•──────✾──────•
В конце концов Йен признаëт, что они заслуживают прохладный душ без вреда для чего бы там ни было, и к 12:10 Микки заканчивает готовить завтрак — глазунья по-деревенски: это спелые томаты тушëные с мелко нарезанным луком, с добавлением кусочков бекона(побольше) и яйцами сверху. Он жарит её до момента, когда белки схватываются, но желки жидковаты и раскладывает огромные порции по тарелкам с большими кусками пышного белого хлеба. — Ооо, Боже, я тебя обожаю, — говорит Йен, макая хлебный мякиш в желток на тарелке и отправляя его в рот, — Иисус гребаный Христос. — Прекрати стонать, как шлюха, — хихикает Микки, но немного краснеет, сладкий спазм возникает в районе солнечного сплетения, словно знаменитое "сосёт под ложечкой", когда Йен отпивает кофе и привстаëт со своего места, чтобы потянуться к Микки и поцеловать его со сладостью томатов и солью бекона, послевкусием сладкого кофе на языке. — Ты не жаловался, когда мы были голые, поэтому ты не можешь жаловаться сейчас, — говорит он, улыбаясь и снова ныряя в поцелуй, — А сейчас я должен бежать и пощупать коров. — Придурок, хочешь вечером посмотреть второй Дэтпул? — Определённо, я принесу попкорн и то, что судя по ценнику должно быть колой. — Окей, — говорит Микки, улыбаясь и крадёт ещё сладкий чмок. — М, — поцелуй, — да, — поцелуй, — окей. Лучшее, что может быть — улыбаться в ваш поцелуй.•──────✾──────•
Йен возвращается с фермы О'Брайана только к пяти дня и сразу же прыгает в горячий душ, потому что хоть коровьи вши и не живут у людей, но они успевают хорошо покусать вас за пару часов. Он заканчивает под струями прохладной воды, чтобы не упасть в обморок от перегрева, а после думает бриться ему или нет, в итоге бросая станок и решая, что сегодня он будет выглядеть брутально. Сделав себе сэндвич из чиабатты, сыра и пастромы(с фермы О'Брайана) он падает на диван, сразу же приветствуя Лаки у себя на коленях и просматривает уведомления на телефоне. Лип(15:03): Приедем на следующей неделе. Нужно что-то привезти? У вас там есть спички? Местные уже знают, что колесо должно быть круглым? Йен(17:44): Пошёл ты тоже нахуй🖕🏻Но, кстати, у меня есть один заказ, только ты должен пообещать, что купишь это. Лип(17:46): Если это не виагра, не оружие и не дилдо, то думаю всё в порядке🤔 Йен(17:48): Отлично, я сброшу ссылки🤚🏻 Он думает, что ему, наверное, определённо стоит написать о Микки, но Йен откладывает это до звонка, потому что такое не очень то просто объяснить. — Знаешь, а мой парень — это тот самый парень, чей отец оказался больным на голову кровавым маньяком в пяти минутах ходьбы от нашего дома? Он знает, что сейчас с Микки всё в порядке, он чувствует себя хорошо, он счастлив, и Йен может видеть это. Они немного разговаривают о прошлом, перед сном, когда темнота и тишина дома укрывает их безопасным одеялом, Йен обнимает Микки, прижимая его к своей груди, и брюнет говорит, говорит, говорит, пока они не начинают дремать. Так что Йен знает, что с его парнем будет всё хорошо, если вдруг кто-то поднимет тему, вспомнит его, задаст пару неуместных вопросов. Он чертовски сильный, и Йен знает, что Микки пережил всё, что случилось в Саутсайде, но Галлагеры могут быть в некотором роде… Придурками? Без уважения к личным границам? Безжалостными?! Так что ему точно нужно поднять эту тему в ближайшие дни, может быть он мог бы позвонить прямо сейчас. Он почти подносит палец к контакту "Лип", когда верхняя строка уведомлений привлекает его маленькой птичкой 🐦. Хм. О, чёрт. Йен, блядь, забыл об этом. Стихотворение!!! Он чуть не давится сэндвичем, когда вспоминает, как в рассветные часы сочинил и написал стихотворение о Микки и отправил его @alexbowie в Twitter. Должно быть эндорфины настолько сильно трахнули Йена в голову, что в его мозгу появился маленький Омар Хайям и решил затереть за поэзию. Ёбаный стыд. Он запивает последний кусочек еды чаем с листьями малины и делает глубокий вдох, прежде чем потянуть за шторку оповещений. Должно быть, просто кто-то лайкнул его постсексуальный бред. В конце концов это было от чистого сердца. Так что Йен думает, что просто быстренько залетит в Twitter, удалит момент своей славы и забудет это, как сон, но что-то чрезвычайно невозможное появляется на странице его уведомлений в социальной сети. Не говоря о том, что у его произведения 21 лайк и два репоста, есть несколько комментариев и они, на удивление Йена, восторженные, но дело не в этом, потому что последнее уведомление в списке просто, блядь, не может быть правдой. Alex☠️@alexbowie 1ч. В ответ @phoenix96 "Я никогда не был фанатом рифмы, но мне понравилось! Это чертовски просто, но при этом красиво(я бы сказал — красота в простате, если бы не знал, что вы все будете ржать, как гиены).