***
По обычаю, за день до свадьбы проводятся традиционные обряды перед таинством бракосочетания. Чонгуку как жениху-альфе устроили «альфьи проводы», как называют вечер, где присутствуют одни лишь альфы. Они собрались все в гостиной гарема, за окном уже давно было чёрное небо с яркими звёздами. Наложники и гости дворца сидели на подушках около круглых столиков, забитых едой, какую любят альфы – мясо, орехи, овощи и всевозможные напитки, от морса до медовухи. Все болтали и шутили, слушая музыку от струнных инструментов, на которых играли музыканты неподалёку. На таком мероприятии принято петь песни об уходящей юности, о вступлении в семейную жизнь молодого альфы. Чонгук сидел на низком диванчике, как бы возвышаясь над всеми. Он делает глоток из стакана с брусничным морсом, так как решил сегодня не пить. Чон одет в длинный кафтан с расшитыми на нём узорами и с подкладками с молитвами. Данный кафтан надевают все альфы на «альфьи проводы», считается, что тот убережёт его от сглаза и поможет услышать богов о молитвах, просящих прекрасных детей и счастливую семейную жизнь. — Неплохое вино делают в Аргосе, у них самый лучший сорт винограда, — замечает Намджун, сидящий рядом на диване около сына. Он приехал во дворец буквально три часа назад, быстро принял ванну, расположился в гостевых покоях и пошёл к сыну, чтобы обнять своего щенка и разузнать, как дела и какая вообще обстановка в гареме, всё ли идёт по плану. Чонгук наедине высказал ему своё недовольство по поводу тех вещей, о которых Намджун не предупредил его. Например, о том, что у Чимина есть гарем, в котором Чонгуку каждый день кровь пьют. Отец лишь покачал головой, сказал, что был уверен, что всё это слухи, но увидев всё лично, ещё раз убедился в том, что когда-то их страну развратили непослушные омеги. Самого Чимина Намджун не видел и был даже оскорблён тем, что будущий зять не вышел его встречать, однако, вся его злость схлынула, когда встречать его вышел самый красивый омега на земле. Сокджин провёл ему мини-экскурсию по корпусу дворца, где Намджуна расположили со всеми удобствами. Омега показал ему комнату и распорядился насчёт прислуги в помощь. Альфа только кивал как болванчик, не улавливая всё, что говорили прекрасные губы омеги. Уже вечером Намджун спросил сына, кто тот мужчина, что встретил его. Чонгук рассказал, что это дядя короля, и фыркнул, видя задумчивое выражение лица отца с глупой улыбкой. Вечер продолжается. Поздравления от пришедших на праздник гостей-альф из числа придворных, мужей чиновников, так и сыплются, потому как каждый из них понимает ценность налаживания контакта с будущим супругом Его величества, который всегда может замолвить за них словечко и приумножить их богатства. Пусть по большей части, этим альфам их мужья-омеги наказали вести себя учтиво с Чонгуком, но те и сами не против были пообщаться, а самые смелые спрашивали, какими средствами он пользуется, добиваясь такой красоты. Чонгук наблюдает за двумя наложниками, решившими сыграть в нарды. Сегодня все веселятся, как хотят, уроки отменены, поэтому наложники весь день ходят радостные, хоть и не все, потому что всё равно находились те, кто был недоволен предстоящей свадьбой и что кто-то другой займёт их место. Алекс сидел, насупившись. Он всё ещё не понимал, что именно Чонгук мог делать в шатре короля, что пробыл у него аж до самого утра, а вышел оттуда весь помятый и насквозь пропитанный омежьим запахом. Алекс безумно ревновал Чимина, хотел всеми способами вернуть себе внимание короля, но старался не навязываться и действовать осторожно. Ему хватило публичного выговора на охоте, когда Алекс посмел проявить характер. Он был почти готов накинуться на Чонгука, возомнившего себя сильным волком, способным украсть понравившегося омегу. Алекс боялся, что Чимин влюбится в Чонгука и забудет о своём фаворите. Но помешать свадьбе он не мог. А вот повести себя как настоящая дрянь… Чонгук поднялся в свою комнату, чтобы убрать очередной подарок от гостей в шкаф, но вдруг увидел, что его костюм для свадебной церемонии был испорчен. Белый пиджак и брюки были полностью измазаны в чернилах, которые никогда в жизни не отмоются. Отвратительные кляксы на плечах, груди и коленях вызвали у Чонгука сначала испуг, а затем неконтролируемую ярость. Он схватил испорченный костюм и вышел ко всем в гостиную. — Кто это сделал?! — орал Чонгук, демонстрируя всем одежду. Все тут же замолкли и посмотрели на лестницу. Музыка стихла. — Я спрашиваю, кто посмел испортить мой костюм?! Все молчали и шокировано глазели на испорченную вещь. Кто-то прикладывал руки ко рту, качая головой, а кто-то бурчал сквозь зубы «так тебе и надо». Юнги отставил свой бокал и подошёл к спустившемуся ко всем Чонгуку. Осмотрел вещи, а потом глянул на наложников, подозревая, что кто-то из них сделал такую гадость. — Языки проглотили? Сейчас же признавайтесь, кто это сделал, если вы не трусы! Выйди и выскажи своё недовольство, а не веди себя как крыса, — плевался ядом Чонгук, пытаясь найти виновного. Тут к сыну подлетел Намджун: — Чонгук, успокойся! — Как я могу успокоиться, отец? — Управляющие разберутся в этом деле. Эй вы, — он зовёт слуг, — быстро позовите сюда Рика. Намджун уже успел запомнить имя управляющего омеги, с которым успел познакомиться, пока располагался с приезда. Слуги побежали искать управляющего, а Чонгук продолжал сжимать челюсти, злостно оглядывая наложников. — Поднимите все руки, сейчас же, — приказал Юнги. Хоть он и не был мужем короля, но статус фаворита и довольно строгий характер заслужившего небольшое уважение в гареме помогли Мину добиться желаемого. Наложники подняли вверх ладони. У всех были чистые и следов от чернил не было, хотя они всегда остаются, когда человек с ними контактирует. Чонгук глянул в сторону Алекса, но у того ладони были чистые. — Я знаю, что это ты, — прошипел Чон сквозь зубы. Ему так жалко было великолепный костюм, но ещё больше пламя злости разжигала в нём ненависть к этому недоноску Алексу. Надо было прикончить его ещё в Бою Волков. Чонгук уже тысячу раз пожалел, что оставил его тогда в живых. — Ты несёшь чепуху, Чонгук, — отозвался Алекс, продолжая сидеть на подушке и пить вино. — Я весь вечер был здесь и никуда не уходил. — Да-да, он тут всё время был, — начали поддерживать его другие наложники. Многие кивали, подтверждая. — Значит, ты попросил кого-нибудь, — заметил Юнги. У него не было доказательств, но отлично работала интуиция и чутьё. Тут в гостиную гарема вбежал запыхавшийся Рик. Хоть омегам запрещён сюда вход на протяжении всего праздника, но он управляющий и ситуация экстренная. Ему рассказали о случившемся, тот забрал костюм и отнёс его прачкам, пообещав, что разберётся с произошедшим инцидентом и вычислит причастных к этому недоразумению. Праздник было приказано продолжать, музыканты возобновили игру на гитарах, начались негромкие разговоры альф. Намджун и Юнги похлопали Чонгука по плечу, говоря, что такого следовало ожидать, учитывая ярую борьбу за сердце короля. Намджун шепнул ему на ухо, что став супругом короля, в его силах уничтожить всех неугодных одним махом, поэтому предлагал ему подождать официального заключения брака. А ещё Намджуну стало ещё интереснее увидеть этого самого Пак Чимина, из-за которого альфы могут устраивать столь дурацкие пакости друг другу, бороться за его внимание и вообще вести себя как омеги в Орлеане, точно в курятнике. Тем временем, в королевской гостиной шли «омежьи проводы», которые устраивались точно так же, как у альф, вот только Чимин сидел в красном длинном платье со шлейфом и красной фатой на голове. Он сидел в кресле, а вокруг него водили хороводы омеги из числа