• ────── ✾ ────── •
Получить диплом "Ветеринарной медицины и клинических наук" было совсем не просто. Но когда Йен Галлагер всё таки взял в руки документ в толстой красной корочке, что-то зашевелилось у него в груди, наполняя его гордостью и надеждой, что три года бессонных ночей и постоянной усталости из-за совмещения работы и учёбы наконец-то откроют для него новые горизонты. Он никогда не хотел этого изначально — быть ветеринаром. Когда он был тринадцатилетним наивным подростком со смешной чёлкой, Йен мечтал войти в ряды гордой армии США и сражаться за честь страны, словно какой-то рыжий рыцарь. Йен был предан своим стремлениям и усердно тренировался, посещал военную подготовку и занимался нужными науками до потери пульса. Он хватался за каждую возможность стать лучше и подготовленнее, он изучил все варианты поступления в военное училище и так сильно надеялся. Он любил одну лишь только мысль об этом, иногда его сердце так сильно билось в предвкушении, что казалось, еще немного, и его услышит весь остальной мир. Йен знал, что его ждет, верил в яркое счастливое будущее, он позволял себе быть по детски наивным и непосредственным, любознательным и открытым, но при этом не терять решимости, гордости и той удивительной силы, которая, наверное, присуща лишь детям-сиротам из гетто. Лип бесконечно смеялся над ним, Фиона просто улыбалась так, словно мечты Йена были подобны чему-то невинному и светлому среди вездесущей грязи и испорченности. И все это было хорошо, как бы тяжело не было, пока у него была семья и надежда, Йен мог справиться почти что со всем дерьмом мира, просто пока у него это было… Пока его хрупкие мальчишеские мечты не разбились о чугунную стену реальности. Реальности, где ты был единственным из шести детей Моники Галлагер, унаследовавшим её биполярное аффективное расстройство. Мания настигла Йена быстро и безжалостно подчинила себе его мозг, перевернув всё вверх дном, разорвав его жизнь на части, как ядерный взрыв. Теперь существовало лишь до и после, где Йен Галлагер стоял на учёте психиатрической клиники штата Иллинойс, был фигурантом закрытого дела о военном преступлении и бывшим танцовщиком гоу-гоу в гей-клубе "Феечка". Ему понадобилось два года, чтобы прийти в себя и восстановиться до состояния стабильного, работоспособного человека и закончить среднюю школу, только чтобы узнать, что все профессии о которых он когда-либо мечтал теперь для него заблокированы. Вы не можете стать офицером, если являетесь психически больным человеком, записавшимся в армию под фальшивым именем, впоследствии угнавшим вертолëт с базы. Медицинская школа откажем вам даже в принятии документов на рассмотрение, потому что БАР — это заболевание, недопустимое для будущего врача. — Почему бы тебе не поступить на ветеринарию? — спросил Йена его психотерапевт в один из сеансов. — Никогда это не хотел, — фыркнул Галлагер, глубже вжавшись в мягкое кресло. — Ну…не попробуешь — не узнаешь, верно? У меня есть связи в одном из городских колледжей. Так, дело, о котором он никогда не думал серьезно, и большей частью воспринимал с долей скептицизма, стало для него терапией и исцелением, практически спасло Йена от падения в пропасть. Так он оказался здесь — в своём новом старом доме, стоя высоко на холме, откуда открывался потрясающий вид на весенний Стоунридж, и Йен, в самом лучше смысле не верил, что все это было реальностью. — Ещё не передумал? — Нет, и не собираюсь, — в миллионный раз ответил Йен своему старшему брату. — Это место где-то в заднице Аляски, Йен. Какого чëрта ты будешь там делать? — раздраженно спросил Лип, потирая ладонью лицо. — Лечить животных? — Дëргать коз за сиськи — это то, о чём ты мечтал все эти три года? — Я много о чём мечтал, Лип, — фыркнул Йен и затянулся сигаретой. — Да, но…ты мог бы найти работу здесь в какой-нибудь клинике для богатых и ставить прививки карманным собачкам в брендовых свитерах,а не копаться в коровьем дерьме на родине Милки Вей, — с надеждой предложил Лип. — Чтобы попасть в такую клинику нужно иметь либо крутые связи, либо колоссальный опыт. Я мог бы попасть в ветеринарку на районе, но зарплаты не хватило бы даже на квартиру-студию. — Никто не выгоняет тебя из дома, кретин. — Но я не могу жить здесь вечно, верно? — Кто сказал, что… — Я говорю тебе. В Стоунридж мне дают целый дом, работу и оплачивают половину моих расходов. Мой стаж будет идти год за полтора. Какой Галлагер когда-либо получал такое предложение, а? — И для это ты должен уехать вслед за Сантой и его оленями. — Ты так говоришь, что будешь скучать по мне? — улыбнулся Йен, толкнув старшего мальчика в плечо. — Иди нахуй, вот что я хочу тебе говорю, — проворчал Филипп, — Кстати, посмотрим насколько быстро ты повернешь назад, когда поймешь, что твоим членом интересуются только старые женатики в шкафу с тремя детьми, а? Ты будешь нарасхват. Йен только фыркнул и легонько стукнул брата, — Тогда хорошо, что мне не придется выходить из зоны комфорта, верно? — Ты придурок, твою мать, — Лип рассмеялся вопреки хмурому настроению, — Но если серьезно, ты будешь там совершенно один, Йен. И я доверяю тебе, ты знаешь, что я так и делаю, но разве это будет хорошо для тебя? — спросил Филипп и тут же поднял руки в знак капитуляции, когда рыжеволосый мгновенно напрягся, — Я не говорю о психическом дерьме сейчас. Просто я в курсе, что ты любишь людей, тебе нравится общаться, помогать, в конце концов встречаться с кем-то, верно? Вот и все, что меня волнует. Вряд ли в этой гребанной глуши, которую и не на каждой карте напечатали, тебя ждет лучезарный радужный гей. И не то что бы Йен об этом не думал, он сделал это еще до того, как объявил своей семье о переезде. Так что он затягивается в последний раз, тушит