***
Ближе к вечеру того же дня у Чонгука были занятия с учителем, а Чимин решил перебрать со своими фрейлинами засушенные цветы и травы. Запах мимозы витал в воздухе, создавая чудесные нотки в этот холодный день. Сокджин тоже был здесь, он пил чай, сидя в кресле около камина королевской гостиной, и отпускал смешные шутки. Стук в дверь и разрешение войти, раздаются шаги сапог Хосока, несшего в руках папку с бумагами. — Ваше величество, — кланяется альфа. — Проходи, Хосок, — кивает Чимин, продолжая возиться с цветками. — У тебя что-то срочное? — Да, ваше величество. И дело секретное, — альфа красноречиво глядит в сторону фрейлин и двух слуг со стражниками, что стояли в стороне. Чимин понимает его и просит всех покинуть помещение, кроме Сокджина. Дядя остаётся на своём месте. — Ваш дядя ввёл меня в курс дела по поводу произошедшего с вашими родителями, упокой господи их души. Мне удалось выяснить, что в живых осталось трое слуг, которые были в той резиденции, где погибли бывший король и его супруг. Они могут предположительно знать, кто устроил поджог, однако удалось поймать только одного из них. Под пытками он признался лишь в том, что они втроём выбрались из горящего замка. Другие двое слуг могут знать, кто виновник поджога, они говорили ему об этом, но не называли имен. Сейчас эти слуги в розыске, я уже послал людей на их поиски, согласно рассказам узника, где они останавливались ночевать и где могут жить их дальние родственники, у которых можно укрыться. Похоже, они боялись, что их головы полетят с плеч, если расскажут правду о том, что пожар не был случайным. Король спокойно заслушал донесение Хосока, тяжело вздохнул и поблагодарил за хорошую работу, приказав продолжать поиски. Дальше Хосок зачитал ещё некоторые важные новости, о которых король должен знать. Как оказалось, Хосок отлично знает свою работу, следит за дворцом так, что даже мышь мимо него проскочить не может. Слуги ходят по струночке, наложники меньше дерутся, ибо за стычки их наказывает Рик, а Хосок проводит строгие беседы. Он умеет это делать, знает, как давить на альф, чтобы те знали своё место. Всё-таки он был на военных действиях, где должна быть строгая дисциплина, благодаря которой можно достичь успеха. — Ваше величество, ещё мне пришлось отвести в темницу бету, который прислуживал вам и следил за вашими покоями. — А ты не превышаешь свои полномочия, Хосок? — строго посмотрел на него король. — Мои слуги не совершают ошибок. Они были отобраны лично моим дядей. — Действительно, — возмутился Сокджин. — Что этот несчастный бета мог натворить такого, чтобы ты отправлял его в темницу? Хосок расправляет плечи и уверенно отвечает: — Этот слуга на протяжении долгого времени воровал ваши грязные вещи и продавал их за большие деньги, потому что те были пропитаны вашим запахом. Простите за столь интимные подробности, но альфы в гон не все могут позволить себе омегу, в специальных приютах альф закрывают, чтобы они не накинулись на омег. Некоторые покупают грязное белье омег за баснословные суммы и нюхают их запах на одежде, чтобы было легче, чтобы удовлетворить свои потребности. Ваш статус самый высокий в государстве, Вы, ваше величество, самый желанный омега для всех альф Аргоса, поэтому неудивительно, что альфы стали скупать ваши вещи. — Кошмар, — шокировано выдохнул Сокджин, поставив чашку чая на столик рядом. Он выпучил глаза от удивления. Это беспрецедентный случай, неужели Чимин настолько влюбил в себя целую нацию?! — Мы оформили протокол, доказательства имеются. Что прикажете делать с бетой? Чимин зачесывает назад длинную челку, поражаясь абсурдности произошедшего: — Предайте его суду и пусть ему вынесут справедливое наказание. Можешь передать органам правосудия моё пожелание, чтобы бету отправили на каторжные работы на двадцать лет. — Будет сделано, ваше величество, — кланяется Хосок, помечает всё в своей папке карандашом, а затем переходит к самому важному моменту, о котором обязан донести. Чимин взял в руки засушенный стебелёк и взглянул на альфу: — У тебя ещё что-то? — Да, — Хосок замялся, но потом выдохнул и выложил как на духу: — Сегодня днем вы