Позолота

скрудж-хён: я заеду за тобой. буду ждать в том же месте. Первое, что увидел Тэхён, очнувшись рано утром, когда солнце только-только показалось над горизонтом. В догонку прилетело ещё одно сообщение: скрудж-хён: возражения не принимаются, я не могу позволить тебе добираться одному так поздно. Губы окрасила мягкая улыбка. Чонгук знал его достаточно хорошо для того, чтобы понять, что тот мог отказаться. Так что предусмотрительно и довольно нагло просто не оставил выбора. Не то чтобы в этот раз Тэхён был против. Он ещё с минуту тупо смотрел в экран, пока не понял, где находится. Это не его комната, не его окна без штор, через которые лучи слепили глаза. Тэхён поморщился, и в висках стрельнуло. Он тут же схватился за голову, но следом за этим незамысловатым движением заныли затёкшие мышцы. И тогда он вспомнил, что произошло. Вчера, а точнее несколько часов назад, он заснул около кровати мамы. А сейчас всё продолжал держать её за руку. Он поднял голову и не ожидал столкнуться с пронзительным взглядом покрасневших глаз. — Ты улыбался, — сказала вдруг мама. Голос её звучал до того хрипло, что было похоже, будто она несколько дней не брала в рот ни капли воды. — Что? — как умалишенный спросил в ответ. Это не та вещь, к которой он был готов после событий вечера. — Ты давно так не улыбался, милый. Повисло молчание. Тэхён не знал, что сказать, ведь, наверное, это была правда. Он больше не отрицал, что с Чонгуком чувствовал себя гораздо счастливее. Рука у мамы была холодной, и попытки согреть не имели успеха. Так что Тэхён поднёс ладонь к губам и выпустил изо рта горячий воздух, предпринимая ещё одну попытку. Больно видеть её такой снова, после стольких относительно спокойных лет. Он же всё ещё помнил то время, когда отец ушёл из жизни. Мама тогда разбилась впервые, а теперь склеенные осколки вазы вновь посыпались. Если в первый раз Тэхёну было страшно от непонимания происходящего, в этот он боялся повторения. А ведь всё только начало налаживаться… — Это всё моя вина, — немного потерпевшая ладонь легла на щёку Тэхёна, и тот положил свою сверху, энергично качая головой. — Нет, это не так, мама, — он правда не хотел паниковать, пытался сохранять хладнокровие для её же блага, но голос дрожал. — Я ведь даже не знаю, что вызывает твою улыбку. Да ты никогда и не делился со мной такими вещами. Тэхён стыдливо закусил губу. Ему одновременно и хотелось и нет рассказать про Чонгука. — Всё в порядке. Так уж получилось, что я не уделяла тебе достаточно внимания. Мол, ты у меня такой взрослый и умный не по годам. В этом моя ошибка. Может я тебе и доверяю, а вот ты мне — нет. — Мам… — слова резали без ножа, — я доверяю тебе. И не считаю, что Соён права, честно. Женщина горько улыбнулась. Без толики макияжа, с опухшим лицом и беспорядочными волосами она всё ещё выглядела самой красивой. Вот только морщинки выдавали возраст, а мешки под глазами делали старше. — Я знаю, дорогой, я знаю, — она нежно, но так обессиленно провела по его волосам и убрала прядку за ухо, — ты всегда был на моей стороне. — И всегда буду. Я же люблю тебя. Признание далось тяжело. Подобные слова были редки в их доме, а потому, хоть и были правдой, выходили из сердца со скрипом. — И я тебя. Поэтому тебе нужно хорошо заботиться о себе и своей жизни. Ты пусть и взрослый не по годам, всё ещё так неопытен, — лукавая улыбка преобразила её уставшее лицо, — в том самом плане. Глаза непроизвольно округлились, а к щекам хлынул жар. Тэхён, всё ещё сидящий на коленях рядом с кроватью, уткнулся в твёрдый матрас лбом. — Мам! Прекрати! — Ну-ну, не смущайся, в вашем поколении это в порядке вещей. Тэхён жалобно застонал и сжал мамину руку, посмотрев умоляющим взглядом. — Мама, господи! Мы можем больше не говорить о моих проблемах с опытом? Мама хохотнула, и на самом-то деле он готов был