окурок о ступеньку лестницы заднего крыльца, где они сейчас и ведут этот разговор, смотрит, как ветер уносит красные искорки пепла: быстро, быстро, быстро. — Но у меня всегда будут женатые фермеры, верно? — он смеется, даже когда Лип показывает ему фак и раздраженно качает головой, — Послушай, все мои отношения были дерьмовыми, и я не знаю по чему конкретно мог бы скучать или тосковать, и думаю, что не должен принимать решения, исходя из того, буду я одиноким или нет. К тому же это действительно не так работает, типа геи должны тусоваться ближе к цивилизации, потому что только там мы и обитаем? Кажется я уже объяснял тебе, что ориентация это не вид и не форма жизни, и я правда не умею оборачиваться в голубую сойку. Я могу встретить кого-то для себя где угодно, но не стану искать или думать, как мне жить, чтобы это произошло. В Стоунридж могут быть геи или, черт возьми, нет, мне нужно доехать, чтобы, блядь, узнать это, верно? Лип улыбнулся так, словно Йен снова был десятилетним и только что рассказал ему что-то по-детски смешное, — Знаешь, когда ты был совсем мелким, то переболел ветрянкой, жар чуть, блядь, не убил тебя, и врач сказал Фионе, чтобы она следила за тобой, потому что такая лихорадка могла повлечь за собой последствия. Кто знал, что через столько лет, они наконец-то всплывут и окажется, что у тебя повредился мозг…, — он засмеялся, когда Йен схватил его и нанес пару шуточных ударов. — Люблю тебя, старший брат. — И я люблю тебя, придурок.• ────── ✾ ────── •
Это был, конечно же, только один спор из череды других: громких, скандальных, иногда токсичных, потому что все они были Галлагерами, и саркастическая язвительность текла по их венам вместе с испорченной кровью. — Ты взял лекарства? — снова спросила Фиона, перебирая вещи Йена в чемодане в пятый раз за утро. — Да, — раздраженно хмыкнул рыжий, закатив глаза к потолку, — На три месяца вперёд. — И ты… — Позвоню, если вдруг почувствую себя плохо. — А если… — Что-то пойдёт не так — сяду на ближайший автобус до города, и там куплю билет до Чикаго. — Во… — Водить буду осторожно, — снова перебил сестру Йен, — Не то чтобы эта развалюха способна ехать быстрее, чем 20 миль в час. — И, — всхлипнула Фиона, кладя теплые ладони на щёки Йена и нежно ему улыбаясь, — Ты не собираешься делать ни черта из этого, ведь так? — Нет, — честно ответил рыжий, поджав губы и обнял сестру, чтобы скрыть собственные, внезапно увлажнившиеся, глаза, — Но я обещаю, что со мной всë будет в порядке.• ────── ✾ ────── •
После Йен поймёт, что это было довольно поспешное и самоуверенное обещание. Потому что преодолеть почти 2400 миль в одиночку на пятнадцатилетнем проржавевшем фургоне — это идея из области гребанной фантастики. Через 4 часа вы захотите есть, а ещё через 2 часа наконец поддадитесь этой потребности, но после поймёте, что оставили приготовленные Фионой тосты с арахисовой пастой, печенье и фрукты на кухонной стойке дома. — У нас очень сытные и вкусные блюда, — сообщила Йену добродушная старушка в придорожном кафе, вытирая об засаленный фартук свои руки с почерневшими кончиками ногтей, — Мы почти всех путников кормим каждый день. Выбирайте, выбирайте, пюре с зелёным горошком и отбивной у нас вообще закачаешься! "Закачаешься — это блять преуменьшение, — думает Йен, сидя на холодном и, вероятно, зараженном гангреной, унитазе на заправочной станции, — Старая карга, мать её, Господи". — Амиго, ты ещё долго там? — раздраженно спрашивает грубый голос с мексиканским акцентом, — Если ты не выйдешь оттуда через пять минут, меня разорвёт прямо под этой дверью". Не то чтобы Йен мог помочь ему чем-то в тот жуткий, постыдный и поистине страшный для них обоих момент, когда его приступ диареи был на самом пике. В любом случае этот тёмный день навсегда останется между ним, Мигелем и бедным работником заправки, которому платят слишком мало для подобного дерьма. В прямом смысле этого слова.• ────── ✾ ────── •
Если забыть жутчайший приступ отравления, то дорога была не так уж и плоха. Фургон часто трясёт, и Йену пришлось остановиться, чтобы сменить шину на заднем правом колесе(что он делал бы несколько часов, если бы не притормозивший помочь мужчина). Радио ловит только одну волну, и в основном это ретро-канал, но не из оперы Queen или Backstreet Boys, чем Йен мог бы даже насладиться. Она привязала тебя к кухонной табуретке, она разрушила твой трон и обрезала твои волосы…, — поёт Джефф Бакли, и Йена тошнит. Он агрессивно тычет в кнопку выключения радио и достаёт свой телефон, чтобы включить плейлист "разное" на Spotify. Но это и правда подходит. И через минуту Йен тихо подпевает Бруно Марс "Разговор с луной". "I'm feeling like I'm famous The talk of the town They say I've gone mad Yeah, I've gone mad But they don't know what I know Cause when the sun goes down Someone's talking back Yeah, they're talking back" Это просто приятно и даже бодрит, когда Йен даже не старается попадать в ноты, а просто тихо мурлычет мелодию. "At night when the stars Light up my room I sit by myself Talking to the moon Trying to get to you In hopes you're on the other side Talking to me too Or am I a fool Who sits alone Talking to the moon?" Он поёт и поёт, пока за окном садится солнце, а Чикаго всё дальше. "I know you're somewhere out there Somewhere far away…"• ────── ✾ ────── •
