***
Мягкие губы уверенно исследуют линию нижней челюсти, скользят к шее и замирают на ключицах, виднеющихся из-за выреза декольте. Риндо чуть ли с ума не сходит, когда его глаза натыкаются на одежду Исикавы. Черное классическое платье до колен четко сидит по фигуре, а чертов вырез на бедре искушает запустить под него руку и нащупать мягкие кружева чулок. Он сдерживает себя из последних сил, переводя ладонь с бедра на талию и осторожно стискивая ее в хвате. Но и этого достаточно, чтобы девушка тихо промычала и еще больше подстегнула желание мужчины. Он спасает и ее, и себя от неисправной ошибки, снова возвращаясь на губы и упираясь руками в стол. Так проще себя контролировать – когда не касаешься ее. Только Йоко не нравится, что дарящие тепло ладони пропали с ее тела. Она переводит свои на плечи Хайтани и притягивает его чуть ближе – буквально пару сантиметров, и ей достаточно. Жар, исходящий от него, согревает ее похолодевшее нутро. Мозг понимает, что она делает – отвечает, поддается и сама в открытую напрашивается на его ласки. Мозг понимает, что может произойти дальше. Это единственная часть ее предательского тела, которая всячески отговаривает хозяйку от продолжения. Но Исикава просит его помолчать хотя бы немного и плавно переводит руки на затылок Хайтани, пропуская крашеные пряди сквозь пальцы. Ей неудобно полусидеть на его столе, упираясь одной ногой в пол, а вторую удерживая навесу. Йоко хочет сделать одно из двух – либо сесть полностью, наплевав на неудобное в данной ситуации платье, либо встать и прекратить эту сладкую пытку. На второе у нее просто не хватит силы воли, а первое кажется таким заманчивым и волнующим, что девушка переводит руки на стол, упираясь чуть позади себя. Она хочет помочь себе усесться на деревянной поверхности, как пальцы ощущают гладкую папку. Работа. И снова мозг услужливо пытается спасти свою хозяйку от непоправимого краха – он активно скандирует это слово, пока чужие губы сражаются за победу в неравном поединке с ее разумом. Конечно же, победит Риндо и его ловкий язык, но Йоко хоть немного уступает здравому смыслу и сбивчиво шепчет, пока Хайтани исследует ее лицо своими губами: − Там… новый договор… Вы посмотрите..? И Риндо замирает, так и не отлипнув от ее щеки. Амарантовые глаза резко распахиваются и встречаются с удивленными морскими. Мгновение назад над ними висела пелена, но мужчина лично проследил за секунду появившееся там осмысление. Йоко облизывает губы и сглатывает, быстро-быстро моргая глазами. Наваждение все еще витает в ее организме, а низ живота томительно сводит от ожидания, но девушка все равно трезвеет. Удивительно быстро. Ей становится вдруг странно под взглядом Хайтани. Он смотрит с хитрым прищуром, и на его лице вырастает лукавая ухмылка. А когда он – о, боги! – облизывает припухшие от поцелуев губы и стреляет глазами вниз, стремительно сканируя ее, девушка не выдерживает и шепчет тихо-тихо, еле слышно: − Что? А Риндо только этого и ждал. Он стоит, давит улыбку, которая рвется стать шире от предвкушения на действия девушки от последующих его слов. Он не смеет больше задерживать любование этой картиной и, склонив голову набок, медленно произносит: − Серьезно? Ты только что засовывала язык мне в рот, а теперь вдруг «вы»-каешь? Реакция не заставляет себя долго ждать – щеки незамедлительно начинают краснеть, и желание провалиться под землю вырастает до фантастических размеров. Девушка еле сдерживается, чтобы не закрыть лицо руками, но стоически выдерживает задорный взгляд и, копируя позу мужчины, так же с вызовом отвечает: − Мне теперь постоянно «ты»-кать? − Только когда мы одни. Нам нужно соблюдать субординацию. Его ладонь вновь пробегает по узкой талии, и мужчина рывком притягивает девушку к себе. Из нее почти вырывается вскрик от неожиданности, и Йоко кажется, что она упадет, но сильное тело напротив не дает этого сделать. Риндо прижимает ее к себе близко-близко и понимает, как ему нравится находиться в таком положении с Исикавой. Губы напротив губ. Глаза в глаза. Их ароматы