Часть 5. Нежность
Феликс просыпается от слепящего солнца, он забыл занавесить штору и упрямые лучи пробираются сквозь тонкий тюль. Сегодня его законный выходной, он потягивается и издает блаженный утренний возглас. В последнее время он лучше спит, тревожные сны иногда настигают его, но не так часто, как раньше. Пять месяцев он находится в безопасности и понемногу отпускает свое прошлое, хотя это и сложно. Иногда воспоминания накатывают на него и перед глазами он видит измученное лицо Хенджина, парня, которого он даже никогда не знал. Интересно, хоть кто-нибудь пытался его искать? Или он был таким же ненужным, как сам Феликс? Сейчас Феликс не чувствует себя одиноко, у него есть Чан, который оберегает его и заботится, как и обещал несколько месяцев назад. У них приятные романтические отношения, больше похожие на подростковые, потому что дальше поцелуев дело не идет. Феликс постоянно пугается более настойчивых прикосновений и ждет, что Чан применит силу, но он только ласково целует в лоб, понимающе смотрит в карие глаза и крепко обнимает. Они часто так вместе ночуют, иногда Чан привозит его в свой дом и они смотрят фильмы или собирают Лего, которым оба увлечены, либо остаются у Ликса и мгновенно отключаются после долгого рабочего дня. Феликс так сильно любит проводить с ним время, но всякий раз боится, что Чану скоро надоест подобное опекунство и он прекратит эти недоотношения, но Чан продолжает быть рядом и говорить слова поддержки, которые внушают доверие и веру в светлое будущее. На работе все складывается тоже наилучшим образом, иногда Феликс даже подменяет Сынмина или Чонина и выходит к гостям, это все еще пугает его, но он знает, что в такие моменты Чан внимательно наблюдает за ним из кухни и всегда наготове. Феликс подружился с Минхо и иногда они с Чаном приглашают его к себе на ужин или на киновечер и тогда он беззлобно дразнит их, называя женатиками. Сегодня их с Чаном выходной не совпал, поэтому Феликс предпочел просто потюленить в теплой постели и если бы не яркое солнце, он бы все еще беззаботно сопел в подушку. Но момент упущен, поэтому он слегка разминает затекшее тело после сна и направляется в душ. Он пока не решил, как проведет этот день, но внутренний голос нашептывает просто остаться дома и ничего не делать. План отличный, поэтому он падает на мягкий диван и включает Нетфликс. Проходит около получаса, прежде чем он слышит осторожный стук в дверь и мгновенно напрягается всем телом. Когда стук повторяется, Феликс перестает дышать, ему хочется спрятаться, он опасливо смотрит на входную дверь и не может пошевелиться. На какое-то время стук стихает, но затем возвращается вновь и Феликса накрывает паника. Тошнота и ужас подступают к его горлу, а сердце начинает быстро биться, он даже не сразу замечает, что телефон вибрирует. Он не хочет смотреть на экран и видеть там чей-то незнакомый или совершенно конкретный номер, но также боится, что вибрацию могут услышать с другой стороны двери и тогда незваный гость точно поймет, что Феликс дома. Поэтому он тянется к телефону и смотрит на экран, его немного отпускает, когда высвечивается номер Чана, он снимает трубку и какое-то время молчит. — Доброе утро соня, как ты? — Чан, за дверью кто-то есть, мне страшно, что мне делать? — Феликс шепчет максимально тихо и на секунду по ту сторону повисает тишина. — Солнце, прости меня, я совсем не подумал, что это может тебя напугать. Это я стучу, ты можешь открыть? Феликс тихо встает с дивана и практически бесшумно подкрадывается к входной двери. В глазок он видит только встревоженного Чана, который раздосадованно смотрит на дверь и переминается с ноги на ногу. На лестничной клетке больше никого нет, и Феликс облегченно выдыхает, открывая дверь. Как только Чан оказывается в его квартире, он обнимает дрожащего Феликса и целует мокрое от слез лицо. — Боже мой, прости, прости меня. Я такой идиот, Ликси, я должен был предупредить. Я просто хотел сделать тебе сюрприз в день твоего рождения. Какой же я придурок, — Чан крепко обнимает хрупкого и такого беззащитного Феликса, его сердце разрывается от горьких слез и нервных всхлипов. Он допустил серьезную ошибку. — Я так испугался, — плачет Феликс, — я ду… я думал, что он нашел меня, Чани. Я думал, что это конец. — Маленький, я с тобой, я рядом. Пойдем в комнату, я тебе заварю чай и мы поговорим, хорошо? — Феликс только кивает. Чан ведет его за