Узы прошлого

      Входная дверь громко хлопает, но даже она не спасает подъезд от звонкого смеха – он лишь становится чуть приглушённый, как из-под толщи воды. В квартире же, напротив, источники веселья и не думали стихать, внося еще больше шума и беспорядка вокруг.       Йоко крепко обнимает за плечо Санзу и пытается стянуть туфли, и в голове запоздало мелькает, что это плохая идея. Несмотря на пошатывающего мужчину, Исикава сама еле стояла на ногах, и использовать его в качестве подстраховки было крайне опрометчиво.       Санзу ведет чуть в сторону, и он упирается свободным плечом в стену, но в пути задевает стойку для зонтиков. Металл громко ударяется о пол, и новый прилив смеха нападет на просторный коридор.       У Йоко уже болит живот, но девушка не может остановиться – она чуть ли не сгибается пополам, но рука на талии не дает ей этого сделать. Исикава все еще продолжает дергать ногой в попытке скинуть с себя обувь и, наконец, получить полное расслабление, но и тут Санзу портит ей планы.       Сквозь затуманенный разум он понимает, что долго удерживать в руках извивающееся тело не получится, и мужчина опускает девушку на небольшой пуфик, придерживая ее за плечи руками. Его ледяной взгляд ловит теплую улыбку, и Санзу усмехается:       − Посиди пока, красотка.       И Йоко в согласии кивает пару раз, как маленький ребенок, а потом снова смеется. Смех у нее бархатный, чуть хриплый от выпитого алкоголя и их совместного песнопения в машине, но такой завораживающий. Харучие замечает, что зависает, сидя на корточках рядом с ней, дольше необходимого.       Сперва девчонка казалась ему такой ледяной леди, а сейчас… словно оттаяла. И мужчина не мог перестать проникать в ее затуманенный мозг, чтобы вычленить какую-то информацию.       Морские глаза сквозь пелену осмотрели каждый доступный взору участок, и Исикава, не теряя улыбки, протянула:       − А у тебя тут просторно.       Санзу кивнул. Чуть дезориентировано, но кивнул, а потом присел прямо на пол, упираясь спиной в противоположную от девушки стену. От него не укрылось, как Исикава умиротворенно скопировала его позу, но только сидя на маленьком пуфике.       Ее пальчики расслабились окончательно, и из руки выпала бутылка вина. Йоко уже не помнила, которая она была по счету, но все равно ощутила прилив удачи – дно соприкоснулось ровно с полом, и бутылочка лишь чуть покачнулась, покружилась, а потом встала так, словно была здесь всю жизнь.       Потом можно будет допить, − с удовольствием подумала она.       Девушка облизнула пересохшие губы и столкнулась с мужчиной взглядами. Вдруг в пространстве повисла долгожданная тишина, но никто этого не заметил. Глаза в глаза. Они даже не моргали, и, глядя друг на друга, каждый думал о своем.       Исикава витала в мыслях о Хайтани. Этот Дьявол не выходил у нее из головы даже под действием алкоголя. Она смотрела на сухие, почти обескровленные губы мужчины напротив и вспоминала прикосновения нежных, очень мягких и чувственных к своим. Места, которых касался Риндо, горели до сих пор, помня жар его рук и губ.       А потом перед глазами мелькнул его образ, целующийся с другой девушкой, и по телу пробежал противный разряд. Йоко даже дернулась и повела плечами, а затем снова потянулась за бутылкой вина. Она заметила, что как только алкоголь попадает в организм, мысли об этом человеке ненадолго покидают ее голову. И Исикава готова не отлипать от горлышка, если это поможет освободиться от оков Хайтани.       Делая глоток вина за глотком, девушка даже успела забыть о присутствии здесь еще одного человека. Слишком внимательного и испытывающего. Санзу медленно плавал глазами по ее фигуре, замирал на разрезе на бедре или вырезе декольте, поднимался на лицо и уносился далеко-далеко. На море.       В ушах вновь звучал шум прибоя и крики одиноких чаек. Руками он ощущал чужие, чувствовал песок и прохладную воду. На лице непроизвольно появлялась улыбка, которую он и не думал скрывать.       Когда тебя считают психом, ты можешь показывать любую эмоцию на своем лице, не боясь, что кто-то сочтет это за слабость. И Санзу не прятал улыбки, злости или наслаждения. Он выжимал из своей жизни все, но вместе с тем и много терял.       Он знает состояние Исикавы. Даже частично сочувствует ей. Думать о человеке, которого нет рядом и никогда не будет – не очень приятное ощущение. Оно загоняет тебе иглы под ногти и в кожу, впивается в грудину и пытается ее разорвать, чтобы вытащить сердце и раскромсать на мелкие кусочки.       Санзу знает об этом не понаслышке. Он подозревает, какой человек прочно укоренился в голове девчонки. Ему действительно интересно – скажет ли она сама, и он надеется, что три с половиной бутылки вина и пару бокалов коктейля разговорят эту дамочку. Харучие с уверенностью может сказать, кто стал причиной такого состояния, но ему хочется послушать историю из первых уст.       Он облизывает губы и чувствует привкус виски, а потом тянется к пачке сигарет в кармане брюк. Зажигалка чиркает, и мужчина прикуривает, не отрывая глаз от Исикавы. Девушка уже сделала пару глотков и снова отставила бутылку. Харучие скользнул взглядом по запястью и заметил небольшое покраснение.       А вот и начало разговора.       