продолжать выслушивать все смущающие вещи на свете, лишь бы это выражение на её лице сохранилось. Стало совсем чуточку легче. Состояние женщины, хоть и походило на все прошлые разы, было не самым запущенным. — Тебе нужно в университет. — Да как же я тебя оставлю… — из-за поднесённых к губам рукам матери слова звучали несвязным бормотанием. — Милый, напомни-ка, кто из нас здесь взрослый? Тэхён деловито сложил два пальца под подбородком и осмотрел её. — Лично я вижу перед собой девочку младше восемнадцати лет. — Вот же льстец! — Спасибо, что заботишься обо мне. Но я справлюсь. Мне просто нужно немного отдохнуть, — она притихла, словно собиралась с силами для следующих слов, — это не то, что ты думаешь, но я позвоню Мёнволю. Признаться честно, услышав её слова, он облегчённо выдохнул. И скрыть это не получилось бы, мама, после произошедшего с Соён, была как оголившийся провод. — Ты уверена? Я могу пропустить один день. Женщина приподнялась, попытавшись сесть прямо, но без помощи Тэхёна это далось с трудом. Он сел на краешек кровати. — И отменишь свои планы. У тебя же должно быть свидание, верно? Я хоть и не молода, но ещё помню эту улыбку от предвкушения встречи, — она улыбнулась, а после подмигнула. — А уж на твоих щеках можно омлет готовить. — Мам… Этот разговор смущал даже сильнее того, что об «опыте». Но маму это не волновало. Тэхён не знал, что на неё нашло, он ждал, что придётся ухаживать за ней несколько дней, но она удивительно бодра. Хотя тело её всё же не слушалось. — Давай же, иди собирайся! — Женщина пыталась вытолкать его с кровати, но вышло не очень действенно. — Мам. — Отговорки не принимаются! — Сейчас пять часов утра, у меня универ в десять, — со смешком заметил Тэхён и встретил в ответ протяжное «о», — так что ты уж пусти меня погреться под своё тёплое крылышко, хорошо? Мама задумчиво поджала губы, но всё же раскрыла руки для объятий. Тэхён, подобно маленькому ребёнку, устроился у неё под боком, обнимая за талию и утыкаясь носом в подушку с приятным травянистым запахом. Он поморщился, силясь отогнать от себя тревожное чувство. Это навязчивое волнение, что стоило только уйти — и мама лопнет, как стеклянный шар. Как он мог уйти в такой момент? Ему было стыдно за мысль, что последовала за этим вопросом. Тэхёну эгоистично не хотелось вновь с этим справляться. Он желал скрыться где-нибудь в спокойном месте. И на удивление у него теперь был такой островок среди бушующего вокруг шторма.

***

На улице было по-зимнему холодно. Тэхён укутался в старенький жёлтый шарф и спрятал руки в дутую серебристую куртку, которую так и не сменил после осенних деньков. Жаль, что не было снега. Возможно, его наличие на малый процент скрасило бы тяготы этого тяжелого дня. Спина болела весь учебный день, что не удивительно, учитывая, в каком положении он провёл всю ночь. Его же мозг периодически проваливался куда-то в кроличью нору. Тэхён не мог отделаться от беспокойства. Да, мама сказала, что всё в порядке, но он же видел. Ту пустоту в её потемневших зрачках вчерашним вечером. Так что внезапная перемена утром тревожила ещё сильнее. Он весь день пытался сбежать от этого чувства, и до настоящего момента так и не получилось. Однако тремор в руках превратился в едва заметную дрожь, когда в поле зрения ворвался Чонгук, прислонившийся к машине, в своём элегантном чёрном пальто до самых щиколоток. Тэхён остановился в нескольких шагах, и они без слов уставились друг на друга. На лице мужчины играла расслабленная улыбка, и Тэхёна согревало изнутри предположение, что именно он стал её причиной. — Волосы отросли, — задумчиво произнёс юноша, глупо уставившись на голову Скруджа. — За два дня? — в ответ тот, усмехнувшись, поднял бровь. — Просто вспомнил, каким ты был в нашу первую встречу. Чонгук скривился, и Тэхён следом коротко поднял уголки