И действительно похоже на то, что могла бы выкинуть романическая задница Луи, заставив Адама в спешке покинуть Землю..." Alex☠️@alexbowie 49мин. В ответ @alexbowie "Спасибо, что поделился этим @phoenix96 👍🏻👏🏻 Стихотворение очень...говорящее о любви не заезженными, иными словами. Круто,чувак,без каламбура😎И тот факт, что Адам напоминает тебе твоего партнёра?! Как это вообще?" Йен блокирует телефон и бросает его на другой конец дивана, прежде чем наклониться и зашипеть в шерсть кота. — Какого хрена, Лаки? Что мне теперь делать? — в ответ кот лишь мурчит, наслаждаясь вниманием и потираясь о лицо Йена гладким мехом, совершенно не взволнованный зарождающимся инфарктом хозяина. "— А я говорил, что это хреновая идея, — проворчал мозг, непрозрачно намекая на виновность сердца. — Ты ничего не говорил, ты обдолбался гормонами счастья и пел что-то из Taylor Swift, — фыркнуло возбуждение, выдыхая клубочек пурпурного дыма, — Всё таки правдиво выражение "трахнутый в мозг". — Не знаю, почему вы так паникуете, — бумбукнуло сердце, когда его ритм начал увеличиваться от отрицательных вибраций ЦНС, — Ох, Мик. Мик. Мик. Великолепное искусство, давайте покажем его Микки. — И останемся без парня, — кивнул мозг, выделяя искорки скептицизма. — Мы не может этого допустить! — возразило возбуждение, сердито покачав одним из пушистых хвостов, — Секс с ним пиздец, как фантастичен! — И мы его любим, — искренне добавило сердце, — Мик. Мик. Мик. Мы хотим с ним детей. — Дорогой, я хорош, но я не всесилен! — ошарашенно заявило возбуждение, — Тут как бы природой не предусмотрено! — Как вы мне все надоели, — пробурчал мозг и нажал пару кнопок, чтобы поднять уровень окситоцина, пока весь этот душный кортизол не отправил их прямиком к панической атаке, — Да, вот так-то лучше". Через десять минут Йен набирается смелости, чтобы снова взять телефон и открыть Twitter, где комментарий @alexbowie, к сожалению или счастью, не исчез. Он думает ответить коротко и лаконично, типа — Спасибо, для меня это очень важно! Но через пять минут обнаруживает себя строчащим простынь, которую приходится делить на четыре твита. Отлично, Йен. Пусть парень просто убедится, что ты немного психотик. RedPhoenix@phoenix96 25мин. В ответ @alexbowie "Я не ожидал, что меня заметит кто-то, тем более автор😅 Спасибо за такую высокую оценку @alexbowie! Не думаю, что я и правда заслужил это...Я просто писал то, что крутилось в моём, сходящем с ума, мозгу, всё, что думал о нём в те минуты. Наверное, красота в настоящей, оголëнной, чистой любви. Пс: И прóстате,конечно же". RedPhoenix@phoenix96 15мин. В ответ @phoenix96 "Ооо, чёрт😅Мои мозги всё ещё не вернулись на место...Насчёт схожести: в основном мы видим историю от лица Адама, но именно его отношение и чувства к Луи раскрывают его для читателя, как мне кажется. Он добрый, у него огромное сердце, заботливый, внимательный и бескорыстный". RedPhoenix@phoenix96 10мин. В ответ @phoenix96 "У него голубые глаза, он коренастый брюнет, и Адам фермер, который любит лошадей, прямо как и Микки!!! Я, блядь, клянусь!!! Разница только в том, что если мой Микки увидел это стихотворение, то он бы ударил меня кулаком в бицепс, покраснел, как спелый томат и назвал придурком". RedPhoenix@phoenix96 5мин. В ответ @phoenix96 "Прости за словесный...водопад?😂Твоя работа просто заставляет меня думать о многом. Спасибо 🙏". Ну, могло быть и хуже. Он лайкает и отвечает — "Огромное спасибо!