смешиваются и создают новый интересный микс. Море и лес. Странно, но, черт возьми, возбуждающе. Он снова подается чуть вперед, переводя одну из рук с талии на щеку и поглаживая мягкую кожу. Его подушечки грубоваты, но Йоко блаженно прикрывает глаза и подставляется под ласку. Она позволяет теплу разлиться по телу от таких простых прикосновений и откладывает самобичевание за столь непозволительную роскошь мужчине на потом. Его губы почти касаются, как девушка вновь шепчет: − Документы. И улыбается. А Риндо утыкается лбом в ее плечо и сдерживает злостный рык. Он чувствует, как она немо посмеивается, словно боится себя выдать, и сам тянет губы в улыбке. Чертовка, − думает Хайтани и покачивает головой. Им действительно нужно разобрать новый договор и обсудить план ее дальнейшей работы. Риндо хотел отправить девушку на неделю в новый филиал, чтобы она навела там порядок, но прямо сейчас ему хочется только целовать Исикаву, и потому он нетерпеливо рычит ей в губы: − Потом. И жадно прижимает к себе. Его руки блуждают по ней вверх-вниз, сжимают ткань платья чуть ли не до треска, и мужчина хочет снять его. Он почти идет на поводу у своего желания, переводя руки к ней за спину и ища бегунок застежки, но слышит мелодию селектора и голос Тору: − Господин Хайтани? Блять, − чуть ли не срывается с его губ, но благо они заняты чужими. Риндо отрывается на мгновение и, нажав кнопочку, слишком резко отвечает: − Что? Тору на противоположном конце мнется, думая, как бы правильно преподнести информацию, но ореховые глаза, которые на него смотрят в ожидании, действуют на нервы еще сильнее озлобленного начальника. Парень незаметно выдыхает, и Риндо вновь слышит его голос из пластмассовой коробочки: − К Вам пожаловала госпожа… Эри и просит пропустить ее. Тору мысленно молится, чтобы Хайтани не стал играть в свои игры и спокойно дал зеленый свет этой девчонке, а сам Риндо мысленно ухмыляется. Значит, пожаловала… Он последний раз касается губ Исикавы – нежно, ласково, словно извиняясь за оплошность – и проводит рукой по ее щеке, прежде чем отойти в сторону и, как ни в чем ни бывало, сесть за рабочее место. Йоко молча проследила его путь, наугад пригладила волосы и двинулась в сторону двери. Все также ни говоря ни слова. Время самобичевания начинает активизироваться, и девушке уже кажется чем-то из ряда вон выходящим происходящее – она теряет голову, как малолетняя девчонка после пары ласковых слов и опытного поцелуя мальчика-обалдуя. И пока в ее голове крутились шестеренки, запуская неизбежный процесс, Риндо, наконец, освободил своего подчиненного от стресса в лице блондинки за дверью: − Пусть войдет. И сразу после того, как красный огонек погас, мужчина окликнул девушку: − Исикава, − и лишь дождавшись, пока та остановится и обернется, вопросительно выгибая брось, продолжил, − на сегодня можешь быть свободна, но завтра жду тебя с утра около клуба. Поедем в новый филиал, − и, чуть погодя, уточнил. – На машине. − Я… − Уже ездила со мной. − И в эту же поездку ты заставил меня убить человека. Морские глаза посмотрели с укоризной, но мужчина лишь улыбнулся уголком губ на ее «жесткий» взгляд: − В этот раз никого убивать не надо… разве что тебе неопытных и безалаберных подчиненных. Но ты не переживай, я придумаю для тебя алиби. И перед тем, как Исикава открыла рот, готовясь ехидно ответить, дверь открылась. Тору пропустил вперед девушку, и Йоко посторонилась. Эри потребовалось лишь пара секунд, чтобы ощутить в воздухе накаленную атмосферу оборванного удовольствия, а затем на ее лице выросла ослепительная улыбка. Та самая, которой она подцепила Хайтани в их первую ночь. Девушка шагнула вперед, уверенно не глядя на Исикаву, и вытащила из сумочки наручные часы. Ее каблуки звонко постукивали по ламинату кабинета Хайтани, и сладкий голос вторил элементу наряда: − Риндо, милый, ты сегодня у меня оставил. Я подумала, что часы для такого занятого человека являются неотъемлемой частью жизни, поэтому решила бросить дела и привезти их тебе лично. Казалось, ее улыбка не померкла