гуляли в саду вместе со своим гаремом. — И что? — Среди наложников не было только Мин Юнги. Я послал своего человека присмотреть за ним, вдруг он заболел, но как выяснилось, с ним всё в порядке. Его светлость Юнги был замечен на выходе из задней части замка, мой человек решил проследить за ним. Вскоре господин Мин встретился с Его высочеством принцем Ким Тэхёном, они поговорили и покинули дворец без сопровождения, без охраны, слуг, никому ничего не сказав. Доносчик изложил всё, что видел, в этом отчёте, — начальник безопасности протягивает листы королю. Чимин принимается быстро читать документ, там сказано, что доносчику не удалось догнать уехавшую от дороги во дворец карету, но дождался возвращения Юнги и Тэхёна обратно. — Когда они вернулись, оба были взволнованные, прислуге сказали, что даже не встречались, когда те спросили, не виделись ли они, так как их обоих начали искать, но поиски длились недолго. Между ними определенно любовная связь. — Ты уверен в этом? — Чимин сжал губы, строго глянув на альфу. — Знаешь, что с тобой будет, если ты ошибся? — Я уверен, ваше величество. Когда принц Тэхён отправлялся в свои покои, я заметил, что его губы были красными. И покусанными. Запах был… возбуждающим. Чимин сжал челюсти, отдал бумаги Хосоку, а потом подошел к столику в углу, где стоял кувшин с вином и налил себе в бокал немного терпкого напитка. Король делает глоток, откидывает голову назад. Сокджин мнет свои пальцы, с волнением наблюдая за резко изменившемся настроением племянника. — Приведи Юнги ко мне. Сейчас же! — рявкает король. Хосок даже немного вздрагивает от громкого возгласа омеги, затем кланяется и удаляется выполнять поручение. Сокджин поднимается со своего места и подходит ближе к Чимину, тянет руку, но так и не решается прикоснуться, потому что напряжение, исходящее сейчас от племянника, хоть ножом резать. — Сначала выслушай его, — осторожно советует старший. — Вот ты ещё поучи меня, как воспитывать альфу! — орёт Чимин, взрываясь. — Прости, — выдыхает, понимая, что дядя здесь совершенно не причем и на нем не нужно срываться. — Я буду в своей комнате, оставлю вас. Сокджин не обижается, он ободряюще улыбается и выходит из гостиной, оставляя Чимина наедине со своими мыслями. Когда приходит Юнги, воздух словно уже стал невыносимо тяжелым. Альфа успел помыться, и уже переодетый в красивую одежду, в какой подобает являться к королю, проходит вглубь гостиной, останавливается около широкого стола, где лежат засушенные травы и цветы. Юнги усмехается, глядя на них, потому что именно так выглядят сейчас их с Чимином отношения. Он кланяется королю и опускает взор в пол, сложив руки за спиной. Чимин поднимается со своего кресла около камина, допивает вино до дна, ставит бокал на стол и подходит к альфе. Он ниже Юнги на сантиметр, но всё равно просит поднять на него глаза. Молчание повисает между ними, они смотрят друг другу в глаза и видят отражение своих эмоций. Чимин сжимает челюсть, впивается в Юнги взглядом, а затем со всего маху бьёт его по лицу, залепив звонкую пощёчину. Юнги поддается удару, отвернув голову, возвращается в первоначальное положение, приложив ладонь к месту удара, и с болью в сердце наблюдает за скапливающейся влагой в глазах Чимина, который очень редко позволяет себе такую слабость. — Чимин, я… — Скажи, что Хосок лжёт. Ты был с Тэхёном сегодня? — Да. Юнги не видит смысла скрывать от Чимина то, что и так очевидно. Всё-таки их увидели, он понял это сразу, как только ему приказали срочно явиться к королю. И сейчас, видеть его реакцию было невыносимо. — Ты с ним спал? — на последнем слове голос омеги дрогнул. — Нет, между нами ничего не было. Ты и по запаху это чувствуешь. Чимин кивает от правдивости его слов, ведь он сразу понял, что секса не было, однако, он уже не верил даже собственному обонянию. Злость заблокировала все рецепторы. Блондин ходит туда-сюда мерными шагами, стуча каблуками ботинок по паркету. — Ваша выходка могла быть опасной не только для тебя и Тэхёна. Это не просто проступок, Юнги. Ты, мой фаворит, гуляешь не просто с другим омегой, а с принцем Кефалонии. Ты хоть понимаешь, что