***
Поздним вечером Чимин изъявляет желание полежать в горячей ванне, чтобы тело и душа отдохнули от бесконечных дел, которыми завалено его расписание. Сегодня был насыщенный день, очень много вопросов пришлось решить как в тронном зале, так и в своём кабинете, где омега разбирал бумаги, ставил подписи, печати, раздавал указания и вносил поправки в действующее законодательство. Хенли распоряжается приготовить для короля ванну с горячей водой, зажечь свечи и благовонию, принести вазы с фруктами, а также все необходимые для мытья принадлежности. Слуги ведут себя тихо, как мышки, суетятся по комнате и низко кланяются, когда в ванную заходит Чимин. Блондин снимает с себя халат и полностью обнаженный ступает в ванну, наполненную мутной от целебных примесей водой, от которой вверх тянутся клубы горячего пара. Все ведут себя очень тихо, чтобы ничто не мешало отдыху Его величества. Лишь от движений свисающие с потолка полупрозрачные шторы колышутся, навевая таинственную атмосферу. — Ваш гранатовый сок, господин, — Хенли протягивает бокал с терпким напитком, который отлично пробуждает желание страсти. Однако в этот раз Чимин отказывается. — Лучше принеси мне молоко, и пусть в него положат две ложки клубничного джема. — Джема? — Да. Фрейлина теряется от вдруг изменившихся вкусовых предпочтений короля, но потом кивает и просит прислугу принести молоко. Сам же Хенли садится в кресло неподалёку и берёт в руки книжку. — Вам почитать сегодня? — Нет, не нужно, — отмахивается Чимин и откидывается головой на бортик ванной, а точнее на маленькую подушечку из полотенец, чтобы было мягче. Король прикрывает глаза, когда нежные руки слуги, сидящего около бортика ванны, начинают делать ему массаж шеи и головы, отчего Чимин моментально расслабляется, чувствуя, как приятно тёплые пальцы перебирают его волосы и разминают затёкшую шею. Размеренный голос второй по рангу фрейлины звучит очень ласково. — В первой склянке нежная смесь розы и лаванды с легким оттенком жасмина. Вторая с апельсиновым цветком, сандалом и ландышем. Какую вам добавить, ваше величество? — Давай вторую, пару капель. — Слушаюсь, мой повелитель, — и омега капает ароматизированным маслом прямо в горячую воду в ванне. Капельки постепенно растворяются и раскрывают букет успокаивающего и одновременно волнительного аромата. Чимину нравится быть королём, пусть это и тяжкое бремя. Однако, когда все смотрят на тебя с восхищением, а не как на неопытного юного принца, гораздо приятнее. Будучи сыном короля, Чимин только и делал, что учился, стремился быть лучшим во всём, чтобы родители могли им гордиться и не бояться оставить на него своё великое наследие в виде целого государства, которое поднимали со дна его прадеды. Есть своё очарование в том, чтобы быть правителем страны. Ощущать эту абсолютную власть, вот только главная задача короля – не поддаваться страсти своенравия и не впасть в опьянение от вседозволенности. Всегда нужно нести ответственность за себя и за других. — Его светлость, фаворита Алекса подготовили к сегодняшней ночи. Впустить его сюда, когда он придёт, или же отправить дожидаться вас в ваших покоях? — спрашивает Хенли, которому ещё в обед поручили передать Рику распоряжение, чтобы подготовили фаворита короля к ночи любви. Чимин решил поощрить своего наложника, который исполнил весьма возбуждающий танец на вечере в гареме. Эта выходка привлекла омегу. Чимину приносят молоко с клубничным ароматом, и он с удовольствием выпивает половину стакана, наслаждаясь вкусным сочетанием. Он вспоминает, как Чонгук показывал ему эту смесь и убеждал сделать глоточек. Омега улыбается, вспоминая о том, как достойно сегодня себя вёл Чонгук в тронном зале, не обращал внимания на колкости, которые намёками бросали в его сторону. И только Чимин погрузился в мысли о Чонгуке, как альфа сам бурей ворвался в ванную комнату, перепугав слуг и фрейлин. — Что вы тут делаете?! — Как вы прошли мимо охраны? — Ваше высочество, немедленно покиньте помещение! — верещали омеги. Чимин же молчал. Стража рвалась сквозь закрытые двери, но не смела войти в святую обитель короля без его разрешения. А вот Чонгука, похоже, не волновал данный факт. Взгляд Чимина плавно ползёт по супругу. Чонгук был одет в узкие черные брюки и белую рубашку, а на шее висело роскошное колье с алмазами, которое носили только альфы, подчёркивая их красоту. Его глаза испепеляли ярость, которая вмиг сменилась на ревность и возбуждение от вида молочной кожи Чимина и его алых губ, словно лепестки роз. Альфа тяжело дышит, сжимает кулаки и, не обращая внимания на взволнованных омег, проходит дальше и становится совсем близко к ванне, глядя на Чимина сверху вниз. — Муж мой, скажи пожалуйста, какого чёрта этот недоносок надевает свой лучший наряд и несется к тебе, сверкая пятками, когда мне докладывают, что Его величество приказал приготовить для него наложника?! Фрейлины подскочили