Часть 1. Боль
— Пожалуйста, пожалуйста, — скулит Феликс, упираясь в крепкую грудь мужчины, который нависает над ним и резко двигается, входя практически до основания, — пожалуйста, остановись, умоляю. Мне так больно. Слезы стекают по его измученному лицу, на правой щеке красуется яркий отпечаток чужой ладони, у него практически не хватает сил, чтобы сопротивляться. Мужчина обхватывает двумя руками его шею и сильно сдавливает, от чего Феликс испуганно распахивает глаза и пытается вздохнуть. — Ну же, малыш, тебе же это так нравится, — грубые толчки не прекращаются и Феликс делает все, чтобы расслабиться и не навредить себе еще сильнее. Он понимает, что не сможет это остановить. Минуты кажутся часами, Феликс просто лежит и старается глубоко дышать, пока его телом пользуются, разрывая от боли. Горькие слезы пачкают прекрасное, еще такое юное лицо, он боится открыть глаза и посмотреть на человека, которого когда-то так сильно любил, но который стал монстром. В какой-то момент он чувствует, как что-то теплое заполняет его и он не может скрыть нотки радости в своем тихом вздохе. Все закончилось, он устало закрывает глаза. — Когда ты успел кончить? — грубоватый голос вырывает Феликса из своих спутанных мыслей. — Я не… Ему не дают договорить, сильный удар снова обжигает щеку и он распахивает глаза, потирая ладошкой место ушиба. — Разве я не говорил тебе смотреть на меня, когда я с тобой разговариваю? Если ты не кончил, тогда почему у тебя не стоит? — Потому что меня не возбуждает насилие, чёрт возьми, Ёнхун! — Феликс срывается, он понимает, что это небезопасно, но ничего не может с собой сделать, поэтому продолжает кричать, — меня не возбуждает боль, подчинение и удушение. Я просто хочу быть в безопасности. Феликс рыдает навзрыд, стараясь не смотреть на злое лицо напротив, он понимает, что ему достанется. — Вот значит как ты заговорил? То есть пользоваться моими деньгами тебе нравится! Бесплатно жить в моем доме и жрать мою еду тебе нравится! Ты — неблагодарный маленький ублюдок, — Ёнхун хватает его за волосы и подтаскивает ближе к себе. Феликс получает очередную пощечину. Удар такой сильный, что из носа брызгает кровь. — Я просил отпустить меня, — шепчет Феликс, — я не напрашивался на такую жизнь. Я просил, чтобы ты разрешил мне пойти работать, но ты запер меня тут. — Конечно, таким сладким щеночкам не место на работе, — ласково произносит Ёнхун и мягко гладит Феликса по волосам, — иди умойся и возвращайся в постель, пора спать. Феликс на негнущихся ногах бредет в душ, сперма неприятно стекает по его бедрам, ему хочется смыть с себя эту грязь. Он смотрит в свое отражение, склонившись над раковиной, и не узнает того жизнерадостного и счастливого Феликса, которым был еще год назад. Его лицо перепачкано кровью, глаза испуганные и потухшие, на щеках еще долго будут красоваться следы от ударов. Его трясет. Дрожащей рукой он открывает воду в душевой кабине и встает под теплые струи, которые нежно обволакивают его измученное тело. С Ёнхуном они познакомились полтора года назад в баре, где Феликс подрабатывал официантом. Все начиналось, как в романтических фильмах, которые так любил смотреть Феликс. Ёнхун был внимательным и ласковым, когда через неделю знакомства он позвал Феликса на свидание, тот даже не думал отказать. Ёнхун был старше на десять лет, он был опытным, управлял крупной фирмой и потрясающе выглядел. Двадцатилетний Феликс, который любил ласку, заботу и красоту в людях просто не мог устоять перед таким обаянием. Он купался во внимании мужчины, который заваливал его комплиментами, задаривал подарками и доводил до исступления своими ласками. Через два месяца Феликс переехал из своей маленькой съемной квартирки в двухэтажный особняк, уволился с работы по наставлению Ёнхуна и начал, наконец, заниматься собой. Феликс выкрасил волосы в пепельный блонд, о чем давно мечтал, и вернулся к занятиям танцами, на что давно не было ни сил ни денег. Все было