Он останавливается на свой третий сон где-то в пригороде штата Орегон, потому что больше не может вести фургон без страха моргнуть и потерять сознание. Спальное место Йена — это его сидение, откинутое назад и старенькое одеяло, которое ему завернула с собой Дебби. Он думает, что это самая милая вещь на свете. Что, к сожалению, никак не решает проблему больной спины и затëкших конечностей после четырёх часов сна в неудобное позе на жëстком, как гребанный бетон, водительском кресле. Он просыпается со стоном боли и трехдневного недосыпа и медленно потягивается. Вытряхивает свою ежедневную дозу таблеток и запивает их предпоследней бутылкой лимонного Гаторейд. Йен откидывается обратно на мучительное сидение и думает, а что если всё это и правда окажется самой настоящей дерьмовой идеей? Что он будет делать один на краю гребанного мира в городе, практически отрезанном от цивилизации? Возможно в Стоунридж остались одни пенсионеры или люди 1970-80гг. рождения, которых Йен всё ещё про себя называет взрослыми. Найдёт ли он хоть кого-то, с кем можно просто поговорить, попросить о небольшой помощи или одолжить пятьдесят долларов до зарплаты? Как, чёрт возьми, он собирается выйти там, где по словам его куратора "всё ещё чтят флаг Конфедерации"? Он возвращается обратно в шкаф? У Йена не было отношений буквально целую вечность, и его последняя попытка сойтись с кем-то закончилась ужасным скандалом, актом психологического насилия и кучей взаимных оскорблений, некоторые из которых до сих отдаются болью в его груди. — Ты гиперсексуальный маниакальный эгоцентричный придурок, который думает только о себе! — сказал ему Тревор. И ок, хорошо. Пошёл он нахуй за это. Он всё равно не так уж и нравился Йену. Только это дерьмо всё равно застряло в его голове, потому что когда он был с Тревором, Йен был абсолютно здоров. Насколько это возможно при БАР — спокоен, стабилен, адекватен и с умеренным сексуальным влечением. Он был доволен собой и своей жизнью. Так что это просто то, как его видят другие люди, верно? Чертовски сумасшедший, даже когда его лекарства в порядке. Что ж…Йен мог с этим жить. Это было больно, но не смертельно. Всего лишь ещё одна номинация в почти полной копилке таких же достижений. Родился геем в Саутсайде. От лживого алкаша-афериста и безумной Моники. Психически болен. И вероятно озабочен. Как его примут местные? — Они больные, — серьёзно заявил Ник, вернувшийся из Стоунридж спустя две недели стажировки, — Предлагают тебе жить в какой-то гнилой хижине на отшибе деревни и топить, блядь, не поверите, дровами! Гребанные дрова! Там нет даже центрального отопления, не то что стабильного интернета! Никакого ветеринарного кабинета, тебе дадут сумку со ржавыми инструментами и заставят лезть в задницу коровы! Какой-то старый, полуживой дед в местной забегаловке решил, что я девушка, и подкатил ко мне свои яйца! Я как будто побывал за гранью цивилизации, чёрт побери! Йен не боялся ничего из этого — физического труда, лишений, работы в плохих условиях. Всё это дерьмо уже было его жизнью. Но если даже Нейт — улыбчивый, социально активный, стопроцентный натурал не смог найти там хоть одного приятеля, то шансы Йена стремятся к нулю со скоростью пули. Что если он станет одиноким, живущим в старом доме затворником с низкооплачиваемой работой? Зачем было уезжать из Чикаго, когда там всё было в точности так же? Мозг Йена вспыхнул множеством мыслей, где одна была тревожнее другой, и он на мгновение зажмурился и потер виски в попытке остановить головную боль. — Мяу! О, чертовски замечательно. Из-за недосыпа и всей этой нервной истерии Йен подхватил глюки. — Мяу-мяу-мяу! Это действительно потрясающе. — Мяу!!! Нет, это серьезно происходит прямо сейчас? Йен устало моргнул и выглянул в окно. Он остановился на пустынном шоссе, в специальной зоне для отдыха и ближайший населённый пункт был, как минимум, в часе езды отсюда. — Мррррррмяу! — Какого гребанного хрена? — простонал Йен и выбрался из фургона. Звук был громкий и такой жалобный, что Йен на секунду подумал, что просто намотал какого-нибудь кота на двигатель, когда заправлялся в Бенде. Он открыл капот, потому что пару раз слышал, что кошки могут забираться туда в попытке согреться. Но звонкая трель продолжается и в капоте действительно никого нет, так что Йен хлопает крышкой с достаточной силой, чтобы вызвать легкую тряску фургона(чертова хрень по-другому не закрывается) и слышит, как что-то шипит и мяучит, вероятно упав на землю. Он быстро бросается на асфальт, пачкая одежду и руки и…видит его. Он такой маленький. Вероятно всего лишь 1,5-2 месяца от рождения. Он вцепился крохотными передними лапками в колесо и так сильно испуган, что дрожит, как листва на ветру. У Йена болит сердце. Он медленно протягивает руку, и котёнок слишком устал, чтобы пытаться бежать или может быть чувствует, что Йен хочет ему помочь, поэтому просто позволяет аккуратно взять своё хрупкое тельце. У него красивейшие белые носочки на всех четырёх лапах, а основной окрас дымчатый в полоску(правда, Йен думает, что если его отмыть всë может измениться). — Как ты сюда попал, приятель? — тихо спрашивает он, поглаживая большим пальцем между ушами котёнка. Он уже может видеть огромное количество блох и страшно представить, какие неудобства они доставляют животному. Его, наверное, просто выбросили на шоссе, — приходит в голову Йена, — Выкинули, чтобы его задавили или бы он просто издох от голода и ночных морозов. Он смотрит на свою ладонь, где котёнок свернулся в плотный клубочек и немного перестал дрожать, согреваясь теплом Йена. У него даже нет для него правильной еды. Он сам не знает, куда он в итоге приедет. Но бросить это крохотное, израненное существо… — Окей, не обольщайся, — бормочет Йен, когда садится обратно в фургон и устраивает котенка у себя за пазухой, — Возможно в конце концов я заблужусь где-то в лесу, и ты станешь мой последней едой. Котёнок начинает мурчать, мгновенно засыпая на груди Йена. Они делят банку сардин, которую Йен покупает в придорожном магазинчике, и рыжий роется в коробках, чтобы выудить упаковку с кошачьими ошейниками от блох, которые он взял с собой для работы. — Это должно немного помочь тебе, приятель, — воркует он, надевая на кота(а это кот) слишком большой для него ошейник и ненавидя кровососущих тварей, — Ничего, я искупаю тебя с шампунем против блох, когда мы приедем, и ты попрыгаешь на их костях. Йен зовёт его Лаки(счастливчик), после того как кот отвëрг более 20-ти других вариантов. — Марлоу. — Мррмяу! — Коди? — Мяу! — Бруклин? — Мрррмяу! — Какого хрена я вообще тебя спрашиваю? Ты ни черта не понимаешь!• ────── ✾ ────── •
