощался с хозяином винокурни, даже не заглянул ему в лицо напоследок, и открыл дверь. Снаружи подул невероятной мощи шквал, из-за чего сильно колыхнулась штора в доме, поднялась скатерть со стола, а самого Кэйю чуть не снесло порывом и не вдолбило в стену как щенка. У него едва получилось закрыть дверь, после чего он глубоко вздохнул. — Субботник может подождать, полагаю, — победно улыбнулась Аделинда. Альберих на несколько секунд погрузился в размышления: ничего ведь страшного не случится, если он на какое-то время останется на винокурне? Не должно. Это и его родной дом тоже. Он вполне может переждать непогоду здесь. Его не выгоняют, наоборот. Почему же тогда сосёт под ложечкой? — Присаживайся, — в попытках вытянуть того из прострации, зовёт горничная. — Благодарю. — кивает Дилюк Аделинде. Женщина раскладывала тарелки, подносы с горячей ароматной едой, шумела бокалом и стаканами, с нежностью в глазах смотрела на парней, поклонилась и удалилась, поднявшись по лестнице на второй этаж поместья. Мужчины садятся за стол друг напротив друга. Спустя какое-то время волнение Кэйи унялось и он принял расслабленный вид. Обстановка ощущалась по-особенному, чем тогда, когда, например, капитан кавалерии заглядывал на «чай» — обсудить важные проблемы, касающиеся безопасности Мондштадта. Есть Альбериху совсем не хотелось, но будет жаль огорчать Аделинду, которая так старалась с приготовлением и действительно рада присутствию капитана здесь. Они произвели обмен любезностями, пожелав друг другу приятной трапезы, и в тишине принялись опустошать свои тарелки. — Как… жизнь? — спустя время начал Рагнвиндр. Кэйя протёр рот салфеткой и притянул к себе бокал «Полуденной смерти», пригубил, и довольно, будто насытившийся кот, облизнул губы, на которых ещё осталась капля. — Без тебя тоскливо, — ляпнул Кэйя сорвавшуюся с языка мысль и не сразу понял, что произнёс её вслух. — То есть, я прихожу в таверну с целью поглумиться над старым товарищем, а тебя всё нет и нет. Ты разбиваешь мне сердце, — мужчина моментально поправил себя. — Перестань. — Перестать? Что перестать? — задорное выражение лица Альбериха приняло оттенки изумления. «Он так мне мстит, что ли?» — подумал капитан. Дилюк помолчал несколько секунд, которые растянулись словно до бесконечности. Будто принимая решение в голове, он нахмурился, но тут же расслабил брови и переметнул устремившийся в стену взгляд на сидящего напротив мужчину, а точнее на его прядь, которая была закинута на левое плечо. — Ничего, — отрицательно покачивая головой, ответил Рагнвиндр. — Не думал срезать её? Не цепляется ни за что? — кивнул он в сторону волос Кэйи. Альберих скосил глаза вниз, ухмыльнулся и схватил длинную прядку, начал накручивать её на палец. Интересно, с чего вдруг Дилюк переключился на его волосы. — Не цепляется. А что, беспокоишься? — Ты не ответил на первый вопрос. — Подай, пожалуйста, бутылку, — Кэйя был уже слегка опьянён выпитым бокалом. Хозяин поместья не стал противиться, послушно переставил бутылку вина поближе к мужчине и подождал, когда тот дольёт напитка в бокал. — Думаю каждый раз при взгляде в зеркало. — Что останавливает? Альберих, который всегда бросается ажурными фразами, отточенными в своей ироничности до совершенства, не упускает возможности безобидно поглумиться, по каким-то причинам замолкает. На улице прогремело, причём довольно сильно. Всё же не зря Кэйя остался здесь: и вином угостился, и грозу переждать сможет. Разве что компании Дилюка он предпочёл бы одиночество. — Попрошу Аделинду убрать со стола. Пойдёшь наверх? — изрёк спустя время хозяин дома. — Бутылку я возьму с собой. А можно? — Если я спрашиваю, значит можно. Дилюк встал, задвинул стул и направился к лестнице. По дороге он наткнулся на ещё одну горничную и велел той что-то, что Кэйя не услышал. Девушка кивнула и поспешила выполнять. Кэйя прихватил со стола на треть пустую бутылку и последовал за ним.

