***
Дни сменялись днями. Подготовка к предстоящей свадьбе шла полным ходом, жители дворца и приглашённые специалисты суетились каждый день. Если повара пополняли запасы вина и делали заготовки, то портные в поте лица вышивали золотыми нитками свадебные наряды для будущих молодожёнов, также шили костюмы и для остальных жителей дворца. Всё должно быть идеально, не переставал говорить Сокджин, руководящий процессом подготовки к знаменательному событию. Свадьба короля великой Полиандрии. Около тысячи гостей были приглашены на торжество и уже собирали чемоданы, а кто-то уже был в пути. Дата свадьбы была назначена на день через неделю после именин Чимина. Именно из-за того, сколько средств уходило из казны и сколько дел нужно было сделать, король решил не устраивать большое событие из своего дня рождения. Поэтому Чимин лишь изъявил желание съездить на охоту вместе со своим гаремом и фрейлинами. Все поддержали желание повелителя, потому, как и сами очень хотели покинуть стены дворца и побыть в лесу, на свежем воздухе в кругу диких зверей. К тому же, инстинкт альф пробуждал своего волка в дикой природе, потому что у волков крепкая связь с лесом. Итак, гарем, слуги и стражники оделись по осенней погоде, собрали с собой всё необходимое для ночёвки в палатках и отправились в путь. Сокджин не захотел ехать на охоту, ему хватало хлопот к предстоящей церемонии бракосочетания. Чонгук и Алекс ехали на своих лошадях, остальные же альфы сидели в каретах и завистливо поглядывали на них из-за шторки, так как им тоже хотелось прокатиться на бравом жеребце и вдоволь насладиться звуками природы. Впереди всей процессии ехал Чимин верхом на вороном коне, которого так и звали – Ворон. Конь был омежьей сущности, поэтому Рейган, как истинный альфа, поглядывал в его сторону, пытался подойти ближе, но Чонгук тянул поводья, не разрешая коню своевольничать, ведь он всё ещё был зол на Чимина за то, что провёл ночь с другим. Оливер, кстати говоря, уже всех достал, потому что часто хвастался своим новым положением, но пока поутих, так как ехал в одной карете с другими наложниками, недобро смотрящими в его сторону. Слуги катили повозку с провиантом, стражники сопровождали процессию с обеих сторон, а парочка из них шли чуть впереди короля ради его безопасности. Вскоре было найдено отличное место для того, чтобы разбить лагерь, а потом уже идти в самую чащу леса за добычей. Прислуга тут же начала выполнять указания старшего управляющего слуги, выкладывать круглые столики, доставать еду, посуду. Наложники же принялись с особым энтузиазмом расставлять палатки, кроме фаворитов короля. Юнги вообще не хотел никуда ехать, поэтому, как только подвернулась возможность, он присел на низкий стул около старой берёзы и уединился за чтением книги. Алекс пытался заполучить внимание короля и по возможности придушить назойливого Оливера. Чонгук на это только покачал головой, понимая, что действовать надо хитрее, чтобы самому не огрести, поэтому он планировал по-другому избавиться от Оливера, который бесил весь гарем. Чон отвлёк себя помощью другим парням с постановкой палаток и спустя некоторое время поляну заполнили добротные шалаши, укрывающие от осеннего холода, а во главе стоял большой бордовый шатер короля, возле входа в который стояли двое стражников, никого туда не впуская, кроме самого повелителя, фрейлины Хенли и управляющего слуги. Солнце сегодня светило ненавязчиво, иногда отбрасывая свои лучи на прекрасное лицо молодого короля, который сейчас сидел за небольшим круглым столиком и разговаривал с сидящим рядом Хенли. Их стол был накрыт бархатной скатертью, а поверх стояла серебряная посуда с фруктами, мясом, орехами, кашей и хлебом. Также там стоял кувшин с морсом, который омеги пили из своих стаканов. Чимин отправляет в рот ягодку клюквы и хихикает над весёлыми рассказами Хенли. Он был одет в кожаные штаны, облегающие его стройные ноги, и кожаную куртку с мехом норки на воротнике. Светлые пряди чуть приподнимались от лёгкого дуновения ветра, а кольца в ушах поблёскивали на солнце. Однако главным украшением был браслет из волчьей шерсти, который всем альфам напоминал их место, говоря о том, что ближе всех с королём будет только его будущий супруг. Чон Чонгук. Сам Чонгук, как бы ни пытался, не мог заставить себя отвести глаза от Чимина, который притягивал к себе все взгляды. Есть в этом хищном омеге что-то такое, от чего внутри Чонгука ураган. Оно заставляет пульс учащаться, а сердце биться так, словно ещё чуть-чуть и оно сломает грудную клетку. Он должен, по идее, испытывать отвращение к омеге, в постели которого успело побывать несколько альф, посмевших прикасаться к нему своими лапами. Однако Чимин выглядел как самый благородный омега из всех. Он строг, умен, степенный и притягивающий взгляд молодой человек. Его голос почти всегда спокоен. Он разрушал все шаблоны Чонгука о представлении настоящего омеги. Наложники сидели на мягких подушках за низкими столиками, ели вкусную еду, запивая всё медовухой, которой их сегодня баловали в честь дня рождения короля. Они отправляли в сторону Чимина пламенные речи и поднимали кубки за его здоровье и долголетие. Днём ранее гарем вывозили в город на ярмарку, где их сопровождала стража. Альфы смогли закупиться подарками для Его величества. И когда пришла пора дарить подарки, вот тут Чонгук занервничал. Потому что многие дарили омеге украшения, на которые у Чона попросту не было денег, ведь он брал с собой в поездку не так много. Определенно, эти смазливые особи копили весь год, чтобы как-то выделиться в гареме, завоевать хоть дольку внимания короля, поэтому стремились обогнать соперников в подарке. Чонгук не решался вытаскивать из своей сумки подарок, который он заказывал из Орлеана, соблюдая особую секретность. Юнги выделился больше остальных, так как подарил Чимину редкую музыкальную шкатулку. Растроганный омега крепко обнял старшего альфу и поцеловал его в щёку на глазах у всех, отчего Юнги немного засмущался, но достойно поклонился и отошёл в сторонку, дав возможность другим продолжить заваливать короля подарками. И когда Чимин ненароком глянул в сторону Чонгука, последний сжал челюсти, а затем плюнул на собственные страхи и начал раздеваться. Чонгук, как альфа, никогда никому не проигрывающий, решил выделиться своим способом. Хоть это и могло привести к катастрофе. Но ему осточертело ловить на себе взгляды Чимина, который порой смотрит на него как на насекомое. Альфа хотел показать себя во всей красе. Он сильный волк, его надо бояться, принимать его власть и считаться с ней. Чон снимает с себя весь верх и низ, оставаясь лишь в нижнем белье. В свою тряпичную сумку он складывает куртку и штаны с ботинками, надевает