Четыре слабости Деймона Таргариена

      Деймон часто возвращается на Ступени во сне. На них он по-прежнему молод, охоч до хорошей драки и не выпускает из рук Тёмную Сестру даже ночью. Кошмары раз за разом заводят принца в гущу сражения, где он в одиночку направляется к врагу, где он готовится умереть. Деймону кажется, что он помнит лица убитых им людей. И эти лица преследуют его целое десятилетие.       Во снах он убивает с особой жестокостью, и это заставляет принца ощущать болезненное удовлетворение.       Выверенный удар отсекает противнику часть бедра, кровь окрашивает меч, руки и землю. Кровь горячая, и даже во сне Деймон ощущает её жар. Следующий удар пронзает чужое сердце, в этот раз крови совсем немного и она лишь льётся тонкой струйкой изо рта поверженного. Ещё один замах — и на земле оказывается отрубленная рука. Деймон не целится, это почти везение. От нечеловеческого вопля закладывает уши. Взгляд, наполненный болью предсмертной муки, отпечатывается у Деймона где-то на подкорке. Этого беднягу он кромсает в каждом из кошмаров. Раз за разом лишает его руки, обрекая на долгую и мучительную погибель.       Где-то вдалеке ревёт дракон Лейнора Велариона — красавец Морской Дым. Поле брани заполняется визгами, а в нос проникает знакомый запах горелой плоти. Пылающие противники катаются по земле, бросаются врассыпную, скидывают накаляющиеся доспехи, тут же получая смертельные удары сверху. Дракон разворачивается, и Деймон слышит привычное: «Дракарис». Голос Лейнора отчего-то напоминает крик Визериса.       Переступая через трупы, принц рвётся вглубь сражения, к своей цели. Деймон отражает атаку за атакой, но силы отчаянно покидают его. Злость на брата, питающая его решимость, гаснет. Ненавидеть семью долго он попросту не умеет. Побережье усеяно кусками человеческой плоти, в таком виде своих от чужих не отличить. Морской Дым ревёт ещё яростнее, опускается ближе, и Деймону кажется, что чешуйчатое крыло касается его головы. На деле дракон лишь пролетает над ним, разбивая вражеские ряды. Деймон поднимает голову и вместо сына лорда Приливов вдруг видит в седле брата. Визерис напоминает дряхлый живой труп с впалыми щеками и пустыми глазницами, и он направляет дракона прямиком в сторону порочного принца.       — Ты обесчестил мою дочь, Деймон, за это ты умрёшь прямо здесь!       — Не я обесчестил твою дочь, Визерис!       Король об этом не знает, и в кошмаре Деймона хочет восстановить справедливость, карая изменника.       — Не смей оправдываться, трус. Проси прощения, немедленно!       — Мне не за что просить прощения. Я люблю эту девчонку и женюсь на ней!       — Не бывать этому, — рычит Визерис и брызжет слюной, точно дикий кабан.       Деймон не чувствует себя виноватым. Он и впрямь собирается жениться на Рейнире, но для этого надо пережить драконье пламя. Деймон вспоминает известную байку королевства — будто Таргариены не горят. Затем перед глазами всплывает Лейна. Её обгоревший труп он нёс в замок лично. Таргариен внутри его второй жены погиб так же бесславно, как и она сама.       Визерис снова направляет дракона.       — Дракарис! — хрипит король, а Морской Дым раскрывает громадную пасть, обнажая зубы.       Между командой и залпом проходит несколько мучительных секунд. А затем резкая боль пронзает принца, объятого драконьим пламенем. Визерис смеётся, намереваясь повторить приказ, а Деймон закрывает лицо руками, падает на землю и беззвучно рыдает от невыносимой боли.       В жизни схватка на Ступенях заканчивается совсем иначе. Но страхи и события прошлого смешиваются, заставляя Деймона снова и снова переживать жуткие события.       Принц просыпается резко. Во сне он вновь сгинул, но в этот раз не раздираемый врагами на сотни клочков окровавленной плоти. Визерис лично умертвляет непокорного родственника, карая его за честь дочери. Деймон не покидает Драконий Камень уже долгое время. Здесь множество забот требуют его вмешательства, а Рейнира и вовсе ждёт их первенца. Он не тоскует по брату, во всяком случае Деймону так кажется. Память, очевидно, считает иначе.       Гореть во сне ему приходится в первый раз.       