***

Хоть у Кэйи была отдельная комната, всё же ему больше нравилось проводить время и порой оставаться ночевать у Дилюка. В таких случаях юноши не спали, а болтали до поздней ночи, пока господин Крепус не приходил их укладывать спать. А если тот был отвлечён делами, тогда мальчики могли говорить хоть до утра, после чего ходили вялыми и сонными целый день. Будучи всего тринадцатилетним, Кэйя знал очень многое, чего не знали другие дети его возраста. Всем этим он делился с Дилюком на таких ночёвках, ему без труда удавалось поддержать любую тему разговора или завести его в другое направление, рассказывая новое. Дилюк слушал истории Альбериха с искренним интересом и каждый раз выражал восхищение его эрудицией, чем загонял юношу в краску. И вот в очередной вечер в комнате Рагнвиндра-младшего раздаётся пара стуков в дверь. Не доставляло трудностей понять, кто это был — Крепус никогда не стучался в комнату сына, бесцеремонно распахивая дверь, будто заходит к себе в кабинет; Аделинда, другие служанки легонько стучали четыре раза с разницей между ударами в двадцать три миллисекунды и сразу же заходили; и только Кэйя стучал два раза, причём достаточно громко, медленно и стоял в ожидании, когда Дилюк откроет. Тот радостно спрыгнул с кровати и подбежал к двери, отворив её и пригласив внутрь. Только почему-то «гость» радости юного Рагнвиндра не разделял: понуро стоял с опущенной вниз головой и не осмеливался переступать порожек комнаты. — Эй, что с тобой? Что-то произошло? — Дилюк обеспокоенно подался вперёд. Улыбка юноши сошла с лица, когда Кэйя поднял подбородок, закатил правый рукав рубашки, обнажив яркие сливовые гематомы на предплечье и ещё царапину на запястье. Затем второй тихо спросил: — У тебя есть что-нибудь холодное? Дилюк в ступоре. Он с распахнутыми глазами уставился на раны лучшего друга. Его моментально обуяла неимоверная ярость. — Кто это сделал? — скрипя зубами, рявкнул мальчик. — Дилюк, не стоит– — Кто это сделал?! — на повышенных тонах переспросил тот. Казалось, его глаза сейчас мечут молнии. Не дожидаясь ответа, он оставил неловко топчущегося на месте Альбериха стоять, а сам побежал к лестнице, ловко перепрыгивая через две-три ступени вниз. Он чуть не сбил с ног служанку с подносом в руках, забежал в кладовую, где на счастье ему наводила порядок Аделинда. — Лёд! Срочно достань лёд, бинты и что-нибудь, чем можно обработать царапину! — потребовал Рагнвиндр-младший. Главная горничная никогда не видела мальчика таким взволнованным и требовательным, значит, случилось что-то серьёзное. — Хорошо-хорошо, тише, юноша… — она открыла холодильник с хранящимся в нём бутылками вина. — Даже не знаю, стоит ли давать тебе это, но льда здесь нет. Ладно, возьми. Только аккуратнее! Затем вернёшь на место. Бинты и спирт я сейчас достану. Аделинда протянула мальчику бутылку и принялась копаться в шкафу рядом. Спустя несколько секунд она обнаружила аптечку, откуда достала рулон бинта и наполовину пустую стеклянную баночку с йодом. — Спасибо огромное! Я всё положу на место, обещаю! Юноша благодарно закивал головой и тут же улетучился. Преодолевая несколько ступеней одновременно, он повернулся к не сдвинувшемуся с места Кэйе спиной и затолкал того в комнату, сам закрыл её и вывалил добытое на кровать. — Дилюк… — тихо позвал мальчик. — Сейчас-сейчас! Погоди… Так, подойди сюда, сядь. Кэйя послушно подошёл и присел на край кровати. Рагнвиндр-младший оторвал длинный лоскут бинта, сложил его в несколько слоёв и вылил немного йода. Взял за руку мальчика и приложил бинт к алой царапине. — Тц, жжётся… — сквозь зубы пожаловался Кэйя. — Потерпи немного. Сейчас я обмотаю твоё запястье. Мальчишка, прежде никогда не имевший опыт оказывать кому-то первую помощь, так старательно обходился с ранениями своего лучшего друга, совсем не страшась своего неумения. После того, как он обмотал запястье во множество слоёв, он посмотрел на забытую бутылку вина — теперь нужно приложить её к синякам. — Теперь ты расскажешь, что приключилось? Никто не услышит, если ты беспокоишься об этом, — вернулся к изначальному вопросу Дилюк. Кэйя заглянул в глаза юноше, что стоял перед ним: удивительно, ведь буквально десять минут назад те искрились от гнева, из глазниц буквально готово было выйти пламя и сжечь всё встреченное на пути; сейчас