фрейлин, придворных, знати и министров, да и просто гостей, приглашённых на свадьбу. На омежьи проводы пришли также принцы-омеги из других стран, они тоже были приглашены на свадебное торжество. Омеги танцевали и пели песни о том, как голубка встречает своего сокола и влюбляется до беспамятства. Гости угощаются фруктами, орехами, различными сладостями и шоколадом, не забывая о сладких винах. Такие угощения подают, чтобы жизнь будущих супругов была сладкой, а их любовь крепкой, чтобы невозможно было оторваться друг от друга, как склеившиеся леденцы. Сокджин и Хенли красят королю ладони хной, как предписано в старых традициях Полиандрии. Такой ритуал проводят для того, чтобы зажечь в сердце альфы огонь любви к омеге, на котором имеются символичные узоры на ладонях. Чимину сделали милые рисунки распустившихся бутонов роз. После того, как жениху разрисовали руки хной, остальные незамужние омеги по желанию тоже раскрашивали свои ладони, читая молитвы о скорой встрече с суженым альфой. Чимин улыбается, слушая мелодичные голоса омег, пока те поют песни, но обращает внимание на подошедшего Рика. Омега был взволнован, он сначала подошёл к Сокджину, попросил его поговорить с королём, тот его подпустил к Его величеству. Рик наклонился к фате жениха, чтобы тот услышал его сквозь шум праздника. — Ваше величество, у нас произошёл неприятный инцидент. — Что случилось? — сразу насторожился Чимин. — Свадебный костюм Его светлости Чонгука испортили, облили чернилами. Прачки вряд ли смогут его восстановить к завтрашнему утру. Чимин отвёл взгляд, нахмурившись: — Нашли того, кто это сделал? — Ещё нет, ваше величество. Но предполагают, что это кто-то из гарема. Я опросил всех, кто заходил сегодня в гостиную гарема, но никто ничего не знает и в комнату вашего жениха не заходили. Мы разбираемся с этим. — Ясно. — Ваше величество, что делать с костюмом? — Иди к портным, у них есть копия костюма Чонгука. Для ответственных мероприятий они всегда так делают. Сходи вместе со стражей, забери у них чистый костюм и отнеси в мои покои, там его никто не посмеет испортить, так как даже на порог спальни не проникнут. — Хорошо, понял вас, ваше величество. Отдыхайте. Рик быстро убежал исполнять поручение. Сокджин подошёл к племяннику, дабы узнать, что случилось, тот вкратце рассказал ему, но уточнил, что вопрос будет решён. Сокджин покачал головой, ворча о том, что нельзя заводить такой большой гарем, головной боли не оберёшься на этих альф, делящих одного омегу. Он не был противником устоев Полиандрии, но нервы ему альфы Чимина треплют знатно. Они и не такие пакости могут друг другу устраивать, проверено временем. * Ночь перед свадьбой по традиции омега должен провести в одной постели со своим папой, получить от него ласку и тепло, а также выслушать наставления о взрослой жизни. Так как папа Чимина, король Уильям, покинул этот мир, его этой ночью заменит Сокджин. Тот с радостью принял предложение Чимина провести эту ночь вместе. После окончания праздника все разбрелись по своим комнатам, в том числе гостевым, где остановились гости из других городов и даже стран. Чимин переоделся в лёгкую пижаму, смыл с себя макияж, дав возможность коже отдохнуть от косметики, и прыгнул под перьевое одеяло прямо в объятья приготовившегося ко сну Сокджина. — Иди сюда, мой ненаглядный ребёнок, — улыбается Сокджин и обнимает короля, прижимая его к себе. Целует в светлую макушку и с закрытыми глазами, так как сам жутко устал за день, шепчет ласковые слова, как и полагается по старому обычаю. — Я люблю тебя, мой хорошенький омежка. Ты бываешь таким непослушным, своенравным, бесячим, но я всё равно всегда буду рядом с тобой. Вскоре Сокджин слышит тихий всхлип, смотрит на Чимина и замечает одинокую слезу, катящуюся по его румяной щеке. Король не всегда может быть сильным, у него тоже есть чувства. — Мне так его не хватает, — признаётся Чимин, держась за руку дяди и переплетая с ним пальцы. Это его успокаивает. — Я каждый день показываю себя как сильного правителя, а в душе мне так больно, что родители оставили меня одного. Чувствую себя беспомощным щенком. Я скучаю по папиным рукам, по голосу отца. Сокджин молча слушает его, не перебивая. Ему, безусловно, льстило, что Чимин только с ним может быть самим собой, не боится показать ему свою слабость и честно сказать, что у него на душе. Но в то же время Сокджину было тяжело видеть слёзы своего племянника, который всегда был для него как сын. Он заботился о нём, когда у Уильяма было много дел, играл с ребёнком и позволял утаскивать пряники с кухни. — Я боюсь, что из меня не получится хорошего короля с жёсткой хваткой. Сокджин осторожно утирает большим пальцем слезинку с щеки омеги. — Мальчик мой, кто решил, что трон – это прерогатива худших? Что король тот, кто вызывает страх и ненависть. Ты будешь чудесным королём, добрым и справедливым. Люди потянутся к тебе. — Надеюсь, — буркнул Чимин в подушку. Сокджин погладил его по голове и потянувшись, чмокнул в щёчку: — Ты слишком напряжён последние дни. Тебе надо поспать. Спокойной ночи, мой птенчик. — Спокойной ночи, дядя. Сокджин задул свечи на столике у изголовья кровати и комната погрузилась во мрак. Необходимо хорошенько выспаться, завтра очень насыщенный день.***
Как только солнце показалось из-за горизонта, прислуга стала надевать на себя выстиранную форму, сходила на кухню позавтракать, а после все начали выполнять свои обязанности. Весь дворец был украшен красными фонариками, бордовыми лентами и цветами ещё со вчерашнего вечера. Наложники помогали с украшениями замка к свадьбе, хоть многие и хмурились, отказываясь помогать для того, кто забирает себе самое приближённое место подле короля. Чонгуку принесли точно такой же костюм, какой был у него испорчен вчера. Слуги просили его не грустить и скорее собираться. С самого утра альфу отправили в хаммам, где двое бет намазывали его тело ароматическими маслами с древесными нотками, которые отлично сочетались с его винным запахом, словно терпкий напиток долго настаивался в бочках. Чёрным волосам придали объём, особенно длинной чёлке, которая падала на виски. Даже глаза слегка подвели чёрными тенями в уголках, губы пропитали в ягодном соке, нанесли чуть-чуть пудры на щёки и лоб. В ушах красовались серьги-гвоздили с рубинами, а на пальцах парочка серебряных колец с таким же камнем. Одет он был в белый костюм, состоящий из зауженных брюк, рубашки и укороченного камзола сверху, расшитого золотыми нитками с полиандрийским орнаментом в виде лотоса. Туфли из кожи были тоже белые и отлично сочетались с костюмом. Главной изюминкой был свежий бутон красной розы, прикреплённый к груди альфы. Когда Чонгук вышел из своей комнаты и начал спускаться ко всем наложникам в гостиную, тут же словил на себе десятки пар глаз, которые буквально источали зависть. Кевин и ещё пара ребят смотрели на него с восхищением и говорили, какой же Чонгук красивый. И это правда. Чонгук был шикарен в своём образе жениха. Чонгук спускается размеренной походкой, за ним поспевают слуги и стражники. Он выглядит сейчас как настоящий супруг короля Полиандрии. Гордый и статный альфа, которому очень идёт роскошь. В нём чувствуется аура сильного волка, отчего все невольно начинают расступаться и пропускать его вперёд. Сегодня никто не смеет сделать ему плохо, если не хочет поплатиться за один неверный шаг собственной жизнью. — Мой омега готов? — Чонгук приподнимает бровь, смотря прямо на Рика. Он специально сказал именно так, чтобы все слышали и видели, кому совсем скоро будет принадлежать их король. Рик хмурится, но почтенно кланяется, сложив руки на поясе: — Его величество почти готов. Вы можете