Сигаретный дым наполнил коридор, и Санзу, сделав пару глубоких затяжек, стряхнул пепел прямо на пол. Он кивнул на руку девушки, вместе с тем безразлично спрашивая:       − Любишь пожестче?       Йоко сначала даже не понимает, о чем идет речь и скользит глазами по себе. Только спустя некоторое время до нее доходит, и девушка с горечью представляет, что завтра ей придется как-то маскировать зреющий синяк.       Она снова вспомнила события минувшего дня, снова ощутила на себе сильные руки, снова вспомнила поцелуи, и тут же откинула голову назад, несильно ударяясь головой о стену. Попытка легкой болью отрезвить разум от Риндо оказалась провальной, когда Санзу, сам того не зная, встал в этой битве на сторону Хайтани:       − Или кто-то другой?       На его лице показалась ухмылка, и мужчина поиграл бровями. Только вот Исикаве стало вдруг не до веселья. Она нахмурила брови, мгновенно натягивая на лицо маску серьезности, и кинула раздраженное:       − Неважно.       − Да брось, − Санзу махнул рукой, словно прогонял назойливую муху, и пепел из зажатой между пальцев сигареты струсил шлейфом на пол. – Мы пьяные, почти незнакомые. Излей душу – на утро об этом никто и не вспомнит.       Предложение мужчины казалось девушке крайне заманчивым. Соблазнительным. Искушающим. Как и сам Санзу.       Только Йоко была бы не Йоко, если бы не почуяла в этом подвох, но не могла разобрать какой именно, и потому ткнула пальцем в небо, надеясь на очередную удачу:       − Почему-то кажется, что ты знаешь, о ком пойдет речь…       И радуется своему везению – лицо мужчины сейчас понятно как раскрытая книга. Исикава победно улыбается, все-таки стаскивает руками туфли и встает с удобного пуфа. Ей не хочется продолжать этот разговор, и девушка по-хозяйски двигается по коридору.       Координация немного подводит, и Йоко упирается рукой в темную стену для подстраховки. Ноги приятно покалывает от соприкосновения с ледяным полом и от отсутствия туфель. Девушка чуть ли глаза не закатывает в удовольствии, когда снимает обувь после каждого рабочего дня на ногах.       − Почему-то кажется, − вдруг говорит Санзу ей в спину, так же поднимаясь со своего уютного места, − что ты расстроена, а от моего товарища дамы уходят всегда удовлетворенными.       − Да ты провидец? – фыркает Йоко, пропуская конец фразы мимо ушей, и выходит в гостиную.       Широкую, полупустую и темную – даже не включая света, Исикава с точностью может сказать, что оттенки в этой комнате черные или темно-серые. Несмотря на яркость и неординарность хозяина, квартира кажется полной его противоположностью.       Или отражением души, − мелькает в ее голове.       − Мои навыки меня еще никогда не подводили, − Санзу обгоняет девушку и подходит к столешнице, отделяющей зону гостиной и кухни. – Еще вина?       − Хочешь меня споить и разговорить? – Исикава щурит глаза, но подходит ближе и садится на высокий барный стул.       − Ты раскрыла мои карты, красотка, − мужчина выставляет два больших бокала для вина и откупоривает бутылку. Йоко могла покляться, что секунду назад у него были пустые руки.       Санзу виртуозно вкручивает штопор, не сводя глаз с наблюдающей за ним Исикавой, а затем раздается хлопок – и через мгновение рубиновая жидкость окрашивает собой один бокал. Харучие снова играет, и Йоко ведется на его искусную роль – подставляет кулачок под щечку и упирается в него, мягко, по-пьяному улыбаясь.       Мужчина даже не спрашивает и наливает соседний бокал, тут же придвигая его по столешнице девушке. Они чокаются так же молча и делают пару глотков – Йоко маленьких, а Санзу больших.       Мысли вновь и вновь начинают улетать далеко от своих хозяев и происходящих событий, и Исикава была бы не против такого, в то время как Харучие всячески избегает возвращения в свои думы. Он умело выворачивает ситуацию в свою сторону – Йоко наблюдает, как мужчина начинает возиться, разыскивая какой-то предмет на столешнице, а потом вдруг раздается музыка.       − Если уж мы так рано покинули клуб, − Санзу кивнул на электронные часы, где время показывало почти час ночи, − то я предлагаю устроить вечеринку прямо тут.       − И что же мы будем делать?       Исикава облизывает губы и приоткрывает ротик, хитро смотря на мужчину. Он не заставляет себя долго ждать и не утруждается витиеватыми объяснениями – просто обходит столешницу и, галантно поклонившись, предложил руку девушке.       − Окажете ли Вы честь подарить мне танец?       И тут Йоко прыскает. Она откидывает голову назад, оголяя тонкую шейку, и ее звонкий смех почти перебивает музыку. Санзу тоже ловит ее настрой, но вместе с тем строит из себя обиженного – хмурит брови, выпячивает нижнюю губу и убирает руку от девушки. Он даже хотел отойти, но девчонка поймала его ровно в последний момент, крепко цепляясь пальцами за выпущенный из брюк край рубашки:       − Твои джентельменские замашки никак не сочетаются со стилем музыки.       И правда.       Из динамиков современной стереосистемы доносилась клубная музыка, долбя басами по барабанным перепонкам. Сердце прыгало ей в такт, и приятная вибрация разгоняла мурашки по всему телу.       