вас могли найти и поймать с поличным? Обвинить в государственном заговоре. Ты подставил меня, Юнги. Подвергнул опасности политические отношения двух стран. Однако гораздо важнее тот факт, что ты изменил мне! Верность для тебя пустой звук? — Я не изменял тебе, — хриплым альфьим голосом ответил Юнги, строго посмотрев на омегу. Он давил своими феромонами, зная, как Чимина это бесит. — Лжец! Чимин с криком разбил хрустальный бокал, из которого ранее пил вино. Стекло разлетелось вдребезги по полу, но Юнги не шелохнулся. Он был готов принимать все удары от него, он заслужил. — Ты целовал его. Я вижу твои губы, — а они и вправду были чуть припухлыми. Таким они были, когда Чимин терзал их в своих покоях. Ещё Чимин верил, что Хосок сказал правду, хоть от неё и хотелось сбежать. — Ты никогда не давал мне поводов для ревности, Юнги. Твоя репутация была идеальна, и стоило какому-то омеге повертеть перед тобой хвостом, как ты сразу же побежал за ним. Юнги, я ожидал от кого угодно, но только не от тебя. Чего тебе не хватает? Ты спишь на лучшей постели, ешь вкусную еду, носишь драгоценности и гордое звание моего фаворита. — Чимин… — Ты так пытаешься привлечь моё внимание? — Чимин подходит к Юнги вплотную, нервно дышит ему в губы, приближаясь к ним, продолжая говорить соблазнительным голосом. — Всё из-за того, что я уже больше года не сплю с тобой? Юнги стоит истуканом, оставляет короля без ответа. Омега разворачивается на пятках, спиной к альфе: — Я должен доложить обо всём королю Ким Джону, чтобы тот примерно наказал своего сына за непозволительные действия. Это оскорбление короля Полиандрии. — Нет, только не это, — Юнги делает шаг вперёд и хватает Чимина за плечо. Король не спешит сбросить его руку. — Прошу тебя, не говори никому, во всём виноват только я. Не трогай Тэхёна, прошу тебя. Мин спускается рукой к талии Чимина и кладёт её на живот, слегка прижимаясь к омеге сзади. Чимин злостно усмехается, не оборачиваясь: — Так сильно любишь его? — Нет. Я не люблю его. Я просто… он мне понравился, не буду скрывать. Я не знаю, что мной двигало. Чимин, между нами ничего нет и не будет. Я прекрасно понимаю, что наша связь запретна, непозволительна. Чимин улыбается в пустоту гостиной, сжимая челюсти. Кладёт ладонь поверх руки Юнги на своём животе. — Глупо было думать, что у тебя есть хоть капля чувств ко мне. Альфа не даёт ему вырваться из захвата и удерживает омегу на месте: — Послушай меня. Ты спас мне жизнь. Клянусь, я вечность буду благодарен. Ты ведь помнишь, как всё сломалось? Мы стали другими. Любовь между нами уже совсем не та, что была раньше. — А была ли она? Теперь мне кажется, что ты не любил меня вовсе. Однако, я не ожидал от тебя подобного предательства. Ты уже забыл всё? Забыл мои крики, забыл мои слёзы, забыл нашего умершего сына? Юнги обнимает Чимина, прижимает к себе, позволяя ему откинуть голову на плечо. Было слышно, как король всхлипнул. Он помнит. Он помнит всё. Как Чимин хотел выйти замуж за Юнги, но король Уильям не позволил. Как Чимин рыдал, когда потерял ребёнка. Они тогда хотели дать жизнь своему ребенку, пусть он и был бы бастардом, но судьба решила иначе и отобрала у них желанное дитя. — Чимин, я только твой, слышишь меня? Прости меня. Я обещаю, что приложу все силы, чтобы уничтожить в себе все неправильные чувства. — Правда, обещаешь? — Правда. Я сделаю всё возможное. Чимин немного успокаивается, не проронив ни одной слезинки: — Хорошо. Я прикажу скрыть вашу вылазку, особенно от Ким Джона, мне сейчас скандалы не нужны. — Спасибо, — с облегчением выдыхает Юнги. Он заставляет себя приблизить лицо к омеге и уткнуться лбом ему в висок. Альфа вдыхает запах роз, который когда-то сводил его с ума. — Мне остаться сегодня с тобой? Юнги готов на всё, лишь бы с Тэхёном ничего не произошло. Это он подверг его опасности, ему и отвечать. Альфа может сделать для Чимина всё, что угодно. И если Пак прикажет сейчас прийти в его спальню и заняться с ним любовью, он сделает это. Юнги плавно скользит ладонью под блузку омеги, легонько поглаживает живот. Чимин всегда позволял ему прикасаться к себе без разрешения. Привилегия как