губ. Наверное, тот день был не самым приятным лично для мужчины, что промок до нитки, но, накладываясь на их текущие взаимоотношения, воспоминания Тэхёна остались приятной пеленой на сердце. На сегодняшний день всё изменилось. В том числе волосы Чонгука — прежние вибритые виски заросли, а чёлка стала гораздо длиннее. — Не самый приятный день. Но у меня хотя бы появился ворчливый подсолнушек, — Чонгук обогнул машину и, подойдя к стороне пассажира, по-джентельменски открыл дверь, — который, кстати, скоро заледенеет. Тэхён молчаливо принял предложение, сел в салон и поёжился от резкой перемены температур. Чонгук устроился за рулём и протянул руку к приборной панели. Тэхён не заметил, куда тот нажал, но уже скоро в машине стало ещё теплее. — Куда ты хотел меня отвезти, подсолнушек? Ироничный вопрос, учитывая, кто именно держит руль. Тэхён прикрыл глаза, впитывая приятный запах, исходящий от мужчины, и силился заполнить им возникшую внутри пустоту. Он же хотел признаться… а теперь предстоящий разговор казался лишним. Какой смысл взваливать на Чонгука груз в виде себя? Тэхён коротко выдохнул. — На самом деле я не знаю, — неопределённо сказал он, не имея представления, как объяснить задуманное. — Вот как? — Чонгук повернулся в его сторону и упёрся локтём в сигнал посреди руля. Это вышло настолько аккуратно! Если бы неуклюжий Тэхён захотел совершить такой манёвр, гудок бы уже разносился по всей тихой улице. — Кто-то недобросовестно выполняет условия нашего соглашения? Тэхён знал, что Скрудж просто подтрунивал над ним, но последнее, о чём он хотел слышать, это их долбанное соглашение. — Я неправильно выразился, ясно? — рявкнул он так, что даже Чонгук потрясённо отпрянул. Тэхён тут же пожалел, что вспылил. — Прости. Мужчина некоторое время не переставал на него смотреть с непонятным выражением лица. Тэхён не хотел разбираться. Может, было бы лучше, если бы Чонгук просто разочаровался в нём? И тогда не пришлось бы волноваться из-за этих бабочек, что не щекотали, а резали внутренности. Хотя кому он врал? Когда лицо Чонгука смягчилось, Тэхён вспомнил, что нужно дышать. — Тогда расскажи мне, подсолнушек. — Я должен признаться кое в чём, Скрудж-хён, — выдавил он и откинулся на спинку сиденья, чтобы не смотреть на собеседника, — я не то чтобы активный посетитель разных мест. Мой обычный маршрут был школа—дом, после университет—работа—дом. Так что вряд ли я могу показать тебе много всего и помочь с работой, — он взмахнул рукой, — или зачем ты там заключил эту сделку. Сеул такой огромный, а я как будто застрял на одной линии, понимаешь? А мне просто нужны были деньги. Поэтому я и не знаю, куда мы могли бы поехать сегодня. Чонгук не перебивал его, но его молчание после своеобразного монолога смущало. Наверное, он ожидал, что Тэхён будет водить его по заброшенным домам, по ресторанчикам с неимоверно дешёвой пищей, а может и вовсе представлял, что те, у кого ни гроша за плечами, собираются на встречи, подобные собранию анонимных алкоголиков. Тэхён перебирал в голове разные варианты и не был готов к тому, что услышал в ответ. — Тогда этот вечер не будет считаться частью соглашения, — с абсолютным спокойствием он пожал плечами и усмехнулся, — если тебе так хочется, можешь считать это штрафом за невыполнение домашнего задания. Тэхён ещё несколько секунд хлопал глазами, как пустоголовая кукла, и в итоге облегчённо выдохнул. Кажется, это предложение превосходило все его желания. — Тоже мне учитель, — буркнул он и скрыл улыбку в шарфе. — Куда хочешь отправиться? — Чонгук пропустил мимо ушей его слова. Хороший вопрос. Тэхёну бы по совести быть сейчас дома, рядом с мамой. Вот только если прислушаться к глубинным желаниям, можно услышать, как сердце бьётся на ринге с совестью. — Хочу туда, где тихо, — он сглотнул противный ком в горле и, прикрыв