прекрасно, немногочисленные друзья Феликса завидовали ему и мечтали о такой же жизни и сам Феликс не мог поверить, что такой неприглядный сирота как он, смог пристроить себя в такие надежные руки. Он купался в любви полгода, посещал светские мероприятия вместе с Ёнхуном, ездил с ним в разные страны мира по работе и был счастлив. Ему казалось, что о такой жизни можно только мечтать, а он заполучил все это в двадцать лет. Когда впервые Ёнхун поднял на него руку, все было в форме игры. Они развлекались в постели, и мужчина предложил что-то новое, Феликса это даже возбуждало. Сначала это были легкие шлепки по обнаженным ягодицам, потом безобидное связывание, Феликс относился к этому с юмором и совсем легким напряжением. Однажды Ёнхун наотмашь ударил его по щеке, когда был на пике наслаждения, и Феликс впервые испугался. Он долго плакал, а Ёнхун утешал его и вымаливал прощение, говорил, что не понимает, как это произошло, что больше никогда такого не допустит. Это произошло снова, спустя месяц, потом еще раз и еще. Феликс чувствовал себя униженным и ужасно подавленным, он просил больше так не делать, но это не прекращалось, пока не переросло из сексуальных утех в ежедневное рукоприкладство. Ёнхун бил Феликса по любой причине: за то, что в доме было неубрано, за то, что еда была недостаточно острой, за общение с друзьями и за ежедневные мольбы не делать ему больно. Феликс порывался уйти, но всякий раз получал только унижения и уродливые крики о том, что Ёнхун найдет его в любой точке планеты и тогда Феликс вряд ли останется в живых. Сексуальная жизнь превратилась в ад и мучение, он старался раньше засыпать или делать вид, что спит, когда Ёнхун возвращался с работы, но его не останавливало спящее тело Феликса. Он мог брать его насухую, мог кусать до мяса и стонать о том, как сильно любит. Тогда-то Феликс и разочаровался в любви. Ликс знал, что у него больше нет друзей и ему просто не к кому пойти. Сначала они с тревогой относились к тому, что Феликс перестал выходить на связь, но он успокаивал их и говорил, что все в порядке, он просто увлечен своими отношениями. А потом они и вовсе поругались, когда Джисон высказал от лица всех, что Феликс изменился и стал совсем другим человеком. Ликсу в тот день было плохо, он впервые напился до такой степени, что не мог стоять на ногах и придя в таком виде домой, был избит так сильно, что не вставал с кровати целую неделю. Феликс лежит, свернувшись клубочком, и смотрит в одну точку. Комната окутана ночным мраком и это должно успокаивать, но Ликс напряжен. Поперек талии его обнимают горячие и когда-то такие любимые руки, от этого хочется выть. Размеренное дыхание Ёнхуна дает немного спокойствия, Феликс знает, что проснется завтра и не обнаружит его рядом, потому что он уезжает в командировку на два дня. Раньше они всегда ездили вместе, потому что Ёнхун любил хвастаться своим красивым партнером на светских вечеринках, но в этот раз Феликс был не в форме, его лицо опухло от ударов, а руки были покрыты синими отметинами от цепких пальцев. Когда Ёнхун объявил, что едет один, Феликс не мог не возликовать внутри. Утро наступает внезапно, Феликс просыпается от острой боли во всем теле, ему больно лежать на спине, поясницу простреливает и хочется разрыдаться. Он знает, что теплая ванна всегда помогает, поэтому встает с кровати с легким кряхтением, он не помнит, когда в последний раз не испытывал боли. На прикроватной тумбе Феликс находит пластиковую карту и записку: «Развлекись, как следует, о деньгах не думай. Сходи на шоппинг, чтобы к моему приезду у тебя был обновленный гардероб, будешь устраивать мне показ мод. И только попробуй ослушаться» — Больной ублюдок, — бормочет Феликс и бредет в ванную комнату. Проведя все утренние ритуалы и позавтракав, он все же решает немного прогуляться и развеяться. Возможно, незапланированный шоппинг действительно его слегка отвлечет, потому что раньше он безумно любил наряжаться. Зайдя