его глаза выражали лишь обеспокоенность и искренность в желании помочь и согреть. — Меня побили, — честно и без какой-либо толики жалобы в голосе признался Альберих. По выражению лица Рагнвиндра-младшего стало понятно, что он только что стиснул зубы. — Какого чёрта, Кэйя?! — он внезапно повысил голос. Такой перемены маленький Альберих испугался и отвёл взгляд в сторону. — В прошлый раз тебя также побили — ты промолчал, а после выяснения правды сказал, что ребята на самом деле хорошие и не стоят разбирательств! Что тогда это?! Так делают хорошие ребята?! Дилюк гневался. Прямо сейчас он был неимоверно зол. Такого свирепого лучшего друга Кэйя побаивался, хоть тот ясно дал понять, что никогда его не обидит. — Прости меня, — Кэйя тихо выдавил извинение, не смея что-то возразить. Сейчас ему нечего было сказать. «Прости меня». И Дилюк окончательно растерял какое-либо самообладание. — Ты ещё и извиняешься?! Передо мной-то?! За то, что тебя избила компания подонков без каких-либо зачатков совести?! — Дилюк выкрикивал каждое предложение с новой силой, будто не беспокоился, что его могут услышать. — Перестань. У Альбериха пустые глаза. Вся гневная тирада пролетела мимо ушей, словно была незначительным голосом на фоне — его реакция на стресс. Но шум этого голоса только усиливался, потому он не выдержал. — Перестать? Что перестать? — Рагнвиндр-младший сменил гнев на милость. И в ответ тишина. Дилюк наконец убрал бутылку от руки мальчика и поставил на рядом стоящий стол. Сам сел рядом, снова взял Кэйю за руку, притянул её к себе и наклонился, чтобы легонько коснуться губами места ранения с характерным тихим чмоком. — Что ты делаешь?.. — мальчик повернулся и уставился на Дилюка глазами с две орбиты. Затем ещё один чмок. И ещё один. Царапину он обцеловал по всей её длине, а когда отпрянул, не объясняясь, чмокнул Альбериха в висок. — Мне жаль, что так случилось. Жаль, что я не мог предотвратить это. Жаль, что тебе больно и ты всё равно продолжаешь молчать. Прости, что накричал. Тишина. Спустя какое-то время Рагнвиндр-младший встаёт с кровати и хватает бутылку со стола. — Пойду отнесу Аделинде и попрошу лечебную мазь. Не уходи, ладно? — Постой, — Кэйя протянул ладонь так, словно хотел за что-то ухватиться. — Да? — Спасибо. Дилюк немного помолчал, а потом задорно ответил: — Не стоит благодарить. Ты ведь дорог мне. «О дорогих людях нужно заботиться, особенно в сложные моменты» — твои слова? Впредь я буду оберегать тебя. Я найду этих людей и надеру им задницы по самое не хочу. Каждому. Они не останутся безнаказанными.

***

Кэйя заходит в покои хозяина поместья и оглядывается. Почти ничего не изменилось с тех самых пор, как он находился здесь последний раз. Та самая кровать, привычно пахнущая свежестью и светяшками; большой ковёр из искусственной овчины посередине; даже письменные принадлежности те же, что несколько лет назад. — Они уже засохли. — Ты про маркеры? — уточнил Дилюк. — Я в этой комнате практически не живу, ты ведь знаешь о моей деятельности. Служанки прибираются тут несколько раз в неделю, сам я здесь лишь сплю, — он пожал плечами, — потому не вижу нужды что-то отсюда выносить. Память, как-никак. Кэйя понимающе кивнул. Он подошёл поближе к старому зеркалу, перед которым в юношестве они часто сидели и заплетали друг другу нелепые причёски. Парень улыбнулся этому воспоминанию. Где-то в ящике у Дилюка должны даже находиться заколки и резинки самых разных цветов, банты и ленты. Сейчас причёска Рагнвиндра выглядела весьма лаконично — низкий хвост, собранный чёрной резинкой, с торчащими по бокам прядями. По мнению Альбериха, Дилюку больше подходит высокий хвост, собранный лентой, либо вообще распущенные волосы. Они у него густые и безумно приятные на ощупь. — Ванна готова, господин, — в проёме двери появился силуэт служанки. — Благодарю, — Дилюк кивнул и посмотрел на Кэйю. — Это для тебя. — Для меня? — Кэйя ткнул пальцем себе в грудь. — Как любезно. — Следуйте за мной, сэр, — сказала девушка. Дилюк безучастно махнул капитану кавалерии и плюхнулся на кровать с видом, мол, подожду. — Не присоединишься? Мужчина от такого вопроса оторопел. — Чего? — Не припомню, чтобы у господина Дилюка были проблемы со слухом. Рагнвиндр ничего на это не ответил. Кэйя хмыкнул и пошёл за служанкой, которая провела