для первого мужчины Чимина. — Я не хочу сейчас тебя видеть. Оставь меня, — спокойнее говорит Чимин, отодвигая от себя альфу. Юнги послушно кивает и уходит обратно в гарем, оставляя Пака одного. * На следующий день гости из Кефалонии выезжают из дворца, возвращаясь обратно к себе на родину. Чимин не спал всю ночь, обдумывая ситуацию с Юнги, он решил поверить его словам, что альфа осознаёт свою ошибку и избавится от чувств к другому омеге, потому что принадлежать Чимину он будет до конца своих дней. И когда королевскую семью Кефалонии провожали как положено, со всеми церемониями и пожеланиями счастливой дороги, Юнги стоял вместе со всеми наложниками и обеспокоенно глядел на Тэхёна, который помогал своему отцу садиться к карету. Омега Ким-младший лишь раз позволил себе взглянуть в сторону альфы, но его быстро отвлёк возникший около кареты Чимин. — Ваше высочество, будьте осторожны в дороге, — приторно улыбается Чимин, глядя в глаза Тэхёна. Да уж, этот омега очень красив. Одет в дорогие меха, восхитительные глаза как два алмаза и широкие губы. — Знаете, почему между Кефалонией и Полиандрией такие хорошие отношения? Тэхён ведет бровью, а король продолжает: — Потому что они не воруют друг у друга. Принц Кефалонии улыбается и подходит ближе: — Знаете, ваше величество, как у нас говорят? Надо уметь отпускать. Если твоё - оно к тебе вернётся. Если не вернётся, то никогда твоим и не было. — Надеюсь, вам понравилась эта поездка, — фальшиво любезничает Чимин, сжимая зубы. — Счастливой дороги! — Благодарю, ваше величество, — учтиво кланяется Тэхён, прожигая Чимина недобрым взглядом. Ему досадно, что король всё-таки узнал об их вольности с Юнги, однако, стоит ликовать от радости, что из этого не наделали шума. Даже слуги не шептались по углам. Но слова Чимина он понял, теперь он будет осторожен. Ему стоит пересмотреть приоритеты и погасить в себе огонь страсти не к тому человеку. Вся процессия отправляется в путь, покидая территорию дворца. А вот его обитатели возвращаются в замок, ибо на улице дует холодный ветер. Чонгук уловил взгляды Чимина и Юнги, когда они заходили внутрь. Последний ушел с остальными альфами в гарем, а Чимин отправился в свой корпус, намереваясь отдохнуть, вот только Хенли поспевал за ним по пятам со списком дел на ближайшие дни.***
Чонгук не может заснуть. Вот уже третий час он не мог сомкнуть глаз, обдумывая, что же произошло между Юнги и Чимином. Слуги ничего не знают, как рыба об лёд, ничего не говорят. Странные взгляды этих двоих насторожили Чонгука. А если между ними возродились какие-то чувства? Чонгук мало знает об их истории, при каких обстоятельствах Юнги попал в гарем Чимина. Никто не знал, так как Мин был первым наложником короля, а тем, кто появлялся после него, он ничего не рассказывал. Пребывая в своих раздумьях, Чонгук надевает шёлковый халат, тапочки и выходит из своей спальни. В коридоре темно, лишь несколько свечей не дают заблудиться в темноте, а стражники около дверей стоят словно статуи из гранита. Тут мимо идёт дежуривший ночью слуга, видит Чона и стремительно подбегает к нему, кланяясь. — Ваше высочество, почему вы не спите? Что-то случилось? Помочь чем-нибудь? — Нет, — машет головой брюнет. Он зарывается пальцами в волосы, пытаясь понять, хочет ли он пить, но от мыслей его отвлекает внезапно раздавшийся крик из спальни короля. И Чонгук, и слуга удивленно округляют глаза, смотря друг на друга секунду, а потом мигом бегут к источнику звука. Охрана тут же спохватилась и тоже ломанулась в покои Его величества. Дверь с грохотом открывается, люди вбегают в королевскую спальню и пытаются отыскать Чимина глазами в темном свете горящих свечей. Омега лежит на своей постели, сжавшись в кокон под одеялом и зажмурившись. Он всхлипывает, не реагируя на причитания прислуги, чтобы он сказал, что его беспокоит. Чонгук мигом расталкивает стражников и подлетает к супругу, взбирается на его постель и убирает часть одеяла с плеча. — Ваше высочество, вам не следует так… — Чимин, проснись, — просит альфа, склонившись к уху короля. Лицо того было розовым и даже влажным. На висках выступил пот. — Котёнок, ты