Кошмар медленно отступает. Но в висках всё ещё стучит, а нос наполняет запах любимых благовоний жены, напрочь вытесняя почти осязаемый металлический привкус на языке.       В покоях тихо. Лунный свет проникает сквозь неплотно задёрнутый полог, заставляя белоснежную кожу Рейниры светиться. Полоска света скользит дальше, подсвечивая изумительный медальон, который он подарил ей однажды. Деймон разворачивается в сторону спящей супруги. Едва касается тёплой руки, которой Рейнира крепко сжимает край одеяла. Он знает, что и ей не снится ничего приятного. Эта стойкая женщина пережила уже достаточно многое, чтобы мучиться подобно ему. Но, в отличие от Деймона, Рейнира этого не заслуживает.       Кровать слегка скрипит от его неосторожной попытки встать. Веки Рейниры чуть дрожат, прежде чем она сама, простонав нечто невнятное, садится на подушках.       — Прости, я тебя разбудил.       Реплику мужа Рейнира игнорирует: она слишком хорошо его знает, чтобы распаляться на пустые любезности.       — Снова кошмары?       Девушка просыпается окончательно, подбирает полы ночнушки и перебрасывает одеяло в его сторону. Сонная и почти нагая, она выглядит слишком соблазнительно.       — Это неважно, — бросает почти шёпотом, увлекая жену во властный поцелуй.       Губы Рейниры, мягкие и податливые, раскрываются ему навстречу. Одной рукой мужчина забирается под ночную сорочку. После занятия любовью с женой спится гораздо лучше.       — Я всё-таки считаю, что тебе стоит пить тот отвар. — Рейнире не нравится делать вид, что она не слышит тревожных стонов и ночных пробуждений. Она не любит молчать. Но сила Деймона непререкаема. Ей остаётся лишь совершать слабые попытки.       Деймон нехотя отстраняется. Отвар, подготовленный мейстерами по приказу Рейниры, стоит на столике у окна каждую ночь. За всё это время ей не удаётся заставить мужа выпить его ни разу. Но принцесса не сдаётся. Возможно, сегодня лучший момент, чтобы попробовать эту дрянь.       — Если я его выпью, ты будешь спокойна?       — Более чем.       Ноги кажутся ватными, а всё вокруг плывёт перед глазами, когда Деймон резко одёргивает полог. Лунный свет становится невыносимо ярким и даже режет глаза. Кубок с вонючей дрянью на месте, и принц делает два больших глотка, осушая его содержимое.       — Ты обязана оценить, на какие жертвы я иду ради твоего спокойствия, дорогая жена, — оборачивается, чтобы посмотреть фирменным победоносным взглядом.       Рейниры на кровати нет. Деймон ощущает болезненный укол в области сердца, дёргается в сторону, прежде чем обмякнуть и рухнуть на пол. Со своего положения ему хорошо видно, как женская фигура обходит гарнитур, затем склоняется над его обездвиженным телом. Лицо Рейниры изменяется на глазах. Кожа синеет, глаза расширяются, и теперь кажется, что они вывалятся из глазниц прямо на Деймона. Прежде прекрасный рот кривится в зверином оскале, передние зубы становятся больше и острее.       — Я так давно ждала этого, — из груди девушки вырывается бульканье, сквозь которое он с трудом различает слова.       — За что? — Язык пока единственное, что Деймон может контролировать.       — Ты бросил меня! — хрипит чудовище, опускаясь совсем низко.       С губ того, что прежде было его женой, капает дымящаяся слюна. Больше говорить оно не намерено. Деймон ощущает зловонное дыхание из раскрытой пасти, слышит чавканье где-то над ухом и, прежде чем испытать неистовую боль, осознаёт: оно раздирает клыками часть его плеча.

***

      — Любовь моя, ты слышишь? — Деймон открывает глаза.       Рейнира сидит во главе стола с противоположной стороны и сжимает нож до того сильно, что костяшки её пальцев неестественно белеют.       — Что случилось?       — Ты задремал, отец, — мягко поясняет Бейла.       В зале горят свечи, на столе всё подготовлено к ужину. Перед ним — тарелка с печёной уткой. Здесь Джейс, Люк, Бейла, малыш Джоффри и, конечно, Рейнира.       Деймон бросает обеспокоенный взгляд в сторону супруги. С её прекрасным лицом всё в порядке, не считая налёта лёгкой обеспокоенности.       — Что бы я ещё хоть раз согласился на твоё предложение полетать ночью на драконах, — выдыхает принц, окончательно приходя в себя.       Собравшиеся за столом синхронно начинают смеяться.