его до ванной комнаты. — Я приготовила чистые полотенца, новые приборы для волос и тела… Должно быть что-то ещё, подождите, — девушка задумалась. — Точно, по велению господина Дилюка я сейчас принесу бокал и бутылку вина. Служанка попросила подождать её пару минут и быстро удалилась. «По велению господина Дилюка? Так вот о чём он так долго с ней говорил» — Кэйя ухмыльнулся этой мысли. Какая предусмотрительность, истинный джентльмен! Горничная быстро вернулась, разместила бутылку и бокал на небольшом круглом столике рядом с ванной и вышла. Какая интересная ситуация. Кэйя принялся раздеваться, складывая одежду в аккуратную стопку. Наверное, не стоило надевать уже ношеную одежду после приёма ванны, но запасной он с собой не имел, а свою Дилюк не предложил. И вопреки своим мыслям он заметил лежащую на полке шёлковую пижаму василькового цвета. Кэйе осталось только изумиться. Он погрузился в горячую воду и моментально почувствовал, как его мышцы расслабляются. Вдобавок и ванная комната у Дилюка очень уютная, из-за чего гость чувствовал себя как никогда комфортно. Раздалась пара стуков в дверь. Альберих, который уже понемногу начал засыпать, распахнул глаза. — Могу я зайти? — послышался приглушённый мужской голос за дверью. Кэйя опешил: какого чёрта? — Можешь. Дверь открылась и в ванную зашёл хозяин поместья. Он закрыл за собой дверь, подошёл к столику, где стояла бутылка, налил напиток в бокал и протянул капитану. — Поболтать пришёл? — Кэйя выгнул бровь, но бокал взял. — Даже если так. У Кэйи возникло непонятное ощущение внизу живота. Это не боль, но и приятным его не назвать. Щёки вспыхнули против его воли, когда Дилюк присел на корточки и опустил ладонь в воду. — Уже прохладно, — изрёк он. Перед глазами у Альбериха мутнеет, будто он вот-вот заснёт. Но это не сонливость. — Ещё? — спрашивает Дилюк, кивая в сторону бутылки. — Споить меня решил? Я уже, кажется, не соображаю, так что не надо. Однако не соображал он не потому, что выпил. Они замолчали. Чувство сродни тошноты и окрылённости одновременно не унималось и тогда до обоих стало доходить, в чём дело. — Дилюк, — Кэйя прошептал его имя тихо-тихо, словно надеясь, что он не услышит, — поцелуй ещё раз, если любишь меня, вот сюда, — и указал пальцем на свой висок. После этих слов весь мир для Альбериха словно обрушился, разбился на миллиарды острых ранящих осколков. Ему тотчас захотелось распороть себе одним из них свою грудную клетку, выудить сердце, растоптать его к чёртовой матери и умереть прямо в этой ванне. Он был любителем эмоциональной мясорубки, риска, опасности. Но то, что он произнёс сейчас, не идёт ни в какое сравнение ни с чем. Стыдно. Дилюк притягивается ближе и целует мужчину в висок. Затем в линию подбородка, а дальше опускается к шее. Ещё секунда, и капитан точно потеряет чёртово сознание. — Я люблю тебя, Кэйя. И мир рухнул для него заново, только приземление его вышло куда мягче — тот рассыпался на миллиарды лепестков. Рагнвиндр впервые за столько лет обратился к нему просто по имени. Не «сэр», не «капитан», не «Альберих». «Кэйя». «Кэйя», — раздаётся эхом в голове у мужчины голосом самого дорогого ему человека. Тем временем возбуждение накатывало с новой силой, решив не только напомнить о себе Альбериху, но и показаться Дилюку. Первый вцепился ладонями в лицо в попытках скрыть побагровевшую кожу, а второй наконец поднялся. «Уходит?» — подумал Кэйя. К удивлению, Рагнвиндр никуда не уходил. Он расстегнул рубашку и скинул оставшуюся одежду с себя. С непринуждённым видом залез в остывшую воду и закрыл глаза, в то время как капитан уставился на него без всякого стыда. — Кэйя, — хозяин поместья открыл глаза, — хватит. Он наклонился к парню и с обеих сторон хлопнул того по щекам, чтобы привести в чувство. — Прости, я перестану пялиться, — пытаясь сгладить неловкое положение, с заметной фальшью рассмеялся капитан. — Я не про это. Дилюк компрометирующе посмотрел вниз. — Если тебе чего-то хочется, просто скажи. Альберих непонимающе похлопал ресницами несколько раз. В то же мгновение Дилюк нащупал чужое запястье, притянул к себе и оставил на старом шраме невесомый поцелуй. — Всё в порядке? Молчание Кэйи не переставало напрягать. Он словно находился и здесь, и не здесь. Тяжело даже представить, какую гамму эмоций требуется испытать