Позолота

У Тэхёна весь учебный день было много мыслей в голове. Никогда с ним такого не происходило. Некоторые преподаватели даже словили его на подлёте куда-то к облакам и спустили на землю. Прямо во время чёртовых пар в середине дня. Он и ночью почти не спал, в итоге уже в пять часов утра решил взяться за оставшуюся на «потом» домашку. Стоит ли говорить, что из-за мыслей об одном напыщенном, таком противоречивом селезне, написать у него вышло не очень-то и много. По этой же причине он не особо заметил, что на обеде в кафетерии впервые за два года учёбы к нему подсел кое-кто другой. Тэхён равнодушно и даже как-то отрешённо поднял взгляд и тут же опустил его. — Отвали, Намджун. Сейчас он был больше заинтересован в издевательствах над бедными кимчи и монотонном тыканье палочками в рис, чем в выяснении отношений не с нужным человеком. — Я могу сидеть где захочу. Что ж, сложно было бы поспорить с этим утверждением. Вот только Намджун являлся тем самым ссыклом Намджуном, и этот его поступок весьма удивлял. — А не поздно ли потакать своим хотелкам? Тэхён даже отвлёкся от самоанализа, чтобы осмотреться. Как и предполагалось, ненавистный столик не сводил с них глаз. Они были глупыми обезьянками в цирке. Вот только, видимо, настолько отбитыми, что не слушались дрессировщиков. Дживу излучал тихую ярость. С виду был спокоен, но как же очевиден в своём замешательстве. Сидел со сжатыми в руках палочками, а заметив взгляд Тэхёна, улыбнулся. Тот в ответ тоже подарил ему змеиную улыбку. Немного по-детски, но всё же хотел показать, что больше не позволит дать себе по лбу лопаткой, а сам сломает чужие песочные замки. — Лучше поздно, чем никогда, — пониженным голосом произнёс Намджун и специально или нет закрыл своим телом Тэхёну обзор. — Не думаешь, что в твоём случае уже слишком поздно? Или ублюдок сказал, что я совсем распоясался, и ты решил, что дурачок Тэхён, если что, сможет как обычно прикрыть твою задницу? В любом случае мне не нужны одолжения, — выпалил как на духу с каким-то невообразимых масштабов злорадством. Да кем он, чёрт возьми, себя возомнил? — Я и не думал об этом в таком ключе. Ты же знаешь, я немного туповат. Спасибо, что был честен со мной. Благодаря тому, что ты снял с меня розовые очки, я хочу исправить свои ошибки. — Вот же… Тэхён мало что мог ответить. Намджун умел красиво чесать языком, но хватит ли его надолго. Не побежит ли он за Дживу снова, как верный пёсик, стоит только меркантильной матери поманить пальчиком с бриллиантовым кольцом. Тэхёну к нему давно иссякло доверие, так что и воздушных замков строить не было никакого желания. — Лучше помалкивай и не мешай мне есть. — Это насилие над едой ты называешь поеданием? — хмыкнул тот, но Тэхён подрезал обыденные раздражающие разговоры на корню. — Я сказал, помалкивай, Намджун. К счастью, он захлопнулся. Возможно, Тэхён услышал стук зубов, но вновь погрузился в себя. На этот раз ел уже быстрее, хотел побыстрее сбежать. Ему нужно было поскорее очистить свою дурную голову. Зачем. Зачем Чонгук сделал это с ним? Зачем он такой заботливый и чувствующий каждую его эмоцию? Тэхёну бы дать себе пару подзатыльников, но он мог лишь пойти и выпустить пар в другом месте. Хосок пришёл не сразу. Пришлось мучать бедный тренировочный манекен, который летал из стороны в сторону от его ударов ногами. Прошло полчаса, и тогда Хосок молчаливо вошёл и предложил спарринг. Не то чтобы Тэхён хоть вполовину так же хорош, как он. Но, видимо, владелец зала очень любил опрокидывать его на лопатки. Некоторое время они занимались в тишине. Были слышны только звуки ударов и усталые выдохи со стороны Тэхёна. Он вымотался, но не хотел останавливаться. Как раз тогда, когда у него открылось второе дыхание, Хосок остановился. Тэхён чуть было не заехал ему ногой по лицу. — Ты совсем что ли? А если бы я тебя вырубил?! — ещё немного, и голос сорвался бы на свиной визг. Вот так всегда в спаррингах, Тэхён боялся не рассчитать сил. — Для того, чтобы меня вырубить, нужно что-то эффективнее твоей палки, которую ты называешь ногой. А Хосок всё не переставал напоминать ему о недостатке веса. С точки зрения здоровья всё было более чем достаточно, а вот для спорта он был маловат. Тэхён закатил глаза и подошёл к углу ринга, где стояли бутылки с водой. — Снова я слышу зависть