Санзу прищурился, растягивая губы в хищном оскале, и девушка совсем не могла предположить, что в следующую же секунду ее рывком оторвут от стула и сильно прижмут к стальной груди. Дыхание сперло от неожиданности и резкости, а жар, исходящий от мужчины, раскрашивал ее щеки в еще более красные оттенки.       Йоко не слышала музыки, не ощущала своего тела – все внимание было сосредоточено на Санзу. На его размеренном и глубоком дыхании. На его руках и пальцах пианиста, которые крепко удерживали девушку за талию. На его аромате – сладком и горьком одновременно, с примесью табака.       Сама же Исикава перестала дышать, прикрыв глаза и уложив ладони на грудной клетке мужчины.       Санзу диким коршуном смотрел на девушку в своих руках. Сожми чуть сильнее пальца – почти как когти хищника – и жертва будет его. Только вот Харучие предпочел более изощренный метод пыток и, опалив ее волосы над ушком горячим дыханием – он даже заметил мурашки – прошептал: − А так сочетается?       И Исикава кивнула. Она не отталкивала его, но и не притягивала. Йоко просто не знала, что ей делать. Она не понимала, чего хочет больше. И перед глазами снова появилось лицо Хайтани.       Нет, − девушка остервенело откинула его образ и открыла глаза, сталкиваясь с морозными напротив.       Санзу все понял. Без слов. Даже понял то, что еще пока не дошло до самой девчонки, и начал медленно двигать бедрами из стороны в сторону. Музыка, словно подстраиваясь под ритм своего хозяина, тут же сменилась, становясь более плавной, развязной, подходящей под момент.       Мужчина обошел Исикаву и прижался к ее спине грудной клеткой, укладывая ладони на округлые бедра девушки. Йоко не вздрогнула, не отскочила, не проявила нежелания – она ответила. Тонкие ручки накрыли его большие, и девушка поймала его ритм.       Бедра двигались одновременно, дыхание стало почти единым, и музыка постепенно овладевала процессом, выбивая все мысли из голов двух людей. Санзу чувствовал приятное расслабление во всем теле под действием алкоголя и легкое возбуждение от девушки перед ним. Йоко полностью отдавалась танцу и ощущала мнимую защиту от силы и мощи мужчины за ней.       Его руки блуждали по ее телу, поднимались по талии до груди и спускались к бедрам, обводили их, чуть сжимая, и вновь начинали свой путь. Вдруг он изменил правила игры, впиваясь пальцами в тазовые кости и притягивая к себе девушку ближе. И вот тут Йоко вздрогнула, ощутив ягодицами выпуклость в области паха мужчины.       Санзу думал, что сейчас она все-таки отпрянет, но приятно удивился, когда Исикава шумно выдохнула и откинула голову на его плечо. Их взгляды встретились, а потом Йоко закрыла глаза. На ее лице красовалась улыбка, и вся она была такой невинно-порочной, что у мужчины руки зачесались осквернить ее. Привычное желание, когда перед ним оказывается ангел с внешностью дьяволицы.       Харучие качнул бедрами навстречу ей, и девушка прогнулась в спинке, заводя руки ему на шею. Ее пальцы были ледяными по сравнению с его разгоряченной кожей, и этот контраст температур вскружил голову еще больше.       Санзу качнулся еще раз… и еще, ощущая знакомую тяжесть внизу живота. В голове мелькнуло – пора, но он замер, когда увидел, как шевельнулись ее губы, что-то произнося. Только мужчина не услышал – нахмурил брови и глупо переспросил:       − Что?       − Я хотела спросить, − чуть громче произнесла Йоко, и морские глаза поймали его в сети, из которых Санзу не спешил вылезать. – Если ты знаком с Хайтани, то наша встреча не случайна?       И тут мужчина окончательно выпал из мира. Он не понял, как вдруг разговор коснулся Хайтани, и мысленно обматерил каждого из братьев за облом.       Санзу внимательно посмотрел в глаза девчонки, и до него, наконец, дошло. Она так и не переставала думать о Хайтани. Даже сейчас, когда Санзу чуть ли не раздевал ее и трахал глазами, мыслями она была далеко не с ним.       Ему не было обидно – он сам иногда во время секса представлял одну девушку, но сейчас хотелось занять все место в маленькой темноволосой голове собой. Харучие вновь повел руками по талии выше и склонил голову к ее ушку, хрипло нашептывая слова:       − Зачем ты забиваешь свою красивую головку всякой ерундой?       Мужчина на миг прикрыл глаза и вдохнул аромат Исикавы полной грудью.       Чертово море.       − Потому что это слишком подозрительно, Санзу.       − В тебе резко проснулась бдительность под действием вина или я делаю что-то не так?       Большие ладони явно ощутили ребра под собой, и мужчина на пробу обвел груди руками, не задерживаясь на них дольше необходимого. Отказа не последовало, и он запланировал на следующем «кругу» остановиться там подольше.       − Почему? – Йоко резче выдохнула, когда пальцы стиснули ее талию сильнее, и снова прикрыла глаза.       − Потому что сейчас ты думаешь совсем не о том.       Конечно, она это знала.       Находясь с Санзу настолько неприлично близко, у нее в голове витал совсем другой человек. Чужие руки обводили изгибы ее тела, а она вспоминала касания Риндо. Санзу прижимался к ней со спины, а она видела Хайтани. Сухие губы порхали по ее шее, а она чувствовала мягкие.       И как только эта мысль ярко всколыхнулась в голове, Йоко поняла, что происходит.       