Именно так он добирается до поворота на Стоунридж 9 марта в 04:42 утра. И буквально через десять минут он поймёт, что всë это: от жуткого отравления до внезапно появившегося в его жизни котёнка, того стоило. С совершенной ясностью он увидит, почему местные так сильно скрывают это место от внешнего мира. Потому что нет ничего прекраснее, чем великолепие хвойных лесов, уходящих густыми макушками в чистое предрассветное небо. Он чувствует себя так, как будто попал в книгу про всё самое лучшее: чудеса, доброту и счастье, когда съезжает вниз и видит его, в первый раз в жизни перед ним ничто иное, как океан. И он так величественно прекрасен, что у Йена перехватывает дыхание. Он думает, что за всё это стоит бороться. Йен открывает окно до конца, вытягивает руку и чувствует,как прохладный ветер касается его почти божественно, почти нежно. И думает — вот оно что, это мой дом.• ────── ✾ ────── •
Губернатор Сильвер чертовски добродушный. Он просит Йена звать его Ларри, когда они встречаются у здания администрации, и Ларри садится в фургон Галлагера, чтобы показать ему окрестности и проводить к дому. Они проезжают мимо пристани, вверх по Центральной улице, где по словам губернатора расположены все административные здания — мэрия, больница, школа и даже библиотека. В основном все домики выкрашены красной краской, и Ларри говорит, что это традиция и дань уважения первоначальному поселению. На Северной улице расположены двухэтажные домики в два ряда друг напротив друга. Они рассчитаны на четыре двухкомнатные квартиры, но многие в данный момент пустуют, так как их жители уезжают на зимовку в более тёплые края. Западная улица — что-то типа культурного центра города: здесь есть бар с деревянной вывеской "Берлога", множество магазинчиков и даже небольшой рынок, куда Йен делает пометку заехать и закупиться продуктами. — Если хочешь отведать самый вкусный яблочный пирог в мире, тебе в "Пироги Дорис", — говорит Ларри, когда они проезжают мимо кафе, отличительно выкрашенного в белый цвет, но с красными ставнями окон, — Их каждое утро привозит ферма Милковича. Ты проглотишь язык – это фамильный рецепт, — гордо говорит губернатор и улыбается Йену. Они проезжают ещё пару жилых улиц, прежде чем выехать к фермам, и Ларри рассказывает Галлагеру с чем ему придётся работать. — В Стоунридж три крупные фермы: Милкович, — показывает Сильвер на огромную территорию полей, где вдалеке виднеются красные домики, — У него кукурузные поля и яблочный сад, но есть лошади, так что без ветеринара бывает тяжело обходиться. О'Брайен, — говорит Ларри, когда они проезжают мимо больших хлевов, — У него огромное поголовье скота. Поставляет молоко и сыр в три штата! И Пратт, они у нас по зерновым культурам. — Но почему здесь никто не приживается? — честно спрашивает Йен, когда Ларри указывает ему проехать мимо фермы Милковича через небольшую вереницу домов и вверх. — Я сам задавался этим вопросом уже сотни раз, — вздыхает мужчина, — Я и условия готов дать хорошие: живите в квартире, если не нравится дом, берите большой отпуск, за коммунальные услуги вовсе платить не надо. Но думаю…просто не все любят сельскую местность и могут здесь жить. Стоунридж хоть и записан, как город, но ты же сам видишь, что мы скорее деревня с рыбным портом. Так что…тенденция такая, что отсюда уезжают, а не наоборот. У нас нет ни высокоскоростного интернета, ни клубов, да и вся работа в основном руками. Зачем нам, к примеру, программисты? — Мой знакомый рассказывал, что топить нужно дровами? — Да, но это я с лихвой предоставляю. Уже подогнал тебе целую фуру, — сияет Сильвер и показывает на поворот, — Такого добра с избытком, мы же живём у леса. Продукты тоже должны быть уже в доме — картофель, морковь, творог, мясо, собрали тебе всё, чем сами богаты. Дом чистый и крепкий, хоть и выглядит старым. Раньше строили по совести. — Спасибо, — искренне говорит Йен, вибрируя от предвкушения, и он честно не понимает на что здесь можно пожаловаться. — Не за что, мистер Галлагер, мы все здесь надеемся, что вам у нас понравится. В основном все всё умеют сами, но мы не специалисты, а гибель хотя бы одного животного — огромная утрата для местных людей. — Я понимаю это и, зовите меня, пожалуйста, Йен.• ────── ✾ ────── •
Дом выглядит невероятно. Он действительно крепкий, Йен может это понять, потому что он и сам всю жизнь живёт в доме, и фанерное дерьмо Галлагеров не идëт ни в какое сравнение с этой толстой, мощной древесиной. Он небольшой, но строение интересное — высокое крыльцо, небольшая терраса. Второй этаж прямо под острой крышей. Йен думает, что ему нужна краска оливкового цвета для основного фасада и белая для окон и двери. Йен заходит в дом и располагает спящего в данный момент котёнка в гнездышке из одеяла. На первом этаже расположена гостиная и небольшая кухня, и здесь правда недавно сделали уборку, потому всё пахнет свежестью и растопленным камином. Также здесь дверь, ведущая в небольшую ванную, где стоит раковина, душевой поддон и старенький унитаз, который нужно дергать за верëвочку, чтобы спустить воду. Йен почти выходит обратно, когда замечает записку, оставленную у зеркала. "Наполните бойлер сзади дома водой из колодца и включите систему подогрева воды"• ────── ✾ ────── •