глаза, откинулся назад, — подальше отсюда. — Принято. По правде, ему было всё равно, куда Чонгук его отвезёт. Об этом он волновался в последнюю очередь. Больше всего мыслей занимала мама. А ещё Соён. Её не было видно весь день. Как утром хлопнула входная дверь, так от неё не было ни слуху ни духу. Очевидно, что волноваться не о чем — уроки длятся до без малого половины четвёртого, так ещё и театральная постановка. Тэхён вряд ли её сегодня увидит, и, может, это к лучшему. Её разочарование сильно ранило. Но её острые как лезвия слова ранили маму сильнее. Что будет, когда две его самые любимые женщины сегодня вечером встретятся один на один? После этой мысли сразу же захотелось развернуть машину и поехать обратно. Он уже повернулся, чтобы попросить, но что-то остановило. Он просто немного затормозил, взглянув на точёный подбородок, на горбинку на носу, которая придавала аристократичного изящества, и на сосредоточенное лицо. Тэхён обмяк. Была бы его воля, съехал бы по сиденью вниз, как желе, и смешался с машинным маслом, чтобы остаться здесь навсегда. Сил как будто совсем не осталось. Он словно спал — сердце билось медленно, глаза тяжелели, а тело ощущалось инородным. Но нет же — сон не приходил даже с закрытыми глазами. Под веками как назло всплывали обрывки вчерашнего вечера. А в ушах то и дело звучал хлопок двери. — Мы приехали, подсолнушек, — приятный тембр прорвался сквозь вспыхнувшие воспоминания. Тэхён открыл глаза и увидел впереди лишь тьму. Показалось, что он либо умер, либо оказался в полной заднице. — Где мы? — отметая не самые лучшие варианты, всё же решил уточнить Тэхён, повернувшись к скрытому во тьме Чонгуку. В этом месте действительно не было света, как обычно бывает в городе. А сейчас лишь значки на приборной панели горели насыщенным красным цветом. — Там, где тихо. Тэхён не видел его лица, но был уверен, что тот улыбается. Такой привычной нахальной улыбкой. Юноша и хотел бы улыбнуться в ответ, но уголки губ словно задеревенели. Они не хотели подчиняться, будто Тэхён и не владел своим телом. — Пойдём, — не дождавшись никакой реакции, сказал Чонгук. Дверь с водительской стороны хлопнула через несколько секунд, и юноша нерасторопно последовал примеру мужчины. Странно, что тот не включил фары. С ними было бы куда легче передвигаться в полной темноте. Забавно. А ведь это ощущение внутри ничем не отличалось от того, что он чувствовал в толпе первые годы университета. Он и тогда как будто находился в неизвестности, и казалось, что каждый человек на него смотрит, даже если это было не так. Но он смирился. Темнота не разгладилась, он просто обрёл в ней зрение. Но сейчас уставшие глаза не могли привыкнуть, как бы он их ни тёр. — Эй, — раздался голос где-то рядом. Совсем близко. Может быть, в паре сантиметров, — я здесь. Ты не потеряешься. Это… сердце дрогнуло. Возможно, оно решило, что хватит так жить? Или просто нашло ориентир? На его плечи накинули какую-то тёплую ткань, в которую Тэхён тут же укутался. А после Чонгук взял его под локоть и повёл куда-то в глубь черноты. Тэхён, немного отставая, послушно плёлся сзади и наблюдал, как чужая рука медленно и невзначай съезжает в его собственную. А он и не думал, что они такие холодные. Контраст температур их кожи вызывал мурашки вверх по запястью и дальше по всему телу. Они держались за руки. Для Тэхёна это впервые. И не стоило, наверное, придавать какое-то огромное значение этому действию, но он придавал. Хоть что-то хорошее в этот день должно произойти. По крайней мере, так совесть и вина перед мамой не будут так сильно душить. Не нужно было её слушать, нужно было остаться. Не брести, спотыкаясь, по неизвестности, а сидеть дома и смотреть, как мама давит из себя ободряющие улыбки. Добровольно согласиться на пытку, пожертвовав спокойствием и тишиной окружающего его места. Хотя