в гардеробную, Феликс выбирает свой сегодняшний наряд, он бездумно открывает дверки шкафов, но ничего не берет, просто смотрит. Еще пару лет назад он был бы счастлив такому количеству вещей, но сейчас это приносит только боль от осознания того, через что ему приходится проходить ради всего этого. Открыв последний шкаф он замечает кончик коробки, которая стоит на самой верхней полке, раньше ее там никогда не было, поэтому ему становится интересно. Он открывает ее и видит фотографии, ему становится еще волнительнее, поэтому он присаживается прямо на ковер. Сначала ему даже нравится, что он видит, это его фотографии с разных мероприятий, где он выглядит счастливым и спокойным. Совместные фотографии с Ёнхуном он быстро откладывает, нет желания на них смотреть. Изучая фотографии он не сразу замечает, что их содержимое меняется, и на Феликса смотрит уже другой юноша, не менее красивый, чем Феликс, кажется, что они даже чем-то похожи с его старой версией. Светлые пряди обрамляют привлекательное лицо, а пухлые губы делают его образ таким захватывающим. Феликс переворачивает фотографию и читает: «Хёнджин 2020г». Этой фотокарточке два года. Феликс продолжает просматривать фотографии и с каждым снимком ему становится неспокойно. Постепенно красивый и счастливый Хенджин превращается в измученного юношу с такими же синяками, как у самого Феликса, а потом Ликс доходит до середины стопки и в ужасе отшвыривает снимки, держа в руке только один. На нем Хенджин привязан к батарее, его явно заставили смотреть в кадр, но Феликсу кажется, что на него смотрит уже неживой человек. Хенджин весь в крови, его светлые волосы грязные и спутанные и он полностью обнажен. Дрожащей рукой Феликс переворачивает снимок и читает надпись, выведенную рукой Ёнхуна: «Сладкий Джини, за два часа до…» Как бы страшно ни было, Феликс понимает о чем речь. В тот день Хенджина не стало, на снимке запечатлены его последние часы. Стараясь спокойно дышать, он хаотично просматривает оставшиеся фотографии и на них запечатлены другие красивые мальчики, все они чем-то похожи и у каждого есть последняя фотография, кроме Феликса. Фотографии датируются разными годами, но с каждым мальчиком Ёнхун не был и двух лет, а значит и Феликсу остается недолго. У него никого нет, никто не кинется его искать, никто даже не поймет, что что-то случилось. Были ли другие парни такими же сиротами, как он сам? Наверное, да. Феликс осторожно складывает фотографии в коробку, ставит ее на место и на ватных ногах уходит прочь, схватив первую попавшуюся одежду. Он вряд ли вспомнит, как собирает самые необходимые вещи и документы в небольшой рюкзак и уносит ноги прочь из этого дома. Феликс понимает, что если Ёнхун найдет его, то убьет, но эта участь его все равно ожидает в ближайшем будущем, а так у него есть хоть крохотный шанс спастись. Он снимает все наличные с карты, покупает билет на автобус и уезжает в Пусан, где, как ему кажется, его будут искать в последнюю очередь. Автобус он выбирает потому, что там не требуют регистрации его паспортных данных, чтобы купить билет, а значит так ему проще затеряться. Спустя восемь долгих часов он оказывается в незнакомом городе и не глядя куда-то бредет.Часть 2. Страх
Феликс покупает новый телефон и снимает маленькую квартирку в людном районе, чтобы там было проще спрятаться, если за ним придут. Он выкрашивает волосы в темный цвет, делает несколько проколов в ушах и кардинально меняет стиль. Он покупает безразмерные черные худи, несколько пар черных джинсов, неброские кроссовки и несколько кепок, так его сложнее узнать. Каждый день он засыпает с тревогой и мучается от кошмаров, в которых его привязывают к батарее, избивают до полусмерти, насилуют, а потом убивают. Он просыпается и первым делом бежит к входной двери, чтобы посмотреть в глазок и только когда никого там не обнаруживает, спокойно выдыхает и старается отвлечься от ужасных мыслей. Каждый день он ждет, что позвонит его