в твоём голосе, — Тэхён сделал глоток и сквозь воду посмотрел на Хосока. Его черты исказились и приобрели забавный сломанный вид. Но даже так тот был довольно красив. Хотя до Чонгука ему, конечно, далеко. Чонгук… Вот надо было его идиотскому мозгу снова подкинуть о нём мысли. Он же пришёл в это место, чтобы от них отдохнуть. — Всё хватит, даже меня ты уже достал. — А? — только и мог выдать Тэхён. — Говори уже. — Я всё-таки задел твою головушку? — Тэхён взял в охапку его голову и повертел во все стороны. Хосок возмущённо скинул его руки. — Вроде всё нормально, тогда о чём ты говоришь? — Да от твоих вздохов уже окна запотели. — Мы в подвале и здесь нет окон, глупыш, — мягко подразнил Тэхён, но само то, что он сейчас отвечал на вопросы, означало, что он готов к разговору. Ему это было нужно. И проницательный гуру Хосок это знал. Снял и отбросил в сторону перчатки для тренировки и сел на маты, скрестив ноги в бабочке и руки на груди. — Я жду, малявка. Тэхён закатил глаза. Хосок не так уж и на много был его старше, но частенько разбрасывался подобными обращениями. Иногда он походил на старшего брата, к которому всегда можно прийти за советом. А тот без колебаний тебя выслушает. Поэтому Тэхён и сейчас, тоже присев напротив, произнёс: — Есть один человек. Назовём его мистер Мак. — От слова Макдональдс? Одно из негласных соглашений их своеобразной дружбы — никаких имён. Они не особо встревали в жизни друг друга за пределами этого маленького спортзала. Но здесь всегда можно было найти плечо на поплакаться и опереться. — От фамилии Скруджа, — решил всё же открыть этот секрет, который и секретом-то не был. — Я поражаюсь твоему умению придумывать кодовые имена. Он говорил про Намджуна. Тэхён в момент рассказа о нём был разбитой вазой, которую кинули об стену. И непонятно, кто его за язык тянул, когда он назвал того человека… Чжэху. — По крайней мере я не называю их в честь растений, — фыркнул Тэхён, но проигнорировал последовавший за его словами заинтересованный взгляд. Вместо этого похрустел пластиковой бутылкой, но понял, что это раздражает даже сильнее, чем собственная неловкость, и отложил её в сторону, — так вот. Будет банально, если скажу, что запутался в своих чувствах? — Да, но для человека это обычная ситуация. А ты, — он пожал плечами, — как бы ни пытался вести себя как робот, всего лишь человек. Жаль, что роботом не стать. Тогда не пришлось бы так мучаться с беспорядком в своей голове. — И что же тебя запутало? — Собственные чувства, чувства Скруджа, в которых я ничего не смыслю. Я в смятении, хён. Наше знакомство началось так сумбурно, а теперь мне не хочется, чтобы он уходил из моей жизни. — И что же заставляет тебя этого хотеть? Много чего, на самом-то деле, но самая главная причина выскочила сразу же и понеслась ко рту шустрым зайцем. — То, как он думает о том, поел ли я. То, что он знает, когда особенно мне нужен. То, что он видит меня насквозь, и мне это даже начало нравиться. Обо мне давно так никто не заботился. Да и в целом тоже… Наверное, Тэхён звучал довольно жалко. — И? — И я не понимаю, стоит ли мне делать шаг, ведь я в этой чертовщине ничего не смыслю, — на выдохе пробормотал ответ и устало лёг на холодный мат. — Ты сейчас назвал чертовщиной отношения? — Тэхён хмыкнул, выражая согласие. — Что ж, неудивительно, что ты так думаешь, учитывая твой прошлый опыт. Вот только я не думал, что ты готов позволить этому прошлому встать у тебя на пути. — Что, если оно каждый раз напоминает о себе? — Ты хочешь к нему вернуться? Испытать всё то, что происходило с тобой раньше с тем же человеком? Хотел бы он? Нет. Определённо и точно ответ отрицательный. Прежде, смотря на Намджуна, он видел человека, который вызывал в нём трепет. Но то всё была банальная неразделённая любовь. Кто знает, может, не будь её, произошедшая между ними ситуация не отразилась бы на нём так сильно. А так ей удалось открыть Тэхёну глаза. В их так и не начавшихся отношениях, только один искренне верил в их нерушимость. Только он, что бы ни случилось, стоял на чужой стороне, вместе с другим получал тумаки и пытался, как мог, давать сдачи. Он дышал и задыхался в этих чувствах. А потом всё разрушилось, а вместе с тем исчезла сама тяга к другим людям. Этим «им», естественно, был Тэхён. — Нет, не хочу. — Тогда