вместе со стражей и наложниками выезжать в Храм Эроса. Все гости ждут там. Чонгук вздёргивает подбородок, поворачивает голову к Алексу, оценивает его простой чёрный костюм, а затем одними глазами показывает, что совсем скоро он его уничтожит. Атмосфера накалилась, все чувствовали угрозы волчьей энергии и покорно склоняли головы, сжимая кулаки и челюсти. Готовьтесь, ваш будущий вожак скоро наведёт здесь порядок. * Чимина готовили к церемонии не один день. Перед свадьбой ему часто делали маски из вулканической глины, расслабляющий массаж, чтобы тело подготовилось к празднику. Утром же самого главного дня омега принял ванну в молоке, хорошенько умылся цветочной водой, позволил смазать маслами интимные места, включая чувствительные соски. Светлые волосы были шикарно уложены с лёгким объемом, ему нанесли макияж и одели в белый костюм, который был более омежий, чем у Чонгука. Здесь был не камзол, а классический пиджак с брюками, вот только рубашка под низ не надевалась. Благодаря вырезу на груди была видна обнажённая кожа, где сверху было надето ожерелье с рубинами. Как часть свадебного образа омеги, на плечи короля надели белый плащ с золотой вышивкой, где была изображена голова волка с острым взглядом. Диадема с красными и прозрачными бриллиантами красовалась на голове омеги, а сверху была накинута белая длинная фата, скрывающая Чимина до пояса. На ноге Чимина также красовался золотой браслет с бордовыми ягодками. Одно такое украшение стоит несколько миллионов, но у короля Полиандрии всегда было всё самое лучшее. Длинные серьги с камнями свисали вдоль шеи, которая была чиста, не имея ни одной альфьей метки или засоса. Это было хорошим тоном – не иметь на себе альфью метку, ведь так омега демонстрирует свою независимость и силу. На пальцах рук так же были кольца, одно из которых было с волком. Браслеты на запястьях заменили волчий браслет Чонгука, который сегодня Чимин имеет право снять. Ему, честно признаться, он уже надоел, часто натирает и вообще от него несёт волчьим запахом. Когда сборы были завершены, Чимин вместе с Сокджином и со всей своей омежьей свитой, как и полагается, поехал в карете во дворец. По традиции, женихи должны ехать отдельно, в разных каретах в компании своих родственников и друзей. Чонгук выехал раньше вместе с Намджуном, Юнги и Кевином. Всю дорогу они говорили о том, какие гости приехали на свадьбу. Оказалось, что не только послы, но и сами правители маленьких государств почтили Аргос своим присутствием. Прибыв на место, Чонгук удивился, когда увидел огромное количество людей в Храме Эроса, бога любви и плотского удовольствия. В Полиандрии всегда только в таком храме, посвящённому конкретному богу, проводят обряд бракосочетания. На длинных скамейках, расположенных с двух сторон от узкой дорожки, ведущей к алтарю, сидели гости и с интересом смотрели на Чонгука, который шёл вдоль рядов по каменистой дорожке, украшенной красными розами. Цветов было настолько много, что благоуханье роз витало в воздухе очень сильно, даже перебивая запах благовоний и горящих свечей. Сам алтарь был на небольшом возвышении огромного зала с высокими потолками и широкими окнами. Там уже стоял священник в рясе, а позади него находилась статуя бога Эроса, молодого мужчины в длинном плаще и с ангельскими крыльями. Вокруг него стояли канделябры и уложены алые розы. Чонгук вспоминает, что Сокджин говорил о том, что эти цветы означают вечную любовь и страсть в отношениях. Тихие разговоры не прекращались, все обсуждали данный союз, знатные семьи наследных домов были против, что Чимин связывает свою жизнь с жителем врага Полиандрии, но прямо ничего не говорили, лишь сплетничали, бросаясь желчью. Когда Чимин прибыл в храм, его служители начали бить в колокол, отчего все гости устремили взор на вход в зал. Сокджин убегает подальше, занимая своё место в первых рядах, а фрейлины идут впереди Чимина, разбрасывая лепестки красных роз, по которым идёт король прямо к алтарю. На половине пути фрейлины уходят, а Чимин продолжает свой путь уже один. Он украдкой бросает взгляд на Алекса и замечает боль на его лице. Недалеко от алтаря поёт хор альф и омег, одетых в длинные бордовые плащи с капюшонами. Они поют дивную песню ангелов, какую положено петь в храме. Чимин идёт уверенной походкой, когда встречается глазами с самым красивым альфой на свете, потому что он так и сказал бы, ибо Чонгук сегодня выглядит превосходно. У Чимина даже дыхание спёрло от той красоты, которая ждёт его у алтаря. Оказывается, Чонгуку очень идут роскошные наряды и драгоценности. Чонгук смотрит на своего омегу проникновенным взглядом, от которого у Чимина неожиданно начинают бежать мурашки по коже. Король поднимается к алтарю, встаёт напротив Чонгука, боком к гостям. Они оценивающе смотрят друг на друга и улыбаются уголками губ, довольные увиденным. Белые костюмы с элементами рубиновых драгоценностей на обоих соединяют их, потому что теперь они смотрятся как пара. Отличаются друг от друга, но сочетаются в гармонии. Чонгук, как и положено, снимает с Чимина фату и отдаёт её Хенли. Альфа опускает плотоядный взгляд на голые ключицы Чимина, и его клыки так и чешутся, чтобы впиться в кожу и оставить след принадлежности. Волк внутри довольно рычит, скалится, с клыков капает слюна, он уже представляет, как будет этой ночью подминать под себя этого чертовски привлекательного омегу и затыкать его дерзкий ротик поцелуями. Как будет вжимать его в простыни и слушать крики удовольствия. А Чонгук отлично подготовился, изучая некоторую секретную информацию, которую узнал от Сокджина на их уроках. Чимин пленительно смотрит на альфу, как настоящий обольститель, способный возбудить одним взглядом. И это правда, ибо Чонгук уже начинает стискивать челюсти от нарастающего напряжения в брюках. Священник прокашливается и начинает громко говорить: — Сегодня необыкновенный день для Полиандрии, ибо Его величество Пак Чимин сочетается узами брака с победителем Боя Волков Чон Чонгуком, уважаемым дворянином и сыном военачальника Орлеана. Наступило то время, когда помолвленные должны соединиться прямо здесь и сейчас, в присутствии своих родных и близких! Мы собрались здесь, пред глазами Эроса и его щедрыми ангелами, дабы объединить и связать на всю жизнь этого омегу с этим альфой, но прежде они должны дать друг другу клятвы. Чонгук и Чимин берутся за руки у локтя и несильно сжимают пальцы. Чонгук заворожённо глядит в глаза омеги, затаив дыхание. — Согласен ли ты, Чонгук, взять себе в мужья Чимина, отдать ему в руки своё сердце и свою душу? Альфа нервно облизывает губы: — Согласен. — Согласен ли ты, Чимин, взять себе в мужья Чонгука, отдать ему в руки своё сердце и свою душу? Чимин смотрит так уверенно, приподняв один уголок губ, что сердце Чонгука начинает стучать чаще: — Согласен. Священник тем временем продолжает: — Теперь же дайте друг другу клятвы и пообещайте то, что в ваших силах выполнить. Чонгук должен говорить первым заготовленную речь. Он составлял её сам, находясь наедине с собственными мыслями. Он всё думал, что бы такого сказать Чимину у алтаря, и решил говорить от чистого сердца. — Я, Чон Чонгук, уроженец Орлеана, клянусь любить только тебя. Я клянусь в верности, что никогда не предам. Клянусь, что буду защищать тебя и не сделаю больно. Я принадлежу только тебе. Чимин смачивает губы, отводя взгляд от его речей, но потом возвращает глаза на своего жениха. — Я, Пак Чимин, уроженец Полиандрии, клянусь защищать тебя и не причинять боль. Клянусь дарить ласку, любовь и нежность. Я клянусь открыто разделить свою жизнь с тобой. Говорить тебе только правду о своей любви. Клянусь. — Клянусь, — вторит ему