был ли смысл думать об этом, когда он уже здесь? Вдыхал холодный, но какой-то чистый воздух, и сжимал тёплую ладонь. — Долго нам ещё идти? — спросил чисто механически, не понимая, хочет он быстрее дойти или чтобы путь длился дольше. — А мы как раз… — Чонгук немного помедлил, после чего послышался шорох, и оказалось, что это были ветви, которые тот раздвинул. — Пришли. Из Тэхёна разом выбило весь воздух, как будто он получил коленом по животу. Чонгуку пришлось тянуть его, чтобы юноша увидел больше. Но тот неожиданно обернулся. Как и думал — они остановились в каком-то непонятном лесу. Деревья, как в сказке, образовывали проход, скрыв своими голыми ветвями даже бескрайнее звёздное небо. То-то ему показалось увидительным, что и луны не было видно. А когда Чонгук открыл дверь из кроличьей норы, перед глазами предстало волшебство. По крайней мере, для Тэхёна так. Он никогда ничего подобного не видел. Поступь его была несмелой. Маленькая смотровая площадка давала обзор на весь Сеул. Каждый дом представлял из себя звезду, а вместе они образовывали непередаваемой красоты золотой океан. Тэхён никогда не ожидал, что у него появится возможность каждым атомом тела ощутить фразу «как на ладони». Обычно он лишь мелкая букашка, где-то там внизу. Но сегодня с высоты птичьего полёта должен был чувствовать себя всемогущим. Однако не получалось. Где бы он ни находился, каким бы самоуверенным ни был, он всё ещё слабак, который только и может, что жалеть себя. И где же былая гордость? От самого себя тошно. — Ты сегодня сам не свой, — раздался голос слева. Тэхён и не заметил, когда успел подойти к перилам и отрешённо уставиться в раскинувшийся внизу город. — И что со мной не так? — звук его голоса вышел тихим. Слабость во всём теле так и сковывала мышцы. — Помимо всего очевидного? Ты мне не дерзишь. Тэхён пожал плечами и не ответил. А смысл дерзить? — Подсолнушек, — вновь позвал его Чонгук, и он повернулся. Лицо мужчины было едва различимо в городских огнях, — ты можешь мне всё рассказать, знаешь же? — Что, если я просто не хочу рассказывать? Чонгук словно бы равнодушно пожал плечами. — Тогда не рассказывай, — заключил он, и его взор устремился куда-то вперёд одновременно на небо и город. Из-за небоскрёбов горизонт был размыт, образуя в, казалось бы, совершенном виде несовершенства. Неизвестно, сколько они молчали, но в какой-то момент Тэхён понял, что отключился от внешнего мира. И вот тогда Чонгук всё же тихо заговорил. — Дело же в семье? Тэхён прикусил губу, борясь с собой. Но в итоге сил на борьбу не осталось. — Почему ты так думаешь? — Есть что-то уникальное в поведении человека, когда в семье проблемы. Может, дело в том, что это сильнее всего бьёт по душе. В горле образовался ком, а в груди заболело от плохого предчувствия. — Тебе… — Тэхён сглотнул, — это знакомо? Снова пожал плечами. Какой же Чонгук всё же наглец. Предпочитал доставать из людей информацию клешнями лобстера, а сам сидел внутри его скорлупы. Тэхён собирал информацию о нём по паршивым крупицам. Но что за ирония, всё равно успел влюбиться. Мужчина нарушил тишину громким выдохом. Рядом показались телодвижения. Оказалось, что Чонгук вытащил из-под высокого воротника знакомый кулон. Тэхён уже не раз его видел, но никогда так близко. — Как думаешь, почему мне было почти плевать на то, что ты меня обокрал? — Потому что ты умеешь очень хорошо, просто угрожающе убеждать? — он поёжился, вспомнив разговор в ателье. — «Почти» ключевое слово. Ты мог забрать мой кошелёк, деньги в нём, снять с меня всю одежду, но это… — он на секунду сжал кулон в ладони, и только тогда снял его с шеи, — потерю этой вещи я бы не пережил. — Она настолько ценная? — Она бесценна. Чонгук протянул её ближе к Тэхёну, не сводя с него глаз. С виду то был обычный кулон овалообразной формы, подвешенный на серебрянной