в один момент, чтобы напрочь потерять связь с реальностью. Через несколько минут он очнулся. — В полном. Можешь поцеловать меня, пожалуйста? Хозяин винокурни без каких-либо вопросов послушно приблизился к нему для выполнения просьбы. Правда, для этого ему пришлось встать над Кэйей на четвереньки, что было не очень удобно. Он наклонил голову к его шее, прислонился губами к яремной впадине и чмокнул. — Я про другой поцелуй… Дилюк немного нахмурился, погружённый в размышления. Он не умел целоваться, даже не представлял, как ему это осуществить. Это первый такой поцелуй для них обоих. Альберих внутренне напрягся, чувствуя, что не стоило начинать это всё сейчас вообще. Не было ничего такого в том, чтобы отказать Аделинде. Чтобы ему был страшен какой-то там ветер? Волнение прервал Дилюк, который одной ладонью взял парня за подбородок, второй же опёрся на бортик ванной, спиной к которому сидел Кэйя. Большим пальцем очертил полумесяц чужих губ и прислонился к ним своими с лёгким поцелуем. Но это было не всё — он чмокнул так несколько раз, прежде чем проникнуть своим языком в его рот. Сначала Альберих не поддавался за неимением подобного опыта, просто не понимал, как ему нужно действовать. Только через несколько настойчивых проникновений в его рот до него дошло и он попробовал сопротивляться языком чужому языку, а после нагло прикусил нижнюю губу Дилюка. Тот рвано выдохнул, прикрыл глаза и ответил тем же. Так, понемногу, они изучали рты друг друга, не стесняясь обилия слюны, ведь это их первый поцелуй. С трудом даётся и контролировать дыхание, точнее не даётся вообще. Оба задыхались, делали перерывы в несколько секунд, чтобы просто глотнуть воздуха. Дилюк разгуливал рукой по груди и животу Кэйи, водил пальцами по полоскам пресса, из-за чего тому было щекотно, иногда случайно касался его члена, который не переставал напоминать о своём возбуждённом состоянии. Когда он снова дотронулся, Кэйя прошипел и отпрянул первым. — Что-то не так? — с панической ноткой в голосе спросил Дилюк. — Вода уже конкретно ледяная. Не хочешь выйти? — тот не стал говорить истинную причину. Дилюк согласно кивнул и отстранился, норовя вылезти: — Ты прав. Кэйя последовал его примеру. Он повязал на бёдрах полотенце, другим промокнул влажную кожу и волосы. Хозяин в это время успел ретироваться, оставляя гостя одного в ванной. «Что это всё значит?» — словно очнувшись после тягучего сна, задался он вопросом. Рагнвиндр сейчас думал о том же. Вспомнив про любезно оставленную на полке пижаму, Кэйя оделся. Придётся походить без нижнего белья. Он вышел из ванной и направился в комнату Дилюка. Нерешительно приоткрыл незапертую дверь, будто размышлял, прежде чем зайти. — Вечереет, а погода всё не налаживается. Переночуешь у меня. — то был не вопрос, но и как утверждение не звучало. Ответом последовал звук закрывающейся двери. Кэйя зашёл внутрь, а дальше не знал, что делать и что говорить. — Если ты хочешь поговорить о произошедшем, я к твоим услугам, — Дилюк по-своему расценил робость бывшего товарища. Тот не отвечал. Надо же было — всего за час забыть весь словарный запас и как разговаривать в принципе. Таким Кэйю никто бы не узнал. Кроме Дилюка, который знаком с ним с юношества. — Ты чего? Парень подошёл к Альбериху и взял его холодные руки в свои, поглаживал фаланги пальцев. — Признаться, я озадачен тем, как быстро ты потеплел ко мне. Оказывается, нужно всего-то несколько часов, в то время как я уже второй год разбиваюсь в хлам в попытках заслужить твоё расположение. Это я должен спросить у тебя, Дилюк: ты чего? Это то, что гложет Кэйю всё его сегодняшнее пребывание на винокурне. Слова вырвались сами, тот их даже не продумывал наперёд. Ведь когда-то Альберих должен заговорить? — Оказывается, нужно всего-то несколько часов для того, чтобы смириться с тем, что больше всего на свете я люблю тебя, — передразнил его Рагнвиндр. — Разве это не то, что я сказал тебе час назад? Ответить на такое Кэйе было нечего. — Я обязался оберегать тебя, Кэйя. Помнишь? — продолжил он. — Когда-нибудь прошлому настанет время остаться в прошлом, но не обещаниям. В уголке здорового глаза Альбериха заблестела готовая пробежаться по щеке слеза, но само лицо мужчины совсем ничего не выражало. Тогда Дилюк подошёл ближе и сцеловал её с чужих дрожащих ресниц.