её через голову и вмиг обращается в волка. Все вскрикнули от неожиданности. — Ты с ума сошёл?! — Чон Чонгук! — Стража! Схватить его! — Во, даёт! — Сумасшедший… Люди активно отпускали комментарии на неподобающее поведение альфы, который посмел обратиться в волка без разрешения, да ещё и в присутствие короля. Верх идиотизма и безответственности! Стража тут же обнажила мечи, натянула тетиву, готовая выпустить стрелу прямо в сердце здоровенного волка чёрного окраса с синими как глубокий океан глазами. На оборотне всё так же болталась тряпичная сумка, но его больше заботил Чимин, дышащий с приоткрытым ртом. Все начали боязливо расступаться перед идущим вперёд волком, что всеми своими феромонами настоящего альфа-самца подавлял их сущность. От Чонгука веяло невероятной мощью и силой, он подчинял себе на ментальном уровне. Лапы получали наслаждение от шершавости жёлто-зелёной травы. Зрение, слух и обоняние резко обострились. Чонгук учуял носом аромат феромонов Чимина, который сейчас пах волнением. Удивительно, но Чонгук не чуял в нём страха. — Казнить его немедленно! Он посмел нарушить главный закон Полиандрии, — орал Алекс, не сдержавшись. Он подбежал к Чимину и закрыл его собой. — Ваше величество, не бойтесь, я с вами. Стража, ну что вы стоите? Убить его! Все затаили дыхание и невольно сжались, вздрогнув от того, как Чимин резко развернулся и замахнулся на Алекса, выбив у него сгусток крови одним точным ударом по челюсти. Омега забирает меч у ближайшего стражника и направляет острие на Алекса, уже сидящего на земле. — Ваше величество, — голос альфы дрожал, а кровь стекала по его подбородку. — Никогда не смей трогать меня без разрешения! Уже раздаёшь приказы? Ты кем себя возомнил?! Казнить в этой стране могу только я! — кричал Чимин, ставя на место каждого из присутствующих, напоминая всем, кто здесь хозяин. Даже птицы разлетелись в разные стороны. Рука омеги крепко и уверенно держала меч, а в глазах горел огонь ярости. — Ваше величество, но я… Алекс всё дальше отползал, как раненный зверёк, загнанный настоящим хищником. Чимин сейчас не был похож на мягкого омегу, вся его аура говорила о его силе и влиянии. Пак Чимин король, ему принадлежит каждая травинка в этом лесу и каждая человеческая жизнь, ступающая по этой земле. И все должны слушаться только его, почитать его и поклоняться ему. Чимин опускает меч, поворачивается лицом к волку, который продолжал смотреть на него с восхищением в глазах. Омега приближается к оборотню, без страха ступая к нему. Стража волновалась за жизнь короля, они ждали приказа, держа Чонгука на кончике стрел и мечей, готовые вот-вот броситься в атаку, но Чимин приказывает им расступиться. Он смотрит прямо в синие глаза волка, тот не склоняет головы, упрямо отказываясь подчиняться и принимать превосходство омеги, однако, альфа делает жест головой, кивая на свою спину. Чимину повторять не нужно, он понял, что ему предлагают. И омега без страха отдаёт меч страже и садится верхом на волка, который чуть прогнулся в спине, чтобы омега смог на него взобраться. Чимин берётся за густую шерсть и негромко вскрикивает, когда Чонгук срывается с места и убегает в самую чащу густого леса. Волк бежит очень быстро, получая от разгона неописуемое удовольствие. Чонгук сейчас соединяется с природой, частью которой считал себя после первого обращения. Обострённое зрение позволяло видеть то, что другие не замечают. Как закрываются почки на деревьях, как муравьи ползут по коре дерева. Слух улавливал птичий язык, звуки шумящей воды, а нос различал запахи, которыми был наполнен лес, в котором обитало множество животных. Добравшись до того места, где был небольшой обрыв и внизу протекал ручей, Чонгук останавливается и выгибает спину, позволяя Чимину слезть с него и ступить сапогами на зелёную траву. Король подходит к краю обрыва, чтобы глянуть на быстро текущий ручей внизу, а затем отходит подальше, уже обращая внимание на вернувшегося в человеческое обличье альфу. Чонгук успел надеть брюки и ботинки, которые были в сумке. Он выпрямляется и надевает на голые плечи куртку с подбитым изнутри мехом. Чимин делает шаги с нечитаемым выражением лица к альфе, пока тот пытался прочитать его мысли. Но это невозможно было сделать. Чимин – одна сплошная загадка. Беспросветное дно океана со множеством тайн. — Ты ведь знаешь, что тебе грозит за столь дерзкое поведение? — голос Чимина обволакивал каждую клетку Чонгука волнительным холодом. — Да, — отвечает альфа, оставаясь стоять на месте и светить голым торсом из-под расстёгнутой куртки. Ему не было холодно, так как кровь волка грела его тело. — Я хотел произвести на вас впечатление, быть оригинальным. Омега складывает руки на груди: — По-моему, это была глупость. — Разве вам не понравилось прокатиться на волке на огромной скорости? Разве не понравилось доверить свою жизнь сильному альфе, способному подарить ощущение свободы? Чимин молчит пару мгновений, но потом отвечает: — Понравилось, — и в его голосе не было фальши. Безусловно, Чимин был весьма удивлён, увидев перед собой большого чёрного волка с мощной энергетикой, которая шла от молодого альфы, что был на два года младше самого Чимина. Но приятнее всего было катание на нём верхом. Вот только он не управлял им, как конём, здесь только волк решает, куда его унести. Инстинкт оберегать своего омегу всегда вынуждал альф испытывать огромное желание унести омежку от посторонних глаз, укрыть в своей обители и никогда не выпускать из крепких объятий. Хоть Чимин и был храбрым королём, способным выносить суровые наказания, но также в нём всё ещё жил омега, любящий романтику. — Я смогу ещё не раз удивить вас, ваше величество. Чонгук не подходит к омеге, а лишь ступает по земле средь деревьев вокруг Чимина. Несомненно, Чон, можно сказать, украл короля, унес его очень далеко от лагеря, стража будет искать их ещё долго, даже если обратятся в волков. Сейчас Чонгук имел возможность воспользоваться ситуацией, как некоторые, овладеть омегой, который беззащитен и слаб. Однако, Чимин не из таких. Сегодня он наглядно продемонстрировал, что может за себя постоять и будет бороться до последнего. Но Чонгук не будет давить, он может поступить гораздо умнее и хитрее. Да так, что Чимин сам попросит его о близости. Несмотря на всё это, Чонгук хотел всего лишь провести время с Чимином наедине. Когда омега рядом, Чон ловит каждое его слово, каждый взгляд и ощущает внутренний трепет, стоит Чимину его просто коснуться. Чонгук только недавно узнал, что собирается жениться на том, кого искал эти долгие годы. Он и представить себе не мог, что тот храбрый омежка превратится в утончённого, изящного и при этом могущественного омегу. — Это место очень похоже на