Санзу не встретил сопротивления на свой скупой поцелуй в шею и поцеловал менее невинно – слегка прикусил кожицу и провел языком круг на месте укуса. Его ладони сильнее притянули замершее тело к себе, и губы перешли на линию нижней челюсти девушки, как мужчина получил то, что ожидал весь вечер.       Исикава накрыла его ладони своими и мягко надавила в попытке убрать их от себя. Она думала, что у нее не получится, что Санзу не станет ее слушать и возьмет силой, несмотря на зреющие в ее груди протесты. Только явно удивилась, когда Харучие руки от нее послушно убрал, делая шаг назад, и даже приподнял их в примирительном жесте.       Словно сдается. Только хитрый прищур в этот момент совсем не говорил о покорности, а о чем-то другом… и до Йоко под действием ни одной бутылки вина пока не доходило, что он этим хотел сказать.       Музыка снова сменилась, и гостиную наполнила очередная клубная попса, окончательно выводя девушку из оцепенения. Она ощутила убивающий жар на щеках и, повернувшись к мужчине полностью, спросила:       − Я могу воспользоваться твоей ванной комнатой? – и под еще больше лукавый взгляд, уточнила. – Умыться.       Санзу хмыкает своим мыслям, кивает, а потом, на ходу выключая музыкальный центр, ведет головой в сторону:       − Идем, провожу.       Йоко семенит следом, активно моргая и скидывая с себя пелену алкоголя и дурманящего возбуждения. Она поняла, что была бы не против провести эту ночь с Санзу. Она бы согласилась, если бы не одно но – она не сможет спать с ним и видеть перед глазами Риндо.       Харучие остановился около темной дубовой двери и открыл ее, тут же включая свет в ванной. Он молчал всю дорогу, и пусть это молчание никак на него не давило, Исикава ощущала себя иначе. Ей было странно, неловко, и слова сорвались с ее языка ровно в тот момент, когда мужчина отошел в сторону, пропуская ее в ванную комнату:       − Прости, что…       − Да брось, − он снова махнул рукой и ухмыльнулся. – Надеюсь в еще одной бутылочке вина ты меня не продинамишь?       − Все-таки хочешь меня споить?       Исикава расслабленно выдохнула – все нормально.       − Вы любите выпить, − Санзу пожал плечом и засунул руки в карманы брюк, − и этим надо воспользоваться.       И тут они снова засмеялись. Вдвоем и в унисон, опуская напряжение и вновь возвращая былую легкость. Санзу кивнул в сторону ванной комнаты, а сам развернулся на пятках, тут же направляясь в сторону кухни.       Заходя в ванную комнату, девушка слышала веселую мелодию, которую мужчина фальшиво напевал себе под нос.

***

      Исикава сразу поняла, что что-то не так. По непривычной тишине, которая окутала всю квартиру. По тому, что Санзу не отозвался, когда девушка его позвала. По странному предчувствию, склизкой змеей обхватывающей ее шею.       Липкий страх коснулся своей лапой ее спины, и Йоко ощутила влажный след в области поясницы, потом на боку, на животе, пока это противное чувство не пометило ее собой полностью. Такое испытывала она не часто, но каждый раз был как первый – дыхание спирало, голова кружилась, тошнота подходила к горлу, а сердце то замирало, отказываясь качать кровь, то отбивало грудную клетку изнутри своим сумасшедшим ритмом.       Йоко не хотела ступать в гостиную. Ее взгляд зацепила входная дверь, и девушка даже подумала уйти – а вдруг все-таки Санзу просто ушел к себе в комнату.       А если нет? – ехидно кричал внутренний голос, и Исикава его проклинала, вновь возвращаясь на траекторию «ванная-гостиная».       Сначала Йоко не замечает ничего необычного – на столешнице стоит открытая бутылка вина, два наполненных бокала. Наверное, Санзу просто уснул на диване, пока ждал ее. Но, бросив взгляд на мебель, Исикава с грустью и зреющей в груди паникой не увидела никого.       Она сделала еще один осторожный шаг в сторону столешницы – может быть, мужчина прячется и просто хочет ее напугать? Но потом глаза обращают внимание на полупустой блистер из-под таблеток рядом с бутылкой вина. Мысль вертится в голове, но девушка упорно блокирует ее и не хочет понимать. И принимать тоже.       Только в ее сознание вдруг прокрадывается шуршание, копошение, исходящее из-за столешницы. Йоко откровенно боится, и тело под действием алкоголя еще сильнее начинает трясти.       Крепко сжав зубы и вцепившись мертвой хваткой в ткань платья, Исикава делает последний шаг и замирает. Всю ее приковывает к месту, замораживает в лед, и девушка в оцепенении не может даже слова сказать.       На полу, прямо на ее глазах в конвульсиях бьется Санзу, а Йоко сама с трудом делает вдох. Она не может отмереть, но мысли в голове в лихорадке носятся, больно бьют череп изнутри и пытаются найти верное решение, которое сможет спасти человека.       Да сделай уже хоть что-то! – орет девушка сама на себя и тут же кидается к Санзу.       Он бьется в агонии, его руки трясутся в такт ее, и Исикава теряется. Чуть ли не впервые в жизни по-настоящему паникует и забывает все, чему ее учили. Тело бьет крупная дрожь, и она уверена, что ведет себя ничуть не лучше мужчины.       Только она может и должна предпринять попытку спасти Санзу, и тут в голове мелькает мысль, за которую Исикава остервенело ухватывается.       