Следом за огнями

Тихий противный звук, свидетельствующий о том, что сердце ещё бьётся, не позволял уснуть, и Таня молча смотрела на отца, пытаясь отыскать хотя бы капельку жизни в его глазах. Так продолжалось уже несколько недель – Леопольд улыбался, спокойно ел, даже один раз поднялся, потому что, как оказалось, рана была не слишком серьёзной, но Гроттер-младшая упорно не замечала этого и считала, что её отец умирает. Несколько раз к нему наведывался Бейбарсов, и тогда обычно спокойная Таня, перед тем, как вылететь из палаты, каждый раз пыталась как можно сильнее ударить Глеба по лицу – и каждый раз черноволосый недовольно пожимал плечами, косясь на хрупкую девушку, на мгновение прикасался кончиками пальцев к покрасневшей от удара щеке, отмахивался от неё и направлялся к Леопольду, на его извинения из-за поведения дочери отвечая каждый раз, что он давно уже к этому привык. Таня не могла понять, почему её родители хорошо относятся к Бейбарсову – а порой девушке казалось, что они были готовы едва ли не молиться на него, что само по себе было не слишком приятно для Гроттер. Она мечтала о подобии независимости, а ничего упорно не получалось, потому что только надо было что-то, и мама, и папа в один голос твердили "позвони Глебу", "попроси у Глеба", "скажи Глебу", "пусть Глеб придёт, он лучше знает", "ты бы так не злилась на Глеба", "вот посмотрим мы ещё на ваших с Глебом внуков"! Глеб, Глеб, Глеб… Везде, постоянно, бесконечно просто до отвращения. Врач, немолодой уже мужчина, зашёл в палату как-то слишком тихо, так, чтобы вообще никто не узнал о его приходе. Таню всегда злила эта привычка, она была уверена, что нормальные люди так не поступают не делают такие вот глупости с подкрадыванием. Впрочем, она не ругалась, потому что врач вытащил отца с того света. - Ну что же, - довольно заключил наконец-то он, - весьма неплохо. - Сергей Павлович, только не врите! – Гроттер почему-то никак не могла поверить в то, что с отцом всё в полном порядке. – Скажите, что делать дальше? Может быть, нужно что-то купить или… - Милочка, - усмехнулся врач, - вы слишком переживаете за своего отца. Это может плохо закончиться для вас, - он покачал головой, словно пытаясь пожурить дочь своего пациента. Берите пример с отца, он ведёт себя намного лучше! А что до его здоровья… Пулю мы извлекли, а вреда от неё практически не было, потому что попала она в ребро, не задев жизненно важные органы, рану зашили, пролечили… Завтра можете спокойно переезжать домой, только следите, чтобы ваш отец не перегружался особо, потому что это-то как раз будет для него вредно. А так – всё. Готовьтесь к выписке. Леопольд радостно улыбнулся. Он давно уже мечтал оказаться дома, потому что там, как ему казалось, помогали даже стены. В любом случае, не было совершенно никакого смысла оставаться в больнице, которая давно уже надоела мужчине и вызывала редкостное раздражение. Но Тане почему-то упорно казалось, что врачи просто пытаются выставить её отца из палаты, на которую всегда были желающие, и отправить его домой умирать. Девушка вообще никогда толком не доверяла врачам, а сейчас, когда весь мир резко превратился в сплошной набор врагов, стала верить им ещё меньше. - Вот и хорошо, - промолвил довольный Леопольд. – Танечка, позвони Глебу, пусть он поможет мне переехать домой. - Глебу? - Гроттер вспыхнула, вспоминая о том, как Бейбарсов увозил её от мёртвого, как она тогда думала, отца. Она до сих пор не поняла, зачем парень это сделал – хотя на самом деле это был единственно возможный вариант спасения, чтобы Таню ни в чём не обвинили. - Да, солнышко, - кивнул Леопольд. Складывалось такое впечатление, что он верил Бейбарсову куда больше, чем родной дочери и жене вместе взятым. Таню это всегда неимоверно раздражало, и сейчас она была готова попросту сбежать