то, где мы впервые встретились, — начал Чонгук, глянув в сторону мужчины. Чимин нахмурился: — Мы? О чём ты? — Когда мне было пять лет, я вместе с отцом поехал в Акатаву, в мирную страну, которая находится между Орлеаном и Полиандрией. В небольшом поселении я играл с местными ребятами, а потом убежал от них, потому что они дразнили меня за мою неопытность. И когда я подбежал к реке в обличии волка, то упал в холодную воду. Я думал, что ещё чуть-чуть и я захлебнусь и утону, но вдруг меня вытащил на берег мальчик-омега с пшеничными волосами. Я прижался к нему, как к самому родному человеку и вдохнул запах, который никогда в своей жизни не забуду. Запах роз, — на последнем слове Чимин судорожно вздохнул и с интересом посмотрел в глаза Чонгука. — Я не хотел отпускать его, но омежка беспокоился, что его будут ругать, если он не поспешит к родителям. Он оставил меня на том берегу реки. Я тогда не понимал, почему моё сердце стучит так быстро, но теперь понимаю. Я влюбился именно в тот момент. Раз и навсегда. Чонгук следил за каждой реакцией на прекрасном лице короля, который внимательно его слушал. — Я искал вас все эти годы. В каждом омеге я искал вас. И даже самые нежные объятья омег не могли дать мне то, что я испытываю, находясь рядом с вами. Чонгук, конечно, умалчивает о том, что был готов жениться на Чимине, будучи, не зная, что он тот самый омега, спасший ему когда-то жизнь. План, разработанный его отцом, не должен никто узнать. Однако, сейчас Чонгук начинает сомневаться в том, сможет ли его вообще исполнить. Чимин скользит пленительным взглядом по Чонгуку, облизывает сухие губы и делает шаг в сторону, отворачиваясь. Он задумывается над всем услышанным на пару минут, пытаясь выровнять учащённое дыхание. — Для меня это не было большим событием, — заговорил король, глянув в сторону шумящего ручья. — Хотя было обидно, когда я рассказал родителям о том, что спас волчонка в реке, но мне никто не поверил. И вскоре я забыл об этом, не вспоминал. — А я вспоминал. Каждый чёртов день, — голос Чонгука говорил о том, что он подошёл к повелителю на опасно близкое расстояние. Тело альфы ныло от желания быть ещё ближе к омеге. — Потому что не мог забыть такой красоты. Брюнет осторожно касается руки Чимина, на которой среди серебряных цепочек красовался его волчий браслет. Чонгук очень рискует, прикасаясь к тому, кто часом ранее чуть не убил на месте Алекса, распустившего руки. И когда Чон не увидел в омеге негативной реакции на своеволие, вложил в его руку свой подарок. Чимин опустил глаза на то, что теперь держали его пальцы. Широкий фиолетовый платок с вышивкой роз в традиционном орлеанском стиле предназначался для того, чтобы накидывать на плечи, дабы укрыться от холодного ветра. Ткань довольно плотная, но мягкая. Весьма хорошее украшение для омег Орлеана. Чимин едва приподнимает уголки губ, разглядывая старательно вышитые узоры: — Спасибо за подарок, но ты же понимаешь, что король Полиандрии не может носить одежду с рисунками недругов. — А как же то, что король Полиандрии выходит замуж за альфу вражеской территории? Неужели я всего лишь способ доказать, что вы способны подчинить себе альфу? Но есть одна проблема, я не умею подчиняться омегам. — И всё же ты приехал сюда и боролся в Бою Волков за право быть рядом со мной. Ты играешь с огнём, Чонгук. Альфа склоняет голову в бок и впивается взглядом в глаза омеги, когда понижает голос и произносит: — Играю. Но заметьте, никогда не проигрываю. Чимин не выдерживает первым и стирает усмешку с лица альфы поцелуем. Омега остервенело мнет его губы, зарывается пальцами свободной руки в чёрные волосы, пока второй рукой держит подаренный платок. Возбуждение росло со скоростью света, когда Чонгук начал обнимать короля за талию и прижимать к себе. Чимин распалял в нём огромное желание, все его манипуляции в виде ласковых поглаживаний подушечками пальцев, сладких губ, мягкого языка и возбуждающих стонов отдавались в пах. Стоит признать, что Чимин целуется великолепно. Он талантливо владеет языком, вводя своего партнёра в экстаз. В какой-то момент Чонгук оказывается сидящим на траве, а его колени седлает Чимин с алыми от поцелуев губами. Платок король отложил на траву в сторонку. Грудь высоко вздымается от частых вдохов и не хватает никаких слов, чтобы описать все чувства, которые испытывал Чонгук в эту секунду от представшей перед ним картины, где самый потрясающий омега на свете льнёт к нему с лихорадочным блеском в глазах. Чон хочет продлить удовольствие, хочет наслаждаться каждой секундой и не отпускать. Пусть этот сумасшедше-притягательный омега вечно сидит у него на коленях. Пройдя голодным взглядом по голому торсу Чонгука, блондин не сдерживается и приникает поцелуем к его груди, языком обводя чувствительный бугорок соска. Чонгук издает полустон-полурык от удовольствия, которое приносили ему пухлые губы, а затем шипит, когда омежьи зубки кусают его около соска, словно помечая принадлежность. И когда Чимин снова начал целовать альфу в губы, Чонгук пытался осторожно положить руки на его попу. Он не знал, где сейчас имеет право трогать короля. Пусть Чонгук часто поступает по-своему, но тут ему нравилось ощущение, что всё сейчас происходит под контролем желания омеги. Недоступность и близость Чимина делали что-то невообразимое с рассудком Чонгука, когда до красных пятен перед глазами хочется вонзить когти в упругую персиковую попу и сжимать так сильно, чтобы омега кричал. Чонгуку даже интересно, каково это - когда омега управляет, когда задаёт темп, а ты растворяешься в его ласке на несколько мгновений, чтобы потом снова собрать себя воедино и взять верх над омегой. Он позволяет Чимину вести, подчиняется его порывам и упивается даруемым ему теплом и наслаждением. У судьбы отвратительное чувство юмора. Ведь Чонгук должен отомстить за своих предков, отстоять честь волков и навсегда уничтожить династию Пак. Вот только он совсем не ожидал, что омега в его руках окажется тем, в кого Чонгук был влюблен всё детство и юность. «Он сын врага твоего народа. Потомок тех, кто отобрал у твоих предков трон», — шепчет разум. Он тот, кого Чонгук послан убить, разорвать в клочья, уничтожить. Но один взгляд жгучих глаз на Чона, и он уже видит в них себя, сгорающего от страсти к этому омеге. Его губы ядовиты, объятья обжигают словно пламя. Сущность омеги Чимина неосознанно тянулась к волку Чонгука, внутренне восхищалась силой и привлекательностью альфы, летела к нему как мотылёк на огонь. Чимин отрывается от его губ, хватает за горло и запрокидывает ему голову, открывая себе доступ к шее, к источнику пьянящего запаха красного вина, которого сейчас было много. К тому же феромоны возбуждения альфы заполняли