Он обнаруживает забитый до отказа маленький холодильник на кухне, и сразу же хватает косичку сыра, вгрызаясь в неё зубами и постанывая от удовольствия. Сливочно-соленый, тающий во рту вкус заставляет его мурчать почти так же, как Лаки, когда он поднимается на второй этаж. И это очень красивая, атмосферная спальня, отделанная красным деревом с большой двуспальной кроватью и периной на ней. Йен садится на мягкое облачко и откусывает новый кусочек сырного лакомства. Добро пожаловать в свой дом, Йен Галлагер. Чëрт возьми.• ────── ✾ ────── •
Йен звонит Фионе и несмотря на то, что Ларри предупредил его, как минимум три раза о плохом сигнале, всё достаточно хорошо, возможно из-за того, что дом стоит на холме. Он отвечает на миллион вопросов, и после решает разгрузить фургон, потому что даже с недосыпом он чувствует бурлящую под кожей энергию и адреналин от всего происходящего. Это почти, как осознанная мания. Ему хочется кричать и петь и бежать, бежать, бежать, но в этом состоянии нет ничего плохого, наоборот. Йену хорошо и может быть, он настолько смел, чтобы предположить, что он счастлив. Впервые за долгое время. У него не так много вещей, но он таскает и таскает, прерываясь, чтобы покормить Лаки новой порцией сардин и сделать пометку, что ему срочно нужен корм для котят, шампунь от блох и, наверное, шлейка. В целом Лаки выглядит здоровым малышом, кроме раздражения от укусов блох, так что Йену просто нужно искупать его и наладить питание, чтобы не испортить коту пищеварение. К обеду он валится на диван в гостиной и мгновенно засыпает с котенком на шее, хотя не планировал этого изначально, но его организм сильно истощился и взял своё. Пока в углу комнаты тлеют дрова в камине…• ────── ✾ ────── •
Йен просыпается дезориентированным и немного испуганным, когда в его дверь громко и часто стучат. Он не сразу понимает, что происходит и широко зевает, потирая глаза. Йен думает, что это Ларри забыл что-то сказать или передать, он серьезно надеется на это, потому что выглядит и пахнет, как дерьмо после трёхдневной дороги и отсутствия душа. Стук однако не прекращается, и Йен неохотно тащится к двери, чтобы встретиться лицом к лицу с нарушителем своего сладкого сна. — Прив…, — начинает девушка, но замирает в изучении с открытым ртом, когда видит Йена, — Скажи, что ты мой потерянный брат-близнец? — в конце концов спрашивает она и ярко улыбается. И хорошо, да. Это справедливо. Потому что Йен смотрит на свою женскую копию — у девушки кудрявые рыжие волосы, она очаровательно милая со своими веснушками и большими зелёными глазами. На ней толстое пальто в красно-черную клетку и вязаная бежевая шапка с большущим помпоном. — Ты бы не захотела гены Галлагера, — отвечает он с улыбкой, когда вспоминает, что такое слова, — Йен. Девушка с энтузиазмом хватает его руку и крепко жмёт, — Я – Энни! Йен и Энни, Энни и Йен, я чувствую, что это начало великой дружбы, — сияет она с милыми ямочками на щеках, и Йен думает, что он совершенно не против.• ────── ✾ ────── •
Энн гладит и играет с Лаки, пока Йен рассказывает ей о том, как он добрался до Стоунридж и разбирает коробки с надписью "кухня". — Так что он просто залез мне в кузов, — смеётся Йен, указывая на Лаки, — Кстати, ты не подскажешь, где здесь купить кошачий корм? — Ну…рыба продаётся в магазине у пристани. — Нет, я имею ввиду специальный кошачий корм, — уточняет Галлагер, — Royal Canin, Monge, — но Энни только смотрит на него с растущим недоумением, — Эм, Nutra Gold? — В продуктовом кажется есть "Whiskas", — предлагает девушка, не зная, что вступила на опасную территорию. — Никакого "Whiskas"! — громко возмущается Йен, махая правой рукой, как будто в ней шпага, — Никогда не упоминай " Whiskas", Энни! — Эм, окей…Эйс Вентура, — смеётся девушка, — Тогда Амазон тебе в помощь. Посылка, вероятно, придëт к Новому году, но это лучше, чем ничего, верно? Да, это может быть план.• ────── ✾ ────── •
Энни рассказывает Йену, что увидела в обед, как он таскает коробки и решила подойти попозже, чтобы познакомиться, потому что все новенькие чувствуют себя немного потерянно и подавлено в первое время. Это оказалось хорошей идеей, и она болтала без устали, пока Йен раскладывал свои вещи по полкам и ящикам, наслаждаясь приятной компанией. — Так что ты наша попытка номер пять, Бэмби, — со вздохом сообщила Энн, бесстыдно перебирая коробку с книгами Йена. — Бэмби? — весело отозвался Галлагер. — А что? Ты рыжий, милый и такой неуклюжий. — В каком это месте я неуклюжий?! — возмущается Йен, в противовес своим словам тут же роняя стопку вещей на пол. — Это ответ на твой вопрос, Бэмби, — отбила девушка со смешком и продолжила свою атаку на его книжные богатства, — О Боже мой, они у тебя есть! — воскликнула она, держа в руках два томика комикса "Heartstopper" всё ещё в прозрачной упаковке. — Ты должен дать мне их прочитать, потому что я живу ради этого дерьма! — Конечно, бери, — спокойно сказал Йен и стал дальше перебирать футболки. Он купил этот комикс пару месяцев назад и всë никак не мог найти время, чтобы спокойно сесть и ознакомиться со Вселенной Ника и Чарли, и уж вряд ли у него будет возможность сделать это в ближайшие недели. — Спасибо, спасибо, спасибо! — обрадовалась Энни и прижала к груди книги, изображая объятия. И только тогда до Йена дошло. "Heartstopper". Ник и Чарли. Гребанный комикс про геев. Блять. Блять блять блять! Он никак не объяснит это дерьмо, верно? Откуда у натурала популярные комиксы про историю любви двух геев? Может ничего и не нужно говорить? И Энни просто опустит это, не задумываясь о причинах и следствиях. Или же он всё таки должен сказать? — Расслабься, чувак, я знаю, что ты гей, — сказала девушка, мило улыбаясь Йену, когда заметила, что его парализовало