***
Прошло больше двух лет после выписки Хана из больницы, там он пролежал не один месяц. Они уехали жить в другой город. Хан так и не восстановился до конца. Каждый раз когда он видел бутылку вина, у него начиналась паническая атака. В один из вечеров, когда Хан и Минхо отдыхали дома, договорившись больше никогда не вспоминать те два месяца, в дверь позвонили. На пороге стояла подарочная коробка, а в ней две бутылки красного вина.Часть 7
18 июля 2023 г. в 05:39
Злость одолевала молодого мужчину, в первую очередь на самого себя. Зачем он уехал? Поддался уговорам, надо было остаться и попытаться успокоить парня, хотя бы просто быть рядом. Во-вторую, он злился на всю эту ситуацию. Злился и не понимал, как ему лучше поступить. Раньше он с таким не сталкивался, как и с отношениями в целом. Чонин был первым у него во всем: в любви, в заботе, в чувствах, в привязанности. Поэтому он собрался с мыслями и, загрузив в машину пакеты и контейнеры наполненные едой, уже ехал к Чонину.
По дороге погрузится в свои мысли не дал звонок от Минхо, который явно был перевозбужден внезапным звонком Хана. Он без остановки лепетал про шансы, любовь и счастливый конец, громко гремя чем-то на фоне.
— Я сейчас заеду в участок и сразу еду к вам, передай Чонинке, чтобы хорошо поел и не ныл потом в дороге. И еще надо заехать в старую квартиру, вдруг он там. Кстати, он звонил вам?
— Хо, успокойся немного и приезжай, обсудим все, я уже подъезжаю, до скорого. — быстро закончил Чан, не дожидаясь ответной реплики, которая вероятно затянулась бы надолго.
Поэтому он сбросил звонок, уже входя в распахнутую настежь дверь, в доме все еще стоял приторный запах сладости и спирта. Играла громкая музыка, раздражающая и режущая уши. Такая, что не было слышно собственных мыслей. Грохочущий звук шел с кухни. Чан спешно миновал коридор и зайдя на кухню, краем глаза заметил приоткрытую дверь в подвал, которая всегда была заперта, и он не придал бы этому особого значения, если бы из нее только что не вышел Чонин с небольшой дорожной аптечкой. Его волосы были влажными, на бедрах висели большие пижамные штаны. Завидев Чана он незаметно захлопнул ногой дверь и секунду помешкав, широко улыбнулся подходя ближе.
— Привет, Чан-и, не ждал… — он осекся на полуслове, убирая аптечку в один из кухонных ящиков, — Как ты зашел?
— Привет малыш, — Чан заботливо, больше извиняющее, чмокнул подошедшего парня в макушку, — дверь была открыта, надо вызвать мастера починить ее.
— Угу, — кивнул парень, и жадно впился губами в приоткрытые губы старшего, чуть прикусывая нижнюю, закинул руки на широкие плечи, — Прости. — прошептал он в губы на секунду отдаляясь.
— Что ты делал в подвале? — хватая воздух спросил Чан, не сказать, что это сильно его интересовало в этот момент, — Опять крысы?
— Угу, — снова кивнул Чонин и подмигнул, — посмотрим сегодня мультики?
— Конечно, беги включай, я сейчас принесу еды. — от переизбытка эмоций, парень оперся руками о стол, сдерживая довольную улыбку. У них все хорошо.
Вот оно счастье думал он, смотря на убегающего вприпрыжку парня, который с такой легкостью запрыгнул на диван перед телевизором в гостиной и уже клацал по кнопкам пульта, выбирая любимый мультфильм. Пока Чан раскладывал жареную говядину по тарелкам, где-то на задворках сознания маячила надоедливая мысль, скорее любопытство, заставляющее думать, все больше и больше. Как бы не старался забыть, выкинуть эту надоедливую мысль, она возвращалась с большей силой долбя по вискам. Он прекрасно понимал, что это не его дело, и Чонин не любил когда лезли в его личное пространство. Но все же Чану было неимоверно интересно.