Ее руки судорожно ощупывают карманы жилетки мужчины и ощущают то, что сможет помочь. Пальцы не слушаются, но Йоко упорно борется с плотной тканью и, наконец, вытаскивает свой телефон, который мужчина положил туда еще в клубе. Она чуть ли не рвет карман, и садится прямо на пол рядом с Санзу, набирая номер.       Только бы взял, только бы взял, − молилась Исикава, слушая противные гудки.       Они были слишком долгие, протяжные, нескончаемые.       Йоко нервно бросила взгляд на Санзу, который вдруг замер, и ее сердце остановилось вместе с ним. Она не могла сделать вдоха – просто открывала и закрывала рот, но воздух в легкие так и не попадал.       Для девушки прошла целая вечность, пока мужчина снова не дернулся и затрясся еще больше.       Только дыши, прошу тебя, только дыши, − Йоко убрала с его лица спутавшиеся волосы и прикрыла глаза. Его кожа была влажной и непривычно ледяной.       Нервы сдавали, гудки выводили из себя еще сильнее, и Исикава готова была взорваться прямо тут, но внезапно наступила тишина.       Она подумала, что абонент сбросил звонок и хотела оторвать телефон от уха, чтобы набрать снова или позвонить в скорую, но уловила тихое, тяжелое дыхание. Йоко всхлипнула одновременно с хриплым и бархатным голосом, сквозившим неподдельным удивлением:       − Исикава?       − Риндо…       Девушка облегченно выдохнула и только поняла, что почти не дышала все это время, а сейчас, когда жизненные процессы вернулись в норму, она ощутила влагу на своих щеках.       − Ты плачешь?       Хайтани звучал глухо, прерывисто – словно мужчина пробежал ни один десяток километров и умирает от усталости и физической нагрузки. Только вот он совсем не бегал.       Йоко не обращает внимание ни на что – на странность ситуации, на свой звонок в половину третьего ночи, на женские вздохи, доносящиеся из динамика телефона. Ей было откровенно плевать на все, кроме трясущегося тела у ее ног, и девушка быстро, запинаясь и прерываясь на частые-частые вздохи выпалила:       − Тут… Санзу… я не знаю, что делать… он… здесь… и мы…       И Риндо ни черта не понимает. Он все еще пытается отдышаться, откидывает от себя руки Эри, которая продолжает водить пальчиком по его плечу, и садится на кровати. Хайтани никогда не слышал такого голоса Исикавы, но знает, что это явный предвестник истерики, которая сейчас ничем не поможет.       И потому, приложив максимальные силы, попытался сделать голос более спокойным, ровным:       − Йоко, успокойся, слышишь? Что случилось? По порядку.       − Я ушла в ванную, а вернулась, и ему плохо… я не знаю…       − Ему – это кому?!       − Санзу!       Риндо чертыхается, не сдерживает ругани вслух и прижимает плечом телефон к уху. Он пытается взглядом найти одежду и, заметив брюки на кресле, тут же подрывается с кровати. Из динамиков доносятся всхлипы, душащие и его самого.       Какого хера она делает с Санзу?! – внутри он рвет и мечет, но голос все равно звучит нарочито расслабленно, медленно, словно и не происходит ничего:       − Спокойно вдохни и выдохни, − услышав судорожный вздох, он потянулся за рубашкой. − Я сейчас приеду, не вешай трубку.       Риндо, не застегивая пуговицы, выбежал в коридор. Он быстро осмотрел комод, полочку и, найдя ключи от машины, надел туфли. Мужчина забыл обо всем на свете и даже не заметил бы присутствие еще одного человека в стенах его квартиры, если бы не услышал усталое:       − Риндо, ты куда?       Хайтани кидает на Эри хмурый взгляд, а потом, ничего не отвечая, покидает стены квартиры, запирая дверь на замок. Так спокойней и надежней.       Десять ступенек остаются позади, и Риндо на улице. В динамике снова раздается тихий всхлип, потом копошение, и Хайтани спрашивает:       − У него пена изо рта идет?       Йоко в панике стреляет глазами на Санзу, и, не найдя никаких следов, шепчет:       − Нет, но он дергается…       − Переверни его набок.       Хайтани разблокировал машину и запрыгнул в нее, тут же переключая звонок на автомобиль.       Йоко тоже включила громкую связь, внимательно вслушиваясь в звуки с другой стороны. Это ее успокаивало. Дарило иллюзию, что Санзу не умрет прямо у ее ног, что Риндо успеет приехать.       Трясущимися руками девушка схватилась за плечо мужчины и осторожно потянула на себя. Пусть Санзу и был стройным, но все равно Исикава намного слабее, и перевернуть бьющееся в конвульсиях тело было в разы сложнее. Только вот Йоко не могла себе позволить сдаться. Не сейчас уж точно.       − Сделала.       Из динамиков раздалось приятное урчание двигателя, и сердце замедлило бешенный ритм. Казалось, Исикава чувствовала его биение в своей глотке, а сейчас оно позволило себе спуститься пониже.       Придерживая Санзу рукой, Йоко закрыла глаза, полностью сосредотачиваясь на звуках резвой дороги. Девушка провела пальцами по ледяной шее мужчины, находя его пульс.       Кровь замедляющимися толчками била в руку Исикавы, и слезы полились еще сильнее. Девушка особо не верила в небесные силы, но все равно молилась всем богам, каких знала.       − Я уже еду, слышишь?       И Исикава закивала. Быстро и отчаянно, как маленький ребенок, а потом, сдавленным и хриплым голосом прошептала:       − Слышу. Риндо…       − Я успею. Все будет хорошо, верь мне.       И Йоко понимает, что безоговорочно верит.