руку в комнату, сажает на диван и накидывает сверху свою толстовку. — Ликс, ты так сильно дрожишь, ты посидишь тут, пока я приготовлю чай? — Феликс утвердительно кивает и утыкается носом в теплую толстовку, от нее так приятно пахнет Чаном. Они сидят в тишине долгое время, Чан гладит Феликса по голове и старается не отпускать ни на минуту. Феликс уже успокоился, но все равно иногда судорожно вздыхает и Чан чувствует свою вину за то, что так сильно его напугал. Иногда он забывает о том, что Феликс страдает и боится прошлого, потому что Ликс никогда в подробностях не рассказывает, что же на самом деле случилось. Чан только знает, что Феликс сбежал от очень влиятельного человека, который удерживал его силой и до смерти пугал, но больше никаких подробностей. — Однажды он забыл ключи дома, — тихо шепчет Феликс, упираясь лбом в плечо Чана, — я был на втором этаже и слушал музыку в наушниках, конечно я не слышал, что он звонит в дверь. Звонок на телефон я тоже не сразу заметил, только когда случайно бросил взгляд на экран мобильного. Он стоял под дверью минут десять, пока пытался до меня дозвониться. — И что было потом? — напряженно спрашивает Чан, стискивая Феликса в еще более крепких объятиях. — Он сначала просто таскал меня за волосы, а потом вышвырнул за дверь. На улице зима, а на мне только легкая пижама, я был даже без носков. Я провел у двери примерно полчаса, стучал и просил меня впустить, там стояли охранники, но они даже ко мне не подошли. Когда я замерз так сильно, что не мог говорить или двигаться, они сообщили ему по рации и он открыл дверь. Он не помог мне, я просто заполз в холл и лежал там всю ночь, пока не пришел в себя. Утром он перешагнул через меня и ушел на работу, — Феликс уже не плачет, но его внутренности разъедают изнутри эти воспоминания, — я болел три недели, у меня была тяжелая форма пневмонии и обморожение. Тогда я просто хотел умереть, думаю, никто бы не расстроился, если бы я умер от охлаждения. — Мне так жаль, Феликс, так жаль… — шепчет Чан, он не знает, что ответить на такую ужасную историю и просто надеется, что Феликс поймет без слов то, как сильно Чан переживает и хочет, чтобы все наладилось. Он целует его щеки, лоб и нос, он хочет отдать всю свою заботу и тепло этому маленькому человеку. Проходит еще несколько долгих минут, Чану даже кажется, что Феликс уснул, настолько его тело расслаблено. — Так значит ты пришел поздравить меня с Днем рождения? — наконец подает он голос и уголки его губ весело поднимаются. — Да, солнышко, я принес тебе подарок. Если ты позволишь мне встать, я тебе его покажу, он в рюкзаке, — Чан кивает в сторону коридора. Феликс нехотя отстраняется и размыкает объятия, Чан в несколько шагов доходит до рюкзака и достаёт маленькую квадратную коробочку. Все это время Ликс с любопытством смотрит на все его передвижения и успокаивается только когда Чан снова оказывается рядом и протягивает подарок. В черной бархатистой коробочке Феликс обнаруживает серебряную подвеску, она красиво смотрится в его руках, и Чан помогает ее застегнуть на тонкой шее. — Так красиво, — Феликс гладит ее пальцами, — спасибо. — Не за что, Ликс, — Чан целует его в кончик носа и расплывается в теплой улыбке, — я должен предупредить, что внутри маячок для отслеживания. Я не буду за тобой следить все время, не волнуйся, это на всякий случай, ты не против? — О, вау… я не против, но откуда у тебя это? Мне кажется, такие вещи не продают на каждом углу, — Феликс смеется и забавно морщит нос. — Мой хороший друг работает в специальном отделе полиции, он дал мне этот прибор. Я хочу, чтобы ты всегда чувствовал себя в безопасности и знал, что я присматриваю за тобой, даже когда мы не вместе. Но я не хочу быть повернутым сталкером и если ты против и тебе некомфортно, мы достанем его из подвески и это будет просто ювелирное украшение. — Нет, Чани, все в порядке, мне льстит твоя забота и я не считаю тебя сталкером, так я действительно буду чувствовать себя защищенным, спасибо, — Феликс тянется, чтобы поцеловать его, и крепко обвить руки вокруг шеи. Ему комфортно, — давай закажем много вредной еды и просто будем смотреть мультики весь день? — Конечно, солнышко. Что ты хочешь посмотреть?Часть 6. Любовь