цепочке. Но юноша его понимал. Он и сам придавал огромное значение обыденным вещам — взять хотя бы красный свитер, — ведь каждая из них имеет историю. — Что он для тебя значит? Чонгук кивнул, как если бы Тэхён задал правильный вопрос, и открыл кулон. Тэхёну пришлось присмотреться, чтобы увидеть внутри две фотографии. — На этой, — он указал на ту, что справа, — мама в молодости, ты уже видел одну в моём кабинете. На второй, — Чонгук перевёл палец на левую, — маленький я с мамой и отцом. Она либо не сохранилась в большой копии, либо отец не хочет мне её давать. Так что это единственное, что осталось от моей полноценной семьи. Не нужно было озвучивать в слух то, что было скрыто за его словами. — Что с ней случилось? — Всё как обычно, — от его ровного безэмоционального тона стало тяжело. Создалось ощущение, что это было всё напускным, пока внутри бушевали ураганы, — рак, обнаруженный слишком поздно, потому что богатые не болеют. Тэхёну на мгновение стало стыдно. Он ведь тоже обесценивал проблемы сильных мира сего. — Ещё одна банальщина в том, что у родителей брак по расчёту. — Я думал, такое происходит только в книгах. Чонгук невесело хмыкнул и потёр большим пальцем фотографию со всеми тремя членами своей семьи. — Мама была наполовину японкой. У меня сложное генеалогическое древо. Моя бабушка с её стороны вышла замуж на корейца. А после они выдали маму замуж за моего отца, потому что с компанией деда была проблемы. Знаешь же, как это бывает,— на самом деле, он не особо знал, но решил не перебивать. — В итоге всё сложилось лучшим образом. В отличие от деда с бабушкой, родители влюбились. А когда мать умерла, отец был просто разбит. — А ты? Тебе наверняка было ещё сложнее. Чонгук, впервые на памяти Кима, замялся, явно не ожидая этого вопроса. Тэхён нахмурился, ощутив, как горячо стало в груди и как сжались кулаки рук, лежащих на хрупких поржавевших перилах. Неужели никто ни разу не спрашивал, каково было ему? — Я тогда был совсем ребёнком, десять лет, кажется. Но всё ещё помню, как она меня баловала. Знаешь, моменты с ней до сих пор всплывают у меня под веками во снах так чётко, как будто она вот прям здесь, рядом, — Чонгук протянул руку, схватив лишь пустоту, и свесил руки вниз. — Наверное, всё из-за контраста. После её смерти в школьные и студенческие годы не помню и дня, когда не учился. Но я не жаловался, стремился стать лучше. Только сейчас, когда вырос и сходил к психологу, понял, что просто бежал за его одобрением. До какого-то момента я думал, что избавился от этой зависимости, — печальная ухмылка была обращена к тёмному звёздному небу, — но недавно почувствовал, что меня предали. — Из-за того, что отец устроил соревнование между тобой и дядей, — осторожно предположил Тэхён. Он наблюдал за чужой ладонью, желал крепко сжать её в поддержку, но не знал, имел ли право на это. — Да. Он готовил меня стать своим преемником, а стоило объявиться дяде со стороны матери, как он тут же засомневался. И ведь дело же даже не в том, что я хочу ей управлять. — Дело в доверии. Чонгук кивнул и обратил взор туда же, куда смотрел Тэхён. — Верно. Я узнал об этом в тот день, когда мы встретились с тобой. В отличие от Кима, у него хватило смелости. Мужчина легко обхватил холодную ладонь своей, сжав длинные пальцы. И снова он не собирался зацикливать на собственном действии внимание. А вот Тэхён напротив. Это тепло придавало сил. — Когда отец умер, — Тэхён сглотнул ком в горле, — у мамы была депрессия. Соён, моя сестра, вряд ли это помнит, да и я тогда не знал, что с ней происходило, но это было тяжело. Она несколько недель не вставала с постели, как бы я ни просил и ни плакал. Тогда моё ухудшевшееся состояние заметила учительница и стала расспрашивать. И я был в таком отчаянии от того, что не мог попросить помощи у знакомых, что всё ей