телефон и он услышит там безумный голос, которому без промедления сообщит свое местоположение и будет ожидать смерти. Феликс понимает, что нужно искать работу, денег ему хватит еще на два-три месяца, а потом придется чем-то платить за аренду и что-то есть. Ему страшно выходить на улицу, но деваться некуда. Вокруг много людей, Феликс осторожно рассматривает каждого проходящего мимо человека. В Пусане жарко, но он все равно надевает капюшон толстовки поверх черной кепки и пытается слиться с толпой. Он хочет снова пойти работать в общепит, потому что у него есть небольшой опыт, но приличные заведения обходит стороной, потому что там его могут легко найти. Бары он тоже не рассматривает, потому что под покровом ночи его проще всего подкараулить и схватить, поэтому он ищет маленькую забегаловку, в которой можно заработать столько, чтобы дожить до следующей зарплаты. И находит. Недалеко от дома он находит небольшое кафе, внутри уютно, но неприглядно, больше похоже на приличную столовую. В кафе частичное самообслуживание, но есть и официанты. На входной двери висит немного выцветшее объявление: «Требуется посудомойщик» и Феликс думает, что это то, что нужно. Работая на кухне ему не придется выходить к гостям, а значит так его будет сложнее найти. Он подходит к единственному официанту, которого видит. — Простите, с кем я могу поговорить по поводу работы посудомойщика? Парень напротив окидывает его оценивающим взглядом, а потом говорит следовать за ним. Они идут по узкому коридору, минуют кухню, несколько административных помещений и, наконец, останавливаются у двери. Официант стучится и, не дожидаясь ответа распахивает ее. — Чан, к тебе по поводу работы, сможешь принять человека? — Конечно, проходите. В кабинете уютно, Феликс мельком осматривается и обращает внимание на человека, который жестом показывает присесть на стул. Это молодой мужчина, Феликс думает, что их разница в возрасте не более пяти лет. Его блондинистые волосы беспорядочно вьются и смотрят в разные стороны, но это выглядит все равно достаточно прилично. Он одет в просторную черную футболку и на его лице играет добродушная улыбка. Феликс таким улыбкам больше не доверяет, но все равно садится напротив, дергаясь от звука закрывающейся двери. Они остаются в кабинете вдвоем. — Как вас зовут? — с такой же легкой улыбкой спрашивает Чан. — Ф… Хан Ёнбок, — Феликс называет свое корейское имя и фамилию бывшего друга, чтобы на всякий случай обезопасить себя. — Красивое имя, меня зовут Бан Чан и я хозяин этого заведения, — Чан складывает ладони и делает небольшой поклон в знак уважения, Феликс делает точно также и слегка расслабляется. — Так значит вам нужна работа, господин Хан? — Да, очень нужна, я готов выйти сегодня или завтра, — отвечает Феликс и почему-то опускает глаза в пол. — Нам действительно требуется официант, предыдущий уволился на днях из-за переезда, — пожимает плечами Чан и окидывает взглядом стол, беря в руки стопку бумаг, — вот договор. — Нет, я бы хотел пойти работать посудомойщиком, — Феликс резко вскидывает голову, — я видел у вас объявление на двери. — Да, но посудомойщик получает практически в два раза меньше, — удивляется Чан и внимательно смотрит на Феликса, — для работы официантом я не требую особый опыт, так что можете не волноваться. — Я все-таки хотел бы работать на кухне, — как-то слишком тихо отвечает Феликс и его ладони потеют, — сколько я буду получать посудомойщиком? Чан все еще удивленно смотрит и называет сумму. Феликс быстро делает подсчеты в уме и понимает, что этого будет хватать на аренду и какую-никакую еду, эта новость его радует. — А у вас можно работать неофициально? — интересуется Феликс, это еще сильнее обезопасит его, если никто не будет знать его настоящего имени и данных. Чан снова удивляется. — Вы несовершеннолетний, господин Хан? — О, нет, мне почти двадцать два, просто официальная зарплата требует выплату больших налогов, а я пока не могу