и подошли ближе к ванне, готовые защищать короля. — Стражу позвать, ваше величество? — Хенли попеременно смотрит на супругов и ждёт ответа. Чимин одним взмахом руки приказывает всем заткнуться: — Выйдите все. Слуги и фрейлины мгновенье укоризненно смотрят на Чонгука, затем кланяются и выходят из ванной комнаты. Чимин делает ещё глоток молока из стакана, не сводя с Чонгука пристального взгляда, оценивает его роскошный вид и уже сейчас ментально слышит рычание волка. Снова странное ощущение близости. Омега ставит фужер на столик рядом с ванной. — И что это за порывы дерзости? — задаёт вопрос Чимин, сохраняя спокойствие. Ещё никто перед Чимином так открыто не проявлял своё чувство ревности, как это делает сейчас Чонгук. Его волк прекрасен в своей ярости. — Ты хоть понимаешь, с кем и как ты говоришь и куда ты, чёрт возьми, врываешься?! Я твой король. — В первую очередь, ты мой муж, Чимин, — не боясь последствий за фамильярность, твердит Чонгук. Он настолько зол, что ему уже плевать на церемонии и всяческие правила. — Как ты прошёл мимо охраны? — Я вырубил их с одного удара. Чимин дышит с приоткрытым ртом: — Ты сильный альфа, — замечает блондин, улыбаясь одними глазами. Чонгук ставит руки на края ванны, впивается взглядом в Чимина и цедит сквозь зубы: — А ты мой омега, который не будет раздвигать ноги перед другими. Я не потерплю измен. Пусть вода была мутной, но Чимин вёл себя спокойно и уверенно, сидя в воде полностью обнаженным. Чонгук всё равно там уже всё видел. Глаза Чимина засверкали огнём, он облизнул губы: — Не боишься, что тебя накажут за такую дерзость? — А ты не боишься, что прямо сейчас я сожгу эту комнату дотла? — Хочешь убить меня огнём? Гореть будем вместе. Они пару секунд играют в гляделки, испытывают нервы друг друга, считывают эмоции и дразнятся. Чимин опускает взгляд на открытые ключицы альфы, на его смуглую кожу, скрытую под белой рубашкой, на сильные руки, что впились в бортики ванной, отчего появлялись выпирающие вены. Чимин сводит ноги под водой, чувствуя прилив жара внизу живота. — Заставь меня передумать принимать Алекса. Чонгук убирает руки от ванны, выпрямляется и не сводя жадного взгляда с омеги начинает раздеваться. Чуть ли не рвет на своей рубашке пуговицы, избавляется от обуви, брюк и нижнего белья, а затем предстаёт перед Чимином во всей своей красе. У альфы подкаченное тело, кожа смуглая, мышцы сильные, кубики на прессе, и дикий взгляд хищника. Чимин усмехается, опустив взор на член альфы, который уже давно был возбуждён и ждал ласки. Чонгук ступает в горячую воду сначала одной ногой, затем второй, и садится напротив короля, сжавшись от контраста тепла, в которое он погрузился. Пар всё ещё поднимается от воды, распространяет жар по телу. Чонгук ещё в первую брачную ночь убедился, что Чимин весьма требовательный любовник, опытный и страстный. Надо особенно постараться, чтобы впечатлить его, поэтому Гук тянется рукой к вазе с фруктами, берет бордовую виноградинку, зажимает между зубами и наклоняется к Чимину, упираясь руками в бортики ванной по обеим сторонам от омеги, заключив его в капкан. Блондин, сидящий напротив, принимает правила игры, тянется лицом вверх, чтобы получить лакомство, но Чонгук отодвигается, потом снова возвращается к нему, наклоняет голову в разные стороны, дразнит, заставляя Чимина двигаться так, как Гук хочет, чтобы король немного был ведомым. Хотя бы здесь, в эту самую минуту. Волк Чонгука очень хочет подчинить себе эту своенравную бестию, установить собственные правила, взять в свои силки и не отпускать никогда. В очередной раз Чонгук всё же наклоняется и касается краем виноградинки полных розовых губ, слегка давит на них, раскрывает чужой рот и проталкивает ягоду внутрь. Чимин кусает её зубками, пускает сок наружу, капелька течёт по подбородку, её тут же подхватывает Чонгук, слизывая языком. Чимин смыкает руки на шее альфы, тянет его на себя. Чонгук раскрывает горячие дурманящие губы своими, врывается внутрь, проводит языком по деснам, ловит чужой сладкий язык и сосет. Они целуются горячо, страсть постепенно усиливается, у нее привкус сладкого винограда, а ещё клубничного молока, Гук заметил. Они разделяют ягоду на двоих, сглатывают и вновь возвращаются к губам друг друга, продолжая целоваться. Чимин садится на бёдра Чонгука, вцепляется пальчиками в крепкие обнажённые плечи и трется своим членом об альфу, усиливая возбуждение обоих. Гук отрывается от пухлых губ и принимается оставлять засосы на шее омеги. Он лапал его везде, сжимал пальцами ягодицы, до боли впиваясь в молочную кожу, поднимался к соскам, сжимал их, щипал и поощрял лаской языка, всасывая нежные горошинки, вызывая у их обладателя стоны удовольствия. У Чимина высокий голос, нежный, с лёгкой хрипотцой. Он мед для ушей Чонгука. Альфа уже готов убивать за него, потому что не привык делиться, и даже взгляд, брошенный на его омегу, может расцениваться