весь воздух вокруг, заглушая запахи природы. Омега лижет медовую кожу на шее альфы, прикусывает место, где пульсирует венка, пока внутри разрывает от желания попробовать вкус крови настоящего волка. — Сними их, — горячо шепчет Чимин, звякая пряжкой ремня на своих кожаных брюках. Несмотря на лесной холод, им двоим очень жарко. Чонгук только рад исполнить его приказ. Он помогает расстегнуть брюки, успевает коснуться кончиками пальцев гладкой обнаженной кожи на бёдрах омеги, но вдруг останавливается, улавливая обострённым волчьим слухом шаги и разговоры альф. — Они скоро будут здесь, — говорит Чонгук, чуть отстраняясь от омеги. — Кто, они? — Чимин всё ещё находится в дурманящем возбуждении. От него за километр несёт запахом бурлящего желания с ароматом роз. — Те, от кого мы убежали. Чимин моргает несколько раз, пытаясь согнать с себя нахлынувшие эмоции, и постепенно ясность ума возвращается к нему. Он поправляет на Чонгуке куртку, поднимается с его колен и спешно застёгивает свои брюки, приводя себя в порядок. Берёт в руку подаренный платок и смотрит вдаль, где постепенно начали появляться люди. Наложники и стража направлялись прямиком к ним, а когда увидели своего короля, то перешли на быстрый бег. Чонгук поднимается на ноги, его вид всё ещё растрёпанный, куртка болтается на голом подкаченном теле. Он успевает поднять свою сумку и перекинуть через плечо, как вдруг стража хватает его за руки и чуть ли не выворачивает их, вынуждая опуститься на колени. — Ваше величество, с вами всё в порядке? — подбегает взволнованный Оливер. Алекс ничего не говорит, только морщится, когда видит помятый вид Чимина и Чонгука, которые оба носили на себе некоторые нотки запаха друг друга. Король отмахнулся от Оливера и строго глянул на стражу: — Отпустить. Охрана повинуется и отпускает Чонгука. Тот поднимается на ноги и потирает плечи, морщась от неприятных спазмов. Чимин больше ничего не говорит, а только идёт вперёд, намереваясь вернуться в лагерь. Дорогу показывали стражники и наложники, пришедшие в составе десяти человек. Путь до лагеря неблизкий, они беспокоились, что омега устанет, поэтому предлагали поехать верхом на одном из них в обличие волка. Но Чимин отмахивался от них, говоря, что ему хватило на сегодня катания. Алекс всю дорогу не произнес ни слова. То ли обиделся, то ли боялся что-либо сделать не так и разозлить короля. Он и так сегодня получил за свою дерзость, хоть та и была во благо. Однако, Чонгук в этом разбираться не стал, его больше заботил стояк в штанах, от которого надо было срочно избавиться, так как светить им перед людьми было неудобно. * После того, как они вернулись в лагерь, Чимин отдохнул у себя в шатре, а позже объявил всем, что пора бы и на охоту сходить. Все, кроме слуг и пятерых стражников, оставшихся следить за провиантом и шатрами, отправились вместе с королём. Они подстрелили стрелами из лука несколько зайцев, перепелов, а ещё Чимин удивил всех, когда ловко подстрелил оленя. Все альфы были поражены и отпускали восторженные комментарии в его адрес, в том числе и Чонгук. Он ещё никогда не видел омег, способных умело владеть оружием и охотиться по-настоящему. Со всей добычей они вернулись в лагерь, когда начало смеркаться. Слуги быстро приготовили добротный ужин, зажарив перепелов, которых очень любит Чимин, а оленя будут готовить уже во дворце, поэтому его сейчас погрузили в повозку. Хенли снова сидел за одним столом с королём и рассказывал, как его папа учил его охотиться в детстве. Сам фрейлина подстрелил лишь одного зайца, но он и этому был очень рад. Спать все легли в свои шатры, согласно их статусу. Фаворитов и Чонгука расположили в общем шатре, где под матрасы был постелен ковёр, а сверху альфы были укрыты медвежьими шкурами. И когда разговоры стихли, а луна показалась в небе и был слышен лишь треск горящего костра, Чонгук проснулся и увидел, что койка-место Юнги пустовало. Альфа повернулся, глянув на остальных. Алекс и Оливер крепко спали в разных частях круглого шатра. Чонгук потёр лицо, сбрасывая остатки сна, накинул на себя куртку с мехом и вышел наружу, где не спали только сменные стражники, стоящие около каждой палатки. Небольшой пар шёл изо рта при выдохе, но воздух был очень свежим, чем приятно радовал. Однако, Чон насторожился, когда заметил, что свет зажжённых свечей шёл из бордового шатра короля. Чонгук подошёл ко входу в королевскую обитель, но был остановлен стражниками, которые скрестили мечи перед ним. — Вам сюда нельзя, — говорит один из них. — Идите спать, ваша светлость, — вторит другой страж-бета. — Я жених короля, немедленно впустите меня, — зарычал Чонгук, сжав кулаки. А потом услышал болезненный стон омеги. Чимин? Какого чёрта здесь происходит? — Сейчас же впустите меня, иначе я задушу вас обоих! Чонгук уже не сдерживался в голосе, повышая его амплитуду. На его крик из шатра вышел Юнги, и Гук начал волноваться ещё больше. — Хён, что происходит? Почему ты в шатре короля? Что ты там делаешь? Юнги поёжился от холода и завернулся в свою куртку с мехом из овчины: — Не ошалел отчёта у меня требовать?! Что надо, то и делаю. Иди спать. — Это Чимин стонет? С ним всё нормально? Тут Чонгук видит, как мимо него проходит младший лекарь Хосе со своим чемоданчиком. Стража пропускает бету и Чонгук врывается туда, пользуясь возможностью, когда перед ним нет преграды в виде скрещенных мечей. Юнги пытается его остановить, схватив за ворот куртки, но разве Чонгука можно остановить? Вот и стража не может, запоздало реагируя и бросаясь вслед за ним в шатер короля. Забежав внутрь, Чонгук быстро оценивает обстановку. Он видит в приглушённом свете ковры, скрывающие холодную землю. Сверху были шкуры животных, мягкие одеяла и подушки. Столики со свечами и фруктами стояли поодаль, повсюду были бордовые ткани из бархата и шёлка, подчёркивая статус хозяина этой обители. Также в шатре находились четыре стражника, стоящие по периметру. Чимин лежит в позе эмбриона на своей постели, укрытый мехом из норки. Светлые волосы разметались по подушке, на лбу омеги появилась испарина, а сочные губы дрожали. Хоть шатры и отапливались переносными маленькими печками, куда подбрасывали горячие угли, но кажется, что Чимину всё равно холодно. Король жмурится от болезненных спазмов и не соглашается проглотить сироп, который пропихивал ему Хосе, а Хенли уговаривал выпить хотя бы ложку. — Что с ним? Сейчас же объясните мне, что происходит?! — орал Чонгук. — Ваша светлость, покиньте помещение, — строго отчеканили стражники и сделали всего шаг по направлению к альфе, вот только тот рявкнул на них: — Ещё шаг и я загрызу вас на месте! Беты боязливо переглянулись. Всё-таки с волком, чью мощь они видели сегодня днём, связываться