ни на секунду, и Хайтани в голове зааплодировал стоя. Показательное выступление удалось на славу. Он и сам не заметил своей пропажи – с утра еле вылез из кровати, чтобы собраться и не опоздать на работу после определенного рода «зарядки». Нагрузка получше кардио медленно переросла из ночи в утро, и Риндо даже не удивился, что забыл в квартире Эри часы. Да, тогда его мысли занимал немного другой объект, лежащий в кровати и жалобно молящий продолжить. Его «максимум два раза» переросло в ежедневные встречи у девчонки дома уже на протяжении недели. Эри умело пользуется данной привилегией и не собирается терять свою удачу. Риндо понимает, что она просто метит территорию, показывает, где и с кем он сегодня был. И мужчина не останавливает блондинку, ожидая продолжение маленького спектакля. Ему интересно, что сделает или скажет она. Но Исикава просто кивает на прощание, как вышколенный сотрудник, и выходит из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь. Девушка рада, что ей удается скрыть все эмоции внутри себя и не показать их даже через глаза. Годы тренировок, − с печальной улыбкой думает Йоко, но не успевает даже глазом моргнуть, как ее догоняет Тору и ступает с ней в ногу. Его ободряющая улыбка вызывает в груди лишь поддержку, и девушка также спокойно улыбается ему в ответ. Парень мнется, складывает руки за спину и приподнимает подбородок. Он выше девушки на несколько сантиметров, и потому его взгляд с прищуром пропитывается еще большим лукавством. Йоко думает, что Тору будет молчать и дальше, но он вдруг осторожно опускает голову ниже и шепчет, словно передает самый большой в жизни секрет: − Ну что, не съел он тебя? И сердце предательски подпрыгивает, а потом замирает, а потом снова подпрыгивает, и вновь замирает. Исикава пускает смешок, молясь, чтобы он не вышел настолько нервным, и в удивлении приподнимает бровь: − В каком смысле? − Ну, это же Хайтани, − Тору спокойно пожимает плечами. – Они едят красивых девушек на завтрак, обед и ужин. Сейчас время ужина. Парень чуть посмеивается, и Йоко расслабленно выдыхает. Девушка успела заочно пробежать по кругам Ада, куда ее бы отправил непосредственный начальник за то, что она выдала их секрет в лице поцелуев. Только вот они ничего не значат. Сейчас он целовал меня, а на ночь отправится к другой девушке, − напоминает себе девушка и подыгрывает шутке Тору, продолжая мягко улыбаться и стрелять на него глазами: − Он лишь чуть-чуть полакомился моими нервами… Частичная правда. − …но, как видишь, я жива. И Тору засмеялся. Тихо, переливно и по-доброму. И этот смех вызвал в груди девушки столько тепла, родного, домашнего. Похоже смеялся папа, когда Йоко неловко падала или пачкалась в краске. И Исикава вдруг перенеслась далеко в беззаботное детство, где было так хорошо и легко на душе. Ее мысли петляли в воспоминаниях – тех, где они с сестрой были самыми близкими подругами друг для друга; тех, когда мама с папой были рядом; тех, где мечты о будущем казались скорой реальностью… где все было хорошо. − Слушай… Йоко вздрогнула от неожиданного голоса над ухом и резко обернулась, на рефлексе поднося руку к груди. Секундное замешательство сменяется успокоением, когда она встречается с серыми глазами Тору. Воспоминания вновь украли ее из реальности, и возвращаться обратно девушка не хочет, но все равно кивает парню, ожидая продолжения его слов. Тору мнется лишь несколько секунд, смотрит в ее сине-зеленые глаза и думает, как правильно начать. А начать он хочет очень хорошо – с Йоко вообще по-другому нельзя. С такой девушкой нужно делать все осторожно и ласково, и парень тянет руку к ее ладони и проводит по ней пальцами – невесомо, еле ощутимо – и говорит: − Ты когда заканчиваешь? − Хайтани меня уже отпустил, − девушка улыбается ему и пожимает плечом. – Поэтому еще пару минут назад у меня начался отдых. Она замечает в глазах напротив маленький блеск – лучик надежды. Да Тору и не скрывает его – парень одаривает девушку самой обворожительной и доброй улыбкой и предлагает локоть, а Йоко и не думает