позволить. Так что, можно? — Вообще-то мы работаем в белую, но если вам действительно необходимо, то я могу пойти на такую уступку. Хотя я все еще не понимаю, почему вы отказываетесь от работы официантом. Вы бы гораздо больше зарабатывали, смогли бы погашать налоги и у вас бы шел стаж. А за такие гроши, которые получает посудомойщик к нам не идут даже пенсионеры. У меня сейчас нет возможности много платить персоналу, моему заведению всего около года. — Ничего, такой зарплаты мне достаточно, господин Бан, спасибо, что сделаете для меня исключение. Когда я могу приступить к работе? — Думаю, что завтра. Сынмин и Чонин вам все покажут, с Чонином вы уже познакомились, он проводил вас ко мне. На кухне много работы, предупреждаю сразу, поэтому у вас есть время до завтра, чтобы подумать насчет должности официанта, потому что уже завтра придет несколько ребят на собеседование. — Спасибо, но я уже решил насчет должности, — отвечает Феликс, и Чан все еще неуверенно кивает. — Ну, как хотите. Господин Хан, вы не против перейти на менее формальное общение? Предлагаю общаться на «ты», я стараюсь с персоналом иметь более теплые отношения, чем в большинстве других заведений. Мы тут на одном уровне. И пожалуйста, называй меня просто Чан, хорошо? — Хорошо, Чан-хён, спасибо за возможность тут работать. Ну я пойду? — Да, тебя проводить? Или ты помнишь дорогу? — Помню, спасибо, — Феликс встает и снова уважительно кланяется. — Тогда завтра жду тебя в девять утра, — отвечает Чан и тоже совершает небольшой поклон.Часть 3. Осторожность
Утром Феликса встречает Чонин, они бегло знакомятся и он показывает кухню, туалет для персонала и комнату отдыха. Немного позже к ним присоединяется второй молодой человек и представляется Сынмином. Как позже Феликс узнает, они двоюродные братья. Заведение открывается в десять утра, к этому времени Чан приходит на работу и переодевается в форму повара. — Чан-хён, так ты еще и шеф? — спрашивает Феликс, передавая ему нужную посуду. — Я начинал поваром, отучился на эту профессию, но сам редко готовлю. Главный шеф тут Минхо, ты с ним позже познакомишься, он немного приболел и я буду заменять его сегодня и завтра, чтобы кафе не простаивалось. Тебе тут все показали? Остались какие-то вопросы? — Нет, мне все понятно, у вас тут очень уютно, — Феликс робко улыбается и натягивает высокие резиновые перчатки. Рабочий день протекает быстро, на кухне слаженно работает Чан и второй повар по имени Чанбин, посетителей много, но не настолько, чтобы не было даже времени передохнуть. В обед они перебираются в комнату отдыха, чтобы поесть и оставляют Чанбина за главного. Общаться с Чаном оказывается легко, он настолько простой человек, что Феликс даже немного расслабляется, но все равно не теряет бдительность. Иногда он выглядывает в зал, чтобы окинуть посетителей беглым взглядом и убедиться, что не видит никого подозрительного, Чан в это время с интересом наблюдает за ним. Первый день проходит незаметно, но перед самым закрытием Феликс чувствует сильную усталость, он отвык от работы и его мышцы ноют. Чан замечает это. — Ёнбок, тебя подбросить до дома? — интересуется он, когда закрывает парадную дверь изнутри и выключает свет в главном зале, что сигнализирует окончание рабочего дня. — Нет, хён, я тут недалеко живу, но спасибо, что предложил, — Феликс улыбается искренне, чего давно с ним не случалось. Они выходят через заднюю дверь и Феликс осторожно осматривает переулок, убеждаясь, что никого подозрительного нет. Чан замечает эти его действия и слегка напрягается. — Тогда я провожу тебя, ты не против? Феликс некоторое время настороженно смотрит на него, но потом робко кивает в знак согласия. Они идут в комфортной тишине, на улице уже темно, но Феликс все равно набрасывает на голову капюшон, что не остается незамеченным. — Тебе не жарко в такой плотной одежде? — спрашивает Чан. Сам он одет в черную футболку и шорты чуть выше колена. — Нет, все в порядке, я