не хотелось. Однако, они дали клятву защищать короля любой ценой. Юнги тяжело вздохнул и сказал охране, что разрешает Чонгуку остаться здесь. Чон удивлённо глянул на приятеля, не понимая, почему королевская стража слушается его. Но с этим он решает разобраться позже. Сейчас куда более важен Чимин, скулящий как раненный зверь и ничего вокруг не замечающий. — Я жду объяснений, — напоминает альфа о своём присутствии. — Эх, ладно. Ты его будущий супруг, всё равно бы узнал, — вздыхает Юнги, устало потирая глаза. — У Его величества иногда случаются приступы, сопровождаемые болью в суставах и сильным жаром. Лекари не могут понять, что это, только суют ему легкие обезболивающие настойки из трав. — Этот период надо переждать, это пройдёт, ваша светлость, — вещает Хосе, убирая баночки обратно в саквояж. Чимин лежит с закрытыми глазами и болезненно хнычет, чем режет без ножа Юнги, который не знает, как ему помочь. Он уже всю библиотеку перевернул, чтобы найти способ вылечить короля от этого недуга, но так ничего и не нашёл. Никто из лекарей в Полиандрии не сталкивался с такой болезнью, лишь научились делать обезболивающее, чтобы помочь королю переждать этот сложный период, который обычно длится не более суток. На крики-стоны омеги, которые всё усиливались, начали сбегаться слуги и наложники. Они все столпились возле шатра, но никого из них туда не впускали. — Никто не должен знать о болезни короля, — сообщает Юнги, нервно оглядываясь на вход в шатёр. — Иначе недруги воспользуются его слабостью, авторитет Его величества рухнет. Чонгук задумывается на мгновенье, а потом решает уточнить: — Давно у Его величества эта болезнь? — С шестнадцати лет. Чон сокрушённо закрывает глаза, понимая, что именно он является причиной страданий омеги. Именно он тем чёртовым обрядом привязал его к себе, запечатлился на крови. И Чонгук предположительно знает, как ему помочь. — Ему нужно тепло и запах крови альфы, у которого прочная связь с его волком. — Что? От слов Чонгука всем стало не по себе. О чём этот юноша говорит вообще? — Поверьте, я знаю, о чём говорю, — убедительно произносит Чонгук и расстёгивает на себе куртку и рубашку, открывая голую грудь и торс. Снимает ботинки и подходит к ложе короля. Один стражник, стоящий рядом, останавливает его, схватив за плечо. Чонгук скалится, закипая от того, что его слишком часто ограничивают в действиях в последнее время. Ему это не нравится. — Пусти его, — говорит Юнги, и стражник с неохотой отпускает альфу. Чонгук ложится рядом с Чимином, ныряя к нему под одеяло и слои шкур животных. Сам омега ничего вокруг не замечал, утопая в приступах боли. Чон вытягивает свою руку, обнажив ладонь. — Дайте мне нож. — Вы с ума сошли, ваша светлость?! Я ни за что не подвергну жизнь Его величества опасности, — возразил омега Хенли, поражаясь наглости Чонгука. Мало того, что залез в постель короля без его разрешения, так ещё и просит оружие. А если он его убьёт? Юнги даёт ему свой кинжал, который вытащил из-за пояса. Чонгук делает надрез на своей ладони, пустив алую кровь. Отбрасывает кинжал в сторону, а окровавленную ладонь прижимает к своей шее с обеих сторон, где больше всего есть его природного альфьего запаха. Красные пятна крови орошают медовую кожу на шее, и в следующую секунду все поражённо вздыхают, наблюдая за тем, как Чонгук наклоняется к Чимину, подносит свою порезанную ладонь к его лицу и ждёт, когда омега поведёт носиком и повернётся на запах альфы. И учуяв запах крови альфы, король жадно задышал. Чимин поворачивается к Чонгуку лицом и прижимается к нему, вцепившись короткими пальчиками в края расстёгнутой куртки. Блондин вдыхает аромат альфы, смешанный с запахом крови, и часто дышит. Он словно щенок, просящий ласки родителя. Омега позволяет обнимать себя, согревать в объятьях, пока сам он чуть ли не мурлычет в тепле и уюте. Спустя пару минут жадных вздохов, омега успокаивается, перестаёт дрожать и засыпает в объятьях Чонгука. Альфа гладит его по голове, нежно перебирая волосы, и не мешает своему мальчику, который даже будучи во сне продолжает цепляться за него, словно боясь, что он исчезнет, если отпустить. — Невероятно! — воскликнул шепотом Хосе, поражённый увиденным. То же сделал и Юнги, не веря своим глазам. В шатре их продолжала сторожить охрана. Чонгук понимал, что к нему возникнет куча вопросов, но он решает разобраться с этим после того, как приведёт в чувство Чимина и избавит его от боли. Его волк скулил внутри, чуя как страдает его гордый омега. Он заснул на груди Чонгука, упершись щечкой и положив лапку на грудь. В палатке сидел Юнги, также лекарь следил за состоянием короля, а Хенли вскоре уснул на плече Хосе, пока альфы негромко разговаривали. — С шестнадцати лет, говоришь, эта болезнь? — интересуется Чонгук, тихонько поглаживая спящего омегу по плечу. — Да, — отвечает Мин, сложив руки в замок и упёршись локтями в колени, сидя на стуле. Чонгук мысленно прикидывает, именно в то время, когда ему было четырнадцать, он провёл обряд запечатления своего волка на омеге Чимине. Похоже, привязка получилась сильная, хоть Чон и не был опытен в заклинаниях, однако инструкции старого шамана ему хватило для того, чтобы Чимин до сих пор нуждался в нём, пусть и в такие тяжёлые приступы. Позже Юнги уходит к себе в шатер, отмечая, что Чонгук не несет в себе угрозы и спокойно спит рядом с Чимином, так как и альфу сморил сон. Мин выгоняет стражников, чтобы те дежурили за пределами шатра, а потом разгоняет зевак по их койкам. Через некоторое время Хосе потянулся проверить пульс Чимина, оценить его состояние, но Чонгук сильнее обхватил спящего омегу рукой, злостно посмотрел на лекаря и зарычал. Буквально. Как волк, не пускающий к своей самке. — Ваша светлость, вы ещё пока не являетесь супругом Его величества и не можете себя так вести, — как можно более спокойно произнёс лекарь. Он под пристальным взглядом черных глаз альфы проверил пульс на запястье Чимина и убедившись, что всё в порядке, отошел подальше на приличное расстояние. Хосе мог поспорить, что ещё минута, и Чонгук откусил бы ему руку. Хенли отказывается уходить, поэтому до самого рассвета сторожит короля на плече Хосе, а ранним утром выходит из шатра, чтобы умыться и проконтролировать слуг, готовящих завтрак и подбрасывающих дрова в костер. Хосе тоже предпочёл покинуть шатёр, пропитанный опасными феромонами альфы с угрозами, если кто сунется к его омеге. Чимин лежит на боку и крепко спит. Чонгук, лежащий позади, продолжает обнимать его за талию и легонько касается кончиком носа волос омеги. Он вдыхает пленительный аромат роз, смешанный со сладкими нотками цветочного нектара, а дополняет их запах от волчьего браслета. Чимин пахнет как рай. Достаточно