Чонгук. Священник и его помощники размыкают руки женихов, а затем поворачивают их спинами друг к другу. Чонгук и Чимин соприкасаются лопатками, смотрят в разные стороны, а их руки начинают связывать красной верёвкой, совершая священный обряд Эроса, какой проводят испокон веков. Теперь оба жениха связаны красными нитями, словно одно целое. Таким образом они укрепляют свою связь и запечатывают её на небесах. Священник же ходит вокруг пары с зажжённой свечой: — Перед лицом Эроса я сочетаю браком этих двоих, да будут они едины отныне и навеки. Служители храма присаживаются на корточки и под связанные руки женихов подставляют золотую чащу со священной водой. Читают молитвы и делают надрез ножом на указательных пальцах Чимина и Чонгука, отчего те судорожно вздохнули от неприятной боли. Кровь с их скрепленных рук начинает течь в одну чащу, а священник громко читает молитву о единении альфы и омеги, а все гости хором повторяют за ним. — Одно сердце, одна душа. Одно сердце, одна душа. Одно сердце, одна душа. Такую церемонию не проводят ни в одной стране мира, считая её незаконной и диким старинным обрядом, однако Полиандрия чтит древнейшие законы и порядки. — Он мой и я его, — говорит Чимин, часто задышав от волнения. Он чувствует спиной тепло, идущее от Чонгука, который повторяет те же слова: — Он мой и я его. А затем произносят одновременно: — С этого дня и до конца моих дней. После этого их развязывают, обматывают пальцы маленькими бинтами. Молодожёны встают лицом друг к другу, обмениваются обручальными кольцами из розового золота, какое могут себе позволить только короли, а после Чонгук опускается перед Чимином на одно колено. Альфа не хотел этого делать, не желая принимать власть омеги над собой, но благодаря красноречию отца в последние часы он вспоминает об истинной цели приезда сюда и женитьбы на короле, поэтому Чонгук засовывает своё эго куда подальше и произносит заготовленную фразу: — Принимаю тебя как своего мужа и твою власть надо мной. Чимин вздёргивает подбородок под восторженный шепот гостей, затем как того требует обычай, снимает с себя плащ и надевает его на Чонгука, обозначая, что принимает альфу в свой дом. Такой плащ Чонгук вправе носить ещё несколько дней после свадьбы, показывая, что брак состоялся и теперь он принадлежит своему омеге. Чонгук поднимается в полный рост, и священник с улыбкой объявляет: — Благословляю вас на праведный путь и дарю вам свадебный оберег, — он передаёт омеге небольшой оберег размером с ладонь, который нужно будет повесить над кроватью в спальне новоиспечённых супругов, и висеть тот должен до тех пор, пока не родится первенец. А между тем, священник продолжает: — Скрепите же ваш союз страстным поцелуем! Чонгук смотрит на Чимина и чувствует, как сердце сейчас выпрыгнет из груди. Он делает шаг навстречу, осторожно кладёт руки на талию омеги, к которому почему-то сейчас притронуться очень волнительно. Он прижимает Чимина к себе и накрывает его губы своими. Отовсюду стал слышен звон колоколов, а зал заполнился громкими аплодисментами, перекрывая поток мыслей в голове молодожёнов. Поцелуй в Храме Эроса должен быть страстным, глубоким и чувственным. Считается, чем больше удовольствия от поцелуя получат молодожёны, тем крепче будет их брак. И Чимин с наслаждением пробует мягкие губы Чонгука, ощущая его напористость. Альфа голодный до поцелуев, жаден до прикосновений и безумно желает сейчас Чимина, что последнему, несомненно, льстит. Язык Чонгука проникает в рот Чимина и тот смакует сладость, коей омега был пропитан. От этого поцелуя у Чимина началась дрожь в теле, он прикладывает свои ладони к плечам альфы и постепенно усиливает хватку пальцами на плаще. Волна возбуждения проходит сквозь тело у обоих, заставляя чувствовать жуткое желание оказаться сейчас в одной постели. О том, что они стоят перед ликом святого Эроса, вспоминает Чимин и поэтому разрывает поцелуй, часто дыша в губы всё ещё крепко обнимающего его Чонгука. Они только что поклялись на крови, что будут мужьями до скончания веков, и от этого осознания внутри каждого чувствуется волнительный трепет. Священник завершает обряд со словами: — Перед ликом Эроса и людей торжественно объявляю Пак Чимина и Чон Чонгука супругами. Одна плоть, одно сердце, одна душа. Отныне и на веки вечные. Волк внутри Чонгука ликовал от услышанных слов, потому как был очень рад, что теперь омега Чимин только его и больше ничей. И волка абсолютно не волновал факт наличия у омеги целого гарема и то, что он занимает трон самой могущественной страны континента. Здесь и сейчас он стал его супругом пред ликом святых. После церемонии молодожёны отправились на выход, намереваясь ехать во дворец уже в одной королевской карете. Чонгук снова ловил на себе недовольные взгляды наложников, особенно, когда поднял Чимина на руки и вынес из Храма. Снаружи их уже ждали как приглашенные гости, так и обычные граждане, столпившиеся у ворот, дабы хоть раз поглядеть на короля и его супруга. Погода была холодная, поэтому на плечи Чимина и Чонгука надели меховые накидки, чтобы не мёрзнуть. Перед молодожёнами тут же выстроились солдаты в два ряда, подняв свои мечи высоко вверх и скрестив их над головами новобрачных. Чонгук несёт Чимина на руках, проходя под скрещенными мечами. Гости поспевали рассаживаться по каретам, стража – по коням. Люди кричали, поздравляли короля Чимина со свадьбой, желали долгих лет жизни, говорили многое другое, лишь бы получить хоть дольку внимания Его величества. Чонгук и Чимин с улыбками помахали рукой из кареты всем собравшимся, и вся процессия двинулась во дворец, где в тронном зале уже были расставлены круглые столы, накрытые самыми вкусными блюдами. По городу тоже шли праздники в честь свадьбы короля, все танцевали, пили брагу и медовуху и пели песни, желая королевской семье много наследников. Тем временем во дворце уже во всю шло гулянье. Альфы и омеги танцевали посреди зала под аккомпанемент музыкантов со струнными инструментами, барабанами и прочим. Намджун сидел рядом с Сокджином как родственник молодожёнов и вёл с ним беседу, улыбаясь каждый раз, когда омега смеялся с его неумелых шуток. Намджун никогда не владел искусством обольщения, в отличие от боевых искусств, но он очень старался произвести на Сокджина хорошее впечатление. Он вел себя как обычный альфа, властный и уверенный в себе, и его удивляло то, что Сокджин при этом не стремился осадить его, показать, что здесь, в Аргосе, Намджун должен подчиняться местным законам, а соответственно и омегам. Этот черноволосый мужчина с ягодными губами с удовольствием рассказывал ему забавные истории, не забывая делать глотки сливового вина. Немногим позже, Чимин громко объявил, что даёт Чонгуку титул великого князя Полиандрии, которого удостаиваются только мужья королей-омег. Чонгуку вручили орден и альфа поцеловал руку Чимину, низко поклонившись. Такие перемены Чонгука, несомненно, радовали, ведь он был простым дворянином и при своём возрасте до чинов отца далеко, а сейчас по законам он был не то что выше по титулу, а наравне со многими принцами других стран. Три знатных дома, они же непрямые родственники королевской династии Пак, претендующие на трон волков, тихо переговаривались, с интересом наблюдая за Чимином и его супругом, что сидели за отдельным прямоугольным столом и принимали поздравления. Господин Алан Свон был троюродным братом папы Чимина, у него был сын-омега Лит, которого он стремился посадить на престол. Его отпрыск был умен, силен и вполне смышленый. Также свою кандидатуру выдвигал Генри Перфе, связанный с прадедом Чимина по омежьей линии, а вот над Ван Сонаном все посмеивались, так как он был уж