как вызов. Омега купается в ласке супруга, ему нравится то, как Чонгук пытается показать себя с самой мужественной стороны. Чимин поощряет его, покрывая шею и грудь альфы поцелуями. Тянется рукой вниз и принимается водить по напряженному органу альфы, подогревая его желание. Чонгук опускает свою руку к розовой промежности омеги, обводит пальцем пульсирующую дырочку и проталкивает его внутрь, постепенно добавляя второй, дабы растянуть её. Чимин прикрывает глазки, поскуливает от стимуляции, зарывается пальцами в чёрные волосы альфы, просит не останавливаться. — Встань на колени, — горячо шепчет Чонгук. — Что? — Чимин сначала теряется, но затем встаёт на коленки, расставив их по обе стороны от бёдер альфы и в следующую секунду запрокидывает голову назад, когда в него проталкивают три пальца и одновременно целуют в чувствительное место под пупком. — Мх… Чонгук… Омега продолжал жмуриться от приятных ощущений, чувствуя приятную дрожь с головы до ног, а Чонгуку понравилось, как его имя звучит на устах Чимина. Альфе безумно нравится эта поза. Она позволяет взглянуть на супруга под другим углом. В свете свечей Чимин выглядит особенно привлекательным и желанным, будто он сам как огонь, светится и манит к себе. Чонгук, как мотылёк, летит на соблазнительное пламя, искрящееся где-то вдали. Чон трогает тело Чимина, смело касается бедер, шеи, груди, продолжая одной рукой растягивать сладкую попку. У Пака тоже есть мускулы, но не такие, как у Чона. Альфа хочет запечатлеть эту ночь в памяти навсегда. Делить Чимина невыносимо, а обладать им нереально. Чимин седлает чужие бедра, погружает в себя член альфы постепенно, привыкает к размеру и начинает двигаться, продолжая целоваться в губы с очень горячим мужчиной, который не казался сейчас мальчиком, юнцом, оказавшемся мужем Чимина по воле луны. Хоть Чонгук и молод, но его горячий нрав пробуждает в омеге интерес. Как Чонгук пожирает его глазами, как ревнует и как разбивает в кровь лица всех неугодных ему. Интересно, Чон способен убить ради Чимина? Чонгук тоже подмахивает бёдрами как может, с упоением наслаждается теплотой внутри Чимина, мягкостью его сладких губ. Чимин зажмуривается, постепенно приоткрывая рот шире оттого, насколько долго его ноги раздвинуты в такой позиции. Бёдра дрожат в крепкой хватке Чонгука, тот совсем его не отпускает, держит, не даёт дышать без него. Альфа жадно наблюдает за омегой, впитывает каждый момент и запоминает. Он искренне считает, что Чимин был рождён для того, чтобы его трахали — такого непостижимо красивого, как будто вышедшего из сказки. Возбуждение усиливается, стоны становятся громче, вода хлюпает от трения двух разгоряченных тел, а наслаждение неумолимо приближается. Чимин снова вовремя спрыгивает с члена, не проталкивая в себя узел, отчего волк недовольно рычит. Король балует своего мужа, когда берет их члены в свою ладошку и торопливо дрочит им обоим. Они кончают, когда Чонгук оттягивает зубами нижнюю губу Чимина, почти царапая румяную кожу на бёдрах. Дыхание сбилось, и выравнивается оно только спустя некоторое время. Супруги лежат в ванной ещё какое-то время, пытаясь прийти в себя. Позже они обливаются чистой теплой водой из стоящей в углу бочки, надевают халаты и перемещаются в спальню короля, до которой идти можно отдельным путем и не светить в коридоре обнаженным телом. Второй жаркий заход происходит уже в покоях короля, когда Чимин сминает простыни, пока Чонгук берет его сзади. Чимин вообще не понял, в какой момент успел дать альфе вольность в постели и перевернуть себя на живот. Но удовольствие от этого было куда сильнее, чувства обостряются рядом с Чонгуком и это безумно нравится омеге, хотя и настораживает. То, как Чонгуку удается влиять на него в постели, заставляет сердце биться чаще. Чимин всегда держал контроль в своих нежных ручках, будучи в постели с мужчиной. Но вот Чонгук воспользовался его слабостью и поменял тактику в нужную для него сторону. И Чимин соврал бы, сказав, что ему не нравится вся эта настойчивость, не нравится пожирающий взгляд на себе, который смешивается с обожанием, а руки с силой сжимают в объятьях. Тем не менее, кончили они ещё два раза, выкачивая друг из друга все соки. После Чимин без сил упал головой на подушку и уснул под одеялом, бережно положенным альфой сверху. Они уснули в первом часу ночи. Чонгук закинул руку на талию спящего омеги, который лежал к нему спиной и сопел в обе дырочки. Глубокой ночью Чонгук просыпается от шума, доносящегося за дверью. Чимин шевелится с закрытыми глазами, но Гук мигом его успокаивает, поглаживая по плечу. — Тшш, спи, омежка, спи. Чимин слушается и проваливается в сладкую дрему, а Чонгук же встаёт с кровати, стараясь не разбудить омегу, надевает на свое голое тело халат и выходит за дверь, где видит в коридоре стражников, не пускающих собравшихся людей. Тут стоят двое слуг, Рик и Алекс. — Что за шум? — прочищает