ответ очевиден. Тэхён, цыкнул, закатив глаза. — Не возмущайся, мелочь. Тут всё просто. Если ты нахрен посылаешь прошлое, значит идёшь к светлому будущему. Осталось просто откинуть все страхи и сделать шаг, после которого ты уже сможешь перейти на бег. — Что, если ему это не нужно? — Так ты же не спрашивал. Вот любите же вы, подростки, всё усложнять. — Я не подросток, это просто ты уже барахлишь, хён, — усмехнулся и, приняв вертикальное положение, легко ударил того в плечо. А после на него нахлынула какая-то странная волна тоски. Тэхён раздражённо потёр лицо, и его отчаянный рык заставил Хосока рассмеяться. — Я просто боюсь, понимаешь? Нас связывает кое-что материальное, так что, если всё возвышенное и духовное я сам себе напридумывал? — Не говори мне, что вы заключили какой-то договор или вроде того, — его смех разнёсся по пустующему помещению, но вот Тэхён с этой шутки не смеялся. Наоборот он поморщился. Они сейчас не дрались, а Хосок ударил поддых. Увидев его лицо, старший смешно поднял бровь почти до линии роста волос, — какая же банальность. Вы что, в какой-то сопливой книжной мелодраме? — Мне больше нравится называть это сказкой. — В сказках герои важный шаг делать не боятся. Так что выбирай: кто ты — Ариэль или Белла Свон. — Белла Свон?.. Глаза Хосока из подозрительного прищура медленно переходили в вид больших монет. — Нет… — Тэхён прочитал на его лице полнейший шок. — Не говори, что ты не знаешь, кто это такая? А как же «И давно тебе семнадцать? Уже да» и «Волк влюбился в овечку»? — Это ещё что за хрень, — Тэхён поморщился, — если это фразы из какого-то фильма, то у меня всего один вопрос: зачем это смотрят? — Чтобы наблюдать за развитием неординарной любви! — уши оглушило его возмущённым вскриком. — Поверить не могу, ты что, живёшь в пещере? И не говори, что у тебя нет интернета, телевизора и так далее. Об этой серии фильмов кричали из каждого угла и до сих пор не замолкают. Тэхён задумался. Собственно, ничего в этом удивительного не было. Всё детство он чувствовал себя наглухо отрезанным от остального мира. Пока все дети ходили в детский сад, его единственной радостью были редкие походы в довольно дешёвые ресторанчики и дни, когда отец не прикладывался к бутылке. После того, как родилась Соён, а сам он пошёл в школу, появились заботы в виде учёбы и ухода за маленькой сестрой, пока мама пропадала на работе. Он только и делал, что читал школьную литературу и смотрел мультфильмы Соён. До Намджуна близких друзей у него не было. Хотя, может, это данность — не создан он для дружбы. Ведь и в того единственного умудрился влюбиться. — Не было у меня времени на эту чертовщину, ясно? — Про чертовщину ты угадал, — Хосок звонко посмеялся с шутки, которую Тэхён не смог понять. Не то чтобы он вообще заинтересовался! — Ну-ну, чего ты надулся, как обиженный ребёнок. — Ничего я не надулся! — бросил Тэхён и скрестил руки на груди. — А это тогда что? — в ту же секунду его нагло схватили за обе щеки и потянули в стороны так, что мышцы заболели. — Ты нарываешься, — предупреждающий тон нисколько не испугал нахала, он только активнее сжимал щёки, не позволяя скрыться от своих рук. — Правда? Так задай мне жару. Кто такой Тэхён, чтобы не поднять эту метафорично брошенную перчатку? Он перехватил чужое запястье, и тогда ему всё же удалось оторваться. Они сплелись на матах, подобно верёвкам, молотя друг друга в шуточном поединке. На то, что он именно шуточный, указывал непрекращающийся хохот Хосока. Он даже не старался, чем очень сильно раздражал впавшего в раж Тэхёна. Уже скоро и Тэхён сдался. Они расположились на холодных матах, охлаждая вспотевшие спины. Повисшее на долгие минуты молчание прервал Хосок. — Эй, мелкий, — он ждал, пока Тэхён откликнется, коротко промычав, и продолжил: — не стоит так сильно загоняться. Ты ещё очень молод, да и не жил толком, нет ничего такого в том, чтобы набивать шишки. Но если ты даже не попытаешься, зачем она вообще нужна, эта жизнь. Шишки заживут, а вот время не вернётся. Возможно, ты сделаешь этот шаг и придёт на твою улицу долгожданное счастье, а возможно, что-то не оправдает твоих ожиданий, но… — следующие слова Хосок словно посмаковал, прежде чем с улыбкой выдать, — разве ты не слишком долго убегал, что так быстро сдашься, даже не поборовшись за своё счастье?

