Дьяволы не верят в Ислам

Соня, будучи обыденно навеселе, шла под руку в компании со своей закадычной подругой Настей, которая задумчиво, но уверенно ровно вышагивала по беломраморному школьному коридору, недовольно морщась когда первая выдыхала банановый дым изо рта, а затем снова не по-детски затягивалась новомодной электронной сигаретой элитной марки. Маленькие, тридцатисантиметровые в длину серовато-чёрные крылышки девушки радостно подрагивали и качались в такт её шутливым подпрыгиваниям, которыми София пыталась развеселить и растолкать свою пассивную приятельницу. Анастасия же никак не поддавалась на провокации, лишь закатывая глаза и сильнее раскрывая свои крылья и вытягивая их вперёд, будто пытаясь закрыть и защитить от взора окружающих неугомонную Соню, чего та не замечала и даже не думала сбавлять ход. Их сумбурное знакомство состоялось весной, в ночь на третье марта, при необыденно ярком полнолунии. Юная, тогда ещё одиннадцатилетняя София, у которой только недавно начали расти крылья, очень любила покрывать губы толстым слоем ярко-красной помады при любом удобном случае, что иногда смотрелось по-детски нелепо. Мать Сони — Марго, которую в народе прозвали «розовой луной» благодаря её беспорядочным сексуальным связям с женщинами, после рождения Софии решила оставить своё излюбленное «хобби» и наконец обзавестись семьёй вместе с отцом девочки — Биллом Каулитцем. На первый взгляд он кажется суровым дьяволом, однако по существу является интеллигентным, весёлым и с некой остринкой, при этом имеет собственную компанию в аду по устройству стриптиз-услуг. Одного ребёнка им оказалось вполне достаточно, и на всеобщее удивление ни один партнёр друг другу не изменял, несмотря на их прямую причастность к сексуальным демонам. И вот, дабы заключить крупную сделку, Билл решил пригласить на ужин всю семью контрагента, которая носила древнейшую в аду фамилию — Тихомирова. Они славились своими глубочайшими корнями, известными из-за самой главной в аду точки сексуального воспитания суккубов. Но помимо жены и мужа, на вечер с ними пришла остроскулая пятнадцатилетняя девушка с серыми словно туман глазами, в обрамлении почти чёрных ресниц и таких же длинных, прямых волос. Она была намного, намного старше Сони, поэтому та и не думала на какие-то малейшие контакты с Анастасией, но всё вышло совсем наоборот… Сама по себе София была низкого роста, даже в свои уже шестнадцать, с ярко-голубыми небольшими глазами и надетыми поверх крупными очками в чёрной оправе. На голове у неё всегда покоились жиденькие светло-русые косички и нередко чёрный ободок на макушке. Всегда весёлая и задорная, все жизненные проблемы она воспринимала эмоционально, но оптимистично, быстро улаживая их не без большой помощи Насти. Она всегда была более спокойной, уравновешенной и проницательной в их непростых пока ещё дружеских отношениях, но друг друга девушки ценили порой больше, чем собственных родителей. Что касается их личной, и в частности сексуальной сфере их жизней, то ни одна, ни другая не могли похвастаться достаточным количеством половых партнеров, или на край непосредственно романтических связей с кем-либо, как хотели бы их родители. И нежели Ная, которая являлась более рассудительной и смирительной точно знала, что являлась лесбиянкой, то Соня пока непонимающе металась от простого и скучного «я гетеро» до пылкого и решительного «какие же девушки ахуенные», попивая в это время коктейль на коленях у обыденно задумчивой Анастасии. Но неужели лишь дружеские чувства были у Софии к своей подруге? Ох нет, вот тут не знала даже она сама. Конечно же, Настя была просто идеалом для пятнадцатилетней девочки. До безумия красивая, но в первую очередь невероятно умная, сообразительная, холодная ко всем остальным, но веселая и заботливая по отношению к тактильной до ужаса Соне. Ей была дорога каждая капля внимания подруги, все те смешные шутки, из-за которых она так вкрадчиво и мелодично смеялась раз за разом, поцелуи в лоб, и ночи, проведенные в обнимку. Всë это образовывало огромную частичку сердца девочки, но на равне с этим и большую по размерам дыру. Разве примет Анастасия эти чувства? Не отвергнет ли их она? Нужны ли ей отношения в целом? Всë было до ужаса сложно. Обычно в подобных ситуациях София обращалась к подруге, но в этом случае этого делать было нельзя. Только если наконец признаться в своих сокровенных чувствах, однако всë пока что слишком непонятно для подобных пылких изречений. Очень хотелось чистой, невинной женской романтики, в окружении Настиных поцелуев и романтических ночей в окружении лепестков роз и бокалов красного вина. Останется ли это навек лишь влажными, несбыточными мечтами?