горло Чонгук, пытаясь привыкнуть к яркому свету свечей, расставленных по коридорам, и немного приобрести ясность. — Какого хрена ты в покоях повелителя?! — верещит Алекс, отталкивая от себя слуг и не слушая грозного Рика, просящего уйти обратно в свои покои. Чонгук приподнимает бровь, оценивая нарядный костюм Алекса с кучей драгоценностей. Видать, очень готовился провести ночь с королем. — Действительно, что это я делаю в покоях своего законного супруга, — саркастично произносит Гук, сложив руки на груди. — Возвращайся в гарем, Алекс. Проводите его до своей комнаты, — обращается он к Рику. — И потише, моего омегу не разбудите. Он сказал это специально, делая интонацию выше на «моего омегу», чтобы поиграть на нервах этого придурка Алекса, который в печёнках уже у Гука сидит. — Слушаюсь, ваше высочество, — кивает Рик, который продолжает удивлять Чона своей послушностью перед супругом короля. Всё же особое отношение к нему должно быть в этом дворце, хоть он и альфа. Алекс кипел от злости, испепелял Гука взглядом, но тому было плевать, и он прямо перед его носом захлопнул двери. Позади были слышны рычания, говор о том, что Алекс от бешенства вот-вот обратиться, но Чонгук усмехается, так как знает, что этот недоносок уже давно потерял связь со своим волком и даже если ему удастся обратиться, это будет очень болезненно для него самого. Чонгук возвращается к кровати, ложится рядом с Чимином, обнимает его, притягивая к себе. Чмокает омегу в щёку и засыпает, наслаждаясь ароматом смеси розы и красного вина, витающего в воздухе. * Утром они проснулись вместе. Чонгук обрадовался, когда открыл глаза и увидел спящего рядом Чимина, на прекрасное личико которого падали отблески солнца через широкие окна. Альфа очень рад, что Чимин не оставил его утром, как после первой брачной ночи, а лежит сейчас с безмятежным выражением лица и досматривает свой сон. Чонгук любуется им ещё какое-то время, потом чмокает в носик и будит омегу нежным поглаживанием по щеке. Чимин открывает глаза, улыбается и отвечает на поцелуй альфы, уже успевшего накрыть его губы своими. — Доброе утро, — говорит Чонгук между короткими поцелуями. — Доброе. Мх, который час? — Чимин садится на кровати и потирает глаза, привыкая к дневному свету. Чонгук оглядывается на большие напольные часы в углу: — Половина десятого. — Ух, я обычно встаю на час раньше. И почему Хенли меня не разбудил? — Должно быть, он не хотел мешать вам высыпаться с учетом того, как жарко мы провели эту ночь. Чимин с улыбкой трогает свою чёлку, вспоминая вчерашнее безумие в ванной с последующим перемещением в спальню. Вскоре к ним тихонько стучат слуги, спрашивая, можно ли войти. Чимин впускает двоих бет и позволяет им приводить его и Чонгука в порядок, то бишь помочь умыться, избавиться от следов секса, одеться в чистую одежду и причесаться. Чимин перестал пить подавляющие запах отвары, поэтому запах свой теперь не скрывал, не маскировал его под духами. Король поправляет манжеты на кремовой рубашке, стоя спиной к кровати, а Чонгук подходит к нему сзади, обнимает и резко валит его назад, падая вместе с ним на заправленную слугами постель. Чимин хихикает от щекоток Гука и выдаёт такую искреннюю детскую улыбку, которую Чонгук ещё ни разу у него не видел. В душу проникает тепло при мысли о том, что только ему можно видеть Чимина таким настоящим. Гук смотрит в глаза-щёлочки сидящего рядом омеги, не вникает в суть произнесенных им слов, потому что в этот момент улавливает, что влюбляется в Чимина. По-настоящему. И плевать на всех, кто был "до". Плевать на то, что Чимин король Полиандрии, занимает трон, который принадлежит Чонгуку по праву рождения. Чимин тот, в кого невозможно не влюбиться. Он каждый день избавляет Гука от стереотипов, показывает, что ум и красота омеги не доказываются девственностью, а власть не проявляется в сущности альфы, лишь в поступках, делах ради своего народа. Чимин всегда такой разный, то неприступный король, то самый милый омежка на земле. Чонгук находит милым то, когда он изображает недовольство и недоступность. Пожалуй, Чимин очень неопределенный, непредсказуемый. Чонгуку с ним сложно, словно он бежит за зайцем, за которым невозможно угнаться. Но в Чимине есть что-то влекущее, интересное, зовущее. Весь он соткан из противоречий и красоты, что не даёт оторвать от него глаз. Чонгук задумывается о собственных ощущениях, чувствуя, как волк внутри виляет хвостом, ложится на спину и просит ласки от сидящего рядом омеги, хочет, чтоб тот почесал ему пузико и никогда не отходил от него. А когда Чонгук возвращает своё внимание Чимину, ловит на себе пристальный взгляд омеги, уголки губ которого чуть приподняты. Чимин смотрел на него так, словно хотел прочитать его мысли. На Чонгука ещё никто так не смотрел. — О чём задумался? — спрашивает Чимин, закинув руку на шею альфы. Чонгук тянется вперёд и целует его в губы. Получается