выложил. Через день к нам домой заявился врач. И через день. Он говорил с мамой в её комнате, она пила таблетки, и через несколько недель ей стало лучше. Но… Он запнулся на полуслове, поймав себя на дрожи в голосе, коленях, да всём теле. И дело было далеко не в погоде. — Продолжай, — мягким голосом сказал Чонгук, — я тебя слушаю. Тэхён моргнул несколько раз, почувствовав кульбиты в животе. И продолжил: — Но с недавнего времени между мамой и сестрой происходят конфликты. Нет, они и раньше ссорились, всё же одинаковым характерам сложно ужиться вместе, но до такой степени никогда не доходило. Соён в чём-то изменилась, но я слишком туп, чтобы понять как это исправить. Так что всё очень запустилось, и, в итоге, вчера бомба взорвалась. И мне страшно — нет, не так, — я в ужасе, что состояние мамы снова ухудшится. Я не хочу этого для неё. И не понимаю, делает ли она вид, что всё нормально, или правда сможет пережить ситуацию с Соён. — А ты говорил ей прямо, что чувствуешь? Чонгук, как обычно, целил не в бровь, а в глаз. — Да кому вообще важны мои чувства? Не хочу класть на неё ещё и это бремя. — Не могу утверждать наверняка, — обычно самоуверенный Чонгук в этот момент пытался подобрать правильные слова. Удивительное зрелище, а вот в том, что Тэхён с замиранием сердца их ждал, ничего удивительного не было, — но, возможно, твоей маме просто нужно за что-то держаться, чтобы оставаться на плаву. Как якорь, понимаешь? — Ммм, наверное. Как-то получилось, что как бы Тэхён раньше ни бухтел на всезнающего Чонгука, его мнение теперь было важно. Так что юноша всерьёз задумался. Интересно, был ли у мамы якорь в прошлый раз или всё разрешилось с чудесной подачи Мёнволя? — Честно говоря, я не очень умею выражать свои чувства, — произнёс Тэхён, поморщившись. Чонгук мягко засмеялся. — Ох, подсолнушек, поверь, я уже это заметил. Но сейчас у тебя неплохо получилось. Поджав губы, Тэхён покачал головой. — Ты – это другое, — большой палец осторожно провёл по чужой мягкой коже. Даже в гостевой ванной в доме Чонгука стояли баночки с дорогими кремами. — И чем же я отличаюсь? — в его голосе слышалась поддёвка. Тэхён закатил глаза и цыкнул. — С тобой я привык говорить, ясно? От тебя невозможно отделаться, когда ты чего-то хочешь. Мужчина рассмеялся ещё ярче и тягучая атмосфера, навеяная тяжёлым разговором, немного улеглась. — Что ж, это правда, может поэтому я не забил на компанию и не успокоюсь, пока не получу её. — Из вредности? — Тэхён усмехнулся. — Из самоуверенности, ведь это место по праву моё, — ответил он и добавил: — Из вредности я люблю забавляться только с тобой. Скрудж зашипел, когда Тэхён впился ногтями в по-прежнему лежащую в его руке руку. — Да что ты говоришь, — милая улыбочка совершенно не соответствовала действиям. — Значит вот как ты решаешь проблемы, да? Игривость в его тоне смутила. Тэхён не знал чего от него ожидать. Он слегка опешил, когда мужчина отпустил его руку, но уже в следующую секунду почувствовал чужие на своих боках. Чонгук принялся щекотать его, а Тэхён настойчиво пытался отбиться, удивляясь тому, каким громким был его хохот. — Прекрати! — он практически визжал, но мучитель и не собирался прекращать пытки. Тот бродил юркими пальцами по его телу, пока Тэхён бил Чонгука по плечам ладонями и скакал из стороны в сторону. — И кто же из нас начал первым? — спросил мужчина. — Ладно-ладно, прости меня, — пропищал Тэхён, отреагировав на прикосновение к шее. — Обещаешь больше не рукоприкладствовать? — Вообще-то этим сейчас занимаешься ты! — на глазах уже выступили слёзы. — Подсолнушек. — Обещаю-обещаю!! — наконец, его мольбы были услышаны. Тэхён тяжело дышал, а пульс участился, что наверняка чувствовал Чонгук, что так и не убрал ладоней, а напротив, положил одну на заднюю сторону его шеи. Он довольно продолжительное время всматривался