меня слышишь? Открой глаза. Чимин слышит голос альфы, поворачивается к нему лицом и утыкается им в накаченную грудь. Блондин всхлипывает, цепляется пальчиками за халат Чонгука, пытаясь удержаться разумом в этом мире. — Ваше величество, с вами всё в порядке? — интересуется прислуга. Стражники тоже расспрашивают, всё ли хорошо, оценивают обстановку на предмет вторжения в покои короля. Лазутчики могли пробраться в королевский корпус дворца, стражники вмиг приказывают усилить охрану. Вскоре на шум прибегает Хосок, он с секунду теряется, всё-таки негоже без спроса входить в личные покои короля, но ситуация экстренная. Поняв, что вторжения врагов не произошло, он выгоняет стражу, а сам кланяется перед Чонгуком. — Ваше высочество, с вами и Его величеством всё в порядке? Чонгук обнимает омегу, который часто дышал и буквально дрожал в его руках. — Пусть они все уйдут, — шепчет Чимин тонким голоском. Он закрывает глаза и погружается в омут запаха альфы, словно в нём его спасение. Чонгуку дважды повторять не надо, он поворачивается лицом ко всем, закрывая при этом своим телом омегу: — Выйдите все! Все вон, немедленно! Все вздрогнули, даже некоторые омеги, от голоса супруга короля, поклонились и вышли из спальни, оставив их наедине. Хосок сделал то же самое, только в коридоре отдал распоряжение немедленно проверить королевский корпус, не пробрался ли кто сюда. Чимин трется лбом о грудь Чонгука, затем под его уговоры открывает глаза и смотрит прямо. Омега чувствует длинные пальцы в своих волосах, то, как его щеки заботливо вытирают от слёз. — Это не приступ, — рассуждает вслух Чонгук, не сводя с мужа взволнованного взгляда. — Что вызвало твои слёзы? Страшный сон? Пак опускает глаза вниз, дав однозначный ответ, ластится щекой о руку альфы, трет об неё свои губы. Комната погружена в тишину, разбавляемую треском дров в камине и тихими всхлипами Чимина. Чонгук опаляет дыханием вторую щеку короля и целует мягкую кожу. Его до жути пугает такой вид Чимина, который молчит. Неизвестно, что творится сейчас в его голове, о чём он думает. Чонгук хотел бы избавить его от боли, от всех призраков прошлого и тени врагов в настоящем. Хочет окутать его теплом, искупать в своей ласке и дать ощущение безопасности. Чимин тянется к чужим губам и целует их, наслаждаясь мягкостью и вкусом. Чонгук подхватывает ритм, поддаётся напору омеги, дарит ему ласковый поцелуй, не углубляя его в страсть. Они целуются медленно тягуче, сладко и мягко, растягивая удовольствие. Тепло постепенно перерастает в жар от соприкосновения двух тел в свете горящих свечей. Через некоторое время Гук отрывается от пухлых губ, глядит прямо в серые глаза и утыкается лбом в чужой лоб, держась при этом за маленькую ручку омеги. — Расскажи мне, — просит тихо Чонгук, потираясь лбом. Запах роз сейчас был с примесью феромонов страха. Волк внутри скулит, пытаясь хоть как-то помочь своему омежке. Чимин размыкает свои губы, поглаживая пальцами скулы мужа: — Ты правда хочешь это знать? Гук кивает, желая получить ответы на все свои многочисленные вопросы. — Мне приснилось, что я умер. Меня убили собственные подданные, — тонким голоском говорит Чимин, сжавшись снова. Чонгук целует его в лоб, прижимая к себе. — Я кричал и плакал, будучи не в силах справиться с ними. Мне было так страшно. Никто не приходил защитить меня. На этом моменте Чимин начал плакать уже громче. Сердце Чонгука сжалось от такой картины, он уже давно полностью лёг на кровати и сейчас крепко обнимал плачущего омегу, поглаживая его талию и плечи. — Мой омежка, у тебя ведь есть я. Я всегда приду к тебе на помощь, буду защищать тебя. Чимину уже было всё равно на то, что Гук давно говорит с ним неформально, потому что сейчас ему были важны слова поддержки от того, кто мог их не давать вовсе. Чимин считает, что нужен он только своему дяде. Но вот Чонгук рушил о себе все представления. — Такие сны снятся из-за тревоги. Что-то случилось? — плавно подходит он к волнующей его теме. — Думаю, ты не хочешь этого знать. — Ошибаешься. У Чимина зубы в нижнюю губу от такого тона альфы. И Пак делает свой голос твёрже: — Юнги чуть не изменил