***

Стояло знойное, ничем непримечательное солнечное утро. Всë пространство школьного зала утопало в ярких тёплых лучах, предавая унылой школьной атмосфере чуть более уютный утренний окрас. Соня, уныло перебирающая в классе ученические тетрадки, на которых всюду и сплошь пестрели всякие нецензурные выражения и непотребные рисунки, устало вздохнула. Словно назло час назад Мисселина случайно увидела, как девчонка курит, и в наказание заставила её разобрать тетради по стопкам в зависимости от последней оценки, и, как обычно, неудовлетворительных отметок было навалом, ведь никто особо в этой школе не напрягался над своим будущем, наслаждаясь лишь моментом - таковы были реалии этого мира. В этот момент демонесса думала только о своей излюбленной банановой "ашке", которую в порыве ярости скинула с балкона учительница. Невероятно хотелось домой, подальше от этих криво написанные "я люблю вагины" на обложках тетрадей, от лучей солнца, из-за которых кружилась голова, и от отсутствия Насти под боком. Последний раз она убежала два часа назад с возгласом "я за апельсином", и до сих пор не вернулась. Что за цитрус такой, и почему к нему нужно было помчаться с таким рвением, София до сих пор не поняла. Ей это было уже и не важно, главное - поскорее уйти отсюда, или уснуть на крайний случай. Но когда веки уже совсем отяжелели, а голова поспешила воссоединиться с партой, дверь кабинета неожиданно распахнулась, и в класс влетели две женские фигуры. - Мими, ей-богу, нам нужно только забрать документы Геральда, никаких непотребств на учительском столе! - Промолвила, как оказалось, Полина - главная отличница в школе. Она всегда раздражала Соню своей чрезмерной прилежностью и идеальностью, будто эту ангелочку не интересовало ничего, кроме бесполезной учёбы в этой прогнившей насквозь школе. За ней прошла дьяволица Мими, цокая своими десятисантиметровыми шпильками, коварно улыбаясь в сторону своей девушки. Вся школа уже гремела шокирующей новостью о том, что самая невинная девушка школы теперь встречается с дерзкой, надменной дьяволицей, которая раньше пусть и флиртовала с кем могла, однако дальше страстного поцелуя в губы никто из учащихся не заходил. Сама же София очень завидовала данной парочке, ведь смотрелись девушки очень гармонично и мило, в их взаимодействиях ощущалась невероятная искренняя любовь, забота и чувственность друг к другу. Таким здоровым отношениям, без капли унижений, изнасилований и травм мог позавидовать каждый, что и делали обучающиеся школы. Полина поднялась на ступеньку выше к учительскому столу, поправляя свою длинную синюю юбку, и быстро пробежав глазами по различным бумагам схватила нужный документ, на которым размашистым почерком было написано "Досье демона Г." Ангел хотела было уже спокойно развернуться и уйти, но Мими, растягивая в ухмылке покрытые чёрной помадой пухлые губы, и нежно, но решительно схватила запястье возлюбленной, проведя большим пальцем свободной руки по её румяной щеке, заведомо наслаждаясь видом глубоких карих глаз девочки, с обожанием смотрящих на демонессу. — Люблю тебя так сильно, что не могу никогда наглядеться ... — И мими крепко поцеловала свою любовь. Так они и вышли из аудитории, держась за руки и смотря друг на друга, совсем не замечая Соню. «Какие эти влюблённые милые, почему у меня не может быть так? Я уже желаю признаться Насте, но вдруг из-за этого я в дальнейшем даже о лёгком поцелуе в щëку не смогу мечтать, и никогда, никогда не ощущу больше отдающих жаром прикосновений её тонких длинных пальцев. Только бесконечные фантазии, которым не суждено сбыться...» От этих мыслей и стремительно проносящихся воспоминаний, проведëнных вместе с Анастасией, в голове возникла одна-единственная, но самая правдивая мысль: «Настя, я люблю тебя.» И тут из глаз Софии градом полились слëзы, которые она начала судорожно вытирать длинным рукавом толстовки, дабы никто не посмел увидеть их. Даже за окном вдруг пошëл проливной дождь, вгоняющий в ещë бóльшую тоску. — Настя! — Жалобно позвала Соня, шмыгая носом и поправляя очки на переносице. Внезапно большое классное окно во всю стену с треском разлетелось на маленькие куски, и девочка испуганно отшатнулась, но завидев пред собой мокрую от дождя Анастасию, расплакалась ещë больше. Та в ответ испуганно подлетела ближе, закрыв подругу большими размашистыми крыльями (стоит упомянуть, что в раскрытом состоянии они достигали двух метров в ширину, из-за чего дьяволица постоянно задевала ими стоящие рядом предметы, разбила пару десятков ваз, а также успела нанести несколько травм другим ученикам), присев перед ней на одно колено и вытирая тëплой ладонью слëзы. — Я услышала твой зов, и постаралась прилететь как можно скорее. Сонечка, что с тобой? — Почти шëпотом произнесла девушка, смотря своими светло-голубыми глазами на Софию, которая пыталась собраться с духом, чтобы произнести заветные слова. Наконец, решительно сняв очки и чуть не разбив их об пол, демонесса произнесла вполголоса: — Наечка, я совсем запуталась, и сейчас могу звучать непреждевременно странно и резко, — Соня закусила губу. Весь кабинет тем временем был уже залит водой из-за дождя, и холод с улицы пронизывал каждую клетку тела девушек, будоража кровь. Ветер порывами забирался в аудиторию, опрокидывая все документы на пол, покрытый слоем воды, и швырял по стенам оставшиеся куски стекла от окна, но всего этого будто не существовало, когда девушки были один на один, — Настя, я тебя люблю! — На одном дыхании выпалила София, зажмурив глаза. В ответ девушка встала, лишь через несколько секунд поняв смысл сказанных слов, и ошарашенно прошептала: — Н-нет, Соня, я не могу так, это слишком... — И, ничего больше не сказав, Ная вспорхнула большими чëрными крыльями, и стремглав вылетела через разбитое окно. Девочка несколько минут смотрела ей вслед, на тëмное из-за густых туч небо, и слëзы еë уносил порывистый ветер. Вдруг она побежала, настолько быстро, насколько смогла, стараясь не смотреть на двери кабинетов и аудиторий, пока наконец не вошла в мужское общежитие. Распахнула дверь номер 111, и коротко произнесла сдавленным от слëз горлом: — Миша, ты будешь моим парнем?