в лицо юноши. Непонятно, что-то там искал или просто задумался. Тэхён ощутил жар по всей коже, но лицо словно окунули в лаву. Когда подул горный ветер, он не смог сдержать дрожь. Как раз тогда, Чонгук пришёл в себя. — Нам нужно возвращаться, заболеешь же. Признаться честно, Тэхён ждал. Ждал того, к чему всё шло, когда их взгляды на короткое мгновение столкнулись. И испытал невообразимых масштабов разочарование. Чонгук, будто ничего и не было, убрал руку, сильнее натянув плед на его плечи, и повёл обратно вглубь деревьев. Путь назад занимал меньше времени. Тэхён прожигал взглядом широкую спину и думал лишь о том, какова ещё вчера была цель этой встречи. После произошедшего в семье признание отринулось на второй план, и вот действия Чонгука, эта короткая заминка, вновь поселили в голове мысли о нём. В машине Скрудж завёл незамысловатую беседу. Спрашивал о любимом блюде, напитках, Тэхён не отставал, записывая и его ответы на корочку. — Я думал, твоя верная любовь – пицца с ананасами, — юноша сморщил нос, что не укрылось от мужчины. — Всё, подсолнушек, это была последняя капля, в следующий раз мы едем есть её в моё любимое место. Свидание? Почему-то это слово вспыхнуло в голове. Они уже столько раз виделись, но, наложив на несовершённое признание, Тэхён не мог перестать об этом думать. Даже тогда, когда они скакнули на тему домашнего задания и оценок, поспорив, стоит ли их отменить. Когда они доехали до знакомого места за поворотом и водитель остановился, Тэхён не долго раздумывал. — Теперь нужно повернуть и доехать до синей калитки, — руки сжимали ремень безопасности, а пятка отчего-то жила своей жизнью и не могла успокоиться, отбивая ритм. Чонгук ошарашено посмотрел на него, но спустя какие-то несколько секунд лицо его смягчилось. От взгляда, которым тот посмотрел на Тэхёна, будь он в стоячем положении, подкосились бы ноги. Очень скоро они были на месте. Тэхён вышел из машины и каким-то образом знал, что Чонгук не упустит возможности последовать за ним. Уж очень тот любил засунуть свой нос в его жизнь. И не то чтобы Тэхён на данном этапе существования этому возражал. Двое остановились друг напротив друга в тишине улицы. Лишь один раз мимо пробежала кошка, нарушив её. Но ни один из них не отвлёкся на посторонний звук. Тэхён нарушил молчание первым: — А волосы правда отрасли, — он сделал шажок вперёд. Поддался импульсу и протянул руку к чужой чёлке. Дрожащие пальцы зацепились за локон. — Думаешь? — не сводя с него взгляда, спросил Чонгук. Тэхён заметил, как тот прищурился. — Угу, — ещё маленький шаг навстречу. — Но мне нравится. Они стояли совсем близко. Буквально в паре десятков сантиметров. Кончики пальцев с чёлки спустились к местечку над ухом, невесомо коснулись скулы. Тэхён намеревался, он осмелился, закончить начатое мужчиной на смотровой площадке. Но не успел. Тяжёлая дверь позади распахнулась, и послышался знакомый голос. — Тэхён!? — названный, вздрогнув, отпрыгнул от Чонгука. Повернулся на маму, что смотрела на него широко распахнутыми глазами. — Мам? — он тут же подошёл ближе и схватил женщину за подрагивающие плечи. — Что такое? — Соён должна была вернуться несколько часов назад, но её всё ещё нет дома, — её голос срывался, будто ей было трудно дышать. — Хэй, тише, — Тэхён гладил её плечи, стараясь не паниковать, — мам, мам, посмотри на меня, может она просто осталась у подруги и забыла нам позвонить? В предположение, озвученное собственным ртом, он и сам верил с трудом. — Нет-нет, Тэхён, — она качала головой как болванчик, — её чемодана нет в комнате. Она сбежала из дома, — следующую фразу она произнесла пугающе безэмоциональным тоном, и сердце Тэхёна ухнуло в пятки, — это я во всём виновата. Тэхёну показалось, что он падал, но нет. Это просто небо — вершина, к которой он стремился, — упало. И придавило его к земле.