***

Тэхён возвращался домой на удивление расслабленным. Мышцы приятно тянули, а уверенность в собственном решении медленно заполняла разум. кимтэ: моя очередь, увидимся завтра в семь вечера? Он нисколько не сомневался, когда пальцы порхали по клавиатуре. Хосок был прав. Хосок, в общем-то, часто становился его группой поддержки, но и умел вправлять мозги. И всё же они не друзья, нет. Тэхён всё больше воспринимал его как хёна, что появляется редко, но метко. Как бы сложилась его жизнь, будь у него с самого раннего детства такой человек? Тэхён этого не узнает. В его доме были другие порядки. У него своя неизменная история, что нельзя переписать, ведь она хранится в закутках памяти. Какими бы болезненными они ни были, он всегда возвращался. И этот день не был исключением. Но он ещё не знал, что ждало его внутри. — Вот всегда ты так?! — дом встретил его оглушительным криком сестры. Что случилось? Глаза тревожно округлились, и Тэхён в спешке скинул с себя одежду и обувь. — Соён, не повышай на меня голос! — теряя терпение, отвечала ей мама. — Так ты же меня не слушаешь?! Видимо, разговор длился уже какое-то время. — Что здесь происходит? — громко произнёс Тэхён, навязчиво влезая. Не хотелось вставать между ними, но он не мог вспомнить, когда ещё Соён так срывалась на отчаянный крик. В её глазах стояли невыплаканные слёзы. Во взгляде, направленном на брата, скопилось нечто, точное определение чему было дать невозможно. Злость, отчаяние, мольба. Всё вместе. Это пугало. Тэхён, как судья, стоял меж двух огней, не выбирая ничью сторону. — Ничего, дорогой, я уже объяснила всё Соён, ты можешь идти отдыхать, — мама попыталась изобразить улыбку, но вышла она до боли вымученной. — Объяснила? Да ты же поставила мне ультиматум. — Соён, не кричи, тише, сестрёнка, — Тэхён успокаивал её, но она была не в себе. Он хотел приблизиться, но побоялся, что она сорвётся ещё сильнее. — Не нужно учить меня, лучше скажи ей, чтобы она наконец ко мне прислушалась! Соён не сводила взгляда с мамы. Самообладание обеих рушилось на глазах. Тэхён прямо-таки видел, как падают кирпичики. — Соён не устраивай истерики, я своё мнение не изменю. Это слишком опасно. — Я же сказала, что со мной будут все одноклассники, в чём может быть опасность?! Или ты настолько мне не доверяешь? — Я не доверяю не тебе, а тем детям, которых я не знаю. — Я уже достаточно взрослая, чтобы за себя постоять, — последним словом она сошла на крик. Никто не ожидал такого всплеска эмоций. Прежние истерики сестры никогда не доходили до такого состояния. — Соён, тебе всего шестнадцать… — сказала женщина несмело. Даже мама опешила. — Мне уже шестнадцать, а ты воспринимаешь мой возраст по-разному, в зависимости от ситуации, — усмешка Соён отдала горечью, — когда я готова взять на себя ответственность, воспринимаешь как пятилетку, а чуть что, когда тебе это нужно, так я уже взрослая. Удобно устроилась! — О чём ты говоришь, Соён? — ладони начало колоть от того, как сильно он впился в них ногтями. Слова Соён заходили в опасное русло. — Ты знаешь, о чём я! Разве не помнишь, как мне пришлось самой приносить документы в школу на поступление, или как я ходила сама к врачу в семь лет, когда ты был в школе, или как двенадцатилетнему брату приходилось отводить и забирать меня из садика? Пока все стояли вместе с родителями, я, как дура, подпирала стенку и хотела от стыда под землю провалиться. Я была одна. — Соён, это… — мама попыталась вставить слово, но не успела. Сестра растрепала волосы ещё сильнее, раздражённо зарывшись в них пятернёй, и продолжила: — А теперь, когда у меня наконец появились друзья, когда у меня появился парень, ты мне и это иметь не разрешаешь. — Я не запрещаю тебе видеться с друзьями, дорогая, — Тэхёну было больно смотреть на маму, но, когда он хотел подойти, она просто качала головой. Он знал, что женщина незаслуженно чувствовала вину, а Соён лишь добивала каждым своим словом. — То, что ты запрещаешь