совсем дальним родственником Чимина по отцовской линии, и как следствие самый последний в очереди на трон. Тем не менее, все три дома мечтали занять место Чимина, но до активных действий в виде покушения на убийство или же способствования в бесплодии короля пока не дошли. Они решили пойти понаблюдать за Его величеством, может лучше будет влиять на него, увеличивая свои богатство и власть, когда как за все промахи Чимин будет отвечать своей головой. Чимин отходит в туалет на пару минут, пользуясь возможностью отдохнуть от светских речей и улыбок, которыми он сегодня обменивался с гостями. За королём поспевают три фрейлины, не смеющие оставлять своего повелителя одного. Обходя гору подарков, где стояли не только диковинные часы из золота, украшения и сундуки с тканями, но и двое симпатичных альф для пополнения гарема. Чимин не понял, зачем ему сделали такой подарок, особенно на свадьбу, где он выбрал себе в мужья только одного альфу, заявляя всему миру, кто теперь будет к нему ближе всех, однако из вежливости король принял подарок. Он видит неподалёку Рика, который давал распоряжения прислуге, и подзывает его к себе. Омега в несколько мгновений подбегает к нему и кланяется. — Чем могу быть полезен, ваше величество? — Эти альфы, — Чимин показывает в сторону сидящих на диванчике двоих молодых людей, одетых в дорогие костюмы на голое тело и с бантом на шее. — Их мне подарили как наложников, но они мне не нужны. Что предлагаешь с ними сделать? Рик бегает глазами по альфам, отмечая про себя, что они весьма красивые для того, чтобы их просто продать на невольничьем рынке или же обратить в рабство. — Если вы не хотите брать их в свой гарем, то можем определить их в конюхи, у нас их как раз не хватает, господин Хван всё время жалуется. — Хорошо. Я разрешаю перевести их в конюхи. Так что найди им место в корпусе конюхов, накорми, дай одежду и передай господину Хвану. — Слушаюсь, ваше величество, — кивает Рик. — Что-нибудь ещё? — Нет. Ступай. Рик подходит к альфам с бантиками и уводит их вдоль коридора. Чимин же продолжает свой путь до уборной. На обратном пути, возвращаясь в тронный зал, Чимина останавливает Алекс. Они стоят в тёмном коридоре, освещённом несколькими свечами. Лунный свет бьет сквозь широкие окна, благодаря которому Чимин замечает смятение на лице фаворита. — Ваше величество, позвольте поговорить с вами, — просит альфа, подходя ближе. Чимин выдыхает и кивает фрейлинам, чтобы те оставили их наедине, решив уделить альфе пару минут. Король весь вечер замечал, как сдержанно Алекс вел себя, даже общался со всеми приветливо и с улыбкой. Наложник нашёл в себе силы, чтобы подойти к молодожёнам и поздравить их, поклонившись им обоим. Чонгук не мог не ухмыльнуться в этот момент. Чимин лишь закатывал глаза, глядя на соперничество между альфами. Это забавляло, но и настораживало, как бы чего плохого не произошло. — Я слушаю тебя, Алекс. — Я… — альфа терялся, видя пред собой прекраснейшего омегу, в которого был влюблён до беспамятства. Чимин всегда поражал его своей энергетикой, внутренней силой и пронзительным взглядом, от которого чувствовался приятный холодок по коже. Его губы доставляли альфе особое наслаждение в моменты близости, когда король нуждался в плотском удовольствии. — Что теперь будет с нами? Чимин склоняет голову чуть в бок: — А что с нами? Алекс поднимает робкий взгляд, хоть и был выше омеги: — Всё происходящее доставляет мне боль. — Говоришь так, словно я выгнал тебя из гарема. — Вы выгнали меня из своего рая, ваше величество. Нам было так хорошо вместе. Просто скажите, что всё это только ради того, чтобы родить наследника. Чимин приподнимает одну бровь: — Ты смеешь требовать от меня отчёта о своих решениях? — Нет, что вы, я всего лишь… — Алекс, я знаю, что ты любишь меня, — омега делает шаг вперёд навстречу к наложнику и всматривается в его глаза, соблазняя своим дыханием вблизи. У альфы поджимаются колени, когда Чимин смотрит на него так требовательно, как хищник, заставляя свою жертву невольно сжаться. — Вот только вы никогда не признавались мне в любви. — Думаешь, то, что было между нами, можно назвать любовью? Одна слеза всё же скатывается по щеке Алекса, который уже не может держать все чувства в себе. То есть, король никогда его не любил? Но он ведь хотел выйти за него замуж и не раз говорил об этом. Неужели это Чонгук виноват? Он украл всё, что было у Алекса и Чимина. Альфа не хотел в это верить. Чимин тяжело вздыхает, прикрывая веки. Стирает слезу с щеки фаворита, задевая большим пальцем уголок губ. Этими же губами Алекс целует место рядом с повязкой на порезанном пальце повелителя. — Приведи себя в порядок и возвращайся в зал. Негоже быть таким печальным фавориту короля. Омега поворачивается к нему спиной и уже делает шаг вдоль коридора, но останавливается, когда Алекс задаёт вопрос: — Вы любите Чонгука? И в этот момент никто не догадывается, что за поворотом, прислонившись к стене, стоит Чонгук, решивший пойти за своим мужем и вернуть его в зал. — Нет. Я его не люблю, — твёрдо отвечает Чимин, не поворачиваясь. Чонгук давит стену затылком, крепко зажмурив веки. Почему он такой наивный идиот, полагающий, что сможет завоевать любовь такого дерзкого властного омеги? Почему его обряд не действует так, как он хотел? Почему Чонгук сам влюбляется в него? Похоже, отец прав и нужно помнить о плане по захвату трона, чтобы отомстить династии Пак за своих предков, надо стремиться уничтожить Чимина любой ценой, а не растворяться в нём. Однако, он позволит себе забыться. Всего на одну ночь. Чимин возвращается в зал, не замечая Чонгука. Позже и сам Чон приходит в зал после того, как успокоил своего волка. Он подходит к их столу, наливает себе вина из кувшина и делает жадные глотки. — Где тебя носит? Сейчас прибудет король Ким Джон, — строго говорит Чимин. Он встаёт напротив мужа, забирает у него бокал вина, ставит на стол и поправляет воротник Чонгука, убеждаясь, что его супруг выглядит идеально для того, чтобы встречать уважаемых гостей. Церемониймейстер около открытых дверей в тронный зал громко объявляет о прибытии важных господ: — Его величество король Ким Джон с его фаворитом Салли, а также с принцем Кефалонии, Его высочеством Ким Тэхёном. В зал вальяжной походкой заходит омега зрелых лет, весь в черном меху на груди и с золотым венцом на голове. Мужчина выглядел весьма впечатляюще, учитывая его округлые формы, уже не такие как были в молодости. Он всем своим видом показывал, насколько он влиятелен, за ним шло пятеро фрейлин, стражники рассредоточились по залу, вот только всех гостей поразило то, что король вёл на поводке своего фаворита. Альфа был очень молод для такого омеги, он был в дорогой одежде с мехом на манжетах, весь в серебряных украшениях, а на шее красовался кожаный поводок, который перекрывал ему кислород всякий раз, когда он не подчинялся своему господину. Как только Джон остановился перед виновниками торжества, Салли опустился на колени и склонил голову, пока его господин говорит. Чимин старается держать спину ровно и не обращать внимания на столь унизительное положение альфы Его величества. Чимин так никогда со своими наложниками не поступал, не унижал их мужское достоинство подобным образом. Чтобы поставить альфу на место, у него были и другие методы. — Добро пожаловать на наш праздник, ваше величество, — Чимин кивает и улыбается старшему. — Мы очень рады вашему приезду. Как добрались? — Поднимаются холода, близится зима, но это не повод пропускать такое важное мероприятие. Ваш покойный папа мне бы такого не простил. Ким Джон был приветлив и в хорошем настроении, он сказал, что их расположили со всеми удобствами