наоборот всегда мерзну, — ответ Феликса не звучит убедительно, но Чан предпочитает не продолжать эту тему. Он все еще наблюдает за тем, как Феликс иногда оборачивается на легкий шорох или шугается пробегающих мимо людей, что-то тревожное закрадывается в сердце Чана и ему хочется спросить, чего так боится Ёнбок. — Ты давно переехал в Пусан? — спрашивает Чан, и Феликс бросает на него нечитаемый взгляд. — Как ты узнал? — У тебя сеульский диалект и выглядишь ты как парень из столицы, — пожимает плечами Чан и заинтересованно смотрит на него. — Недавно, может быть неделю назад, — Феликс не хочет врать о такой мелочи. — Обычно все хотят в столицу, а ты наоборот. — Говоришь так, будто Пусан — какой-то сельский городишка, а не огромный мегаполис. — Ты прав, здесь действительно много народу, — неловко смеется Чан. — Мы пришли, — Феликс останавливается возле дома, находящегося в квартале от его жилья, он пока не хочет, чтобы Чан знал его точный адрес, — спасибо, что проводил, хён. — Не за что, это действительно очень близко от работы. Ты сегодня хорошо потрудился, но я вижу, как ты устал, так что беги. Чан прощается с Феликсом и уходит в обратном направлении. Завернув за угол он останавливается и чего-то ждет, через несколько минут он выглядывает на улицу, где только что попрощался с Ёнбоком и видит, как тот так и остался на том месте, опасливо посматривая по сторонам. Постояв так еще немного он быстрым шагом удаляется от того адреса и Чан тяжело вздыхает. Ёнбок не живет в этом доме и, по всей видимости, не хочет, чтобы Чан узнал его адрес. Волна беспокойства охватывает его и Чан не может понять, что натворил этот мальчишка, раз так пугается и шифруется. Легкое подозрение закрадывается в его голову о том, что и имя у парня не настоящее.Часть 4. Доверие
Феликс работает у Чана уже два месяца, ему исправно платят зарплату и подкармливают местной едой. Чан каждый день старается его провожать и всякий раз они останавливаются у дома, в котором он не живет и там прощаются. Когда Чан просится на чай, Феликс всякий раз отказывает и говорит, что очень устал. Чан не настаивает, хотя ему и хочется, чтобы Ёнбок, наконец, открылся ему и рассказал о себе правду. Они сближаются, потому что у них много общих интересов: музыка, танцы, спорт и кино, даже книги они читают похожие. Феликс становится немного более веселым, оказывается, что и чувство юмора у них одинаковое, он смешит Минхо и Чанбина в перерывах, и Чан старается чаще выходить из своего кабинета на кухню. Когда дела у кафе начинают идти чуть лучше, в первую очередь Чан повышает зарплату Феликсу, на что Сынмин и Чонин недовольно бубнят, но без злости. Все любят Феликса за его заботливый характер, задорный смех и чудесные веснушки, ему даже дают прозвище Солнечный мальчик, от которого Феликса всегда бросает в краску, особенно, если так называет его Чан. На третий месяц работы Феликс расслабляется практически полностью, он перестает опасливо озираться, не выглядывает постоянно в зал и иногда даже не набрасывает на голову капюшон, хоть и никогда не прощается со своими кепками, которые полностью закрывают козырьком его лицо. В один из вечеров, когда Чан провожает его и останавливается у фейкового дома, Феликс сообщает, что переехал чуть дальше и предлагает зайти на чай, Чан улыбается ярко и демонстрирует свои ямочки, довольно шагая рядом с Ликсом. Неужели Ёнбок стал ему доверять? Когда они заходят в маленькую квартирку, Феликс бежит заваривать чай и оставляет Чана в гостиной, она же спальня. Он с интересом осматривает комнату, в ней нет ничего примечательного, кажется, что Ёнбок приходит в нее просто спать, потому что она не кажется особо жилой. Его взгляд падает на карточку, лежащую на столе и он застывает, глядя на нее. — Вот твой чай, хён, — Ликс ставит перед ним чашку и выводит Чана из транса. — У тебя красивое имя, Феликс, — чуть более безразлично, чем есть на самом деле, произносит он и Феликс пугается, едва не