просто обнять его, чтобы испытать трепет в груди. Альфа умиляется, глядя на спящего Чимина, который выглядит сейчас милым и беззащитным котёнком. Его реснички иногда подрагивают, а губки вытягиваются, пока маленькие пальчики держат руку Чонгука, боясь отпустить. Чонгук чмокает омегу в плечо, тот расслабляется от ласки, ведь он в тепле и уюте, дышит своим альфой. Да, Чонгуку невероятно хочется, чтобы Чимин принимал его как своего альфу. От шевеления во сне рубашка короля немного оголила заднюю часть его шеи, и Чонгук замечает на ней татуировку в виде луны. Альфа хотел бы спуститься дальше, но не получается из-за плотности одежды, да и боится он разбудить омегу. Его мальчик и так намучался, пусть поспит без боли. * Утром Чимин просыпается, с улыбкой встречая утреннюю прохладу, которая пробирается через створки шатра, пропуская дневной свет. И только потом Чимин замечает руку на своём животе. Он поворачивает голову и видит на соседней подушке спящего Чонгука. Омега не на шутку разволновался, почему альфа спит не просто в его шатре, а ещё и в его постели в обнимку с ним. Однако, картинки прошедшей ночи проносятся перед глазами калейдоскопом, где Чимин вспоминает о том, что у него снова был приступ, а Чонгуку удалось избавить его от боли, когда тот обнял его. Король трогает плечо альфы, который спит в куртке, и трясет его, пытаясь разбудить. Чонгук медленно просыпается, разлепляет глаза, приподнимая голову. Улыбка трогает его губы, когда зрение фокусируется на лежащем рядом омеге. — Доброе утро, — Чон прочищает горло и приподнимается на локте. Чимин в ужасе округляет глаза, видя красные разводы на шее альфы, и осторожно дотрагивается. — Что это? Кровь? — А, да. Думаю, мне стоит объясниться. Вчера вам было плохо, а я знал, как помочь. В Орлеане я сталкивался с подобным и видел, как один омега мучался с похожими симптомами, как у вас. И его альфа помогал ему бороться с болезнью. — Откуда ты знаешь, что это болезнь? — стискивает зубы Чимин. Его голос сквозил холодом. Чонгук закусил губу: — Юнги сказал. — Не умеет держать язык за зубами. Что ж, я ему его отрежу. И кажется, король не шутил. Чонгук моментально напрягся. — Не нужно наказывать его. Он защищал вас, хотел помочь. Он всю ночь около вас просидел, переживал. Чимин несколько секунд смотрит в потолок, обдумывая услышанные слова. Он знает Юнги давно, тот верен ему и предан, поэтому Чимин может предположить, как альфа переживал за него и хотел помочь, что аж пустил в шатер Чонгука, чтобы тот помог унять боль. И у того получилось, вот только как, Чонгук рассказывает в следующую минуту. Говорит, что кровь оборотня излечивает многие болезни, ведь все они потомки великих волков, оставившие свои гены в человеческом роду. Чимину неловко от того, что он проявил слабость перед альфой, да ещё и так жался к нему, как к источнику единственной энергии. Он решает позже поговорить об этом с Мигелем, а сейчас омега пытается подняться, но его мягко останавливает Чонгук. Пак непонимающе смотрит на альфу, посмевшего надавить на его грудь рукой. — Могу я прикоснуться? — шепотом спрашивает брюнет, нависнув над лицом омеги. — На ваших губах моя кровь. Возможно, испачкался ночью, когда жадно вдыхал запах альфы. Однако, произнесённые слова приобретали иной смысл. Чонгук наклоняется и осторожно касается чужих губ своими. Проводит языком по верхней губе и смакует на языке горький привкус. Глаза Чимина гипнотизируют, запах – дурманит, а губы чертовски притягательны. Омега отравляет душу Чонгука, заставляет подчиняться, чтить законы и правила, выдуманные шайкой недотраханных омег, возомнивших себя царями. Вот только Чимин единственный, кого бы Чонгук назвал королём, властителем мира среди всех омег на этом свете. Альфа целует его губы, пытается углубить поцелуй, потому что его заметно потряхивает от близости Чимина, аура которого говорила о властной красоте. Однако, омега не то, что не отвечает взаимностью, он даже глаза не закрывает. Чонгука пугает такая холодность. Он тут весь распалился не на шутку от одного ощущения тепла, идущего от хрупкого тела, лежащего рядом. А Чимин на него не реагирует. Это оскорбляет похлеще, чем преклонение на коленях. — Что-то не так? — Чонгук говорит спокойно, без дрожи в голосе, но вот взгляд выдаёт его взволнованность. Он смотрит в глаза омеги, надеясь услышать вменяемый ответ. Хотел бы он узнать, о чем сейчас думает омега. Чимин молчит несколько секунд. Ему не нравится то, что происходит между ними. Не нравится то, как Чонгук влияет на него. Манипулирует. Словно хочет подчинить. Чимин никогда не подчинялся альфам, разве что слушал отца из уважения к родителю, не более. А тут какой-то мальчишка наглым образом вторгается в его жизнь, залазит в постель, проникает под кожу, разгоняя кровь в венах. Чонгук совсем поник, первым опустил взгляд: — Мне уйти? — Нет, — тут же отвечает Чимин. Он кладёт руку на затылок Чонгука и давит на него со словами: — Иди ко мне. Чонгук не до конца понимает, что происходит, но подчиняется и ложится щекой на грудную клетку Чимина. Тот зарывается пальцами ему в волосы и начинает легонько массировать кожу головы. Поза не типичная для альфы, но почему-то приятно ощущать на себе короткие пальчики, которые убаюкивали его теплыми касаниями. В какой-то момент Чон услышал стук сердца омеги, оно билось чуть чаще, но было вполне спокойно. С Чимином сейчас и вправду очень спокойно и хорошо. Чонгук кладёт руку на талию короля, обнимая его и продолжая лежать щекой на груди. Чимин некоторое время просто смотрит в потолок шатра, дышит запахом Чонгука и пытается прислушаться к собственным ощущениям. Ему сейчас очень приятно ласково поглаживать Гука по волосам, слышать его ровное дыхание и чувствовать тепло настоящего волка, в жилах которого горячая кровь, ведь только такая бывает у тех, кто часто обращается и поддерживает связь со своим волком. Такие в Полиандрии редкость. Они лежали так до тех пор, пока в шатер не заглянул слуга. Он спросил, готов ли король вставать, умываться, и когда подавать завтрак. Чимин пошевелился, отчего Гук поднялся, освобождая омегу, и оба сели на постели, глянув на прислугу. Чимин приказал накрыть стол в шатре на двоих. — Было бы здорово, если бы ты позавтракал со мной, — улыбнулся Чимин, глядя на альфу. — С удовольствием. Я как раз проголодался. Король поднимается с постели, надевает ботинки и останавливается возле круглого столика, наливая себе воды из графина. Альфа надевает свою рубашку и куртку, обувается. Чимин вытаскивает белый карманный платок, смачивает его в воде из стакана, затем поворачивается лицом к Чонгуку и подходит к нему. Тот в недоумении наблюдает за тем, как омега прикладывает влажный платок к его шее