в гостевом корпусе и им всё понравилось. Семья Ким будет гостить во дворце неделю, Джон уже намерен начать с Чимином переговоры о государственных делах. — Как ваше здоровье? — Всё замечательно, благодарю вас, — отвечает Ким Джон. То ли лгут доносчики о его болезни, то ли сам король лжет. Чимин пока не может понять. — Познакомьтесь, это мой сын Ким Тэхён, — представляет король омегу, что стоял на шаг позади. — Вы уже ведь знакомы, мы как-то приезжали к вам в гости, когда вы были ещё детьми. Чимин и Тэхён обмениваются улыбками и пожимают друг другу руки. За Тэхёном стоял альфа его возраста, высокий юноша с шоколадным цветом волос. Ким Джон объясняет, что это фаворит Тэхёна, которого, по мнению короля, тот плохо воспитывает и не надевает поводок. Сокджин, что тоже стоял всё это время рядом, добродушно улыбается Джону, приветствует его. Они ранее были знакомы, виделись на приёмах покойного короля Уильяма, который вёл дела с Джоном. Тот даже пожал руку Сокджину, так как омега всегда был учтив, приветлив и обладал чувством юмора. Позже король Ким окидывает оценивающим взглядом Чонгука с головы до ног, сразу чувствуя в нём сильного альфу, возомнившего себя самцом. — Познакомьтесь, это мой муж Чон Чонгук, — представляет его Чимин. — Он уроженец Орлеана, и именно он победил в Бою Волков. — Приятно познакомиться, ваше величество, ваше высочество, — кланяется Чонгук, соблюдая порядки. — А почему он не на поводке? — внезапно спрашивает Джон. — С таким волчьим характером его стоит воспитывать, чтобы слушался своего омегу. Тут Чонгук открывает рот, чтобы съязвить, но его останавливает Чимин, схватив за запястье и посильнее сдавливая его. — Не сомневайтесь в моих способностях в дрессировке, ваше величество. Прошу, присаживайтесь за вон тот стол, он накрыт специально для вас. Ким Джон кивает и проходит вместе со своей свитой к указанному столу, накрытому самыми лучшими блюдами. Салли разрешают сесть на стул, а не на пол. Тем временем Чимин прижимается к Чонгуку и шепчет ему на ухо: — Попридержи язык, Чонгук. Характер будешь показывать на родине, а сейчас заткни своего волка, рычание которого даже я слышу. Будешь хорошим мальчиком, получишь ночью сладкое, — и облизывает кончиком языка мочку уха Чонгука, отчего тот судорожно вздохнул, вмиг почувствовав прилив возбуждения и тяжесть в паху. Что за манипулятивные трюки? Чёрт! Чимин отодвигается от него и идёт к своему столу. Чонгук идёт следом за ним. Праздник продолжался. Наложник Самсон вместе с остальными ребятами из гарема весело проводил время, особенно после третьего бокала вина. Он смеялся и шутил обо всём на свете, а когда бросил взгляд на принца Кефалонии, то осмелился толкнуть локтем Юнги, который весь вечер сидел тихо и спокойно пил белое вино и ел мидии. — Юнги, смотри, а этот Ким Тэхён ничего так. Юнги смотрит исподлобья на Самсона, посмевшего его дёргать, потом отталкивает его руку и рычит, чтобы этот пьяный идиот больше не приставал к нему. Затем Мин делает глоток воды из стакана, чтобы прочистить вкусовые рецепторы, и всё же смотрит в ту сторону, куда ранее указывал Самсон. За столом короля Джона сидел восхитительно красивый омега с чёрными волнистыми волосами, одетый в такого же цвета брючный костюм с кучей алмазной россыпи по плечам и на воротнике. У принца Кефалонии была подвеска на шее, а на руке браслет из того же комплекта. Отличительный знак Кефалонии в виде броши в форме тюльпана висел на груди пиджака омеги. Выглядел Тэхён весьма скромно, но безумно дорого. Его энергетика и сексуальность чувствовалась за версту, движения аккуратные, взгляд мудрого молодого человека, повидавшего многое. Он прикладывает длинные пальцы к подбородку и слушает своего папу, который о чём-то увлечённо ему рассказывает. Рядом же молча сидит фаворит принца с прямой спиной, ведет себя тихо и лишь иногда позволяет себе смотреть на Тэхёна со всей любовью и нежностью. Вскоре церемониймейстер громко объявляет, спрашивая гостей, кто хочет попросить танец у Ким Тэхёна. Конечно же, решать омеге, выйти ли в центр зала вообще, но все хотели посмотреть, много ли претендентов наберётся. Сам Тэхён продолжает сидеть за столом, а Джон всё подбивает его пойти потанцевать и отдохнуть. Тут перед их столиком уже выстраивается очередь из желающих альф, преклонивших колено и просящих о танце. Некоторых из них подтолкнули родители из знатных семей, увидевшие возможность стать ближе к королевской семье Кефалонии. — Прошу вас, всего один танец, — стоял на одном колене альфа с щенячьими глазами. Он был дворянином. Тэхён прикладывает руку ко лбу, желая скрыть половину своего лица. Сидящий рядом фаворит принца сжимает кулаки под столом, но никак не показывает своего состояния. В итоге Тэхён отказывает сразу всем, не желая выходить на танец. Музыка возобновляется, альфам приходиться разойтись с опечаленными лицами. Юнги крутит пальцами свой бокал с вином и задумчиво поглядывает на Тэхёна, отмечая, какие красивые глаза у омеги. Такие он ещё не видел ни у кого. Чуть позже Юнги выходит из-за стола, решив помыть руки и отчего то румяное лицо. Похоже, вина ему на сегодня достаточно, не стоит переусердствовать с алкоголем. После уборной он решает прогуляться по тёмным коридорам и немного проветрить голову, но натыкается на Ким Тэхёна, что стоит в комнате-галерее с висящими на стенах портретами бывших правителей Полиандрии. Юнги проходит вглубь комнаты и отмечает, что принц даже без своей свиты, стоит совершенно один. Тэхён оборачивается, когда слышит стук каблуков. Окидывает взглядом вошедшего альфу и снова возвращает внимание портрету короля Уильяма, папы Чимина, который ушёл из жизни так внезапно, что всем стало его жаль. Незаслуженная смерть. — Он был замечательным человеком, — негромко говорит Юнги, встав рядом с омегой. — Вы были знакомы? — голос у омеги низкий с приятной хрипотцой. Мёд для ушей. — Да, и весьма неплохо. Его величество король Уильям был строг, но справедлив. Тэхен сглатывает, всматриваясь в цвета картины и их насыщенность: — Я видел его лишь в детстве. Мне он тогда показался страшным дяденькой, способным удавить кого угодно голыми руками. Юнги усмехается, а потом смотрит на профиль Тэхёна. Этот омега почему-то со всех сторон был очень красив. Он выглядел серьёзным, внутри него однозначно был стержень и сила. За такого омегу, наверное, вся Кефалония борется. Похоже, он ещё не замужем, раз пришёл без супруга, лишь с фаворитом. — Почему вы не со всеми, а здесь? — Я люблю тишину, — отвечает омега, приподнимая уголки губ. — Кстати, меня зовут Ким Тэхён. — Я в курсе. Меня Мин Юнги. Приятно познакомиться, ваше высочество. Музыка из тронного зала доносится до комнаты, негромкая мелодия льётся повсюду, вызывая приятные чувства. То ли Юнги слишком много выпил, то ли совсем спятил, но он поворачивается лицом к Тэхёну и спрашивает: — Можно пригласить вас на танец? Тэхён поворачивается к альфе лицом, замечает, что ростом они с ним одинаковые. Затем молча протягивает руку. Юнги смотрит на ладонь, потом снова на омегу. Он не верит, что это происходит на самом деле. — Мне нужно разрешение, ваше высочество. Омега вздыхает: — Разрешаю. Можете прикоснуться. Юнги берёт одну руку омеги в свою, а вторую кладёт на талию Тэхена и начинает с ним двигаться под звуки музыки вдалеке. Они танцуют медленный танец, без особых поворотов, топчутся на месте, умело переставляя ноги. Юнги позволяет себе втянуть носом воздух и ощутить аромат вишни с сахаром, идущий от Тэхёна. Хоть Мин и не любит сладкое, но от такого лакомства он бы точно не отказался. В какой-то момент Юнги вообще потерялся в пространстве и времени, когда опустил взгляд на манящие