нежно, но волнительно, через поцелуй он стремится передать своё настроение. Он боится. — О том, что не хочу ни с кем тобой делиться. Чимин усмехается, смотрит на него, как на мальчишку, влюбленного в него по уши. Однако, Чонгук пока не хочет признаваться ему в пламенной любви, пока сам её не получит. Пусть это борьба, кто чью плотину первым сломает. Пусть пройдут годы, но Чонгук хочет до глубокой старости ловить на себе этот пристальный взгляд, словно Гук особенный, словно он единственный альфа в этом мире. Чимин не говорит ему о любви, о появляющейся к нему привязанности, также не напоминает о том, что он король, которому положено принимать у себя других альф, однако мысли о других мужчинах улетучиваются, пока рядом Чонгук. В груди разрастается давно позабытое чувство, которое появлялось у него лишь однажды, когда омега впервые вкусил плотское удовольствие с первым альфой в своём гареме. И тот альфа дружит с Чонгуком. Их дружба настораживает омегу. Чимину ведь докладывают обо всём, что происходит в его дворце. — Давай сегодня погуляем в саду, — предлагает Чимин, сам удивившись собственным желаниям. У него сегодня тоже немало дел, но почему-то вдруг захотелось вдохнуть морозный воздух и при этом держать Чонгука за руку. Альфа соглашается на предложение, ещё раз целует омегу в губы, и они выходят из спальни, намереваясь позавтракать вместе.***
Прогулка в саду происходит после обеда. Снега ещё нет, но вот холод постепенно окутывает собой людей, одетых в тёплые кожаные куртки, подбитые мехом. Чимин идёт в капюшоне из лисьей шкуры и прячется от порывов ветра в то время, как Чонгук обнимает его за талию, прижимая к себе, стремясь спрятать от холода. Гук греет ручки омеги, поднося их к своим губам и обдавая жаром. Они снова без конца разговаривают обо всём на свете, рассказывают смешные истории, обсуждают других людей. Чимин делится своими планами об открытии новых школ для детей из среднего и низшего класса, потому что считает, что нация должна быть грамотной. Фрейлины и камергеры послушно плетутся за ними, тоже ведя увлекательную беседу. Слуги ходят неподалёку, стражники следят за безопасностью. — Зима близко, — в процессе разговора сообщает Чимин, идя вдоль тропинки меж деревьев. — Мне говорили, что зима в Полиандрии суровая, и что в этот период всем омегам требуется альфа. Просвети меня. Чимин негласно разрешил ему говорить с ним неформально, так как ему самому даже нравилось то, как Гук общался с ним на равных. В конце концов, они супруги. Так же общались и родители Чимина, но чаще только в кругу их семьи. — В зимнюю стужу много омег погибает по ночам, когда особенно холодно. Система организма устроена таким образом, что омега гораздо слабее и более восприимчив к холоду, у них нет волка внутри, который бы грел его, разгонял по венам кровь. Омеги мёрзнут и даже шкуры животных вместе с теплом каминов не всегда спасают, хоть и повышают шансы на выживание. Поэтому зимой рядом так необходим альфа, способный каждую ночь обращаться в волка и греть омегу своей горячей кровью и шерстью. В обычных семьях омегу и детей согревает отец-альфа. Если же омега замужем, то такая обязанность ложится на его мужа или же другого альфу из гарема. Чонгук облизнул губы, всматриваясь вдаль: — И кто же из гарема грел тебя всё это время? Чимин с лукавой улыбкой смотрит на Гука, ступая по земле ботинками: — Юнги. Чонгук удивленно вскинул брови. — Что? Вижу, не ожидал. У Юнги связь с волком не теряется. — И что же тогда? Вы с ним просто спите зимними ночами или как? Чимин выдерживает паузу, явно испытывая терпение Гука на прочность. От одной мысли, что Юнги так близок с Чимином, осколок ревности бьет Чонгука прямо в солнечное сплетение. Альфа старается не показывать свои эмоции, но его злят такие тесные отношения между ними. — Он просто ложится рядом и согревает меня. — А как же Алекс? — Гук устремляет взор на вышедших на прогулку наложников. Явно, выперлись из-за Чимина, узнав о прогулке короля с супругом от болтливой прислуги. Король тоже смотрит в сторону альф, замечает среди них хмурого Алекса. Они достаточно далеко от них, но видят друг друга. — У Алекса слабая связь с волком, он почти утратил способность к обращению. — Тогда я не понимаю, почему в Полиандрии альфам запрещают обращаться, когда как зимой они готовы лечь под огромного волка. Связь со своей истинной сутью у альф теряется, если всё реже обращаться. Вы, омеги, сами лишаете себя тепла такими порядками. — Считаешь, я не думал об этом? Несомненно, стоит переписать свод правил для альф, потому что многие из них противоречат их природе, однако забыть жестокость альф невозможно и их будут ущемлять в правах, связывать по рукам и ногам всегда. Я разрешаю своим альфам обращаться в определенные дни, когда учителя по боевым искусствам проводят выгул в лесу, учат контролировать свои инстинкты. — Я ещё ни разу не был на таком уроке, нас