и начинает стирать следы крови. — Будет лучше, если тебя не увидят с пятнами крови, — объясняет старший, тщательно вытирая кожу альфы. — Всё, что было в этом шатре, останется в этом шатре. Ты понял меня? — Я и не собирался болтать. Чонгук хмурится, особенно, когда ловит себя на том, как часто дышит рядом с Чимином. Грудная клетка альфы высоко вздымается, когда волк чует любимый запах роз с примесью омежьих феромонов. Чонгук скользит взглядом по лицу короля, затем спускается к открытой шее, замечает маленькую родинку на ключицах. В штанах становится тесно. Чёрт, он так давно воздерживается. Ему нужен секс. Желательно, страстный, дикий, с криками и воплями. Чонгук хочет Чимина. Хочет вжимать его в постель, хочет его ноги вокруг своего торса, хочет слышать его скулёж удовольствия. Откровенные картинки проносятся перед глазами, а за сегодняшнюю ночь Чонгук понял, как прекрасно ощущать рядом Чимина, обнимать его стройное тело, слышать его дыхание, вдыхать божественный аромат. На Чимине сейчас волчий запах, ведь он полночи спал в обнимку с альфой. От сцепки, правда, запах был бы насыщенней и сохранился бы дольше. От этой мысли Чонгук сжал челюсти. Король убирает платок, измазанный в крови, и свободной рукой берёт Чонгука за руку, переплетая с ним пальцы. У альфы тут же начинает кончики пальцев слегка покалывать, когда он чувствует ими гладкую кожу. Чимин перевязывает рану от ножа с запекшейся кровью на руке альфы новым платком, что достал из кармана, который пах розами. — Чонгук, ты так смотришь на меня. Плотоядно. Мне не по себе, — у Чимина подрагивают уголки губ. Чонгук убирает свою руку, хоть и сделать хочется точно наоборот, а потом, склонившись к чужому лицу, дышит омеге в губы: — Я хочу тебя. Всего тебя хочу. И я получу своё. Чонгук готов поклясться, что в глазах напротив появился огонёк. Чимин с едва заметной улыбкой смотрел на него, склонил голову в бок и приблизился к чужому лицу, вот только сделать задуманное ему помешали вошедшие слуги с тёплой водой в тазиках и полотенцами. Чонгук и Чимин умылись получше, поправили на себе одежду и сели на мягкие подушки на ковре около столика, который прислуга стремительно накрыла и удалилась из шатра, оставив пару наедине. Однако тут же к ним зашли Хосе и Хенли. Лекарь проверил состояние здоровья короля и Чонгука, всё было в пределах нормы, поэтому они оставили женихов в покое. Им принесли жаренное на костре мясо, рис, травяной чай, фрукты и сладости в виде национальных булочек с орехами и корицей. Чонгук уминал мясо и параллельно смешил Чимина весёлыми историями, которые случались с ним и его приятелями на родине. Чону удалось расположить Чимина к себе ненавязчивыми разговорами без каких-либо провокаций, не испытывая друг друга на прочность, они просто болтали как хорошие друзья. Альфа заметил, какой у Чимина заразительный смех и как мило его глаза превращаются в щёлочки от искреннего смеха и улыбок. Во время их разговора за завтраком Чонгук засмотрелся на Чимина. Они знакомы с детства, но виделись тогда лишь раз, а сейчас им предстояло узнать друг друга получше. Ведь Чонгук даже не знает, какой любимый цвет у Чимина, какое любимое время года, что он любит кушать, а что нет, какое у него было детство и лазил ли он по деревьям, как это делал Чонгук с ребятами. Чонгуку очень хотелось узнать Чимина. Настоящего Чимина, а не короля, которому все в рот смотрят. — Знаешь, я однажды тоже хотел найти клад предков и копал туннель в южной части замка, — говорит Чимин и кусает булочку. — Серьёзно? И как успехи? — Я даже на пару метров не продвинулся, меня выловили няньки и ещё долго ругали за то, что стёр себе все пальцы об лопату. Я сначала обижался, что мне не дали побыть кладоискателем, но потом уже сам переключился на другое занятие. — Какое? Чимин опустил глаза в пол: — Танцы. Чонгук вдруг вспомнил разговоры тех парней на тренировке перед Боем Волков. Тогда альфы говорили, что готовы дом продать, лишь бы хоть раз увидеть, как Чимин танцует. Кажется, теперь Чонгук их понимает, потому что внутри возникло огромное желание увидеть сие действие. — О ваших танцах слагают легенды. Смогу ли я когда-нибудь увидеть ваш танец? Чимин делает глоток чая и уклончиво отвечает: — Может когда-нибудь. Ненадолго повисает молчание. Чонгук посматривает на стол, берёт одну виноградинку и отправляет её в рот. — А в Полиандрии часто пьют молоко? — задаётся альфа вопросом. Чимин задумывается, отводя взгляд: — М, пьют, вполне постоянно. Особенно те, у кого есть корова или коза. Но я не очень его люблю. — Почему? — По вкусу не нравится. — О, я могу кое-что предложить. — Что? Чонгук окликает прислугу и в шатёр тут же вбегает невысокий бета, что прислуживает королю. Он пришел так быстро, похоже, он стоял у входа. — У вас в обозе есть молоко? — Да, мы брали несколько литров. Слуга вопросительно смотрит на короля и тот кивает: — Принесите ему молока. — Слушаюсь, ваше величество. Бета выбегает на минуту и вскоре возвращается с кружкой свежего молока, которое было слегка прохладным. Всё-таки погода была уже холодная. Чонгук ставит кружку на стол и берёт клубничное варенье в вазочке, кладёт пару ложек варенья прямо в кружку с молоком и перемешивает. Чимин молча наблюдает за его действиями и морщится. — Что ты делаешь? — Клубничное молоко. Лучше, конечно, когда клубника свежая, но и варенье подойдёт, — Чонгук отпивает немного молока из кружки и улыбается. — Попробуйте, это вкусно. Чимин недоверчиво смотрит на альфу, потом неуверенно берёт из его рук кружку и смотрит на её дно. Делает глоток молока и чувствует сладкий молочный вкус. Потом делает ещё глоток и ещё. — Боже, какая гадость, — хихикает Чимин и делает ещё пару жадных глотков, выпивая всё до дна с особым удовольствием. Омега ставит пустую кружку на столик и учащённо дышит, глядя на Чонгука. Но ещё сильнее его сердце начинает стучать, когда брюнет тянет к его лицу руку и стирает образовавшиеся белые следы от молока над верхней губой. Чонгук вытирает влагу большим пальцем, постепенно приближаясь к омеге, а после без спроса кладёт руки на его талию, притягивает к себе и целует в губы. На этот раз Чимин отвечает, закрывает глаза и складывает руки на шее альфы. Они целовались совсем немного, Чонгук даже не успел проникнуть языком в сладкий клубничный ротик, как Чимин мягко отстранился и сказал, что им пора выдвигаться. Чонгук бы поспорил, но нарушать идиллию и хорошее настроение не стал и с улыбкой отправился на выход из шатра. Чонгук хотел бы подумать о возникающих между ними чувствах, но ему не дают это сделать любопытные наложники, которые тут же окружают Чона со всех сторон и спрашивают, неужели он провёл в шатре повелителя всю ночь. Чонгук отмахивается, встречается с глазами Юнги на пару секунд и отходит подальше, чтобы умыть лицо и привести мысли в порядок. Вот только он всё равно невольно подносил перемотанную платком ладонь к носу и вдыхал лёгкий аромат роз.***
