Следом за огнями

Таня смотрела внимательно сквозь окно автомобиля за тем, как останавливается совсем рядом Бейбарсов, как Марго выводит своих пленников и останавливается рядом с ними сама, и почувствовала, что сердце пропустило удар. После, оглянувшись, она вдруг увидела какой-то странный силуэт, мелькнувший где-то совсем рядом – коса. Таня была уверена в том, что смерть с косой пришёл. Гроттер не понимала, откуда появилась такая уверенность, но считала, что кого-то сегодня – либо Глеба, либо Марго, - должны убить. Таня злилась на Бейбарсова, но всё же желала ему только жизни. Арахнид же она попросту ненавидела. Злилась на Глеба Таня только потому, что он приказал ей сидеть в автомобиле – знать бы ещё зачем, - и рассматривать поле боя со стороны. Бейбарсов сжимал в руках тонкую папку, из которой высовывалась немного бумажка с чертежом – единственной копией, слишком точной, но немного испоганенной, которую Бейбарсов позволил себе сделать. Ритка довольно хмыкнула. - Ты сдаёшься? – весело спросила она. - Никогда, - отрицательно покачал головой Глеб. – Я только временно сдаю позиции, уступая их тебе. Бейбарсов, как всегда, казался слишком уверенным в каждом своём действии, чтобы Гроттер могла не сомневаться в том, что происходит вокруг. Она боялась. Боялась за всех – и за родителей, и за то, что сделает проклятая коса, и за Глеба, и за Гломова, к которому почти привыкла. Только не за Арахнид. Последняя вызывала такой приступ ненависти, что становилось просто тошно – казалось бы, Гроттер не могла даже заставить себя успокоиться и не сжимать руки в кулаки, чтобы только кровь выступала от следов ногтей. Это безумие. Это действительно таким безумием и было – Таня смотрела внимательно на то, как пошатывался отец, у которого всегда были немного слабые ноги и больное сердце, смотрела на уставшую, вымученную маму… Слезинка скатилась по лицу. Стало ещё хуже, и Гроттер невольно закусила губу, пытаясь не вскрикнуть от слишком сильной моральной боли – физическая казалась просто неощутимой по сравнению с тем, что она чувствовала морально. За что? За что вообще всё это происходило, почему она не может спокойно, мирно жить, никому не мешая, а должна в что-то впутываться? - Отдай ты уже им эти документы и забери моих родителей, - прошипела себе под нос Таня, отчаянно надеясь на то, что всё закончится хорошо. Глеб сказал, что как только работники Маргариты потеряют её, банда Арахнид и вовсе станет совершенно бесполезной – их можно будет перестрелять так же просто, как и попасть в мишень в тире для опытного стрелка. Это было отчасти странно, но Таня всё равно старалась реагировать как можно спокойнее на каждое заявление Бейбарсова, а не бросаться выцарапывать ему глаза после каждого неосторожного слова. Так будет правильно. Если он пообещал, что обязательно спасёт её родителей, то он всё-таки обязательно спасёт их, вот только не факт, что обоих и без особых потерь. - Давай папку, - строго промолвила Рита. - Да? Какие мы хитрые, - ухмыльнулся Бейбарсов. – Сначала отдавай Гроттеров, и тогда наконец-то получишь свои драгоценные чертежи, чокнутая представительница арахнидов. - Не издевайся, барсик, - весело хмыкнула Ритка, закусывая нижнюю губу. – Ты тоже когда-то поплатишься за всё то, что происходит вокруг. Она вновь покосилась на пистолет, который сжимала в руке – Арахнид надеялась на то, что сможет убить Бейбарсова с первого раза, потому что ей позволили зарядить пистолет исключительно одной пулей. Странно – она подвластная врачам. Те говорили, что больше не стоит, потому что дуэль тогда будет неправильной, и Марго, пусть и считая, что на самом деле в этом замешан Бейбарсов, согласилась на подобное заявление. Пусть будет так, как они себе думают. - Ну что же, начнём передачу, - Маргарита, подталкивая своих пленников, постепенно двинулась вперёд, внимательно глядя на Бейбарсова. Тот сначала практически не дрогнул даже, не сдвинулся с места, словно пытаясь продемонстрировать собственное пренебрежение и спокойствие, а после уверенно, большими шагами направился к Рите. У Тани сердце рухнуло вниз. Она внимательно смотрела за каждым движением, а после, вдруг переведя взгляд в сторону, увидела, что тень тоже оживилась. Смерть с косой пришла окончательно. Последняя битва этой войны уже