Only One King — Tomme Profitt, Jung Youth
So be careful how you talk to me 'Cause there's only one king And there's only one crown And there ain't enough room for us both on the throne So it's 'bout to go down…
Когда есть цель, особенно, если она единственная, навязчивая и живёт в насквозь больной голове потерявшего надежду человека, средства перестают иметь значение. Вот и для Рамлоу больше не остаётся ничего более важного, чем победа над Солдатом. В этом он упрямо видит единственную цель. Ради этого идёт напролом, всё сильнее теряя себя. В спортивной раздевалке прохладно, но Рамлоу весь мокрый. Ореховые глаза лихорадочно блестят при виде небольшого флакончика из матового стекла и одноразового шприца. Через несколько минут состоится бой, которого он, Рамлоу, так хотел. Так ждал. Ради которого переносил все лишения и страдания. Китаец недовольно мотает головой, протягивая приготовленную сыворотку. — Нужно больше, — рычит Рамлоу, сжимая тонкое запястье китайца. Он никак не может запомнить имя узкоглазого сукина сына (так же как уже и не помнит имени папаши этого уёбка), хотя проводит с ним так много времени. Чертовски много. Незаслуженно много. Рамлоу помнит лишь, что дома будет ждать рыжая одноухая скотина — Кот. И бутылка виски. А ещё — мягкая на ощупь, вечно плачущая китаянка раз в неделю, вместе с деньгами. И бои… Много. В воспалённом наркотиком мозгу человеческой личности остаётся всё меньше и меньше. Только победа над Солдатом. Только Солдат. — Нет. Много. Слишком много! — фырчит китаец, пытаясь выкрутить запястье из цепкой жёсткой руки, не знающей поражений последнее время. Китаец заработал на Рамлоу по прозвищу Зверь достаточно, чтобы начать переживать за дальнейшую судьбу источника денег. Боец стал игрушкой, подчинённый синтетическому наркотику. Бессловесной марионеткой. Но китаец знает, что остаётся совсем мало времени — организм вот-вот откажет, пресыщенный адреналином и тестостероном. Сердце остановится, неспособное больше выносить нагрузки. — Я выдержу! Я должен положить Солдата! Ты не понимаешь!!! — брызжа слюной, рычит Рамлоу. Он хватает китайца за тонкую цыплячью шею, стискивая пальцы до хруста и принимается трясти с остервенением. Китаец пытается сопротивляться. Но куда там против разъярённого наркомана. Пыхтит, когда Рамлоу отрывает его от пола. Хрипит, когда Рамлоу сжимает до судорог обе руки на его горле. Задыхается, когда в глазах темнеет. И, наконец, мочится на бетонный пол, оставляя жёлтое пятно на идеально белых, кипельных брюках, когда судорожная агония уносит его жизнь руками Зверя. Рамлоу плевать. Этот чёртов ублюдок заслужил. Рамлоу плевать, что станет с ним самим дальше. Только цель. Только Солдат. Месть застилает глаза, лишает рассудка, многократно умноженная наркотической зависимостью. Последние осколки человеческой личности тонут в безумии ярости. Дверь в раздевалку тихо отворяется и закрывается вновь. — Рамлоу… Что?! Что ты наделал? — вздыхает тяжело Романова, в ужасе раскрывая глаза. Рамлоу встряхивает грязной чёлкой, усмехаясь. — Убираю мусор… — Ты с ума сошел?! Я сейчас же вызову Стива!!! — исчезая в дверях, взвизгивает Наташа. Рамлоу ждёт. Пока Роджерс и его рыжая подружка идут где-то там по коридорам к раздевалке, он успевает вкатить в вену двойную дозу синтетического наркотика. Сердце бешено колотится, разгоняя и без того безумную дозу адреналина. Боль отступает, по телу разливается невозможная легкость, обостряя чувства. В голове становится совершенно пусто — никаких мыслей, только цель. — Твою мать… — только и выдаёт Роджерс, влетая вместе с Романовой в раздевалку. То, что они видят перед собой больше не является Броком Рамлоу. Сейчас это безумный зверь, вырвавшийся наружу. Роджерс хватается за револьвер, который всюду носит с собой под полами безупречного итальянского пиджака. Гремит выстрел. Что-то горячее и злое толкает Рамлоу в живот. Оно шевелится внутри, обустраивая себе лежанку, свивая гнездо из его потрохов. Боли нет. Только горячее нечто, копошащееся в брюхе. Рамлоу прикрывает на миг глаза, всего на миг, чтобы в следующую секунду выхватить револьвер из лап Роджерса. И направить его дуло прямо в ненавистную пасть. «Ты мне больше не нужен!» — стучит в висках голосом Роджерса. — Это ты мне больше не нужен, — шипит Рамлоу, нажимая на спусковой крючок. Роджерс, с развороченной черепной коробкой оседает на пол, забрызгав мозгами прелестное личико Романовой. — Кончился твой любовничек, рыжая, — зло смеётся Рамлоу, отправляя следом за Роджерсом Наташу. — А ты была права, вы приносите удачу… Слишком много трупов. Слишком… Кровь на полу сворачивается, застывая густой багровой лепёшкой. Внутри ворочается тугой комок. Тяжело дышать. И будто воды обпился — всё булькает. И жажда. Дикая, сжирающая. Сил должно хватить на последний рывок… На ринге мало кто обращает внимание на кровавый след, тянущийся за Рамлоу, как за улиткой. Солдату так и вовсе плевать — одним слабым местом у противника больше, ближе многообещающая победа. Удары раз за разом сыплются, будто из рога изобилия. Но ни Зверь, ни Солдат не сдаются. И, пожалуй, впервые Солдат боится. Боится чужого безумного блеска в глазах, чужого стремления победить несмотря ни на что… Зверь наносит несколько ударов в единственное слабое место Солдата — сварной шов между аугментикой и живым телом. Кажется, что бой длится вечность, хотя на деле не проходит и пары минут. Сколько ещё продлится агония обреченного? Рамлоу делает тяжелый шаг назад… В глазах темнеет. Внутри всё шире и шире гнездо, свитое неведомой тварью — она всё настойчивее завоёвывает территорию, вытесняя законного владельца из тела. Двигаться Рамлоу становится трудно и после очередного удара его ведёт в сторону. Бетон принимает мягко, так мягко, как никогда не принимала пуховая перина. Рамлоу лежит, раскинув руки и глядя угасающим взглядом вверх. Сердце бьётся неровно, с перебоями. «А дома ждёт Кот…» проносится в голове прежде, чем его укрывает уютным одеялом долгожданный покой. «Так вот ты какая… Почему я тебя так боялся?» — медленно и вязко течёт мысль и орехового цвета глаза, подёрнутые наркотической пеленой, закрываются. Солдат сплёвывает на бетон рядом с Рамлоу — поверженным королём ринга. Розоватая кровяная пенка вокруг белоснежного плевка собирается неаккуратным бортиком. Очередная победа в списке, не более… Надолго ли он на Олимпе? Как знать…