сопротивляться. Она кладет руку на сгиб его локтя и приподнимает голову: − У Вас какие-то предложения, господин Ятудзи? − Безусловно, госпожа Исикава, − Тору поддерживает ее маленький спектакль и направляется в сторону помещения для персонала. − И что же это? − Для начала предлагаю Вас проводить до кабинета, а затем до дома. Йоко тихо посмеивается и покачивает головой. Уж ей-то точно нечего бояться на ночных улицах Токио, но все равно принимает предложения парня. Почему бы не провести вечер в прекрасной компании? Тем более, что не у нее одной, видимо, будет хорошее завершение дня. В голове мелькает образ Хайтани, но Исикава мгновенно абстрагируется и, улыбаясь шутке Тору, идет с ним к выходу из клуба.***
Тонкие аккуратные пальчики оббегают рельеф пресса, поднимаются выше и разгоняют приятную щекотку по оголенной коже грудной клетки. Острый ноготок чуть надавливает и оставляет за собой белесую полоску, которая тут же исчезает, словно ее и не было никогда. Риндо витает в своих мыслях, положив руку под голову и задумчиво рассматривая потолок. Он почти не ощущает чужих губ на своих ключицах, шее, не ощущает, как чужие пепельные волосы спадают на его плечо. Лишь когда Эри задерживает тактильный контакт на его первой татуировке, Хайтани тут же приходит в себя и убирает руку девушки от себя. Эри откровенно все равно на его замашки, но девушка все равно обиженно надувает губы и откидывается головой на подушку. Она делает расстроенный вид – грустно вздыхает, отворачивает голову и чуть морщит носик. Риндо ждет, когда она закончит играть, и Эри вдруг улыбается. Ее губы накрывают его щеку, чуть колючую от однодневной щетины, и рука обхватывает дальнюю сторону его лица, поворачивая голову к девушке. Она целует сквозь улыбку, невесомо касается, чуть прикусывает и ожидает проявления инициативы со стороны мужчины, но он даже и не думает об этом. Поза совсем не изменилась, а когда Эри сама углубила поцелуй, беря все на себя, мужчина лишь мягко отвернулся. Не хочет, − понимает девушка и весело тянет: − Какие мы недотроги… Риндо ничего не отвечает. Он садится на кровати, осматривает комнату и натыкается взглядом на свою одежду. Ему хочется скорее поехать домой и нормально выспаться в своей кровати. Голова начинает медленно гудеть от недосыпа, работы и Исикавы с ее чертовыми тайнами. А еще губами. Тонкой талией. Стройными изящными ногами. И морским ароматом. Чуть солоноватым привкусом и словно крошкой песка на вкусных губах. Риндо не отрицает, что последнее нафантазировал себе сам, но данная картина лишь лучше дополняет ее образ. Дикая и неукротимая, как океан, в его руках она становится пластичной и мягкой, как пластилин или глина. Хайтани ощущает прилив власти, когда представляет, что он может вылепить из этого тела, какой шедевр сможет создать. − Уже уходишь? – раздается мягкое мурчание над ухом, и Риндо оборачивается, встречаясь с ореховыми глазами. – Я думала, ты останешься сегодня… Пальчик прошелся по его предплечью, перекочевал на плечо, а потом и на затылок. Спустя мгновение Эри играла с его волосами, пропуская пряди сквозь пальцы и чуть оттягивая вниз. Но и тут Хайтани обрубил ее заигрывания – мужчина поднялся с кровати, надел брюки и расправил плечи. Его взгляд опустился на девушку. Сейчас она выглядела по-настоящему расстроенной, но недолго. Уже через несколько секунд Эри расслабленно откинулась на кровать и прикрыла наготу уголком одеяла. Она также рассматривала его. Сканировала взглядом, оббегала глазами каждый миллиметр красивого сильного тела, пока не остановилась на татуировке. Той, за прикосновение к которой, Хайтани чуть ли не бьет ее по рукам. − Почему нельзя ее трогать? Девушка кивает на чернильный узор, и Риндо усмехается. Он давно ждал этого вопроса. Как минимум, на третий день… ночь, но его не последовало. Выдержка Эри продлилась неделю. Похвально. − Просто нельзя. − Сломаешь мне пальцы, если я ее коснусь? – хитрая заигрывающая улыбка показалась на ее лице, и Риндо склонился над девушкой, упираясь коленом в кровать между ее ног. − Хочешь