посередине складывания майки. — А?! — уронил челюсть Йен. — Я без лифчика, а ты заметил, что у меня родимое пятно в форме Микки Мауса на запястье, — фыркнула Энни, — Ну и во-вторых…, — девушка сосредоточено порылась в книжной коробке, чтобы достать беспроигрышный компромат на Йена – затертую временем фотографию молодого Джастина Тимберлейка обнажённого по пояс брюк, которую Галлагер когда-то давно вырезал из журнала. — Отвали, — фыркнул Йен и вырвал свою драгоценность из рук Энни, — Может быть это просто для мотивации, и твоё пятно смешное, ты смешная, это всё неправда, — проворчал он, густо краснея всем телом. — Бэмби, — засмеялась девушка, — А если серьёзно, не нужно так волноваться, я сохраню твой секрет. — Это не то чтобы секрет, просто… — Твоё лично дело, да? — подсказала Энни, и Йен кивнул, — Так что я буду тихой, как ночью баня, но у меня всё отлично с геями, я люблю вас, ребята, — заверила она Галлагера. — Вас? Тут ещë есть геи? — сразу же оживился Йен. — Ооо, ну ты подожди и увидишь.• ────── ✾ ────── •
Они вместе разобрали большую часть коробок Йена, и Энни помогла ему с системой водоснабжения, так что к восьми вечера Галлагер стоял под тёплыми струями душа, пока его новая лучшая подруга (по словам самой Энни) готовила самое вкусное в жизни Йена рагу с цыплёнком (также по словам Энни). Йен быстро выбрался из душа, не желая тратить много с трудом набранной воды и оделся в чистую футболку и серые пижамные штаны. На кухне стоял потрясающий запах, и Лаки с хрустом уминал отварное куриное мясо, что конечно было абсолютно нежелательно, но сейчас у них не было другого выбора. Рагу — охрененно вкусное. В составе картофель, кабачок, морковь, томаты и домашний цыплёнок, так что Йен уминает две огромные миски, вытирая их деревенским хлебом под очень самодовольное лицо Энни. — Это очень вкусно, — хвалит он, когда девушка немного краснеет. — Всё дело в продуктах и вот этих чудесных руках, — говорит Энни, поднимая руки в воздух для убедительности. — Она ещё и скромная! — Я рыжая, мы не бываем скромными! Оставь дерьмо серых мышей для остальных бесцветных людишек, мы с тобой рождены, чтобы сиять, детка! Так что мы делаем завтра, Бэмби? Энни уходит пол 10 вечера, и Йен настаивает на том, чтобы проводить её, на что она только смеётся и отмахивается. — Я живу в 5 минутах ходьбы от тебя – на территории фермы Милковича, — говорит она, указывая на комплекс красных домиков внизу у холма, — Тем более, что это я буду волноваться о том, дошёл ли ты обратно. Я могу пройтись здесь с закрытыми глазами. Они обмениваются номерами телефонов и договариваются пойти завтра в строительный магазин, чтобы купить всё необходимое для ремонта дома Йена, а так же Энни обещает ему небольшую экскурсию по городку. Он валится в кровать в 10 часов,обустраивая сбоку от себя гнездышко для Лаки и закрывает глаза. Чертовски длинный день. Но в самом хорошем смысле. Йен всё ещё чувствует себя необычно, может быть немного нервничает, но это нормально, тем более для его пошатанной психики. Слишком много за один день — переехать в другой город, в новый дом и обрести хорошего друга. Ему так нравится эта динамика, и он надеется, что это только начало чего-то хорошего в его жизни. Он думает, что другие студенты, которые уехали отсюда были просто идиотами. Тем лучше для Йена. Он ворочается с боку на бок, но сон никак не идёт, потому что Йен перевозбуждëн, и его кожу немного покалывает от энергии, так что он сдаëтся и вместо сна берёт телефон. Он проверяет социальные сети, и есть пара несрочных сообщений, но в основном тишина, поэтому Йен открывает браузер и перебирает свои закладки пока не находит нужную. Он давно это не читал. "Fuck, love" от @alexbowie на AO3 — его самый любимый фанфик, который он зачитал до покрасневших глаз, как и другие работы этого автора, но есть что-то особенное именно в этой истории, что-то, что заставляет Йена теплеть всем телом и вызывает приятное щекотание в животе. Он открывает восьмую главу, где главные герои уже перестали быть огромными дерьмомешалками и листает до середины, чтобы найти один из своих самых любимых моментов. Это его небольшой секрет — любовь к фанфикам, за последний год в особенности к работам @alexbowie. Он думает, что возможно он немножко неудачник, если выдуманные истории заставляют его краснеть, как школьницу, и почти пищать от удовольствия. Может быть это и ненормально, когда взрослый парень на минуту блокирует телефон, чтобы крепко зажмуриться от стеснения, и улыбка расскалывает его лицо, потому что Дэн наконец-то нашёл свои яйца и признался в любви Ричу. Кто-то определённо посчитает это глупым дерьмом и детскими увлечениями, но Йен решил, что ему чертовски насрать, потому что чтение заставляет его чувствовать себя хорошо, на самом деле иногда на седьмом небе от эндорфинов. И это никому не вредит, пока об этом никто не знает в конце то концов. Хотя у него вроде как 209 подписчиков на профиле Tumblr, где он фолловит @alexbowie и следит за обновлениями любимых авторов, параллельно комментируя всякие интересные темы. В фандомах состоят самые разные люди, и он был удивлён, когда понял, что не все они имеют отношения к LGBTQA+ в жизни, ещё больше удивлен тем, что многие старше его на 5–15 лет. Как и у него у других фанатов есть реальная жизнь, семьи, партнёры и, может быть, фанфики — это то, что заставляет их чувствовать себя чуточку лучше в конце тяжелого дня. Дарит им ощущение безопасности. Он читает пару глав, улыбаясь, как идиот, и переходит по ссылке в профиль автора в Twitter, чтобы посмотреть не было ли каких-то обновлений. К великому сожалению Йена и других читателей, Алекс (как они стали звать автора в сети) взял безграничный отпуск четыре месяца назад и даже пропал из всех социальных сетей, так что Йен вроде как немного волновался, всё ли в порядке. Страничка загружается, открывая Йену знакомую аватарку — просто корявая надпись "FUCK LOVE" на листе бумаге в комплекте с парочкой непристойных карикатур. ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ Alex☠️ @alexbowie Не писатель, не художник, не отвечаю в личке. Гей, как чёрт. Если тебе не нравится моё дерьмо просто иди нахуй, а не пытайся сказать мне об этом. Регистрация: январь 2015г. 506 читателей/11 читает Он листает до последней записи от 3 ноября и гадает, что такого могло произойти. ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ Alex☠️@alexbowie 4 мес. Собираюсь исчезнуть из сети и немного подышать воздухом, чего и вам желаю, так что не рвите мои сообщения, я жив, просто это не то время, чтобы писать. Не скучайте и не будьте мудаками. ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ Это до сих пор последняя запись, под ней 152 комментария, которые делятся на пожелания отличного отдыха, небольшая часть людей беспокоится за него, и есть парочка вонючих мудаков, которых Йен вроде как хочет сильно ударить в лицо. ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ Fillipp✊🏻@fill678 2дн. Очередная драматичная пизда, которая просто хочет немного внимания. Никто не заметит, что ты пропал, потому что твоя дичь никому не нужна @alexbowie🤣 ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ Комментарий уже набрал 36 ответов, каждый из которых посылает @fill678 нахуй 100 разными способами, но Йен даже не думает, когда нажимает на значок ответа и агрессивно печатает. ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ RedPhoenix @phoenix96 В ответ @fill678 Ты забыл выплюнуть мамочкину сиську пока это печатал, ублюдок, потому что всё что я понял из твоего комментария это "чавк чавк чавк я ничтожный уебан". Протри свои очки толщиной с мой член(9 дюймов) и увидишь, что эта твоя тупая задница тут никого не волнует. Иди нахуй🖕🏻🖕🏻🖕🏻 ⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯ Придурок не ответил ни на один негативный комментарий, так что Йен просто удовлетворён тем, что выплюнул это в первую очередь. Хейтеры — это существа, о которых Йен даже не подозревал, пока не скачал себе Twitter и, честно говоря, первое время он был немного обеспокоен количеством психически нездоровых людей, которые просто считают нужным раскидывать своё дерьмо тут и там. Но потом ты просто привыкаешь к ним и смиряешься с тем, что половина населения Земли, вероятно, очень конченная, просто большинство хорошо шифруется. Он ещё раз обновляет профиль и возвращается на https://archiveofourown.org, листает список работ Алекса и скачивает "Электричество на кончиках наших пальцев", чтобы перечитать её в третий раз в ближайшие дни. Йен блокирует телефон, когда усталость начинает одолевать его и громко зевает, тревожа чуткий сон Лаки. — Прости, приятель, — воркует Йен и кладёт котёнка себе на изгиб шеи. И под громкое мурчание, наконец-то, он засыпает.• ────── ✾ ────── •
Сейчас 9 утра, и Микки недоволен до гребанной звезды, потому что один из его рабочих заболел, и он вынужден отмораживать задницу у дороги на въезде в город. Они бы просто не открывали палатку сегодня, но Тони нужно было подогнать фургон, разгрузиться и только после начать блевать. Так что он позвонил Микки и за неимением других вариантов, так как у всех разнорабочих резко появились крайне неотложные дела, Милкович приехал подменить Тони в их торговой палатке с овощами и фруктами. Микки сидит на краю тягача перед импровизированным столом с товарами и немного дрожит от холодного мартовского ветра. На нём теплый серый свитер, черный жилет и серые джинсы но, возможно, нужно было надеть ещё и шапку. Совершенно точно надо было брать шапку. В этом районе не ловит ни один уровень связи, и пальцы замерзают, если долго листать телефон, так что Микки смирился с участью медленного превращения в живую сосульку, пока его бессовестный пёс бросил его и убежал в лес кусать белок за задницы. В конечном итоге он просто посидит ещё один час, загрузит товар и уедет. Один день минусовой прибыли не повредит бизнесу в целом. Хотя после зимнего сезона всегда тяжело входить в колею, как физически, так и финансово. Ты платишь рабочим, потому что даже при отсутствии работы в зимний сезон им нужно кормить семьи. Ты платишь за электричество, воду, налог на землю, транспортный налог и тратишь огромную кучу денег на содержание и ремонт всех хозяйственных помещений. И всё это при том, что зимой твой доход снижается примерно в три чертовых раза. Так что Микки прижал ладони к ушам в попытке предотвратить острый отит и стал изучать серые носки своих валенок, которые ему сделал дедушка Энни. С джинсами это действительно смотрелось смешно, но не то чтобы кого-то интересовало, как выглядит Микки в любой одежде и обуви, поэтому брюнет просто радовался, что хотя бы его ноги выйдут живыми из этой схватки человека и стихии. Что действительно привлекло его внимание, так это мужская рука призывно махающая перед его лицом. — Что ты делаешь? — возмущенно и громко спросил парень, как будто бы Микки прямо сейчас ел его хлопья. Милкович моргнул и попытался прогнать свист из ушей после долгого зажимания ладонями, когда парень выразительно поднял рыжие брови домиком и посмотрел на него, словно бабушка на своего проказника внука. Дерьмо было странным. — Ты хочешь получить менингит? Где твоя шапка?! — спросил рыжий, и это действительно не тот диалог, который Микки был готов вести в 9 утра, стоя на шоссе и торгуя овощами. Так что он снова моргнул и беззвучно зашевелил губами, потому что,что за хуйня прямо сейчас в самом то деле? — Стой, кажется у меня в машине осталась