не выводят в лес. — Что ж, я скажу учителю Хвану, чтобы он дал вам всем подготовиться перед зимовкой. Вскоре наложники приближаются к ним, с ненавистью, прикрывающей зависть, смотрят на Чонгука, а затем с восхищением смотрят на Чимина, говорят ему комплименты, спрашивают о состоянии здоровья и увлекают разговорами. Чонгука это бесит, они разрушили их идиллию, нагло вторглись в их разговоры. Гук хотел погулять с Чимином вдвоем, но и тут им помешали. А им всё время мешают. То Хенли со своим списком дел, то наложники, просящие внимания, то слуги с поручениями, то лорды, жаждущие встречи с королём. Буквально все боролись за внимание Чимина. Вдруг все замечают вышедших в сад короля Ким Джона, что шел вместе со своим фаворитом, последний был уже без унизительного поводка. Видно, король сделал ему одолжение, заменив поводок шарфом. Также за правителем Кефалонии поспевали фрейлины и пара стражников. — Салли, погуляй пока с фрейлинами, мне с королём Чимином нужно поговорить, — Джон отсылает своего фаворита, а сам подходит ближе к хозяину дворца. — Как вам прогулка по Аргосу? — спрашивает Чимин, улыбаясь. — Замечательно. Знаете, оказывается, я очень соскучился по торговым лавкам Полиандрии, они отличаются украшениями и большим выбором редкого товара. — Рад, что вы хорошо провели время. А почему ваш сын не вышел в сад? — Ему не здоровится, поэтому он решил побыть в своей комнате. — Ох, надеюсь, ничего серьезного. Вы позвали лекаря? — Да, его уже осмотрели. Легкое недомогание, пусть поспит и отдохнёт. — А вы как себя чувствуете? — задаёт вопрос Чимин, вспомнив о слухах неизлечимой болезни у короля Кефалонии. — Со мной всё, слава богу, в порядке. Не беспокойтесь. Чонгук кланяется королю Кефалонии, приветствуя, а тот, в свою очередь, окидывает его пренебрежительным взглядом, это замечает Чимин. — Чонгук, с тобой хотел поговорить Чон Хосок, удели ему пару минут, — Пак многозначительно смотрит на мужа, чтобы тот понял намёк и удалился, пока альфа не закипел от злости. Чимин понимает, что Гук на дух не переносит этого Джона. Альфа вздыхает, кланяется правителям двух стран и уходит подальше. Чонгук идёт ко входу во дворец и встречает на крыльце Хосока, который тут же подходит к нему и говорит, что везде обыскался его. — Ваше высочество, мы можем с вами поговорить? — кланяется альфа супругу короля. — Да. Они идут по открытой веранде вдоль дворца, сложив руки за спиной. Им никто не мешает, даже камергеры Чонгука, которые тенью ходят за ним, сейчас идут поодаль. — Ваше высочество, как вы уже знаете, я назначен на должность хранителя покоев, охранять от бед вас и вашего супруга моя прямая обязанность. На данный момент я разбираюсь с инцидентом, который произошел на «альфьи проводы». Хоть меня ещё не было в Аргосе в это время, но мне Рик доложил о произошедшем. Скажите, вы кого-нибудь подозреваете? Чонгук чувствует слабый запах мха, который имелся у Хосока, а также почуял, что его волк вполне силен и связь весьма крепкая. Это и радовало, что он не превращается в омегу, как многие альфы здесь, но и пугало, ведь каждый волк воспринимался сейчас как соперник. — Я не подозреваю, я знаю, — отвечает Чонгук, продолжая гулять по веранде. — Это Алекс, фаворит Его величества. — Вы видели собственными глазами, что ваш костюм испортил именно он, или же имеются другие свидетели? — Доказательств у меня нет, я не видел, но уверен, что это был он. Мы с ним ещё с Боя Волков невзлюбили друг друга, наверняка, прислуга вам уже рассказала о нашей непростой истории знакомства. — Да, наслышан. — Он ненавидит меня, впрочем, как и весь гарем дворца. Не удивлюсь, если они скоро сожгут моё чучело посреди гостиной гарема. — Ух, не стоит так переживать, они не посмеют этого сделать. Хосок был краток, как любой офицер, но его внимательный взгляд и добрая улыбка располагали к себе. Если Хосок не примкнет к числу тех, кто стремится отобрать Чимина у Чонгука, то возможно им удастся подружиться. — Я провёл собственное расследование, опросил всех слуг и наложников, но все как один говорят, что ничего не видели и ничего не слышали. Среди всех Алекс вёл себя спокойно, и все подтвердили, что он был в гареме во время, когда, предположительно, могли испортить ваш костюм. — Может, он их подговорил. Не знаю, но дворец такое место, когда рано или поздно даже самые крепкие отношения могут дать трещину и друг пойдет против друга. Наложники являются друг для друга соперниками и рано или поздно они сдадут Алекса с потрохами. — Тем не менее, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы докопаться до правды. А пока прошу вас сообщать мне обо всём, что вам кажется подозрительным и что может представлять угрозу для вас и повелителя. — Конечно, я понял вас. — Благодарю за уделенное время, ваше высочество, — Хосок кланяется супругу короля и удаляется, чтобы проконтролировать стражу королевского корпуса, познакомиться с каждым