мне. Чон хмурится, ловя себя на мысли, что не хотел бы слышать имена других альф, пока они с Чимином находятся в одной постели, однако, любопытство подбрасывало углей в желание узнать больше. — Юнги в твоём гареме, разве он может заглядываться на других? — По-видимому, может. Повисает на несколько секунд тишина. Чонгук дышит через ноздри, пока сердце отбивает ритм в грудной клетке. — Ты любишь его? Чимин усмехается, так как ожидал этого вопроса. Впрочем, дядя Сокджин тоже иногда его задаёт, а Чимин и впрямь не знает точного ответа. — У нас с ним горькая история. — Так расскажи. Они встречаются глазами. Чимин пытается понять, действительно ли Гук хочет слышать это, но видит, что тот не успокоится, пока не добьётся правды, это даже забавляет. Чимин облизывает свои губы и просит альфу принести вина. Тот встаёт с кровати, наливает вино из кувшина на столике в два фужера, один протягивает королю, и возвращается на кровать в сидячее положение. Чимин делает два больших глотка терпкого напитка, наслаждается виноградным вкусом и садится под бок к Чонгуку, который тут же его обнимает. Было тепло и уютно в его объятьях под одеялом. В глазах отражалось пламя костра в камине, а комнату заполнял приятный треск дров. — Мне было семнадцать лет, — начинает историю король негромким голосом. — Папа уговаривал меня завести гарем, потому что я уже полгода мучался от течки. А я не особо интересовался альфами, всё время посвящал учёбе. Потом как-то раз мы поехали с родителями в одно поместье, к уважаемому лорду. Он пригласил нас в гости, хотел показать новый сорт винограда, который он вырастил, предлагал пустить его рецепт в массы, чтобы улучшить торговлю вином в Полиандрии и за её пределами. Лорд был омегой, у него не было мужа, но зато был гарем. Мы приехали, оценили его сад, потом сели за стол в гостиной и нам начали приносить угощения. Прислуживали на этот раз не простые слуги, а альфы из его гарема. Он, по всей видимости, хотел показать, какие бравые волки у него есть. Одел их в лучшие наряды, чтобы похвастаться. Среди них был Юнги. Чонгук не донес бокал до своих губ, остановившись, услышав знакомое имя. Он молчит и не перебивает омегу. — Он лишь раз случайно взглянул на меня, но я поймал его взгляд. Никто этого не заметил. И я почувствовал… какой-то трепет в груди. А ещё, я увидел тёмное пятно на его шее, которое было едва заметным под воротником, — Чимин отпивает из своего бокала вина и продолжает. — Лорд этот не представил нам их по именам. Наложники поклонились, когда расставили все блюда, и ушли. Пока мои родители продолжали трапезничать и разговаривать с лордом, я вышел из гостиной под предлогом помыть руки. Я нашел Юнги в одном из коридоров усадьбы, он хотел сбежать, но я остановил его. Спросил его имя, ему было столько же лет, сколько тебе сейчас. Я спросил, давно ли он в гареме лорда и нравится ли ему здесь. Он поднял на меня тяжёлый взгляд, словно давно познал эту жизнь и всю её жестокость, но боязливо пролепетал что-то вроде «не беспокойтесь, ваше высочество». Я подошёл к нему и оттянул его воротник, потому что мне не давало покоя то тёмное пятно. Я думал, что мне показалось. Но… я увидел синяк. Тут же я начал расстегивать пуговицы на его пиджаке, Юнги сопротивлялся, но трогать меня не смел, он просил не подставлять его, нас могли увидеть. Но я не слушал. А когда оголил его торс, замер от шока. Всё его тело было в синяках, ссадинах от розги. Я никогда не видел такой жестокости по отношению к альфе, который себя так учтиво ведёт. Не понимал, что он такого мог натворить. Это я уже потом узнал от самого Юнги, что этот лорд бил его каждую ночь, заставлял заниматься с ним сексом насильно и каждый день унижал и попрекал тем, что купил Юнги на невольничьем рынке ещё подростком. Но тогда мне было достаточно избитого вида его тела, чтобы закутать его в свой плащ и тайком вывести из поместья. Да-да, я посадил Юнги в свою карету, приказал фрейлинам молчать. А когда родители вышли на крыльцо, уже прощаясь с хозяином поместья, никто даже не заметил отсутствия одного из наложников лорда. Родители сели в свою карету, я сел в свою. Там