***

Глубокая ночь окутала небосвод, разбросала по нему обжигающие холодом ярко сверкающие на фоне тьмы звёзды, за которыми так нравилось наблюдать капитану кавалерии, когда сон не шёл. Сейчас он сидел в позе лотоса перед закрытым окном, вглядывался в серебристые вкрапления. Размышлял над словами Дилюка, который давно мирно спал. «Я ведь тоже люблю тебя», — пришёл к завершению своих дум Кэйя. Он поднялся, аккуратно просовываясь между близко стоящими раскладушкой и кроватью, сел на краешек второй и склонился над лицом Дилюка. Даже в темноте оно было невероятно красивым. Грудь мужчины медленно вздымалась. Волосы рассыпались по подушке, рот слегка приоткрыт. Кэйя прежде не задумывался, что у того такие нежные и мягкие губы. А после того, как он об этом всё-таки задумался, ему захотелось поцеловать их. С каждой минутой это желание вспыхивало с новой силой и Альберих подумал, что ничего не должно случиться, если он прикоснётся к ним, пока тот спит. Парень так и сделал: легонько поцеловал спящего Рагнвиндра в нижнюю губу. В верхнюю. А затем проник меж ними языком, по-хозяйски исследуя чужие дёсны и нёбо. Дилюк распахнул глаза, похлопав ресницами несколько раз, Кэйя же резко отпрыгнул от него. «Вот тебе и с нежным пробуждением», — понимая, что начал заигрываться, подумал Кэйя. — Прости, что разбудил, ха-ха… — он почесал затылок и нервно засмеялся. — Не стоило так делать, — сонно сказал Дилюк. Альберих почувствовал себя до ужаса неловко: — Да, извини. Дилюк со вздохом покачал головой и похлопал по месту, где только что сидел Кэйя, чтобы тот вернулся. — Стоило делать так. Он приподнялся на локтях, рукой притянул парня за загривок ближе к своему лицу. Поцелуй вышел мимо, поскольку полусонный Дилюк не сразу сообразил, но следующий попал в цель. До боли жадный и настойчивый язык хозяина винокурни бесцеремонно протиснулся в чужой рот, с большим напором гулял по всей ротовой полости Кэйи. Поза была крайне неудобной, и тогда Дилюк придвинул его ближе за талию, после чего сумел посадить к себе на бёдра. Они вернулись к поцелуям в уже более комфортном для обоих положении. Спустя несколько минут Кэйя приподнялся, чтобы Рагнвиндр смог спихнуть с себя мешающее одеяло в сторону. На обоих парней стало накатывать возбуждение. Сквозь шёлковые брюки, к тому же без белья, Кэйя почувствовал что-то упирающееся в его задницу. Нетрудно догадаться, что это было, но оказалось слишком стеснительно что-либо сказать. — Если тебе нужна помощь с этим, то мне не в тягость… — он запнулся на половине фразы, смущаясь собственных мыслей. Тот не ответил. Тогда Кэйя, опьянённый всё не утихающим желанием, решил взять инициативу. Слез с его бёдер, чтобы опуститься немного ниже. Когда он подобрал удобное положение, не до конца веря в то, что делает, он оттянул резинку чужих спальных брюк вместе с нижним бельём и спустил вниз. Он многозначительно посмотрел на налитый бархатный и гладкий член, начиная заливаться краской. — Перестань, Кэйя. Мой стояк не должен тебя к чему-то обязывать, — остановил мужчину Дилюк, заметив некоторое замешательство на его лице. Но Альберих не слушал. Будто на своей волне (что было, собственно, обыденной его чертой) он обхватил член Рагнвиндра у верха, аккуратно провёл вниз, и так несколько раз, чем вызвал у него тяжёлый выдох. — Я просто хочу сделать тебе хорошо. — честно сказал Кэйя. «Или просто схожу с ума», — добавил он мысленно. Не переставая активно мастурбировать одной рукой Дилюку, второй он постепенно расстёгивал пуговицы чужой пижамной рубашки. И не зря — тому становилось жарковато. Кэйя склонил лицо над его лобком и тёплым языком провёл влажную дорожку от него вдоль пресса, а после взял в рот правый сосок. Вдоволь с ним наигравшись, перешёл к левому. Всасывал, прикусывал, очерчивал языком ореол, помогал в этом свободной рукой, сжимал пальцами правый. Без внимания не остались и многочисленные шрамы на теле мужчины. Альберих выцеловывал и вылизывал каждый с особенным трепетом, словно безумно сожалел о каждом его ранении, навсегда впечатавшемся в бледную, почти вампирскую кожу. На протяжении всех этих ласк хозяин винокурни лежал с запрокинутой головой, жадно ловил ртом воздух и сжимал до побелевших костяшек простыни. Эти мокрые причмокивающие звуки вкупе с тем, что его стимулировал Кэйя, сводило Рагнвиндра с ума. — Всё… Кэйя, прекрати… — почувствовав, что