и навести порядок во дворце. Чонгук же возвращается обратно в сад, ловит по пути слугу и спрашивает, до сих пор ли король Чимин гуляет на улице. Низкорослый бета отвечает, что Его величество ещё в саду, спрашивает, не угодно ли чего Его высочеству, но Гук отпускает слугу и чуть ли не бежит в то место, где ранее оставил своего омегу. А может ли он вообще считать его своим? Чонгук останавливается в нескольких метрах от того места, где стоит Чимин и разговаривает с наложниками (похоже, король Джон уже ушел к себе отдыхать с дороги). Все альфы окружили его, просят внимания, рассказывают что-то интересное, пытаясь увлечь, а потом Алекс подходит к Чимину и отводит чуть подальше. Они о чём-то разговаривают, Чимин хмурится, сложив руки на груди, что-то ему говорит, словно отчитывает, отчего светловолосый альфа мечется взглядом по сторонам, а затем всё ещё показывает характер и что-то настойчиво доказывает. Волк Чонгука чувствует настроение омеги, ему всё это не нравится, и Гук мигом преодолевает расстояние, оказываясь рядом с королём. — Не помешал? — Чонгук вздергивает подбородок, стоя совсем близко к омеге и глядя на Алекса. Оба альфы испепеляли друг друга взглядами и сжимали челюсти. — Помешал, — рычит Алекс, еле сдерживая свою злость. — Нет смысла продолжать этот разговор, Алекс, — встревает Чимин, глядя на фаворита снизу вверх. — Мне надоели твои истерики. Я не обязан отчитываться за свои действия ни перед тобой, ни перед кем-то ещё. Чонгук догадывается, что, возможно, речь шла о прошлой ночи, которую Алекс мечтал провести в объятьях Чимина, однако место уже было занято. — Он нагло вторгся в нашу с вами жизнь, — шипит Алекс, продолжая испепелять глазами Чона, стремясь сжечь его на месте этим взглядом. Чонгук скалится на такое заявление: — Хочешь, я вышибу тебя из его жизни? — Давай, попробуй! Альфы выпятили грудь, подошли друг к другу вплотную. И Чимин повысил голос, привлекая к себе внимание двух рычащих друг на друга волков: — А я вам тут не мешаю?! Что за отвратительное поведение в моем присутствии? — Простите, ваше величество, — первым сдаётся Алекс. Чонгук на это усмехается, а потом поворачивает голову к омеге. — Помните, что я сказал вам прошлой ночью, ваше величество? «Я не потерплю измен», — тут же вспоминает Чимин и глядит на Чона, изгибая полные губы в легкой улыбке. Чонгук намеренно делает шаг навстречу королю, склоняет голову в бок и специально произносит то, что заставляет Алекса ещё больше закипеть от ярости и почувствовать себя ничтожным: — У меня до сих пор саднит спина от ваших ногтей. Чимин понимает, почему Чонгук так ведет себя, он хочет позлить Алекса, похвастаться, что именно он купается в страсти короля. Чонгук кажется слишком уверенным в себе, Чимину хочется подчинить его, показать, где его место, однако Чонгук ведет себя так, словно только он решает, где его место. Рядом с Чимином. Оба чувствуют искры, что летают между ними, повышают напряжение, опускаясь вниз живота, вызывая легкое возбуждение, а по телу распространяют мелкую дрожь. Чонгук смачивает губы слюной, параллельно чувствует гнев Алекса, который проявлялся в усилившемся запахе жженых орехов. Наложник попеременно смотрит на супругов, не веря своим глазам. Безумно хочется их разлучить. Но тут ситуацию спасает Хенли, который вместе с хихикающими фрейлинами и придворными омегами кланяется королю и предлагает поиграть всем вместе в жмурки. Чимин соглашается и отходит к остальным наложникам. Они начинают объяснять правила игры, но омега прекрасно знает эту игру, ведь играл в нее в детстве. Чонгук и Алекс вскоре тоже присоединяются ко всем. Только сейчас Чонгук заметил, что Юнги среди них не было. Куда это он подевался? Водить пришлось Файту, высокому альфе из гарема, которому тут же на глаза надели шарф, крепко завязав его на затылке. Двое омег покрутили его вокруг своей оси, дабы игрок потерял ориентир и уже не понимал, где кто находится. Смысл игры – поймать хоть одного игрока, когда остальные должны вести себя тихо, чтобы не попасться. Если водящий поймает игрока, тот становится водящим, но после того, как ловит кого-то, отдаёт ему шарф и выбывает из игры. Выиграет тот, кто ни разу не попадётся в руки водящего. Пределы, за которые нельзя выходить, были условно очерчены деревьями по краям небольшой лужайки. Омеги визжали, хихикали, когда убегали от Файта, обманывали его хлопками в ладоши. «Слепой» альфа вытягивал руки, пытаясь поймать хоть кого-нибудь. Наложники хохотали над его нелепым видом, движениями, уворачивались от рук парня. Но в конце концов, ему удалось поймать другого наложника. Тот надел шарф и стал водить. Поймали фрейлину. Омега завязал на глазах шарф и тоже приступил к игре, вытянув руки. Омеги сменялись альфами. Наложники чаще пытались, конечно, поймать одного конкретного омегу, который умело двигался, уворачиваясь от протянутых рук водящего. Чимина не так просто