проверить? – бархатный шепот губы в губы, и Эри привстает на локтях, сразу же углубляя поцелуй. Она знает, что Хайтани ей ничего не сделает и не стесняясь пользуется этим. Девушка совсем не боится мужчину, и потому проводит руками по его плечам, массируя напряженные мышцы, и спускается к груди. Пальцы вновь задевают чернильный контур, и Риндо тут же разрывает поцелуй. Его ладони обхватывают девичьи запястья и приковывают их к кровати, а губы находятся в нескольких сантиметрах от ее, дразня, раззадоривая, но не давая желаемого. − Я сказал, что нельзя. − Будешь меня наказывать? − Инициатива наказуема, Эри. Запомни. И с хитрой ухмылкой мужчина вновь встал с кровати. Он меньше чем за минуту подобрал рубашку и, накинув на сильные плечи, застегнул, по дороге направляясь в коридор. Находясь в чужой квартире, Риндо вновь окунулся в воспоминания. Он ярко ощутил во рту слишком соленый и, вместе с тем, горелый привкус. Ощутил нежные, любимые прикосновения к рукам и волосам, а потом и взгляд темно-зеленых глаз, рассматривающих их с Раном. Он никогда не забудет, как появилась его первая татуировка, и никогда не забудет, кто этому поспособствовал.***
На всю кухню раздается заливистый смех и громкое шкворчание. У Шиндзу живот болит от смеха, а по щекам уже давно стекают слезы. Она переводит взгляд на Риндо и понимает, что ему не лучше, и хохочет с еще большей силой. Хайтани же в долгу не остается – опускает руку в пакет с мукой и «стреляет» белым порошком в девушку. Другая бы обиделась, что испачкал, − думает Риндо, глядя на сгибающуюся пополам от смеха девушку, и понимает, что Шиндзу как раз-таки другая. Особенная. Он повинуется нежному порыву внутри себя и заключает девушку в объятия, тут же вдыхая любимый аромат горных склонов. Шиндзу трется виском о его щеку, размазывая следы от муки еще больше, и тихо хохочет. Брюнетка мимолетом осматривает помещение и вдруг ясно ощущает: Ран их убьет за весь этот кавардак. Жестоко расправится с бедными людьми и заставит убрать весь дом дочиста. Но у парочки есть секретное оружие, которое заканчивает жариться. Риндо отпускает Шиндзу, оставляя невесомый поцелуй на ее белом носу, и выключает плиту. Он хочет заграбастать девушку себе и спрятаться в комнате во избежание их скорой гибели от рук Рана, но вместе с опустившейся в квартире тишиной раздается хлопок входной двери и громкий голос брата: − Я дома. Ран не понимает, почему ответом ему служит тишина. А потом догадывается, что эти кролики могли уединиться в спальне. Он слишком резко выдыхает и собирается пойти погулять еще, чтобы не слушать чавкающие звуки, но резко замирает. Он слышит запах гари. В голове мелькает, что в какой-то из комнат случился пожар, и парень, не разуваясь, несется в первую очередь на кухню. Голова леденеет, и Ран хладнокровно прокручивает в голове план действий – найти возгорание, потушить и дать пиздюлей Рину за то, что не уследил. Только все пункты его плана идут крахом, стоит старшему Хайтани ввалиться в кухню. − Охуеть, − он даже не думает скрыть своего шока, глядя огромными глазами на испачканную в муке кухню. Белые следы повсюду, в раковине гора грязной посуды, на столешнице разбросаны пакетики со специями, а в воздухе витает серый дым от гари совместно с горьким запахом… и посреди всего этого ужаса стоят Риндо и Шиндзу, с виной опустив головы к полу. Если Жемчужина и кажется Рану провинившейся, раскаивающейся, то младший братец отнюдь – он еле сдерживает смех, закрывая глаза и потрясывая плечами. Старший Хайтани усмиряет порыв дать подзатыльник младшему за то, что чуть не спалил их единственное место обитания и лишь цедит сквозь стиснутые зубы: − Что это такое? Риндо тут же давится смехом и начинает кашлять, отворачиваясь от Рана к плите. Он лучше сам подаст ему рыбу. Если умирать, то с песней! И младший Хайтани напевает себе под нос веселую мелодию, пока Шиндзу виновато, но не менее очаровательно подходит к Рану: − Мы с Риндо хотели приготовить ужин. А то как-то неудобно – все время ты готовишь… И Ран чуть ли не