Оглянувшись, словно нашкодивший ребенок, тихо прошел к двери в подвал. Он знал что там нет крыс. В один из вечеров, Чонин проговорился и все же рассказал, что в подвале он творит и рисует, там его место для творчества. Поэтому Чану было как никогда любопытно, он знал, что будет жалеть об этом в дальнейшем, и что ему придется долго извиняться за то, что влез в личное пространство младшего. Взвесив все за и против, обдумав возможные последствия он успешно миновал дверь в подвал, затем небольшую лестницу, в конце оказалась еще одна дверь.
Распахнув ее, он не был готов к увиденному, живот неприятно скрутило. В нос ударил резкий металлический запах. Он осторожно прошел внутрь комнаты. Она была похожа на одну из картин современного художника, что они недавно видели с Чонином в местной галерее искусств. Множество красок и грубых мазков. Глаза постепенно привыкали к мраку, и он видел все больше. Ноги ступали по влажному полу, тошнота подкатывала к горлу. Осознание того, что происходило тут медленно, но неизбежно нагоняло, когда его взгляд упал на кровать. Сначала Чан даже не понял, что на ней кто то есть, пока этот кто-то с жутким хрипом не выплевывает почти унцию крови, пытаясь что-то сказать.
Последние два с половиной месяца пролетели бушующим ураганом в голове и полностью разрушились ударившись о стену увиденного. Парень на кровати пытался протянуть неестественно изогнутую руку, от которой протягивалась капельница. Его красно-синее тело, то и дело порывалось встать, но словно какой-то сверхъестественной силой его придавливало к кровати снова и снова.
— Хан? — неуверенно спросил он и подошел ближе.
Парень на кровати захрипел еще громче, все так же пытаясь подняться. Чану хотелось убежать, его словно облили ледяной водой, не вдохнуть не выдохнуть, не пошевелиться. Мысли волнами накрывали.
Кто сделал это с ним. Чонин?
Очередная волна накрывающая с головой, перед глазами темнело, только бы сделать глоток воздуха.
Нет, это не может он.
Голова над водой, секунды тянутся как вечность, очередная волна.
Но это правда, это правда сделал Чонин, все это время…
Мутная вода накрыла окончательно, в ушах стоял тихий шум, сердце бешено колотилось, надо что-то сделать, но что? Куда идти?
— Чан-и… куда ты ушел? — слышится голос сверху, потом тихие шаркающие шаги, которые по мере приближения к подвалу становятся более уверенными, а после уже злостными.
Ян Чонин забежал в подвал и замер на пороге, смотря то на оцепеневшего Чана, то на Хана, плюющегося кровью, с ужасом пытающегося подняться.
— Ну почему… — Чонин заскулил как маленький ребенок, подходя ближе к Чану — ну почему тебе надо было все испортить?
Он устало вздохнул, глядя в разочарованные глаза своего парня, схватил со столика пустую бутылку, и не раздумывая ударил Чана по голове, отчего тот упал на бетонный пол, так и не успев сказать ни слова.
— Боже, Хан-и, ты как? Он не напугал тебя?
Чонин бросил бутылку, от чего та разбилась, и подбежал к Джисону, нежно поглаживая его по голове.
— Вот видишь хён, все решилось само собой, нам с тобой больше не нужно скрываться, — он не отводя глаз смотрел на парня, даже не оглядываясь на того, кто лежит на полу, — подождешь меня пока я разберусь с этим.
Он уже схватил за ноги, лежащего на полу парня, чтобы вытащить того из дома, но его прервал звонок в дверь. Снова этот чертов звонок. Чонин медленно закипая от злости, нехотя поднимается наверх. Но в дверях, ведущих в подвал, сталкивается с Минхо.