Они возвращаются во дворец с добытой дичью, раскладывают вещи и принимают водные процедуры. Чимин сходил в хаммам, хорошенько прогрелся после поездки на природу, еще некоторое время поспал, отменив все запланированные встречи. А вечером решает посидеть у камина с бокалом любимого красного вина. Мигель стоит позади короля со сложенными на поясе руками и смотрит в пол. Он обещает, что изучит вопрос по поводу того, почему именно запах крови Чонгука избавил Чимина от приступов боли, которые на протяжении шести лет происходили довольно часто и ни одни снадобья не помогали ему, разве что сильнодействующие, но безумно опасные. Мигель никогда не сталкивался с подобным, потому что в Полиандрии таких симптомов нет ни у одной омеги. Он обещает узнать побольше о здоровье омег в других странах, в особенности, в Орлеане. Чимин отпускает лекаря и остаётся один в королевской гостиной. Он смотрит на горящие поленья в камине, задумчиво вдыхает аромат вина в бокале, смакует его на языке. Каждый глоток теперь заставляет задуматься о Чонгуке, вспомнить его сногсшибательный запах. Чимин задумчиво трогает подаренный Чонгуком платок, что лежит сейчас на коленях омеги. Чимин вспоминает о том разговоре возле ручья, где Чонгук поведал, что они раньше уже встречались, да ещё и Чимин спас Чонгуку жизнь. Судьба удивительная вещь, она может напомнить о давно забытом. То, что нам кажется незначительным, однажды может обрести огромный смысл. — Можно составить вам компанию, ваше величество? — слышится голос подошедшего мужчины. Чимин улыбается и предлагает Сокджину присесть на соседнее кресло. Последний отказывается от вина, просит у слуги принести клюквенный морс, а потом спрашивает, как они съездили на охоту. — Вполне нормально, — расплывчато отвечает король. — Как дела во дворце, что было, пока меня не было? — Всё в полном порядке, под моим строгим руководством. Я получил сообщение от посыльного, Ким Намджун уже выехал и ближе ко дню свадьбы он будет в Аргосе. К его приезду я уже всё подготовил. — Отлично. — Кстати, видел того несчастного оленя, которого ты завалил. Впечатляет. Но мне интересно другое. Чимин усмехается, прекрасно понимая, к чему клонит дядя, но продолжает гнуть свою линию самого невинного ангелочка. — Что тебя интересует? Сокджин берет у слуги стакан с морсом и шипит тихое «брысь отсюда», чтобы снова вернуть всё своё внимание на племянника. — Между вами было что-то? — мужчина переходит к главному. Он и так весь день не тревожил Чимина, суетясь с дворцовыми делами. Хоть Сокджин и был человеком, умеющим держать язык за зубами, однако, он ещё и любопытный до любовных дел омега. — Уже доложили? — Прислуга очень болтлива. Старший разводит руками, ведь всё тайное во дворце становится явным рано или поздно. А о том, что Чонгук ночевал в шатре короля, говорит уже, похоже, весь Аргос. Чимин отпивает вина из бокала: — Был поцелуй. — И всё? — приподнимает брови дядя. — Не похоже на тебя, обычно ты доводишь начатое до конца. — Я бы довёл, но нас прервали. Хотя я знаю, что по правилам нежелательно женихам заниматься сексом до свадьбы. Старые традиции, — омега недовольно фыркает. Он бы предпочёл создать свои собственные правила и традиции. На некоторое время повисает тишина, разбавляемая треском дров, объятых пламенем огня. Сокджин чешет висок, а потом украдкой глядит на Чимина, держащего на коленях платок. — Что за вещь? Не видел такого орнамента. — Платок из Орлеана. Чонгук подарил на день рождения. — Мм, выглядит красиво, но альфа, похоже, не подумал, будешь ли ты его носить. Сокджин замечает, с каким трепетом Чимин проводит пальцами по ткани, витая в своих мыслях. — Ты что-то чувствуешь к нему? Чимин качает головой: — Не знаю. Многие альфы готовы целовать пол в приемном холле, по которому я ходил. А Чонгук только дерзит, не подчиняется совсем. Лишь иногда принимает мою власть, становится ласковым и уютным, но всё равно многое делает по-своему. — Тебя это заводит? — Нет. Ты же знаешь, даже в постели я главный. — А тот коротышка Оливер, у вас как всё прошло? Не то чтобы мне интересно, просто хочу убедиться в том, что он приукрашивает, хвастаясь всем, как вам двоим было хорошо вместе. Чимин прыскает, кусая нижнюю губу: — Ничего крышесносного не было. Он всего лишь мне отсосал. — И как? — Оливер так ничему толком и не научился. Твой прокол, Сокджин-хён. Но правила есть правила, теперь он на этаже фаворитов. — Я могу его вышвырнуть из гарема, только прикажи, — как бы между прочим говорит дядя. — Не надо. — Как скажешь. Сокджин замолкает на некоторое время, делает глоток морса, наслаждаясь насыщенным вкусом клюквы с сахаром. Эта ягода с кислинкой, но приятная. Если её много съесть, то могут быть печальные последствия. Так же и с любовью. Если сильно раствориться в человеке, то можно потерять самого себя. — Чонгук неплохой альфа, — негромко говорит Сокджин, глядя на горящее пламя огня в камине. — Он умён, быстр, силён. Тебя, должно быть, привлекает его непокорность, запретность от того, что он уроженец вражеской страны. Чонгук очень красив. Горяч. Напорист. Однако… Я боюсь, что он разобьёт тебе сердце. Последняя фраза повисает в воздухе, а Чимин пропускает её через себя. Честно сказать, ему и самому страшно довериться кому-то. Тем более, Чонгук так и не ответил нормально, почему он боролся за его руку на Бою Волков, не побоявшись сразиться с альфами гораздо сильнее его. Чонгук нравится Чимину. Омега не станет лгать, но он всё ещё не понимает истинных мотивов альфы. — А если я разобью ему сердце?.. — подаёт голос Чимин и искоса глядит на собеседника. — В любом случае, я на твоей стороне, — Сокджин хлопает себя по коленкам и поднимается на ноги. — Ладно, пойду, что-то я устал за сегодняшний день. И ты иди спать. — Спокойной ночи, дядя. — Ага, уснёшь с вами. Сокджин уходит, продолжая ворчать, как дедушка, что Чимина очень забавляет и умиляет. Благодаря ему Чимин чувствует себя лучше, потому что Сокджин очень напоминает ему папу, пусть не такого властного, но вот добрую его сторону показывает каждый день. И Чимин очень благодарен, что Сокджин рядом с ним, заботится и поддерживает, а не где-то на островах в особняке с альфой и детьми. Старший предпочёл быть управленцем дворца, а не государства. А что до альф, то дядя не уверен, что встретит настоящую любовь. До этого были лишь жалкие попытки найти своё счастье. Вот и Чимин думает, будет ли он когда-нибудь абсолютно счастлив, оставаясь королём одной из самых могущественных стран мира.