мне ехать, равносильно этому. Я всё пропускаю. Чувствую, словно вся жизнь проходит мимо меня, а всё из-за чего? Из-за того, что ты выбрала ублюдка отца! — Соён, остановись, — предупредил Тэхён. — Нет! — она яростно взревела, и из её глаз брызнули слёзы. Девушка шагнула вперёд и ткнула в маму пальцем. Только тогда Тэхён заметил, как её трясло. — Я уже столько молчала, потому что в нашем доме это табу. Отец был полным уродом. Мне может и было два года, но плоды пожинаю сейчас я. — Соён, я делаю всё, что в моих силах, — мама болезненно хмурилась, прижав скрепленные в замок руки в груди. С каждым словом Соён она будто становилась всё меньше и меньше. Тэхён наплевал на её молчаливые просьбы не вмешиваться и подошёл ближе, чтобы обнять за плечи. — Брат, ты серьёзно? А ты разве не зол? Столько ты потерял только из-за того, что в какой-то момент она просто не смогла собрать вещи и уйти. Ещё и этот дом! — она обвела рукой пространство маленькой комнаты, в которой они оказались заперты, как в клетке. — Мы давно могли бросить его и сбежать, но нет! Мы стали заложниками памяти о человеке, который ни во что нас не ставил! Лицо сестры исказилось до неузнаваемости. Лицо раскраснелось и распухло, слёзы стекали по щекам, а под носом появилась неприглядная жидкость. И впервые её не волновал внешний вид. — Я больше не хочу молчать в тряпочку. Иначе проведу всю жизнь в сожалениях, сидя на месте, пока жизнь проносится мимо, — её взгляд потяжелел, и после она произнесла то, из-за чего мама в руках Тэхёна дрогнула, как от удара в живот, — я не хочу стать такой, как ты. — Достаточно, Соён! — рычащий крик Тэхёна заглушил любые намерения к продолжению. Сестра отступила на шаг, широко распахнув глаза. В них столько всего читалось… У Тэхёна в груди заболело, когда девушка недоверчиво покачала головой и опустила её. А от усмешки похолодело уже всё тело. — И почему я надеялась на то, что ты на моей стороне? — пробормотала она. Не этого он добивался. Нет. Тэхён просто-напросто хотел мира в их доме, ведь войну приходилось вести вне его. — Соён… — он шагнул к ней, но сестра не собиралась его слушать. Хлопок двери её комнаты отразился звоном в ушах. А потом наступила тишина. Но только до того момента, как Тэхён не услышал звук падения. Он развернулся, и сердце упало вниз вместе с мамой, что осела на пол. — Мам, мам, — тихо произнёс Тэхён дрожащим голосом, обхватив её лицо ладонями, — пожалуйста, не слушай её. Она не права, ты ни в чём не виновата. Женщина смотрела в одну точку остекленевшим взглядом. Она походила на воздушный шарик, из которого выкачали весь воздух. Тэхён физически ощущал её боль, но не знал, что с этим делать. Мама мелко дрожала, и он попытался сделать то единственное, что мог, — прижал её голову к своему плечу и заключил в крепкие объятия. Ждал, пока намокнет футболка, но этого не случилось. Тэхён всё повторял слова утешения, но без толку. Мама была как пустой сосуд. Она не двигалась с места. И почему в университете, чёрт его дери, не учат, как действовать в таких ситуациях? — Мам, пожалуйста, скажи что-нибудь, — он опустился до мольбы, лишь бы хоть как-то вдохнуть в неё жизнь, — Соён может злиться, но она не всерьёз. Тэхён уже и не надеялся получить ответ, но мама заговорила. — Нет, она права. Я плохая мать. И лучше бы она всё же и дальше молчала, чтобы он этих слов никогда не слышал. — Нет! — категорично заявил он, прижимая маму ближе к себе. — Ты прекрасная мать и делаешь для нас больше, чем можешь. А Соён просто неблагодарный подросток. Или, как бы он ни любил сестру, лучше сказать неблагодарная дрянь. — Что же мне делать, милый? — слёзы всё же полились из её глаз нескончаемым потоком на долгий час. Тэхён был с ней всё это время, а после осторожно перевёл на кровать, где ей удалось заснуть. Он накрыл её одеялом и подоткнул подушку, наблюдая, как мерно поднимается и опускается грудная клетка. В конце концов, сторону, хоть и не хотел, Тэхён всё же выбрал.