My Demons — Starset
Mayday! Mayday! This ship is slowly sinking They think I'm crazy but they don't know the feeling They're all around me Circling like vultures They wanna break me and wash away my colors Wash away my colors...
Тусклый свет грязных светильников чиркает по холодному бетону. Узкий мрачный коридор ведёт в подвал. Шаги эхом отражаются от стен, возвращаясь рикошетом. Рамлоу медленно вдыхает затхлый влажный воздух подземелья, вскидывая голову. Пахнет сыростью, плесенью, потом и кровью. Кровью особенно сильно. Но он привык к этому запаху, и если несколько лет назад, когда он только-только знакомился с подобными развлечениями, вызывал тошноту и привкус металла во рту, то сейчас равняется для Рамлоу победе и деньгам. Не больше. Сегодня фортуна на его стороне. А что будет завтра… Это будет иметь значение завтра. Рамлоу входит в комнатушку, отведённую под временную раздевалку. Длинная узкая скамья завалена вещами, сумками и тряпками. Тряпки пропитаны кровью и потом. Рамлоу небрежно сгребает их в сторону. Тусклая жёлтая лампа моргает над головой, но освещения достаточно, чтобы рассмотреть гематомы, покрывающие предплечья и голени. Ссадины и рассечения на лице щиплют и горят. Заживёт через несколько дней. Ещё через пару-тройку будет полное зарастание. Выигранных денег хватит на это время. И даже чуточку больше — на выпивку точно останется. Рамлоу принимается разматывать бинты на кистях, пропитанные сукровицей. Чужой и своей. Кулаки ссажены. Пальцы практически не гнутся — опухли. Это лучше, чем перелом, с которым он проебал всё, что можно и чуть было не сдох от голода. Если бы не Наташа… Бросив грязные тряпки себе под ноги, Рамлоу выплёвывает на ладонь силиконовую капу. Она в разводах чуть розоватой слюны. Кровавая пена пузырьками собирается в нескольких местах. Рамлоу проводит языком по зубам, удостоверяясь, что они целы и всё же знакомый металлический солоноватый привкус во рту заставляет искать дальше. Язык натыкается на уголок рта. Щиплет сильно. И вкус крови усиливается. От удара в челюсть лопнула губа. Ничего. Заживёт как на собаке. Рамлоу завороженно смотрит на кусок силикона в собственной ладони, не замечая, как скрипучая дверь в раздевалку открывается и пропускает высокую широкоплечую фигуру. Мистер Стивен Роджерс. Организатор подпольных боёв. Он нависает над Рамлоу, разглядывая бойца. — Твоя доля… — всего несколько сотен баксов. Роджерс ещё секунду держит свёрнутые трубкой купюры, но когда Рамлоу не реагирует, кладёт их прямо в ладонь мужчине. — Три сотни? Мы договаривались на шесть, — хрипло бросает Рамлоу, пересчитывая наличные. — На тебя ставят всё меньше и меньше. Потребуется чудо, чтобы народ снова поверил в тебя, как бойца, — Роджерс пожимает плечами, отводя взгляд и раздумывая о чём-то своём. — Да и молодые уже дышат в затылок… Один Солдат чего стоит… — Кто? — недоумённо переспрашивает Рамлоу, сминая в кулаке купюры. — Солдат… А-а! Точно. Ты же ничего про него не слышал ещё. Парень из Бруклина. С бионическим протезом. Появился словно ниоткуда. И пока неплохо отрабатывает свои деньги. — Солдат… — бессмысленно повторяет Рамлоу, убирая деньги и капу в боковой карман спортивной сумки. Выпивка отменяется. Денег, что достались ему сегодня с некоторым трудом хватит ровно на то, чтобы оплатить съёмное жильё и вернуть Романовой долг. Всё. Придётся искать ещё что-то, чтобы не протянуть ноги.