😇" на другие комментарии, и подумывает о том, чтобы просто удалить страницу, когда ему приходит ещё одно уведомление. Alex☠️@alexbowie 3мин. В ответ @phoenix96 " Я думаю, что ты должен ему показать чувак". Я думаю, что ты должен показать ему. Я думаю, что ты должен показать ему. Автору, которого Йен обожает всем сердцем, понравилось его дилетантское искусство, и он считает, что Микки должен увидеть это. Что за гребаный день?! 🔔Alex☠️ ответил(а) на твит, в котором вы упомянуты. Ааааааааааа?! Что происходит опять сейчас? Alex☠️@alexbowie 1мин. "Посмотрите на этот талант! Спасибо @phoenix96 за любовь к этим двоим! Скажите все ему быстро, что это круто, поэтому что так и есть! Пс: Он так же должен показать стихотворение своему парню. Не будь киской😎 _________________________ RedPhoenix@phoenix96 6ч. Ты — это любовь, ставшая зримой. Я так сильно влюблён в небо! В бесконечность его просторов. Оно лечит меня, как плацебо… Небо. Без таблеток и без уколов. Я так сильно влюблён в море! В глубину его вод лазурных. Оно гонит любое горе… Море. Топит в волнах своих бурных. Я так сильно влюблён в цветы! В васильки, голубой ирис. В них истоки простой теплоты… Цветы. В лепестки голубые слились. Небо, море, цветы, И глаза красоты — неизмеримой. Я смотрю и в них — ты… Ты. Ты любовь для меня сделал зримой" ____________________________ Йен просто блокирует телефон и прижимает его к груди, сдерживаясь от того, чтобы не затопать ногами, словно ребёнок, пока переживает маленький момент вселенской славы и признания. Но он имеет на это право, хорошо? Он написал что-то о Микки, будучи обнажённым и уязвимым, и его любимому автору понравилось это настолько, что он написал Йену миллион букв и ретвитнул стихотворение на свою страницу. Йен может потерять немного самообладания здесь. И он дважды посоветовал ему показать искусство Микки. Ведь это писалось о нём и для него? Верно? Так что… Чёрт, может быть Йен так и сделает. Он надеется, что нужный момент просто придёт к нему сам.•──────✾──────•
Конец следующей недели застаёт их на диване в гостинной, одетых лишь в боксеры и майки после вкусного завтрака. У Йена выходной, потому что сегодня вечером приезжают Галлагеры, а Микки раскидал свои дела, чтобы провести этот день с ним, а вечер с семьёй Йена. Они дурачатся, игриво борясь с друг другом, а после делают нелепые фотографии; Йен звонко и крепко целует Микки в щеку, удерживая его правой рукой, а левой нажимая на кадр, пока брюнет откровенно смеётся и только делает вид, что пытается вырваться. — Отстань от меня, придурок, — фыркает Микки и легко бьёт Йена локтем в бок, — Это по-гейски. — Мы геи, Мик! — смеётся рыжеволосый и снова целует его, направляя камеру телефона на них. — Ну, я не настолько гей! — возражает брюнет, когда его улыбка такая яркая и счастливая, что у него появляются ямочки на щеках, так сильно любимые Йеном. — Есть гейские уровни? — спрашивает Галлагер, притворно нахмурившись. — Конечно, например, ты — супер-мега-макси-мо! — Серьёзно, Микки?! Макси-мо? Брюнет смеётся и быстро отпрыгивает от Йена на другой конец дивана, избегая мстительных тычков пальцами в бока. — Что я могу сделать? Обычная градация, чувак. — Ну и хорошо, не хотел бы показаться тем, кем я не являюсь. А на каком уровне ты? — Ммм, я не гей, — серьёзно отвечает брюнет, но уголки губ, стремящиеся к улыбке, полностью выдают его, — Мне просто нравятся…вещи. — Вещи, как…, — говорит Йен, играя бровями и маневрируя на диване так, чтобы подвинуться и нависнуть над Микки, — Как когда я в тебе? Щёки его парня мгновенно вспыхивают: цвет спелого яблока расползается по лицу и спадает пятнышками на шею, когда брюнет резко выдыхает от неожиданной смены атмосферы. — Ты — засранец, — бормочет он,его руки сразу же ложатся на грудь Йена, водя круги через тонкую ткань футболки. — Разве я такой? — Угу-м, — последнее, что говорит Микки, прежде чем облизать пухлые губы, и честно говоря, как Йен должен устоять перед этим; это действует на него, словно маленькая яркая птичка заманивает свою пару. Поэтому он наклоняется, сокращая расстояние между ними, притягиваемый чем-то большим, чем просто физическое влечение — потребность, необходимость; он хочет каждый поцелуй Микки, который