***

      Исикава часто встречала рассвет – на прошлой работе иногда приходилось не спать ночами, а с появлением новой Йоко чуть ли не каждый раз может встречать первые лучи солнца. Будь то дорога домой или уже в квартире, перед окном на кухне или в своей комнате.       С пятого этажа ее многоквартирного дома вид открывался красивый – не низко и не высоко, в самый раз. Исикаве удавалось видеть светлеющее небо, а потом прорезающие синеву лучи солнца. Видимость немного закрывали другие дома, и Йоко додумывала, что там может быть.       И сейчас, стоя у панорамного окна в квартире Санзу, на последнем этаже высотки, девушка буквально ощущала, как дыхание спирает. Кондиционер приятно охлаждал горящую кожу лица и рук, а ничем не скрытый обзор рассвета вдохновлял Йоко.       Она снова ощутила себя маленькой девочкой, вышедшей на большую сцену впервые в жизни. Крошечные пуанты, торчащая во все стороны розовая пачка и нежный, приятный на ощупь купальник. Тогда у маленькой Йоко сердце билось в груди быстро-быстро, отбивая ритм играющей музыки.       Сейчас ее окружала гробовая тишина, но ее сердце все равно работало в скором режиме, наполняло тело энергией, а глаза – она чувствовала – горели детским восторгом. Исикава бы и продолжила так стоять около окна, погруженная в тишину и свои вялые мысли, если бы не уловила едва слышимые шаги за спиной.       Йоко резко оборачивается и сталкивается взглядом с амарантовыми глазами, смотрящими на нее слишком пристально. Риндо не подходит близко к ней, стоит чуть ли не у самой стены и вытирает руки полотенцем.       Ее взгляд быстро скользит по мужчине, и Исикава отмечает, что сейчас он выглядит куда презентабельней, чем по приезду сюда пару часов назад. Белая рубашка была полу расстегнута, не заправлена в брюки, волосы взъерошены, а глаза горели диким блеском. Пусть Риндо и старался держать себя спокойно, но нет-нет, и кидал мимолетом взгляд на девушку.       Он не хотел откачивать еще и ее, но Йоко быстро ушла из гостиной в ванную комнату, когда Хайтани сказал, что помощи не потребуется. Обычно он справляется один, и каждое действие выполняется на автопилоте – донести Санзу до его комнаты, взять капельницу, вставить катетер в вену и пустить прочищающий микс в кровь.       Исикава под боком только мешалась бы. Да, она старалась часто не всхлипывать и дышала через раз, но Риндо все равно беспокоился. За Санзу он даже не думал переживать, но вот девушка, прижавшая кулачки к груди и смотрящая на него затравленным, испуганным взглядом, внушала настоящее волнение.       Хайтани один раз показалось, что она упала в обморок в ванной, но потом из-за двери раздался ее сдавленный писк, тихая ругань, и Риндо вновь вернулся к Санзу. Мужчина даже упустил момент, когда Исикава перешла из ванной комнаты в гостиную, и заметил ее фигуру, стоящую у окна.       В свете рассветного солнца девушка сияла, ее бледная кожа отдавала золотым светом, и Риндо засмотрелся. Он замер чуть дольше необходимого, но не спешил себя одергивать, продолжая любоваться Йоко.       Девушка несколько минут стояла к нему спиной, пока, наконец, не повернулась. В ее глазах плавало спокойствие, и Хайтани выдохнул – истерики не предвидится. Они долго не нарушали тишину, просто глядя друг на друга. Пока Йоко первая не подала чуть охрипший голос, складывая руки перед собой в замок:       − Как он?       И Риндо услышал столько надежды. Даже если бы Санзу сдох у него на руках, он бы не смог сказать девушке правды.       Сейчас Йоко не скрывалась, не пряталась, не строила из себя какую-то другую личность, и Риндо тоже заразился ее искренностью. Ему захотелось просто быть собой. В этот момент. В эту минуту. А дальше – будь, что будет.       − Все нормально, жить будет.       Мужчина все-таки облокотился спиной о стену и, скатившись по ней, сел на пол. Ему понравилось смотреть снизу вверх на приближающуюся Исикаву – с этого ракурса она была еще красивее, хотя и с этим он мог поспорить. Она красива всегда, даже когда не прикладывает для этого усилий.       − Почему не сесть на диване?       Пальчики ног, обтянутые тонким телесным капроном, ткнули его в голень, и Риндо смог выдавить из себя улыбку… ее жалкое подобие.       − Потому что он близко к окну.       − И?       − А я боюсь высоты.       Правда так просто сорвалась с его губ, и Хайтани замер. Все тело напряглось моментально. Его слабость. Его уязвимое место, которым может воспользоваться кто угодно.       Он легко бросил эту фразу, совсем не подумав, что перед ним находится не Ран или Сора, а чужой человек. И опасность тут же замигала красными огнями в его черепной коробке, отдавая пульсацией в лобную часть головы.       − А я боюсь ездить на машине с малознакомыми людьми, − девушка пожала плечами, не придавая его слова совсем никакого значения, и опустилась рядом с ним. – Но все равно села к тебе в машину.       