отсюда, чтобы не видеть никогда его – не отца, а Глеба, что вечно маячил перед глазами. - Я вызову такси! – возмущённо заявила Таня. Она терпеть не могла звонить Бейбарсову и просить его о чём-то – в основном это делала Софья, но сейчас женщина куда-то там поехала по важным делам, а значит, не могла связаться с Глебом – она отключила телефон. - Милочка, если у вашего друга есть авто, то зачем же трястись в этих дурацких такси? Они никогда не понимают, что человеку нужно, скажем, как-то особенно сесть или лечь, а ведут себя просто-таки отвратительно! – врач улыбнулся. – Поговорите с вашим другом и не занимайтесь ерундой. Таня вспыхнула и, покраснев, вылетела из комнаты. Она терпеть не могла, когда этот человек называл её милочкой, да и вообще разговаривал с таким пренебрежительным уважением, которое просто выводило из себя. Порой Тане больше всего на свете хотелось разорвать врача на мелкие части, но она сдерживала себя и продолжала мило улыбаться. Отмахнувшись от него, Гроттер вихрем вылетела из палаты, уверенно шагая по холодному кафельному полу, и даже не заметила, когда налетела на кого-то и вдруг оказалась в столь знакомых горячих руках Бейбарсова. - Привет, рыжая, - весело поздоровался тот, по привычке нагло целуя Таню, правда, в щёку, потому что больница всё-таки была не тем местом, в котором можно было спокойно и свободно общаться с девушкой. К счастью, Глеб это понимал. - Убери от меня свои лапы, - пригрозила Гроттер, но это не дало должного результата – Бейбарсов даже не шевельнулся для того, чтобы убрать руки, а продолжил обнимать её за талию. - Зачем? – удивился он. – Мне и так уютно. - А мне – нет! – воскликнула Таня, но всё же осталась стоять рядом с ним, то ли не решаясь спорить, то подумав, что так он отстанет от неё немного быстрее. Бейбарсов, впрочем, не отставал. – Папу нужно перевезти домой, так что не забудь приехать завтра к выписке. - Обязательно, - кивнул Бейбарсов. – Может быть, - он потянул Таню за собой, - что-нибудь ещё нужно, а, рыжая? - Не называй меня рыжей! – вскипела Гроттер. - Хорошо, малышка, - кивнул тут же Глеб, явно издеваясь над девушкой – она ещё более обиженно нахмурилась, потому что вообще терпеть не могла подобные обращения, которыми столь щедро сыпал Бейбарсов, и была готова убить его буквально за каждую "рыжую", "малышку" и "кису", как один раз посмел выразиться Глеб. Отношения у них явно не клеились, и Таня даже не пыталась их хотя бы немного поддерживать, решив, что нормально и так будет, безо всяких улыбок и мило скривленной физиономии. - Ну всё, задание получил, а теперь мне пора, - повела плечом Гроттер, а после направилась куда-то в сторону выхода из больницы, но была практически сразу же поймана за руку – Бейбарсов, в отличие от самой девушки, явно не собирался настолько быстро прерывать разговор, да и вообще, не особо пылал желанием отпускать её. Тане это, естественно, совершенно не нравилось, но на любые её возмущения никто внимания не обращал, и приходилось продолжать неуверенно и недовольно фыркать, отворачиваться и делать вид, что её здесь ровным счётом ничего не интересует, разве что возникает порой желание как можно сильнее врезать Бейбарсову и чуточку подправить ему, пожалуй, слишком ровный нос. - Если ты не уберёшь от меня руки, то я закричу. Людей здесь полно, и милицию обязательно вызовут, - недовольно сообщила Таня. – Так что, если что, то меня обязательно спасут, Бейбарсов! Можешь даже и не надеяться на то, что я буду отвечать тебе взаимностью, и… Глеб больше не стал слушать препирательства девушки, а попросту выволок её за собой во двор больницы. Сейчас было отчасти прохладно, поэтому больные, даже если могли, всё равно не спешили покидать уютные и тёплые палаты, да и их родственники не особо спешили, поэтому здесь можно было побыть в самом настоящем