официально началась, вот только глашатаи почему-то не объявляли о том, что оружие готово к использованию – Гроттер прижималась к стеклу автомобиля, сдерживая порыв выскочить оттуда и броситься к своим родителям, дабы спасти их. Наконец-то Маргарита получила папку, а Леопольд с Софьей сделали последний шаг, и Таня уже понадеялась на честность, но вдруг осознала, что этого не будет и не может быть. Не обращая внимания на то, что у женщины связаны руки, Бейбарсов резко дёрнул её за плечо, отталкивая куда-то к автомобилю – Таня даже не поняла, куда пропала мама, но после отметила практически незаметное движение Гломова. Софья была спасена. С Леопольдом так не получилось – он немного припозднился и почему-то оглянулся, всматриваясь в тёмные глаза Марго и словно пытаясь услышать от неё хотя бы какой-то вразумительный ответ на его немые вопросы. Всё происходило словно в замедленной сьёмке. Таня смотрела на то, как вскидывает пистолет Маргарита – Бейбарсов усмехнулся, поднимая собственное оружие. Кто выстрелит первым? Таня никак не могла понять сначала, почему не стреляет кто-то другой – Гломов или ещё кто-то из охраны, - но после поняла, что им запретили. Это была последняя стычка тех, из которых должен выжить только один. Таня даже не поняла, что случилось – Марго практически нажала на курок, как за её спиной появился кто-то другой. Мелькнула коса, и Гроттер вдруг увидела за спиной у Арахнид какого-то молодого мужчину с тёмными волосами, достаточно высокого и со странным кулоном в виде бриллиантовой косы. Настоящая была у него в руке. Шито-Крыто рухнула на колени, постепенно прощаясь с жизнью – рука её дрогнула в сторону, и одновременно прозвучало сразу два выстрела. Бейбарсов. Сначала Таня внимательно смотрела на то, как пошатнулся смерть с косой – тот самый Ург, в которого почему-то стрелял Глеб – прямо в голову, так, чтобы тот уж точно не мог выжить. Ург упал, напоровшись на собственную косу – и Таня сначала обрадовалась тому, что всё закончилось нормально, а после услышала крик раненной птицы. Мама. Леопольд лежал на спине. Его светлый пиджак был грязен, но в нём можно было увидеть маленькую дырочку и несколько капель крови. Попала. Маргарита попала. Таня потянула за ручку двери автомобиля, но та не поддавалась. Она кричала, пыталась вырваться, стучала по стеклу, пока Гломов наконец-то не выпустил её, а после рванулась к отцу. - Папочка! – Таня, казалось бы, была готова сейчас отдать за него всю свою жизнь, лишь бы только Леопольд был жив, лишь бы только с ним ничего не случилось. Отец даже не захрипел, хотя вроде бы дышал. - Убийца! – рванулась Таня к Арахнид, словно та, уже мёртвая, могла причинить её семье хотя бы какой-то вред. Бейбарсов вовремя схватил Гроттер за руку, не позволяя ей сделать и лишний шаг, а после притяну к себе, но Таня слишком отчаянно вырывалась. Она даже не заметила, когда оставила длинную кровавую царапину на щеке у Бейбарсова, лишь просто пыталась дёрнуться ещё один раз и наконец-то добраться до Марго, уже мёртвой, но такой опасной. - Пусти! – кричала девушка. Софья, руки которой уже освободили, сидела на земле, сжимая руку мужа – наверное, нужно вызвать скорую. - Алло. Огнестрельное, - Гроттер слышала слова словно как через пелену. Она не видела смысла. - Папа! – Таня в приступе истерики вновь рванулась к отцу, но Глеб вновь удержал её, не позволяя сделать и шагу. - Тише, - прикрикнул он. – Тише, Гроттер… Да прекрати ты вырываться! Гроттер помнила, как её поволочили к автомобилю, как открывали дверь, заталкивая её внутрь – она сопротивлялась, словно бешеная кошка, царапалась, пыталась пнуть Бейбарсова ногой, но всё же никак не могла успокоиться и смириться с положением. И вырваться тоже не могла. Таня помнила, как за нею закрылась дверь, а после кто-то сел за руль, и автомобиль тронулся с места. От папы. Его бросили! Бросили умирать прямо здесь! Таня не слышала ни единого слова, что говорили ей, буквально не могла услышать, чувствуя, как негодование разрывает её изнутри. - Папа! – кричала она. – Папа! Но могла лишь бессильно царапать стекло, чувствуя боль в пальцах. Тело отца становилось всё более далёким. Сознание медленно уплывало куда-то далеко, следом за отцом, и Гроттер даже не помнила, когда провалилась в небытие, лёжа на заднем сидении…