Риндо стало странно спокойно. Его чересчур перестраховывающееся сознание дало заднюю панике, и мужчина перевел взгляд на девушку рядом. Она расслабленно двигала мыском в так-то мелодии в голове и еле заметно кивала. Глаза больше не были затуманены пьяной дымкой, а смотрели трезво, прямо, но мягко… устало.       − Испугалась?       И Исикава мигом поняла, что речь вовсе не о езде в автомобиле с незнакомцами, а о ситуации, произошедшей несколько часов назад. Йоко было неприятно признавать правоту Хайтани, не хотелось выставлять себя трусихой или слабой, но потом вдруг стало все равно на предрассудки и мнения, положение и авторитет.       Она просто захотела побыть маленькой девочкой, как давно-давно, в детстве. И потому Йоко, чуть подумав, медленно кивнула, словно неуверенно, а потом еще раз – резче.       − Наверное, надо позвонить в скорую…       − Не стоит.       Сказал, как отрезал, но Исикава все равно уперто возразила:       − У него был передоз.       − У него опять был передоз, − Риндо закатил глаза и фыркнул. – Стабильно два раза в месяц я занимаюсь тем, что откачиваю Санзу. Поэтому никакой скорой.       − И откуда у тебя такие навыки в медицинском деле?       − Я полон сюрпризов.       На его лице засияла ехидная ухмылка, а Йоко вспыхнула. Только горела изнутри она недолго, потому что в голову закралась мысль, которая витала несколько часов раннее – когда она танцевала с Санзу в этой гостиной. Сперва она была еле уловимая, а тут вдруг резко высветилась в голове, занимая центральное место.       До Исикавы вдруг дошло, откуда она знает Санзу. И ей стало так легко и весело, что захотелось громко прокричать «Эврика!» − вопрос, который мучал ее ни один день, наконец, пропал сам собой.       В первые дни работы Исикава пролистывали бумаги и видела фотографии, имена и фамилии участников преступной группировки «Бонтен». Девушка четко запомнила, что никогда бы в своей жизни не захотела столкнуться с Раном Хайтани, а еще ей было забавно смотреть в хитрые глаза Коконоя Хаджиме и интересно узнать, что случилось с Какуче Хитто.       Но вот Санзу она особо не запомнила, потому что ее отвлек Тору, приглашая пойти на обед вместе со всем персоналом. Йоко помнила, как брала листочек с информацией о нем, как собиралась пробежаться глазами по тексту и хорошенько подумать, но тут зашел парень, и она отложила все в сторону.       Конечно, Исикава поняла, где еще она видела Санзу Харучие, но эту мысль она настойчиво отогнала. Не сейчас.       И Хайтани словно читает ее по выражению лица и своим прямым вопросом загоняет девушку в тупик:       − Что у тебя с Санзу?       Риндо ловит ее замешательство и понимает, как прозвучал его вопрос. Возможно, немного резко… ладно, слишком резко. Как будто родители с гиперопекой спрашивают у дочери, где она была всю ночь.       − А что?       Йоко ожидаемо ерепенится, выпускает иголки и даже отодвигается от Риндо, складывая руки на груди. Ей неприятно слышать укор в его голосе, а оправдываться Исикава точно не будет. Думает, что они спали – пусть. Они друг другу никто, и девушка не будет ничего объяснять.       − Поверь, тебе оно не нужно…       Риндо миролюбиво приподнимает руку и хочет накрыть ладонь Йоко, но та не дает – дергается и отстраняется. Пусть она и не сдвинулась ни на миллиметр, Хайтани ощутил как между ними снова выросла пропасть.       − Я сама решу.       − Ну, да. Ты же взрослая девочка.       Он вспыхивает так же быстро, как и она. Мужчину бесит ее тон, бесит ее холодность и резкая отчужденность, и потому Риндо режет без ножа – использует лишь слова:       − Сначала трешься с Ятудзи, потом прыгаешь в койку Санзу, и даже со мной умудряешься облобызаться на работе…       И он снова улавливает движение ее руки. Хайтани знает, что сделал ей неприятно, больно, и Исикава тоже хочет сделать больно ему – хотя бы физически. Девушка замахивается, чтобы снова дать пощечину, но Риндо перехватывает запястье и притягивает ее к себе.       Если бы Йоко была в более вменяемом состоянии, она бы непременно отодвинулась от мужчины, вырвалась из объятий и покинула столь компрометирующее положение – Хайтани притянул к себе ее близко-близко, ее свободная рука легла к нему на бедро, и пальцы крепко сжали темную ткань брюк.       Их горячее и обрывистое дыхание смешивалось, и потому Исикава даже не повысила голоса, нарочито медленно протягивая слова, словно старалась тем самым вогнать яд в кровь Риндо как можно скорее:       − А сам-то не лучше – сначала целуешь меня, а потом спишь с другой. Кстати, прости, что вырвала тебя прямо из постели…       Она ждала, что Хайтани ее отпустит, когда услышит слова и поймет весь идиотизм ситуации, но Риндо пропустил последнюю часть мимо ушей, переводя начало фразы на свой язык.       