Я изо всех сил пытаюсь подобрать слова для этого письма. Я так много хочу сказать, но боюсь, письмо станет слишком длинным. Все мои чувства не уместить на этом крошечном клочке бумаги. Ничто в мире не сможет описать то, насколько опустошенным я себя чувствую с момента вашего возвращения в Суонсельм. Мы знаем друг друга совсем недолго, и некоторые посчитали бы нас незнакомцами. Но эти люди не могут ошибаться сильнее. Время, которое мы с вами провели, возможно, и было коротким, но я успел узнать о вас, о влиянии, которое вы оказываете на меня. Я чувствую себя неполноценным без вас. Мы не можем быть вместе сейчас, но моя любовь к вам останется. И она поможет мне найти выход из нашего затруднительного положения. Пытливые умы также хотят знать, сможете ли вы ответить на мою нежность взаимностью. Раньше мы не говорили о чувствах, и я не обижусь, если внутри вас одни сомнения. Я просто хочу, чтобы вы знали, что мое сердце болит от потери. Я продолжу писать, если вы того захотите. Если это единственная ниточка, которая может нас связать, то я приму то, что мне дано. Пусть отец считает, что я следую его приказам, но я не откажусь от вас. И я прошу вас также сохранить веру в нас.
Пока я не услышу вас вновь, Искренне и с любовью, Ваш Эдвард.
Легкая улыбка неподдельного счастья растянула губы Изабеллы, и она крепко прижала письмо к бешено колотящемуся сердцу. Она чувствовала его ритм всем своим телом. — О, Эдвард, — тихо вздохнула Изабелла, поспешив к туалетному столику. Слова великого герцога осчастливили ее, заставив написать ответ. Когда слова письма наконец удовлетворили мисс Синклер, она сложила бумагу, обвязав ее редкой и ценной бледно-розовой лентой. Это была лента матери. Цвет символизировал любовь Изабеллы к принцу, которому не разрешалось любить ее. Она хотела немедленно отправиться на поиски Рене, но не осмелилась выйти из комнаты с чем-то столь ценным в руках. Риск быть замеченной сестрами был слишком велик. У них могло возникнуть желание украсть письмо. А потому Изабелле пришлось подождать, пока Рене вернется за подносом. Ожидание было пыткой, но мисс Синклер была уверена, что ради Эдварда сможет вытерпеть почти все.***
Мой дорогой Эдвард,Если бы я только могла сказать, что возвращение в Суонсельм было похоже на возвращение домой… Но я поклялась, что ложь никогда не слетит с моих губ в вашем присутствии. Едва ли я считала это место домом раньше, но теперь, после знакомства с вами и вашей семьей, мне до боли ясно, что это совершенно не так. Суонсельм — золотая клетка, где счастье всегда достигается за счет других. Я скучаю по вашей компании, мне грустно, что у нас нет возможности узнать больше друг о друге. Я хочу узнать вас, Эдварда, а не Его Королевское Высочество. Я уже знаю вашу маску, а теперь хочу познакомиться с тем, кто скрывается под ней. Что заставляет вас улыбаться в самый дождливый день? Есть ли у вас любимая история или музыкальное произведение? Я прошу прощения, если это ужасно опрометчиво с моей стороны. Вы никогда не сможете оскорбить меня своими вопросами, я с радостью отвечу на каждый из них. И ответом на один из них будет, — да, я питаю к вам нежность. Если вы когда-нибудь усомнитесь в этом, надеюсь, мой подарок развеет ваши сомнения. Эта лента принадлежала моей матери и очень много значит для меня. Пожалуйста, никогда не прекращайте писать. Ваши слова — мое спасение.
Со всей любовью, Ваша Изабелла.
Эдвард осторожно погладил драгоценную ленту, как будто слишком резкое движение могло ее уничтожить. Изабелла яснее ясного выразила свои чувства через подарок, и сердце его воспарило. Женщина, на которой он хотел жениться, испытывала к нему такие же сильные чувства! Эдвард тут же пожалел, что мисс Синклер сейчас не стоит перед ним. Он так хотел поцеловать ее, сжать в объятиях. С того самого момента, как Изабелла вошла в кабинет герцога, тело Эдварда почувствовало физическое влечение. Он был бы лжецом, если бы утверждал, что к нему не приходят неуместные мысли. Принц, конечно, знал, что Изабелла не оценила бы подобные мысли, но остановить себя он уже не мог. Он представлял себе брачную ночь, которую хотел подарить Изабелле, хотя знал, что забегает далеко вперед. Решение их общей проблемы все еще ускользало от него. Единственным возможным вариантом было поговорить с отцом Джейкобом, епископом Элмстауна. Однако для этого Эдварду пришлось бы раскрыть свою личность деревне, ближайшей к замку Суонсельм. До герцога, несомненно, дошли бы слухи, что Его Королевское Высочество, принц Эдвард, великий герцог Спенсли, задавал вопросы о леди Кэтрин. Если бы только Изабелла могла поговорить с отцом… Но вряд ли герцог был бы с ней честен. Изабелла попала в точку, спросив о том, почему лорд Джеймс не рассказал ей о тайной свадьбе. Эдвард много думал об этом и пришел к выводу, что герцог узнал тайну лорда Джеймса и леди Кэтрин и убедился, что Изабелла никогда не выйдет из-под его контроля. С другой стороны, герцог ведь дал благословение на брак Изабеллы с предполагаемым маркизом. Значит ли это, что новая теория ошибочна? Эдвард выпрямился, когда его осенила внезапная мысль. Что, если герцог знал, что брак маркиза, пусть и без благородной родословной, и женщины, рожденной вне брака, никогда не будет одобрен королем? Ведь только государь мог окончательно решить судьбу предполагаемого брака знати. Герцог не мог этого не знать. Предложив Изабеллу, он гарантировал себе какую никакую победу. Кулак Эдварда обрушился на стол от досады, что он недооценил интеллект герцога. По какой-то причине герцог Суон боялся потерять контроль над Изабеллой. Теперь Эдвард должен был выяснить причины такого поведения. Принц вызвал лакея и приказал ему найти Лорана. Только одному человеку Эдвард мог доверить свои теории, и этим человеком был его слуга. Не только потому, что доверил ему свою жизнь, но и потому, что Лоран был капитаном на войне, которая чуть не унесла жизнь дедушки Эдварда. Если кто и знал о стратегии, то точно Лоран. — Вы звали меня, сэр, — сказал Лоран, войдя в комнату. — Лоран, я считаю, что герцог обманул меня, дав согласие на брак с мисс Синклер. — Но как, сэр? Эдвард начал расхаживать по комнате, стараясь разложить по полочкам мысли, крутившиеся в голове. — Мисс Синклер — единственная наследница графства Санфилд, верно? — Думаю, что это так, — согласился Лоран. — Леди Кэтрин была единственным ребенком в семье, и, насколько мне известно, других живых родственников у нее нет. — Но поскольку мисс Синклер родилась вне брака, она не может принять титул графини. — Не может. Есть правила, установленные против этого. Чтобы убедиться, что никто не станет претендовать на владение землями… Скорее всего, когда покойные граф и графиня узнали о безвременной кончине своей дочери и о ребенке, которого та родила, они составили завещание и условия, обязательные для выполнения. — Правильно, — Эдвард кивнул. — Верите ли вы в то, что я смогу достать эти заветы? Не пронюхал ли об этом герцог?..[прим. автора: Их письма заставляют мое сердце болеть. Но как вы можете видеть, эти двое не собираются сдаваться!]