запасная, — сказал парень и побрел по обочине в сторону красного фургона, пока Микки застыл и пытался понять, а не глючит ли его обмороженный через ушные каналы мозг. — Вот, надень это, — сказал вернувшийся рыжий и протянул брюнету черную шапочку, и если честно, Микки хотел заполучить её больше всего, но это было нелепо и чертовски неловко. Парень вопросительно поднял бровь и кивнул в сторону шапки с лёгкой улыбкой на покрасневших от мороза губах, и Милкович сдался под влиянием какого-то изощренного гипноза, аккуратно беря предложенную шапочку и натягивая её на голову. Боже милостливый, Рай всё таки был на Земле. — Спасибо, — прохрипел он, благодарный, что его щёки уже были красными от ветра, — Я не очень понимаю, как смогу вернуть тебе… — Нет, не волнуйся на счёт этого. Ты можешь выбросить её потом или что угодно, я просто не смог бы спать, оставив тебя здесь в таком виде, — добродушно сообщил парень, разглядывая ассортимент палатки Микки. — Добрый самаритянин? — усмехнулся брюнет, раздобыв откуда-то две капли смелости. — Чёрт, нет, — фыркнур рыжий и улыбнулся Микки, заставляя его колени дрожать совсем не от холода, — Бывший парамедик. Йен, — представился он, протянув руку брюнету. — Ну что ж, бывший парамедик, Йен, я – Микки, — ответил Милкович и пожал предложенную ладонь, почувствовав что-то тёплое в районе солнечного сплетения. Парень на секунду задержал рукопожатие, прежде чем отстраниться и одарить брюнета ещё одной нежной улыбкой и, честно говоря, Микки должен был признать хотя бы перед собой, что Йен был инопланетно красив даже в шапке-бини и с красным носом. Как будто бы серьезно не с этой планеты. Чертовски очаровательный, словно мешок щенков спаниеля. Что происходило сейчас?! — Я не знал, что вы, ребята, импортируте, — сказал Йен, указав на ящик с помидорами Микки, и брюнет отвлёкся от мыслей и посмотрел на него с немым вопросом. — А, подожди, это тепличные? — и Микки кивнул, — Я идиот, у нас там только привозные томаты, так что я пока плохо разбираюсь во всём, — сообщил ему Йен и потянулся за сочным помидором. — Ты можешь его попробовать, — предложил брюнет, и в чём-чëм, а в своих томатах он был уверен на двести процентов. Микки только потянулся, чтобы взять бутылку воды и сполоснуть помидорку, когда услышал глубокий стон удовольствия. — О Боже мой, — протянул Йен, пережевывая огромный кусок овоща, и тонкая струйка сока потекла по его подбородку, — Это лучшие помидоры, что я ел в своей жизни, без дерьма, — благоговейно проговорил рыжий и сделал ещё один укус, — Где ты был всю мою жизнь? — серьёзно спросил рыжий Микки, и брюнет вроде как поперхнулся вздохом. — Эм, я…, — начал было Микки, но всё что приходило ему на ум — это перевернуть стол и сбежать в лес, так что он благоразумно закрыл рот и продолжил наблюдать, как Йен доедает помидор, как будто бы он был единственной пищей голодающего. — Это было потрясающе, и я свинья, — сообщил Микки рыжий, и он засмеялся, типа серьёзно чертовски захихикал, прежде чем оборвать себя и протянуть Йену упаковку влажных салфеток с прилавка. — Мяяяу! — сказал ему рыжий в ответ. — А? — переспросил Микки, снова уронив челюсть. — Блин, прости, это Лаки, — Йен быстро вытер лицо и руки, запихнув салфетку в карман, и растегнул воротник черной куртки, только чтобы оттуда высунулась маленькая бело-серая голова котёнка. — Мяяу, — пропищало существо, и это было бессовестно в самом деле. Чертовски красивые инопланетяне, нахваливающие помидоры Микки и носящие с собой котят, оказались абсолютным криптонитом для Милковича, и он даже не подозревал об этом до текущего момента. — Он боится оставаться дома один, так что приходится брать его с собой словно карманную собачку, — сказал Йен и почесал Лаки за ушами, вызывая довольное мурчание. — Да, я могу это понять, — прохрипел Микки, имея ввиду Джаспера, — Мой пёс самый приставучий говнюк в мире, исключая конечно нынешнее время, потому что шерстяной мудак был где-то на елях и соснах. Йен тепло улыбнулся, демонстрируя свои ямочки не щеках, как будто бы Микки чувствовал себя недостаточно плохо. — Я хочу 4 фунта этих помидоров, Микки, — тихо сказал он. И Милкович решил, что Йен должен идти нахуй, потому что всё это было нечестно. — Хорошо, — Микки быстро взвесил рыжему 5 фунтов томатов и назвал цену за один, потому что шапочка Йена грела его уши, а сам рыжий был вроде как несправедливо мил, так, что должен был считаться угрозой для всего человечества. — Так дёшево?! — удивился рыжий, протягивая Микки полтора доллара, — Я должен был найти тебя давным давно и сделать своим, — выпалил Йен и на секунду задумался, — Дилером помидор! Нет, серьезно…Пошёл он нахуй. Что бы тут ни происходило, телефон Йена пронзительно зазвенел и прервал магию, когда рыжий нахмурился на экран и сказал Микки, что ему надо идти. — Спасибо, Микки, — просиял Йен и направился к своему фургону, — Ещё увидимся. Брюнет в этом сильно сомневался. Он крайне редко был на данной точке, так что даже если Йен проезжал по этой дороге периодически, вероятность их встречи была равно нулю, если не уходила в минус. И всё таки Микки искренне и широко улыбался, потому что Йен был тем самым редчайшим типом людей, которые делятся с окружающими частичкой своего тепла и, как сказала бы Джо, положительной энергетикой. Микки в свою очередь оказался слабовольным идиотом и согрелся в лучах Йена, как декоративный кролик. Это было унизительно, но ему было хорошо, и его настроение подскочило впервые за пару месяцев. Так что Микки просто выбрал для себя радость из-за знакомства с милым парнем, а не упрекание себя в том, что большую часть диалога он мычал, как корова. Этот очаровательный засранец, Иисус Христос. Должно быть кому-то действительно чертовски повезёт с ним.