поймать. Король никому не поддавался, не подыгрывал, играл честно и старался не попасться в руки водящего. Он улыбался, иногда хихикал, убегая в другой угол. Было не так важно выиграть, все альфы хотели поймать именно Чимина, некоторые из них специально поддавались водящему, чтобы занять его место и попытать счастья и схватить, а при возможности, и обнять Чимина. Наложники, которые скрывались от водящего, частенько старались прижаться к Чимину, словно их «случайно» зажали в одном углу, ведь место, отведённое для игры, было маленьким для такого количества людей. Но тут всегда вовремя появлялся Чонгук и плечом отталкивал всех альф, стремящихся прижаться к королю, а при возможности и дозволении, ещё и полапать. И пока Чон отгонял всех от своего супруга, не заметил, как сам попался в руки водящего придворного омеги. Теперь очередь Чонгука. Он завязывает на глаза шарф, крутится вокруг своей оси и делает шаг вперёд, вытягивая руки. Все так же хихикают, бегают вокруг него, обманывая звуками движения. Чон был уверен, что наложники не упустят возможности поставить ему подножку, чтобы он раскроил себе череп, упав на землю, однако пока все вели себя нормально. Похоже, из-за присутствия короля. Чонгук, конечно, очень хочет поймать Чимина. И только его. В итоге он останавливается, не поддается на провокации и прислушивается к своему внутреннему волку, у которого отлично развита координация, нюх и слух. Из всех запахов, которые витали вокруг, Чонгук улавливает едва уловимый запах красной розы и делает шаг к нему. Вытягивает руку, где в паре метров стоит Чимин, но омега ловко уворачивается, делая шаг в сторону. Чонгук цокает языком, оттягивает им щёку. Альфа словно блуждает в темноте и ищет свой свет, который спасёт его. Чон решает обмануть самого Чимина. Он делает шаги в другую сторону, будто собирается поймать первого попавшегося человека, вытягивает руки, слышит шаги за своей спиной, резко разворачивается и ловит взвизгивающего омегу, тут же прижимая его к себе за талию и впиваясь в губы с поцелуем. Чимин сначала пугается, ведь альфе непозволительно вести себя так с королем на людях, хватать его без разрешения, хоть Чимин заранее всем объявил, что словить его в игре можно. Однако блондин отпускает себя, потому что хочет целоваться с Чонгуком и отвечает на поцелуй, смыкая руки на шее альфы. Капюшоны у обоих спадают на плечи. Супруги страстно сминают губы друг друга, сплетаются языками и жмутся друг к другу так, словно находятся здесь одни. В эту самую минуту им обоим так наплевать на весь остальной мир. И это такое сладкое чувство, расползающееся в грудной клетке. Алексу досадно, что Чонгуку теперь, похоже, всё позволено делать. Алекс же всегда был осторожным, как Чимин и хотел, а Чонгук хватает омегу как дикий самец, как чёртов собственник, как волк, как альфа. А Чимин, похоже, только и рад этому, раз так легко прыгает в его объятья и отвечает на поцелуи. Чимин часто дышит между поцелуями, делает глоток воздуха, снимает с Чонгука шарф, откидывая на землю, встречается с глазами супруга и улыбается. — А если бы был другой омега, тоже бы поцеловал его? — Тебя я узнаю из сотни, даже с закрытыми глазами, — тихо отвечает Гук, чтобы остальные не слышали их неформальное общение. Всё же Чимин просит к себе уважения. — Куда бы ты не убежал, я найду тебя. Чимину льстят такие речи, он улыбается, а потом снова целует горячие губы Чонгука, уже чуть медленнее и более ласково. От альфы идут приятные терпкие нотки красного вина, отчего хочется облизнуть губы. Чонгук для Чимина везде вкусный. Чимин не понимает, почему Чонгук в нем такую бурю чувств вызывает, словно неведомая сила вызывает желание тянуться к нему сильнее и сильнее. Остальные стояли и смотрели на развернувшуюся перед всеми картину. Шептались о том, почему король Чимин, который всегда строгий с альфами по части прикосновений к нему, в данный момент разрешает Чонгуку лапать себя и самозабвенно целовать. Чимин только Алексу позволял целовать себя на людях и было это очень редко и то по особому позволению омеги. А тут Чонгук без разрешения схватил короля, да ещё и засосал его у всех на глазах. Наложники качали головами и рычали, омеги же завидовали, потому что многие из них всё ещё верили в настоящую любовь между людьми. Алекс же сначала опешил, а потом сглотнул ком в горле и еле сдерживая себя, ушёл из сада, будучи не в состоянии смотреть на это. Его короля нагло отобрал Чонгук. Он забрал их любовь. И теперь Алексу приходится подбирать куски внимания короля и ловить на себе его хмурый взгляд. Да, он не мог больше молчать, поэтому и решил поделиться с Чимином своими чувствами о том, как он оскорблен поступками Чимина, который сначала то зовет его к себе, то громко стонет во время секса с Чонгуком, что аж на весь корпус было слышно. — Он муж короля, — пожимает плечами Кевин. — Ненадолго, — бросает Алекс и идёт ко входу во дворец.