снося кружку со стола. — Откуда ты… — Феликс теряет дар речи, так и не заканчивая предложение. — Твое удостоверение, — кивает Чан на карточку, — буквально лежит передо мной. Меня не особо волнует, что ты представился вторым именем, а не первым, наверное, ты его больше любишь, но вот почему ты придумал себе новую фамилию? Мне стоит опасаться того, что полиция нагрянет в наше заведение? Феликс долго молчит, так и оставаясь на прежнем месте, потом его немного отпускает и он садится напротив, сложив руки на коленях. — Нет, хён, полиция не придет. То есть, я имею в виду, что у меня нет проблем с полицией и прости, что соврал насчет фамилии. Я просто… я… — Феликс не находит подходящих слов. — От кого ты бежишь, Ликс? — неожиданно спрашивает Чан и заглядывает в глубокие карие глаза, которые слегка наливаются влагой. — Я не бегу, с чего ты взял, хён? — хриплым голосом спрашивает Феликс и отводит взгляд. — Ты представился чужой фамилией, попросил не оформлять тебя официально. Ты постоянно дергаешься, оглядываешься, смотришь по сторонам, высматриваешь гостей в зале, носишь безразмерные толстовки и надеваешь капюшон даже в жару. Я два месяца провожал тебя до дома, в котором ты не жил никогда, так от кого ты прячешься? — Ты знал это и все равно продолжал общаться? И ты даже не вышвырнул меня с работы, хотя думал, что за мной могла прийти полиция? — голос Феликса дрожит и по щеке скатывается первая слезинка, — почему? — Потому что ты не вызываешь впечатление опасного человека, ты напуган, да, но не опасен, — Чан встает со своего места и подходит к Феликсу, садясь перед ним на колени, он обхватывает руками его ладони и смотрит прямо в глаза, — я доверяю тебе и хочу защитить. Но нужно, чтобы ты тоже мне доверился, ты сможешь? — Феликс утвердительно кивает. — Чан, я… прости меня, за то, что врал, я просто так боюсь, — Феликс дрожит и сотрясается от слез, — я сбежал от своего бойфренда. Он очень влиятельный человек и он делал мне больно, он принуждал меня, насиловал и… — Феликс не может продолжить, горький и болезненный ком не дает ему говорить, слезы душат и он не может нормально дышать. Чан подносит его ладони к губам и мягко целует. — Ну-ну, тише, я с тобой, иди сюда, — Феликс сползает со стула и Чан сразу же заключает его в объятия. Они сидят на полу, Феликс рыдает так надрывно, что у Чана сердце сжимается. Он гладит его по волосам и шепчет, что все будет в порядке, что Феликс в безопасности. Чан слегка покачивает его, как маленького ребенка, но Феликс все никак не может остановиться. Кажется, он выплескивает всю свою боль, которая копилась все эти месяцы. Напряжение потихоньку отпускает его тело и он расслабляется, проливая слезы на надежное чаново плечо. — Ликси, я смогу тебя защитить. Ты веришь мне? Я не дам тебя в обиду, клянусь. — Если он придет за мной, т-ты просто… я… ты не сможешь, — Феликс путается в словах, ему не хватает воздуха. — Я обещаю, что не дам тебя в обиду, пожалуйста, верь мне, — надломлено произносит Чан и слегка отстраняет Феликса, чтобы заглянуть в его глаза, — ты сможешь это сделать? Я сделаю все, чтобы тебя защитить, если надо, я спрячу тебя так, что никто не найдет. Я тут, я рядом. Феликс шмыгает носом и смотрит Чану в глаза, такие теплые и уже родные. Он привык к Чану, он доверяет ему и действительно хочет верить, что находится в надежных руках. — Но почему? — неуверенно спрашивает Феликс. Чан робко целует его в уголок губ так, чтобы Феликс в любой момент мог отстраниться, но Феликс никуда не девается и только испуганным котенком смотрит на него с надеждой. Чан снова целует его, немного более уверенно, но без какого-то напора. Этот нежный поцелуй длится несколько долгих секунд, прежде чем Чан отстраняется и обхватывает лицо Феликса своими крупными ладонями. — Ты мне нравишься, Феликс, очень сильно. Ты позволишь мне быть рядом с тобой? — Да, пожалуйста. Феликс падает в его объятия и, наконец-то, чувствует себя в надежных руках.