плачет, осознавая, что эта горелая хрень на сковороде окажется сегодня в его желудке. Парень уже предвкушает, как будет мучиться с животом всю ночь, но все равно кивает в благодарности и садится за стол, где уже его ждет Риндо. − Приятного аппетита, − брат протягивает тарелку с жареной рыбой и отварным рисом, и Ран старается смотреть на шедевр на тарелке менее брезгливо. Ладно, − думает он. – Немного поем, и все. И Хайтани тянется за палочками, берет немного риса и отправляет в рот. Рецепторы тут же бьют в голову, но Ран с усилием воли глотает соленый переваренный комок и жалеет, что перед ним не стоит бокал воды. − Ну как? – с любопытством спрашивает Риндо и чуть ли не заглядывает брату в рот. Он пропускает проклятия и мат мимо, кивает и подцепляет кусок рыбы. Только перед тем, как отправить ее следом за рисом, отвечает: − Нормально. Гарь перебивает соленый вкус, и Ран думает, что если чередовать рыбу и рис, то сможет протянуть до конца этого великолепного ужина. Он надеется, что звук его жевания перебивает протяжные вздохи, потому что взгляд, которым на него смотрит Шиндзу, вынуждает смиренно принять судьбу и умереть сегодня от пищевого отравления. Ее оленьи глаза смотрят внимательно, с надеждой, и старший Хайтани с трудом сглатывает очередной кусок рыбы, а потом спрашивает: − Кто что готовил? Голос сипит и хрипит, и Ран чуть откашливается, прежде чем снова взяться за рис. Риндо переглядывается с Шиндзу и, чуть погодя, отвечает: − Я рис варил… Влюбленный придурок, − гневается в душе брат за пересоленый рис. − А я рыбу жарила, − тихо отвечает Шиндзу, снова смотря огромными глазами на Рана. Сейчас более затравленно и даже испугано, что ему совсем не нравится. Шиндзу не боялась его даже в первую встречу, а тут вдруг так глядит, словно он сожрать ее готов вместо этого дурацкого ужина. Его бесит этот страх, и потому Ран кидает: − Вкусно. Но кладет палочки на стол и стремительно вышагивает к бокалам. Глоток воды для него сейчас ощущается вкуснее и спасительнее, чем для путников пустыни, которые живительную влагу не видели несколько дней. Ран сдерживает порыв осушить залпом весь бокал и проходит обратно за стол. Риндо уже наложил и себе, и Шиндзу в тарелки свои порции, и на лице старшего Хайтани воссияла победная улыбка. Сейчас страдать и мучиться будет не он один. Только чтобы не портить себе наслаждение насущными вопросами, Ран откидывается на спинку стула, продолжая удерживать в руках бокал, как спасательный круг, и невзначай бросает, глядя на Риндо: − Я хочу сделать татуировку. И получает ожидаемый эффект – младший брат и его девушка так не взяли в руки палочки, поднимая удивленный взгляд с тарелки на старшего Хайтани. Риндо тоже подумывал о татуировке, но пока не решался сказать об этом Рану. Он хотел сначала придумать эскиз, а потом уже заходить к нему в комнату с нововведениями. − И какую? Ран сперва теряется под вопросом брата, но потом ведет плечом и откладывает бокал на стол. − Пока не знаю, но… − он переводит взгляд с Шиндзу на Риндо и продолжает, − я хотел парную с тобой. Младший Хайтани на секунду зависает, а потом резво кивает. Ему нравится эта идея. − Идет. И уже оба брата не прячут свои улыбки, которые говорят намного больше слов. Их первая татуировка. Совместная. Общая. Одна на двоих. Делающая их нерушимую связь еще крепче. − Только нужно придумать эскиз, − Риндо задумчиво взял палочки в руки и повертел их между пальцами. – Есть идеи? И Ран ожидаемо покачал головой из стороны в сторону. Так далеко он пока не заглядывал. Им еще предстоит хорошенько обдумать этот важный пункт, но тут голос подает Шиндзу: − У меня есть один вариант, − и две пары фиолетовых глаз устремляется на нее. – Я могу нарисовать после ужина. Ран и Риндо кивают, даже не задумываясь. Они уверены, что согласятся на эскиз от Шиндзу, даже не глядя на него. Она чувствует братьев, порой, лучше, чем они сами. − Но это после ужина, − Риндо оживленно потирает руки и подцепляет палочками рис. – А сейчас кушать. И Ран с ехидной ухмылкой предвкушает веселое завершение дня.