— Я тебе еще не надоел за эти полгода? — неожиданно спрашивает Феликс. Они собирают Лего огромного Хогвартса дома у Чана. — И почему ты должен мне надоесть? — отвечает вопросом на вопрос Чан, хмуро глядя на него. — Просто я достаточно доставучий и проблемный, вот и подумал, что тебе сложно со мной. К тому же… знаешь, мы с тобой вместе почти четыре месяца и между нами ничего не было из-за моих загонов. Любому это бы надоело. — Эй, а ну-ка иди сюда, — Чан похлопывает себя по коленке и тянет к Феликсу руки. Ликс с радостью подчиняется и пересаживается на теплые чановы колени, сразу же обвивая руками шею. — Феликс, — Чан смотрит очень серьезно, хоть и мягко поглаживает лопатки и поясницу, — ты не доставляешь мне никаких проблем. Мне с тобой очень хорошо и я хочу, чтобы ты выбросил эти глупости из своей головы. Ты замечательный, потрясающий и каждый день делаешь меня очень счастливым. Я понимаю, что ты через многое прошел, хоть и не могу до конца представить этот ужас, поэтому я готов ждать столько, сколько потребуется. За меня не волнуйся и не говори больше таких вещей, хорошо? Феликс кивает. — Чани, тебе бы хотелось, чтобы между нами было что-то большее? — он задерживает дыхание, пока ждет. — Да, очень бы хотелось, — практически шепотом отвечает Чан, — но в то же время я хочу, чтобы ты чувствовал себя в безопасности. Я обещаю, что сделаю тебе очень хорошо, когда ты будешь к этому готов. Чан невесомо целует губы и круговыми движениями гладит напряженную спину. Феликс утыкается в его горячую шею и глубоко вдыхает любимый запах. — Мне кажется, я готов, — нервно бубнит Феликс, — ты очень нравишься мне и я тебе доверяю. Ты не тот, кто сделает мне больно и я очень тебя хочу, постоянно думаю о тебе, о твоих больших руках. Я схожу по тебе с ума. Он не может себя сдержать и прижимается губами к шее, аккурат там, где бьется ускоренно пульс. Кожа Чана горит там, где касаются влажные губы, он шумно сглатывает вязкую слюну. — Ликси, солнышко, ты точно уверен? — его горячие руки обнимают тонкую талию и притягивают Феликса еще ближе. — Да, уверен и я скажу, если что-то пойдет не так. Чан осторожно переносит Феликса на кровать и укладывает на мягкие подушки, трепетно осыпая лицо и шею поцелуями. Он действует медленно, и внимательно следит за каждым изменением в лице Ликса, если там хоть на секунду отобразится страх или сомнение, Чан остановится. Феликс соскучился по ласкам, поэтому, когда Чан освобождает его от футболки и прикасается влажными губами к тонкой коже груди, Ликс издает томный стон. Ему кажется, что комната слегка вращается, когда Чан вылизывает соски, мягко втягивая нежную кожу, спускается влажной дорожкой к животу, приспускает домашние штаны и ласково прикусывает бедренную косточку. Феликс запускает маленькие пальчики в шелковистые светлые волосы Чана и он поднимает на него затуманенные страстью глаза. — Все в порядке, солнышко? Я могу продолжить? — заботливо спрашивает Чан и Феликс может только утвердительно кивнуть. Чан освобождает Феликса от штанов и нижнего белья и несколько секунд восхищенно рассматривает его обнаженное тело. Феликс красивый и тонкий, как тростинка, его грудь и живот усеяны веснушками, не такими яркими, как на лице, но такими же притягательными. Кожа мягкая и нежная, а грудь так красиво вздымается от сильного возбуждения, что хочется заморозить этот момент. Чан берет в руку аккуратный член и прислоняется к нему щекой, слегка потираясь об него, в этом жесте так много нежности и трепета, что Феликс не выдерживает и зажмуривается. Чан проводит языком от основания к головке и опускается, беря член до середины. У него давно не было практики, поэтому он не хочет превращать этот процесс во что-то неприятное для них обоих. Феликс сладко постанывает всякий раз, когда Чан втягивает щеки и толкается языком в уретру. Чан нежно гладит внутреннюю сторону бедер, запуская ворох мурашек по всему телу и Феликс скулит, не выдерживая таких ласк. Он мягко тянет Чана за волосы к себе и заставляется отстраниться, Чан смотрит на него внимательно, тонкая ниточка слюны все еще тянется от его губ к раскрасневшейся головке. — Ликс, я что-то делаю не так? — Нет, нет, все хорошо, просто иди сюда, я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Чан не заставляет себя долго ждать, он поднимается к лицу Феликса, рассматривает его несколько секунд и целует мягкие губы. Феликс с удовольствием пропускает в себя настойчивый язык и млеет от такого жаркого и страстного поцелуя. Он помогает Чану снять футболку и штаны, маленькие ладошки нежно ложатся на мускулистую