уединении. Таня недовольно нахмурилась. Ей всё это ох как не нравилось, да и вообще, возникало настойчивое желание послать Бейбарсова куда подальше, что она сделала вот уж несколько раз. - Нет, я не уйду, - упрямо покачал головой Глеб. - Я с тобой никуда не пойду, - Таня отвернулась. – Я тебя не люблю, и вообще, ты мне постепенно становишься просто отвратителен! – она хмыкнула настолько уверенно и настойчиво, что по этому поводу даже не возникло никаких сомнений. Может, вспомнить ещё и о Ваньке? Нет, пожалуй, не стоит. С Иваном у неё совершенно ничего не клеилось, и пусть девушка и заходила пару раз к нему раньше, потому что Ванька лежал в соседнем отделении, но после перестала и была уверена в том, что Валялкин даже не станет напоминать о себе. - Что, полюбила своего придурошного сержанта? – весело спросил Бейбарсов. – Не ври, рыжая, я всё равно не поверю! - Я вообще никого не полюбила, - строго ответила Таня. – И я просто уверена в том, что ты испоганишь мне всю жизнь! - Да неужели? – Бейбарсов скривился. – Больно надо. Завтра, пожалуй, всё же придётся увидеться – когда буду заглядывать к вам в гости, постарайся сбежать заранее, рыжая. И не будь такой дурой. Усмехнувшись, Глеб повернулся к Тане спиной и уверенно зашагал куда-то вперёд, пожалуй, направляясь к своему авто. Гроттер вдруг вспомнила, что он ещё и обещал Софье, что заберёт её из того места, в котором она сейчас находилась, и девушка недовольно повела плечами – за Бейбарсова были все в этой ситуации. Она оставалась одна. Гроттер показалось, что только что лопнула самая последняя струна их достаточно странных отношений – сначала, когда она была милой наивной дурочкой, всё было просто замечательно, и Глеб казался чем-то вроде великого спасителя. А сейчас, когда уже она стала намного сильнее, Бейбарсов продолжал оставаться точно таким же тираном, как и был раньше, а это мягко говоря раздражало… Впрочем, что поделать? Почему она постоянно настолько нагло отталкивает его? Зачем всё это надо, зачем она вообще продолжает страдать и мучается оттого, что происходит вокруг? Недовольно пожав плечами, девушка направилась по аллее в противоположную от Бейбарсова сторону, рассматривая буквально закрытое тучами небо и пытаясь отыскать место, где сейчас находилось солнце. На глаза попался куст роз – он привлекал своим запахом, и Таня, не сдержавшись, подошла поближе к прекрасным цветам. Бейбарсов частенько дарил ей эти самые цветы, только почему-то каждый раз розы у него были чёрные, как ночь, но зато красивые – один раз, ещё когда они были вроде бы как вместе, Глеб дурачился и даже пролил вишнёвый кисель на розу, оставляя мелкие капельки чего-то похожего на кровь. Таня тогда так хохотала… Обойдя куст, Гроттер вдруг замерла – ей показалось, что розы не все были такими алыми, как она на это рассчитывала. Присмотревшись, Таня вдруг заметила спрятанную далеко чёрную красавицу – у неё даже листья были другого цвета, что свидетельствовало о том, что роза совершенно не из этого куста. Гроттер внимательно разглядывала её, а после, оглянувшись, чтоб Глеб часом не появился непонятно откуда, потянула её на себя. Цветок с обрезанными шипами заставлял улыбаться – не кололся, - и Таня поддалась соблазну оставить его себе. Всё-таки, она даже не знает, где эта красота продаётся. Девушка почувствовала что-то липкое на руках и вдруг осознала, что эта роза тоже вся в том самом вишнёвом напитке, который мелкими капельками держится на лепестках, оставляя следы крови. Точно Глеб – он явно помнил о том, как тогда было весело и замечательно, как она совершенно не думала о том, что вообще-то Бейбарсов далеко не самый честный человек в этом свете. Мир вновь перевернулся с ног на голову. Может быть, это знак? Знак того, что это далеко не конец их отношений – такая глупая семейная ссора?