губы омеги и без зазрения совести пялился. Последний смотрел на него прямо, чуть склонив голову в бок. — Ваше высочество, — раздаётся мужской голос в дверях. Тэхён отпрянывает от Юнги, лишая его тепла, и поворачивается лицом к вошедшему фавориту. Молодой альфа грозно смотрит сначала на Юнги, а затем чуть кланяется Тэхёну. — Ваш папа потерял вас, ваше высочество. Нужно вернуться в зал, — поясняет шатен. Он подходит к принцу и подаёт ему свою руку. Тэхён вкладывает в неё свою и идёт на выход, а фаворит тем временем смотрит на Юнги через плечо и одним своим взглядом пытается убить его на месте. Мин запрокидывает голову и шумно выдыхает, пытаясь согнать пьянящий дурман перед глазами. Что он вообще творит? Он забыл, кто Тэхён и кто сам Юнги? Фаворит короля Полиандрии не смеет дышать в сторону наследного принца Кефалонии. Никогда. * Когда луна в тёмном небе начала светить особенно ярко, церемониймейстер громко объявил о том, что пришла пора устраивать проводы молодожёнов в их спальное ложе. Брак, как известно, обязательно должен быть консуммирован, иначе будет считаться незаключенным. Чимин заканчивает разговор с чиновниками и подходит к Чонгуку, взяв его под руку. Альфа с волнением смотрит на гостей, которые начали расступаться. Чонгук прекрасно помнит все наставления Сокджина о том, что необходимо делать в первую брачную ночь. Он поворачивается лицом к Чимину, тот кивает, разрешая, и альфа поднимает короля на руки. Омега кладёт свою ладонь ему на шею и улыбается гостям, которые начинают громко аплодировать и выкрикивать пожелания о страстной ночи любви. Их провожают все гости, в особенности за ними идут наложники из гарема, альфы молча поспевают за Чонгуком, который осторожно выносит Чимина из тронного зала и идёт прямиком в покои короля, которые для них приготовили. Фрейлины бегут по бокам и кидают лепестки алых роз, по которым должен ступать Чонгук. Омега на его руках выпил всего бокал вина, он немного расслабился, затем взглянул на своего супруга кошачьим взглядом и потянулся к его губам. Осталось дойти до дверей всего ничего, и этот путь Чонгук проходит уже с закрытыми глазами, потому что он уже полностью вовлечён в соблазнительный поцелуй с Чимином. Последний прижимается к нему всё сильнее, давит пальцами на шею, впуская чужой язык в свой рот и тихо поскуливая от предвкушения. Алекса сдерживает Самсон и ещё парочка ребят, потому что фавориту безумно хотелось сейчас разнять парочку и набить Чонгуку морду. Альфа утешал себя тем, что это всего лишь на одну ночь. Это лишь формальность. Чимин сам сказал сегодня, что не любит Чонгука. Но почему так больно на сердце при виде этой целующейся пары? Почему хочется орать, рвать на себе волосы и крушить всё вокруг? Ревность поглощает Алекса всё сильнее, ему зажимают рот, потому что если хоть один звук от него будет, то его казнят на месте. Он это знает, но держать в себе боль не может. Алекса уводят подальше отсюда, а молодожёны продолжают свой путь к дверям. Когда Чонгук заносит Чимина в спальню, за ними тут же закрываются двери. Они одни в покоях. Это уединение принадлежит только им. На всю ночь. Чонгук опускает Чимина, тот встаёт в полный рост, отрывается от мягких губ альфы и отходит, чтобы перевести дыхание. Руки слегка дрожат, когда наливают воды из графина на высоком столике у окна с задёрнутыми шторами. Чонгук развязывает на себе плащ и откладывает на кресло, замечая расставленные повсюду зажжённые свечи и запах благовоний, витающих в воздухе. Однако главным ароматом для Чона сейчас являются омежьи феромоны с розами. Альфа сжимает челюсти и изо всех сил удерживает рвущегося наружу волка, готового наброситься на своего омегу с жаркими объятьями. Чонгук очень ждал этой ночи, ждал, когда сможет прикасаться к Чимину без ограничений и ловить губами его стоны. Чимин отставляет стакан с водой и подходит к Чонгуку, встаёт напротив него со вздёрнутым подбородком, с минуту смотрит в омут его чёрных глаз, а затем начинает раздеваться. Король расстёгивает на себе белый пиджак, не сводя глаз с альфы, следит за каждой реакцией на его красивом лице. Распахивает пиджак и снимает с плеч, отбрасывая на пол. — Нравится? — томным голосом спрашивает Чимин. Он знает ответ, знает, насколько он привлекателен, знает, как именно сводит с ума всех вокруг своей красотой, однако слышать подтверждение ему доставляет особое удовольствие. Чонгук сглатывает слюну и заворожённо ползает голодным взглядом по плавным изгибам омежьего тела, какого он ещё никогда не видел. Подтянутый живот, манящие горошинки сосков и светлые ключицы, нетронутые зубами альфы, сводили с ума. Чонгук никогда так не волновался. Чимин не стеснялся своей наготы, как некоторые омеги, которых Гук встречал на своем жизненном пути. Они скромничали, зажимались, стеснялись. По Чимину же видно, что он сам знает, насколько он красив. Чимин подходит ближе, оставляя совсем немного расстояния между их телами, встаёт на носочки, склоняет голову в бок, проводит языком по губам Чонгука, не закрывая глаз, и поражается выдержке альфы. — Что ты молчишь? Проведи со мной эту ночь, — и целует губы, складывая руки на плечах альфы, который тут же подхватывает его под попу и несёт на кровать. Чонгук целует Чимина всё глубже, проходит с ним вглубь балдахина, где висит подаренный амулет для скорого зачатия волчат, и укладывает короля на кровать, на которой расстелены шкуры животных. Чонгук пользуется моментом, чтобы оценить образ Чимина. Он отмечает, как восхитительно молочная кожа омеги смотрится среди меха лисы и шкур соболя. Древний обряд занятия любовью в брачную ночь на шкурах зверей предвещает долголетие любви и страсти супругов. Корона на голове Чимина напоминает Чону о том, с кем он сегодня проводит ночь, и за что он должен быть благодарен судьбе. Чон снимает с головы омеги корону, откладывая на туалетный столик у изголовья, и продолжает обнимать и целовать. Он помнит уроки, но сейчас всё вылетает из головы, потому что думать в момент близости с Чимином просто невозможно. Чонгук вдруг вспоминает, что Чимину нравится, когда целуют в шею. Он делает это. Отрывается от пухлых губ и целует в шею, нависая над омегой сверху. Чонгук лежит сверху, одну согнутую в колене ногу омеги закидывает себе на бедро и продолжает обжигать шею короля горячими поцелуями. Выпускает язык, с упоением лижет особенное место на шее с запахом роз. В глазах стоит красно-чёрный дым от возбуждения. Чонгук сходит с ума. Он без ума от Чимина. Волк внутри альфы хочет омегу целовать, трахать, кусать, ломать, подчинять себе раз за разом. Он хочет, чтобы Чимин весь без остатка принадлежал только ему одному. Чтобы любил его. Чонгук плавно спускается вниз и припадает ртом на левый сосок. Чимин стонет от удовольствия, выгибаясь дугой, чувствуя на своей груди мокрую нирвану и мягкий язык альфы. Чонгук прикусывает сосок, сосёт ещё некоторое время, он бы до конца жизни не отрывался от этой груди, но тяжесть в паху даёт о себе знать и требует внимания. Чонгук спускается к животу омеги, мокро целует место под пупком и останавливается около кромки штанов. — Сними, — горячо шепчет Чимин, продолжая лежать с откинутыми на постели руками. Его веки прикрыты, он полностью сосредоточен на получении удовольствия сегодня, поэтому отдаётся своим желаниям. Чонгук привстаёт на кровати, садится меж разведённых ног омеги и начинает стаскивать с него брюки. Откидывает вещицу вместе с нижними шортами подальше. Затем альфа избавляется от своего камзола и рубашки, обнажая подкачанную фигуру до пояса. Он ловит на себе голодный взгляд Чимина с приподнятой головой. Омега ёрзает на месте, он сейчас очень возбуждён, об этом говорит