близится к пику, с мольбой произнёс он. Кэйя послушно остановился, после чего Дилюк смог перевести дыхание. Он даже не подозревал, что может быть таким чувствительным. Возможно по причине того, что лишь изредка прибегал к мастурбации, когда на какой-то миг желал изучить своё тело, ещё в далёком подростковом возрасте. А возможно потому, что сейчас его ласкал самый важный, самый желанный, самый любимый человек. Делал это с нежностью, с целью доставить удовольствие, пусть и не имел совершенного опыта в этом. Дилюк был для него первым. Во всех смыслах. — Слезь с меня. Он привстал на локтях и дождался, когда Кэйя отсядет в сторону. Он поднялся, перевернул его лицом к себе и сел напротив. До капитана не сразу дошло, что тот хотел сделать. Дошло позднее, когда он спустил с него шёлковые брюки василькового цвета и лёг на живот, чтобы расположить лицо меж его бёдер. — Я постараюсь делать это аккуратно. После этих слов Дилюк медленно проводит краем языка по всей длине члена. Оставляет короткий поцелуй на головке и обхватывает её губами. Руками хватает Альбериха под коленями, раздвигает его ноги чуть шире. Кладёт голову на внутреннюю сторону правого бедра, безотрывно облизывает разгорячённую от возбуждения плоть. Тот откидывает голову назад, прикрывает пылающее лицо ладонями, тем самым приглушет свои наполненные наслаждением стоны, поджимает пальцы на ногах. Дилюк помогает себе рукой, берёт у основания и заглатывает наполовину, хмурится, втягивает щёки. Слизывает оставшийся на губах предэякулят и исподлобья смотрит на капитана. — Убери руки от лица, — тихо говорит он. — Смотри на меня. Ладони Альбериха отстранились от лица и он зарылся ими в лохматую копну красных как пламя волос. Стараясь доставить удовольствие и Рагнвиндру тоже, он поглаживал его по голове, расчёсывал между пальцами, отправляя того в мир сладостной неги. Дилюк очень любил, когда его волос касались; заплетали косички из кончиков волос, причёсывали, гладили. Перед глазами каждый раз пролетали искры и клонило в сон от наслаждения. Не хотелось, чтобы это когда-нибудь прекращалось. Он проталкивает плоть глубже в рот. На уголках глаз проступают слёзы, но он не намерен останавливаться, пока Кэйя не попросит. С каждой секундой тот был всё ближе к концу; хрипел и стонал имя Дилюка, приглушая звук ладонью, а второй безжалостно вцепился в крепкое плечо мужчины, оставляя на белоснежной коже розовые лунки от ногтей. — Дилюк… С хлюпающим звуком тот выпускает член изо рта. — Что такое? Кэйя старается отдышаться. Раскрасневшееся лицо горело, перед глазами всё плыло. Ему показалось, что вот-вот он грохнется в обморок, не дав закончиться начатому. — Могли бы мы… — он набирает больше воздуха в рот. — Могли бы мы заняться сексом прямо сейчас? — он сказал это. Бровь Рагнвиндра изгибается в вопросе. — А мы сейчас чем занимаемся? Как же чертовски неловко озвучивать свои желания вслух, ещё и в такой ситуации, где у Кэйи просто нет варианта уйти от ответа. — Я о проникновении. Дилюк кивнул: — Хорошо. Шоркая простынью, Дилюк поднялся с кровати и… ушёл.

***

Поставив на прикроватную тумбочку маленькую стеклянную баночку с содержимым светло-голубого цвета, он присел на край кровати. Он протянул Альбериху стакан холодной воды и дождался, когда тот жадно опустошит его до дна. — Спасибо. — Ты точно готов? — уточняет он и получает тихое «да» в ответ. — Точно хочешь этого? — снова «да». — Хорошо. Чего именно ты хочешь? Кэйя сразу понял, что речь о позиции: — Скакать. — Скакать? — Скакать. Они недопонимающе уставились друг на друга и разразились хохотом через несколько секунд. Успокоившись, Дилюк ответил: — Как скажешь. Он расположился полулёжа и пригласил Кэйю сесть разместиться над ним. — Подними бёдра. Да, вот так. Дилюк рукой дотягивается до никогда прежде не вскрывавшейся баночки, берёт немного неизвестной ранее Кэйе субстанции на пальцы и обнаруживает отверстие. Тот весь загудел от предвкушения. — Не терпи, скажи мне, если будет больно, — с нежностью шепчет мужчина. Он аккуратно вводит средний палец внутрь, по сантиметру, и немного шевелит им, растягивая Кэйю внутри. Там туго и тепло. Ресницы второго задрожали, а сам он тихо ахнул. — Ещё, — тихо, но уверенно просит он. Дилюк добавляет указательный и массирует влажные стенки. Легонько разводит пальцы «ножницами», чтобы не сделать неприятно. Затем