Следующие моменты происходят словно во сне: исходящий вызов с телефона Минхо; доносящиеся с подвала копошение; Минхо, тут же минующий парня, загораживающего дверь; дрожащая нога ступающая на пропитанный кровью бетон; и уверенная рука обхватывающая шею, вдавливающая тощее тело в стену и вышибая воздух из легких.
Ничего не понимающий Минхо пытается освободиться и как-то нелепо смотрит на Чонина, а тот лишь в своей манере ехидно смеется.
— Ахщ… Как же вы уже надоели, — раздраженно начал Чонин, сильнее сжимая руку на шее, — Ну вот ты и тут, взгляни на кровать, там лежит Хан-и, — шипел он, внимательно следя за взглядом Минхо, — Знаешь, я так тебя ненавижу, ты забрал у меня моего любимого, ты всегда смотрел на меня с осуждением, — каждым словом словно вгоняя нож в сердце, — И я каждый день наслаждался твоими страданиями, как ты бегал, везде искал Хана…
Минхо начинал задыхаться, воздуха не осталось, он впивался ногтями в руки Чонина, но это не помогало, продолжал лишь отчаянно молотить ногами в воздухе,
— …а я потом возвращался домой и трахал твоего парня. - язвительно продолжал Чонин, наслаждаясь моментом расплаты, - Говорил же я тебе отпустить его, тебе следовало бы послушаться меня, прекратить искать.
— Чонин! — голос, полный отчаяния и разочарования принадлежал Чану, он поднялся и уже, чуть пошатываясь, стоял позади Чонина. Со скулы стекала алая полоса крови, — Оставь его!
Напряжение в теле старшего росло, но рука никогда бы не поднялась на того кого он любит, или же любил, нет он все еще любит, но теперь от этой мысли мерзко и больно. К счастью, Чонина отвлекли неожиданные для него слова.
— Оставить? Его? — он искренне наслаждался, усмехаясь над ним, словно над жучком, которого вот вот прихлопнет — Подожди немного, хорошо?
Чонин равнодушно повернулся обратно к Минхо, тот опал по стене на колени, пытаясь прокашляться, в его глазах было столько ярости. Пользуясь моментом, он рванул к лежащему на кровати Хану, выдергивая капельницу, взял его лицо в ладони. Чонин и не пытался его останавливать, считал что так будет намного больнее, дать увидеться, чтобы потом снова потерять, новый план действий плавно перестраивался в голове. Но в его новый план уже не входил Чан, который крепко схватил за предплечье младшего, что было фатальной ошибкой, пусть он не понимал что будет делать дальше, нужно отвести его в полицию, единственная мысль промелькнувшая у Чана, но у младшего были другие планы, и его рука не дрогнула, вонзая, спешно подобранный с полу осколок, в бледную шею, прорезая ее вдоль, со всей заботой он смотрел в глаза, чувствую ослабевающее тело навалившееся на него, наблюдая за угасающим огоньком в глазах.
Надо было слушать меня, когда я просил оставить меня.
В не без того мрачном подвале стало в разы мрачнее, и после того как Чонин заботливо опустил тело на пол, заметил летящего в животной ярости на себя Ли Минхо. Он повалился на него и бил кулаками концентрируя все силы в каждом ударе, но удары были недостаточно сильными чем хотелось.
— Лино… Лино… — Хан из последних сил шептал, пытаясь привлечь к себе внимание.
Хо остановился, главное сбежать, лишь это оставалось теперь важным. Он быстро подхватил Джисона на руки и вынес из дома. Тело тряслось, руки не слушались, нога лишь давила на газ.
Минхо вспомнил о Чане, только когда уже отвез Хана в больницу, убедился что с ним все в порядке и вызвал полицию в тот злосчастный дом.
Через час позвонил участковый, вызвали на опознание. Он тут же поехал надеясь увидеть под простыней, закрывающую тело, Чонина, но там был Чан.