эрегированный член и поджатые яички. Чонгук смотрит в глаза омеги, берёт его ногу с золотым браслетом и начинает вести дорожку поцелуев от лодыжки до внутренней стороны бедра. Иногда облизывает языком гладкую ногу. Чимин учащённо дышит, его живот втягивается при каждом глубоком вдохе, пока он с упоением наблюдает за Чонгуком, что целует его ногу. Когда Чон добирается до самого сладкого места на теле Чимина, то сначала бросает осторожный взгляд на Чимина, а потом целует маленький и толстый член, который уже испускает предъэякулят. Лобковая часть омеги полностью безволосая, гладкая и мягкая на ощупь. Чимин скулит от прикосновения, трется попой о мягкий мех под собой. Чонгук же спускается губами к яичкам, вдыхая их аромат. Боже, Чимин везде пахнет восхитительно. Теперь понятно, почему альфы в гареме, хоть раз побывавшие в покоях Чимина, просыпаются в сперме от мокрых снов с чертовски соблазнительным запахом. Чимин кладёт руку на щёку Чонгука, останавливая его. Поднимается, садится на постели и тянет альфу к себе. Чонгук снимает с себя штаны и нижнее бельё, после чего садится на постели, поджав ноги. Король облизывает свои губы и с улыбкой садится на колени Чонгука так, что теперь их сочащиеся члены соприкасаются. Брюнет обнимает омегу за талию, наслаждается гладкостью кожи под пальцами и снова вовлекает Чимина в сладкий поцелуй. Король ему отвечает, жмётся ближе, обнимая за крепкие плечи. — Мне ненавистна одна только мысль о том, что ты можешь быть с другим альфой, — говорит Чонгук нервно. Чимин улыбается, проводит пальчиком по шраму на плече альфы, полученному в Бою Волков: — Этой ночью я весь твой. — Этой и все последующие, — рычит волк. Чонгук впивается в губы Чимина, удваивая напор, но омега не останавливает его. Чонгук не может понять эти эмоциональные качели. То Чимин целует его, и Чон полагает, что между ними зарождается нечто большее, то Чимин отталкивает, говорит всем, что не любит, что не испытывает ничего, а в данный момент купает альфу в своей ласке, зарывается пальчиками в темные волосы, осыпает скулы поцелуями-бабочками. Омега спускается поцелуями по шее альфы, дарит ему наслаждение и даже оставляет небольшой засос на шее, втягивая кожу зубами. Запах Чимина сливается с запахом альфы и создаёт невероятный коктейль, вдохнув который можно отправиться в рай. Чонгук втягивает его в себя, отпечатывает на своём теле, пропускает под кожу и целует Чимина в губы. Чимин толкает Чонгука в плечи и заставляет лечь на спину. — Я обещал тебе сладкое в награду за хорошее поведение, — напоминает омега, впиваясь в глаза мужа лисьим взглядом. Чонгук приподнимается на локтях, чтобы посмотреть, что задумал Чимин, но вмиг опрокидывает себя обратно на шкуры животных, когда его член погружается в самый сладкий ротик на свете. Альфа извивается, чувствуя кожей спины мягкость и жесткость звериного меха, он стонет под горячими ласками мягких губ и проворного языка, умеющего доставлять особенное наслаждение. Будучи не в силах удерживать свое тело, которое взлетает от качественного минета, Чонгук хватается рукой за столбик с балдахином и продолжает стонать с откинутой головой и прикрытыми глазами. Чимин прекращает своё действие, зажимает член альфы, доставляя тем самым невыносимую пытку, седлает его бёдра и направляет в себя член альфы. Кожа горит от его прикосновений. Для Чонгука слишком всё быстро, слишком всё необычно, когда в постели с сильным омегой, способным управлять целой армией. Чонгуку слишком жарко, от взгляда Чимина горячо, от его открытости и действий без капли смущения сносит крышу. Рассудок Чонгука мутнел. Омега насаживается на член, привыкает к размеру Чона, и со стоном садится до упора. Чонгук гладит его бёдра, пытается не терять связь с реальностью, но кажется, он уже упал в бездну серых глаз. Чимин начинает двигаться, он упирается пальцами в накаченную грудь альфы и стонет, запрокидывая голову, продолжая совершать поступательные движения. Внутри Чимина невероятно горячо, влажные стенки поглощают член Чонгука, дарят неземное удовольствие. Чонгук не мог поверить, что он занимается сексом с тем, в кого сумел влюбиться дважды. Прямо на нём сейчас скачет самый восхитительный омега континента, которого хочет миллионы альф, но прямо сейчас, в эту самую минуту король Чимин принадлежит только Чонгуку, его законному супругу отныне и на веки вечные. — Я разрешаю тебе кончить сегодня, — сбитым голосом говорит Чимин. Спальня наполняется шлепками голых тел друг о друга, тяжёлое дыхание Чонгука, мокрые стоны Чимина и запах секса, смешанный с феромонами дичайшего коктейля из красного вина и красных роз. Чонгук вдруг резко останавливает Чимина и переворачивает его на спину, подминая под собой. Чонгук альфа, он главный, он всё вокруг, он сумеет обуздать своенравного омегу, поэтому нависает сверху, целует-кусает пухлые губы и врывается членом в Чимина, срывая с его губ новый стон. Чимин под ним барахтается, сопротивляется, что всё пошло не по его сценарию, но Чонгук находит в себе силы удержать его, придавить руки к постели и продолжить двигать бёдрами. Вскоре Чимин не сопротивляется, потому что ему очень хорошо сейчас, даже не противится, когда Чонгук переворачивает его на живот, приподнимает бёдра короля и трахает сзади, придерживая за талию. И тут Чонгук пропускает волну молнии по всему телу, когда видит татуировку омеги вдоль позвоночника. Фазы луны как знак королевской династии так красиво расположились на спине Чимина, отчего Чон засмотрелся и провёл пальцами по рисункам, вызвав мурашки у их обладателя. — Чонгук… Слышать собственное имя из уст этого горделивого омеги так приятно, что Чонгук довольно скалится. Чонгуку хочется оставить след на Чимине буквально везде, до куда он может дотянуться, и заставить его совершенно точно сойти с ума от удовольствия. Чонгук набирает темп снова, стараясь двигаться как можно быстрее, вдалбливает Чимина в кровать и рвано дышит, наслаждаясь сумасшедше прекрасными стонами под ним. Он прикусывает кожу на задней стороне шее чересчур сильно, заставляя Пака зажмуриться. Волк кусает, вгрызается и двигается яростнее, буквально втрахивая омегу в постель. Чимин рвёт пальцами простынь, бьётся в дикой агонии, плавится от распирающего его пожара и просит ещё. — Мой, — рычит альфа над ухом ничего не соображающего Чимина от остроты ощущений и распирающего его члена. Чонгук подходит к краю пропасти, за секунду до притягательной темноты Чимин останавливает его, толкая руками в бедро. Чонгук сжимает челюсти, вспомнив, что в омегу можно кончать только с его разрешения. Волк очень хочет повязать своего омегу, хочет заполнить его своим семенем, хочет, чтобы Чимин понёс их волчат. — Дай мне… — мысли у альфы путаются, соображать всё труднее. — Даже не думай, — рык омеги весьма внушительный. Чимин выползает из-под Чонгука, толкает его в плечи, чтобы снова оседлать, однако член альфы с набухающим узлом не погружает в себя, а лишь обхватывает пальцами вместе со своим членом. В маленькой ладошке Чимина они едва помещаются, однако Чонгуку хватает полминутки манипуляций, чтобы узел разбух до большого размера. Оба супруга уже мокрые от пота, тело горячее словно печь, прикосновения и поцелуи обжигают. Чон прикусывает нижнюю губу Чимина и кончает ему в руку, смешивая со спермой омеги, который тоже кончает. Король падает головой на подушку рядом с Чонгуком и ещё долго отходит от трясущегося состояния. Младший глядит на него, лёжа рядом, заботливо укрывает омегу и себя перьевым одеялом, затем слоем звериного меха, и целует безумно уставшего омегу в лоб, шепча о том, чтобы Чимин сказал, если захочет ещё. А он захочет. Чонгук как никогда в этом уверен.