и двух становится мало. Альберих упирается руками в грудь Дилюка и дрожит, но не потому, что напряжён. Наоборот. Он плотно сжимает колечко мышц вокруг чужих пальцев, самостоятельно насаживается глубже. Ноги дрожат. Под ладонями Кэйя чувствовал, как грудь хозяина поместья тяжело вздымается: он и сам сгорает от желания. Рагнвиндр, всячески играясь фалангами пальцев внутри чужой задницы, спустя время нащупал некую выпуклость. Альбериха словно пробило током, только очень и очень приятным. — Сделай так ещё раз… — едва слышно молит он. И Дилюк сделал. Постучал пальцами по простате несколько раз, срывая с чужих уст сладкие стоны, разливающиеся по всей комнате. Спустя время тот с влажным чпоком вынимает пальцы. — А теперь, если ты всё ещё уверен и желаешь… С этими словами Рагнвиндр щедро поливает член порцией лубриканта, опускается по подушке вниз и цепляется пальцами в бёдра мужчины. Кэйя аккуратно насаживается, чувствуя отверстием налитую головку. Член с негромким хлюпом без сложностей проникает внутрь. Он начинает двигаться. Отражающийся в окне лунный свет очерчивал силуэт Альбериха настолько ярко, что Дилюку показалось, будто он трахается со снизошедшим божеством. — Ты такой красивый, — шёпотом произносит он. Кэйя прогибается в спине, чем даёт полный обзор на свой торс: накачанная грудь, узкая талия, пресс без кубиков и рассыпанные по нему мелкие родинки. Полная противоположность Дилюка, у которого плоская, как скала, грудь, широкая талия и ярко выраженные шесть кубиков пресса, «украшенного» многочисленными шрамами. Движения первого становятся всё более и более размашистыми. Каждый раз, попадая по простате, он внутренне содрогается. Понемногу становится нечем дышать. Вся комната пропиталась жаром их тел. Рагнвиндр сжимал простыни, вскидывал бёдра навстречу, усиливал амплитуду с каждым разом, уже конкретно вдалбливаясь в капитана. — Даже не смей останавливаться, — говорит Кэйя и рвано дышит. Он сорвал голос и не был способен на большее, чем хрипеть и шептать имя Дилюка. Тому же сносило крышу от этого. Темп перерос в исступлённый, ягодицы Кэйи с громкими шлепками хлопали по чужим бёдрам. Он впивался, царапал ногтями мокрый от капель пота живот хозяина дома. Руки второго проделывали то же самое, только с чужой задницей. Они близились к пику. — Поцелуй меня. Сейчас. — потребовал Рагнвиндр. Он раскинул ладони по обе стороны от себя. Кэйя накрыл их своими. Они сплели пальцы, крепко, будто боялись, что между ними внезапно возникнет что-то такое, что заставит их рассоединить руки. Капитан кавалерии склонился к покрасневшему лицу и впился губами в его. Этот поцелуй вышел самым страстным и горячим за весь день. Переплетая языки, они мычали в рты друг друга; это больше походило на смертельный бой, чем на поцелуй. Кэйя сдувает прилипшую ко лбу прядь и на окончании что есть мочи выкрикивает имя Дилюка, изливаясь вязкой жидкостью на свой и чужой животы. Расслабляясь в приятной истоме, он понемногу приводит дыхание в порядок. И спустя время понимает, что Дилюк не достиг того же. — Эй… — начал было он. — Всё нормально, Кэйя. — Нет, — он отрицательно качает головой. — Так не пойдёт. Он слез с него, переместился пониже и обхватил ладонью член, в умеренном темпе надрачивая его до тех пор, пока тот не кончил ему в руку.

***

Кислород обжигал лёгкие. Пока Кэйя восстанавливал правильный дыхательный процесс, Дилюк принёс и протянул ему стакан воды. — Ты в порядке? — В полном. А ты как? — Кэйя вытер тыльной стороной ладони каплю воды с уголка рта и откинулся на подушку. Рагнвиндр лёг рядом, положив руку на его живот. Поглаживания щекотали, и тот рассмеялся. — Мне было хорошо с тобой. Мне всегда хорошо с тобой. Я надеюсь, тебе тоже, — сказал он. Альберих посмотрел на него с хитрым прищуром, а затем снова расхохотался. — Я сказал что-то смешное? — Ты сказал что-то невероятно милое, — поправил его капитан. — А ты очень мило вёл себя во время процесса. — Замолчи, Дилюк, — беззлобно ответил тот и снова захихикал. И тот действительно замолчал, да так надолго, что Кэйя напрягся, боясь, что сказал лишнего и обидел его. — Дилюк, я люблю тебя. — с неким опасением произнёс он. Эти слова послужили последней фразой, которую тот смог услышать. Дилюк заснул крепким сном лёжа у капитана на плече и тихо посапывал.
Примечания:
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.