по-прежнему сидел Юнги, я боялся, что он сбежит, испугается. В общем, мы приехали во дворец, я отвёл Юнги в хаммам, потом к лекарю, чтобы залечить раны и синяки. Естественно, об этом доложили моему папе, и меня позвали на разговор, — Чимин закусывает губу, вспоминая те события. — Папа был в ярости. Я украл чужого альфу, никого не спросив, как какой-то варвар. Так поступать принц не может, но мне было всё равно. Я плакал, топал ногами и говорил, что Юнги я тому ироду не отдам. Отец был на моей стороне, он уговаривал папу не горячиться, а разумно подумать над ситуацией. Спустя два дня к нам приехал сам омега, требовал вернуть Юнги, потому что он его собственность. Я тогда вообще не отходил от Юнги, пока тот был в лазарете под присмотром лекарей. Я сопротивлялся и не отдавал его, папа Уильям был намерен отобрать его у меня и отдать хозяину, но тут вступился Сокджин, показал документы лекарей с осмотра Юнги, ещё нашёл свидетелей из числа слуг лорда, которые подтвердили, как тот истязает своих наложников. Как дядя всё успел, ума не приложу, я просто ему пожаловался, не ожидая, что он мне так поможет. В итоге лорда передали суду и его лишили титула, сослали на каторгу с пожизненным проживанием. Это вызвало огромный скандал среди знати, так как наказали не какого-то купца за неуплату налогов, а уважаемого человека. Но решение было уже принято, моему папе пришлось изрядно постараться, чтобы замять это дело. Однако, после он каждый день напоминал мне об этом инциденте, что принц не должен себя так вести и поддаваться сиюминутным желаниям. Папа ненавидел Юнги, — вздохнул Чимин, опустив взгляд в бокал. Чонгук отпивает вина, продолжая обнимать омегу. Вот он и узнал историю Юнги, который всегда казался таким загадочным и молчаливым. Он и вправду порой напоминает мудрого старца, повидавшего как хорошее, так и плохое. — И что, после этого вы с Юнги стали близки? — задаётся вопросом Гук. — Не сразу, но… Я был юным мальчишкой, Чонгук. Верил в любовь, поэтому всячески добивался расположения Юнги, который сначала был зачислен как прислуга дворца. К нему хорошо относились, у него появились даже приятели, но он предпочитал одиночество. Однажды я потребовал большего, чем просто жить с ним в одном замке, и Юнги поцеловал меня. Тогда казалось, что мы любили друг друга. — Но это было не так? Чимин вертит головой: — Я был влюблён, а он был просто благодарен за то, что я подарил ему шанс на нормальную спокойную жизнь. Мы провели ночь вместе, потом ещё, и он стал моим фаворитом. Дальше совместные прогулки и жаркие ночи. Потом ещё, и ещё, и так года три, наверно. — И что же разрушило такую идиллию? — голос альфы стал жёстче. Ему неприятна одна только мысль, что кто-то уже был с Чимином до него. Всё же орлеанское воспитание и волчьи инстинкты заставляли испытывать злость и ревность. Чимин глянул на пальцы Чона, которые до побеления сжимали бокал, который вот-вот мог разбиться. Но всё же Чимин решил сказать то, что могло разозлить мужа, однако, лучше сейчас рассказать и больше никогда не поднимать эту тему. — Я забеременел. Желваки Чонгука напряглись, он повернул голову к лицу короля и потопил его в омуте своих глаз. Его наполняла ревность, а ещё ярость за то, что Чимин позволил Юнги повязать его узлом, когда как Чонгуку, своему законному супругу, этого делать не позволяет. Почему, чёрт возьми?! — Ты позволил ему… — шипит альфа сквозь зубы. — Позволил, — резко отвечает Чимин, понимая, что играет с разъярённым альфой, словно дитя с огнём. Он приближает своё лицо и внимательнее всматривается в чужие глаза: — Можешь уйти, если не хочешь дальше слушать. Чимин предоставляет ему выбор. Однако Чонгук не хочет казаться в его глазах мальчишкой, не умеющим контролировать свои эмоции. Он должен дослушать до конца. Он должен вести себя достойно, подобно настоящему супругу короля. — Продолжай. Омега цокает и принимает первоначальную расслабленную позу: — Срок был небольшим. Я сказал об этом сначала Сокджину, потому что испугался, как папа отреагирует. Дядя сказал, чтобы я понимал всю ответственность, если решу рожать. Этот ребёнок был бы бастардом, его общество