Мужчина чуть сильнее сжал ее запястье, все еще удерживая себя в руках и контролируя силу. Он почти навалился на нее, когда зло зашипел прямо в ее приоткрытые губы:       − Ты все-таки с ним трахалась?       И в устрашении недобро сверкнул глазами. Любая на месте Исикавы уже давно бы струсила, сжалась и начала что-то бессвязно лепетать, или выразила крайнее негодование на такое оскорбление. Но Риндо не забыл, что перед ним сидит Йоко, и тут же получает не менее гневный ответ:       − Не твое дело!       Хайтани знает, что дальше они поругаются. Опять. Но он жутко устал, как и Йоко, и сейчас ими двумя движет вселенская усталость и смятение.       Мужчина мог бы с легкостью заткнуть ее поцелуем, как делал это уже однажды, но вдруг понял, что так нельзя. Не в этой ситуации точно. И потому поступил так, как посчитал нужным – резко освободил ее запястье из своего хвата и, пока девушка не успела опомниться, утащил в объятия.       Йоко действительно не осознавала, что происходит. Она тупо моргала, смотря на пустую стену, в то время как руки крепко прижимали ее к сильному телу. По венам вновь потек сладкий мед, и стало так легко и тяжело одновременно – Исикава ощутила, насколько была напряжена, а в надежных объятиях, дарящих защиту, она смогла опустить весь груз со своих плеч.       Риндо ощутил, что девушка расслабилась, почувствовал, как замедлилось ее скорое сердцебиение и позволил себе маленькую вольность –запустил одну руку ей в волосы, останавливаясь на затылке и медленно, ласково поглаживая пряди, а вторую уложил на поясницу, притягивая к себе. Его теплые ладони ярко контрастировали с холодом ее одежды, и Хайтани принялся водить рукой по кругу в попытке согреть.       Он думал, что Исикава ему не ответит, но девушка в противостояние его мыслям обвила его ручками, зарываясь носом в изгиб шеи. Девушка с жадностью вдохнула древесный, лесной аромат и прикрыла глаза. От облегчения она улыбнулась, и мужчина ощутил эту улыбку кожей, так же умиротворенно выдыхая.       Они бы могли просидеть так очень долго. Возможно, Йоко даже была бы не против уснуть на его плече, но Риндо не дал – мужчина мягко отстранился и встал, а потом, не долго думая, подхватил Исикаву на руки. Девушка ойкнула от неожиданности и крепко вцепилась рукой в плечо Хайтани, на что получила лишь тихий бархатный смех.       Риндо покрепче прижал к себе Йоко, пряча ухмылку в ее волосах, и уверенно зашагал к дивану. Она ощущалась в его руках так правильно, так подходяще, как давно потерянный паззл в его жизни. Ему не хотелось опускать ее, не хотелось снова терять приятную тяжесть ее тела в своих руках, но так надо.       Девушка сама нехотя расцепляет кольцо рук, когда оказывается на диване, но хватается за рубашку мужчины, не позволяя ему уйти от нее. Только Риндо и не собирался вовсе – он потянулся за приготовленным заранее пледом и заботливо укрыл Йоко.       Наверное, Хайтани в последнее время проявлял столько заботы только к Сатоши или Соре, но и это не пойдет ни в какое сравнение с тем, что он ощущал сейчас. Трепет. Приятный, подростковый трепет. Давно забытые чувства, похороненные под толстым слоев пыли заброшки и большим количеством алой крови на руках.       Сейчас он словно вновь стал тем шестнадцатилетним пареньком, который хочет ухаживать, совершать необдуманные поступки и сворачивать горы ради одной единственной девушки. И видя добрую, искреннюю улыбку в ответ, Риндо совсем не переживает по поводу своих стремлений. Его не заботит ничто и никто, кроме девушки, лежащей на диване перед ним.       − Поспи, − Хайтани ласково проводит по мягким, темным волосам, а потом наклоняется и оставляет легкий поцелуй на виске. – Ты устала.       − Ты тоже, − сонно возражает Исикава и хочет потянуть мужчину к себе, но он непреклонен. – Риндо…       − Я и не такие ночи вывозил, работая потом весь день без передыха.       Хайтани опустился прямо на пол перед диваном и, упираясь локтями в мягкую оббивку, запустил руку в пушистые волосы, которые с недавних пор не давали ему покоя. Риндо хотел их гладить, пропускать сквозь пальцы, вдыхать аромат моря, который исходил от них намного ярче.       И от этих ласок глаза девушки налились свинцом. Йоко понимала, что еще минута максимум, и она провалится в крепкий сон, и потому лениво, еле шевеля языком, но все равно с улыбкой прошептала:       − А ты все равно приблизился к окну.       Она лежала с закрытыми глазами и не могла увидеть, как губы Риндо растянулись в улыбке. Исикава не видела, но была уверена, что именно это и произошло.       И лишь когда Хайтани удостоверился, что Йоко точно уснула, наклонился к ней и прошептал в висок, оставляя после этого осторожный поцелуй:       − С тобой почему-то не страшно.