грудь, спускаются к мышцам пресса и оглаживают бархатистую, горячую кожу живота, все ощущается очень правильным. Чан ставит руки по обе стороны от головы Феликса и толкается, проезжаясь своим членом по его, Феликс издает задушенный всхлип. Чан повторяет движение и с каждым разом Феликс звучит все надломленней и громче, он закрывает глаза и отдается ощущениям. В какой-то момент член Чана слегка соскальзывает, проезжаясь по яичкам к сжатому колечку мышц, Феликс дергается и сталкивает с себя Чана, широко распахнув глаза. Тревога накрывает его с головой, воспоминания накатывают густой патокой и скручивают изнутри. Чан виновато смотрит на него, но боится даже пошевелиться, чтобы не сделать хуже, просто лежит рядом. — Прости, Ликс, это вышло случайно, я бы никогда не сделал это без твоего разрешения и тщательной подготовки, — Чан чувствует себя виноватым, он видит, что Феликс плачет и понимает, что его нужно утешить, обнять, но боится навредить, разодрать старую рану еще сильнее. Феликс трясется от слез и сворачивается в калачик, повернувшись лицом к Чану, он тянется к его руке и крепко сжимает пальцы, как будто ищет утешение, но боится попросить. Чан переплетает их пальцы и тянется второй рукой к лицу Феликса, все его движения плавные, он боится его напугать. Феликс жмурится, когда теплая ладонь ложится на его щеку и нежно гладит мягкую кожу. Чан делает все, чтобы Феликс снова ему доверял и не боялся, через несколько секунд Феликс открывает глаза и громко шмыгает носом. — Это не твоя вина, а моя! — его лицо искажается в болезненной гримасе, — ты возишься со мной, отдаешь мне все свободное время, заботишься. А я не могу дать того, чего ты хочешь. Если ты уйдешь, я пойму, — Феликс плачет навзрыд, его лицо покраснело, ни о каком возбуждении уже не может идти и речи. — Я могу тебя обнять? — тихо спрашивает Чан и, как только получает положительный ответ, подвигается как можно ближе, обнимая хрупкое тело, — ты ни в чем не виноват, Феликс и я никуда не уйду. Ты так хорошо справляешься, ты такой прекрасный мальчик, мир тебя не заслуживает. Ты даешь мне все, о чем только можно мечтать, не обесценивай себя. Ты такой сильный, так хорошо справляешься, — Чан повторяет это как мантру, когда гладит Ликса по волосам и покачивает, чтобы успокоить. Феликс постепенно приходит в себя и обнимает Чана в ответ, его лицо горит и ему стыдно за этот срыв, но кажется Чан ничего плохого об этом не думает. — Я люблю тебя, мой маленький, солнечный мальчик, — уверенно произносит Чан и сцеловывает с мягких щек оставшуюся от слез влагу. — Чани, я… — Феликс не заканчивает свою мысль, он не знает, что на такое ответить. — Ничего страшного, если ты не можешь сейчас ответить тем же. Если ты просто позволишь мне любить тебя, то я уже буду счастлив. — И ты говоришь, что это меня мир не заслуживает? — Феликс наконец-то расслабляется и тихо смеется, — как бы ты не отрицал и не успокаивал меня, но я все испортил и даже ничего мне не говори. Но я хотел бы попробовать еще раз, мне было очень хорошо до… ну ты понимаешь. Может мы могли бы попробовать снова, через несколько дней? — Конечно, мы обязательно попробуем и знаешь, может в следующий раз ты сам будешь управлять процессом, чтобы чувствовать себя в безопасности? — Ты правда готов отдать инициативу мне? — ошеломленно спрашивает Феликс. — Да, если тебе это поможет расслабиться и почувствовать себя лучше. — И как далеко мне можно будет зайти? — Так далеко, как тебе захочется, — Чан целует его покрасневший нос и тепло улыбается. — А ты, ну… когда-нибудь уже был снизу? — робко спрашивает Феликс и застенчиво улыбается. — Нет, просто не встречал до этого человека, с которым захотел бы попробовать. Если тебе не нравится эта идея, мы можем не доходить до конца. — Мне нравится, но я не хочу, чтобы эта идея устраивала только меня одного, — пожимает плечами Ликс. — Не волнуйся, солнышко, мне будет хорошо, обещаю. Они лежат в комфортной тишине, Феликс выводит пальцем какие-то рисунки на плече Чана, его ресницы подрагивают от легкой сонливости и через время он погружается в дрёму. Чан же смотрит на расслабленное лицо, осторожно обводит мягкие губы, прикасается кончиками пальцев к веснушчатой щеке и чувствует себя самым счастливым человеком. Он верит, что все будет хорошо и Феликс сможет окончательно забыть свое прошлое и вверить Чану свое сердце. Чан, в свою очередь, своё уже отдал.