никогда не смогло бы принять и постоянно бы тыкали пальцем в происхождение. Но я любил Юнги и хотел от него ребёнка, поэтому пошёл обрадовать его этой новостью. Несся в гарем как на крыльях. Наедине с Юнги рассказал ему, а он поначалу был в шоке, потом спросил, твёрдо ли я решил оставить ребёнка. Меня поразило то, что он не плясал от радости, что у него будет ребёнок. Но он поступил мудро, поддержал меня, сказал, что примет любое моё решение, но просил рассказать об этом родителям, чтобы не портить с ними отношения. Мой папа снова был в ярости, а отец успевал подсовывать ему успокаивающие отвары, чтобы тот не нервничал, — на этом моменте Чимин всхлипнул, окунувшись в воспоминания, потому что: — Никто меня не поддержал. Я был наедине со своей проблемой. Только маленький малыш под моим сердцем был со мной. Я хотел родить. Ах боже, как я хотел его родить! Но спустя две недели у меня случился выкидыш и я потерял его. Потерял навсегда! Чимин с криком швыряет бокал в стену, отчего тот вдребезги разбивается на мелкие осколки. Никто сюда не приходит, зная, что беспокоить супругов сейчас не надо. Чонгук не ожидал такой бурной реакции, он сидел и молча наблюдал за тем, как Чимин уткнулся лбом в согнутые колени и плакал. — Я рыдал целыми сутками на протяжении двух месяцев. Я был один со своей болью. И я пообещал себе, что больше никогда не буду иметь детей, что не буду кому бы то ни было позволять вязать меня узлами, потому что повторно такой боли я просто не выдержу, — блондин всхлипывает, когда чувствует теплую руку на своей спине. Чонгук поглаживает его, утешая. Чимин же трёт глаза предплечьем, зарывается пальцами в свои густые волосы. — Тебе достался омега, который не хочет беременеть. Чонгук, это единственное, чего я не могу тебе дать. Так что не проси у меня его. Чонгуку больно слышать такие слова от своего омеги, однако, он готов разделить с ним эту боль. Он обнимает короля, словно коала веточку, и целует в плечо сквозь тонкую ткань ночной рубашки. Сейчас он не был похож на властного повелителя, способного подчинить себе юг и запад. Чимин в данную минуту похож на хрупкого омежку, которому тоже бывает больно и тяжело от такой ноши. — Совет требует от меня наследника-омегу, чтобы защитить трон от узурпаторов, чтобы не дать трём семьям взойти на престол, и продолжить династию Пак. Но я буду бороться до последнего, я в состоянии удержать эту страну и без детей. — Прости, я не знал, что для тебя это настолько больная тема. Я не буду настаивать, буду ждать, когда ты сам захочешь. Хорошо? Чимин постепенно успокаивается, его лицо влажное от слёз, он горько улыбается Чонгуку: — Ты выбрал не того омегу, Чонгук. Альфа ставит свой бокал на пол около кровати, а затем тянет руки к блондину: — Иди ко мне. Чимин седлает колени мужа, обнимает его за шею, прижимаясь всем телом. Они сидят некоторое время в обнимку, медленно покачиваясь взад-вперёд. — Я не знаю, почему я показываю тебе такую свою сторону, которую не видит никто, — тихо говорит король, упёршись щекой в плечо альфы в задумчивости. — И я очень ценю это. Со мной ты можешь быть собой. — Правда? — в голосе омеги слышна надежда. Он всматривается в тёмные глаза альфы, затем опускает взор на его губы и целует их в своём ритме, доминируя, радуясь, что Чонгук не сопротивляется, обнимает крепко и отпускает короткие вздохи, пока его язык сосёт Чимин, наслаждаясь вкусом. Позже они укладываются на постели в обнимку, Чимин хочет, чтобы Чонгук остался на ночь. Они просто спят вместе, обмениваясь теплом и ощущением комфорта. Омега забывает о своих переживаниях, проваливаясь в сладкую дрёму, пока Чон ласково поглаживает его по плечу. * Утром же Чонгук просыпается от того, что ему очень жарко, ибо что-то горячее и влажное прижимается к нему сбоку. Он разлепляет глаза, жмурясь от утреннего солнца, и видит рядом с собой дрожащего омежку, от которого идет густой запах роз. Тот лежит рядом, на его лбу выступила испарина, а всё тело намокло вместе с ночными штанами и рубашкой. Глаза цвета чёрного кварца – зрачки расширены, а розовый кончик языка скользит по пухлым губам. У Чимина началась течка.