только может получить. Удивив самого себя, он перекидывает ногу через бёдра Микки и устраивается у него на коленях, обвивая руками шею и начинает долгий сеанс медленных, сладких поцелуев с плавными движениями губ, играми языков, улыбками и смешками, когда зубы сталкиваются или кто-то из них теряет координацию и лижет другого под носом. И в этом, конечно же, есть что-то сексуальное, поэтому возбуждение разливается по телам естественным и дико приятным образом, но в основном — это просто, чтобы быть ближе. Йен вроде как хочет остаться в этом моменте навечно — соединëнным губами со своим парнем, пока его руки поглаживают его спину, спускаются вниз, проникая тëплыми ладонями под нижнее белье и проводят тупыми ногтями по ягодицам, ничего пошлого — только нежный контакт. Это одна из прекраснейших форм выражения любви. Когда слов уже не хватает, когда вам кажется, что их мало, они лишь царапают поверхность того, что вы на самом деле испытываете, тогда бросьте болтать и просто целуйтесь. Ибо в поцелуе и касаниях рук заключено всё. Микки тянет Йена вниз, обнимая, прижимая к себе крепче, намекая, что он может расслабиться и обрушить свой вес на него, и Йен так и делает: бедра соединяются с бёдрами, живот с животом. Он получает тихий, но такой удовлетворëнный стон взамен на это, потому что Микки нравится, когда он придавливает его своим телом. К моменту, когда они оба чуть-чуть запыхались, и поцелуи становятся громче и горячее, майка Йена закатана до подмышек, а боксеры спущены до середины ягодиц. Микки водит руками всюду, сжимая его задницу и поднимаясь ладонями вверх, соскальзывает со спины на грудь, ласкает соски подушечками больших пальцев, из-за чего спина Йена выгибается, бёдра дергаются в отчаянии и мольбе. Это для него необычно, абсолютно в новинку. Честно говоря, Йен — олицетворение топовской банальности. Он не тот, кто будет послушно лежать или сидеть на коленях, обычно он начинает с сосущих, кусачих поцелуев, небольшой прелюдии, а после разрывает упаковку презерватива зубами, напоминая всем для чего они тут собрались. Он берёт контроль на себя, но сейчас… Это более, чем хорошо. Может быть дело в любви или в доверии или в химии между ним с Микки, но ему приходит на ум, что занятие любовью не делят на роли — топ/боттом, актив/пассив. Он начинает понимать, почему многие люди считают эту концепцию грубой и глупой. Конечно у него и у Микки есть предпочтения, то, что они любят больше всего, но в погоне за тем, чтобы быть ближе, доставить другому мужчине наивысшее удовольствие, границы стираются, позиции становятся расплывчатыми, они точно не двигаются по какому-то заданному вектору. Наверное, потому что любовь невозможно загнать в границы, всё, что она порождает — чисто и правильно, даже, когда совершенно грязно. Грязно, но в самом лучшем смысле. Всё, о чём может думать Йен, пока они целуются, ласкают друг друга, это — Боже, я хочу, чтобы тебе было хорошо, хорошо, хорошо, так, как ты делаешь это со мной. Он прерывает поцелуй, чтобы потереться носами, игриво улыбаясь друг другу и тянет футболку Микки вверх, вверх и вон, потому что хочет почувствовать его всего — всю тёплую, нежную кожу с пушистыми волосками на груди, которые щекочут ладони Йена. Так же, как Микки, он ласкает его соски, зажимая напряжённые горошины между большим и указательным пальцами, и его парень тихо ахает и вздыхает, улыбаясь и откидываясь на спинку дивана. — Мне кажется, что ты тоже макси-мо, — говорит Йен и опускается одной рукой к паху Микки, чтобы погладить твёрдую выпуклость через ткань трусов, — Потому что вот это, — он подчëркивает свои слова лёгким сжатием руки вокруг члена, — Очень-очень по-гейски. Микки фыркает от смеха, прерываясь на "ммм", когда Йен оттягивает боксеры вниз, освобождая налившуюся головку и трëт влажный кончик большим пальцем. — Но это только для тебя, — он находит силы, чтобы сказать это, приподнимая густые брови в жесте "вот так-то", и закусывает нижнюю губу, чтобы просто дышать через удовольствие. — Ооо, значит ты гей только для меня? — флиртует Йен, ненадолго отстраняясь от своего парня, чтобы бросить майку и боксеры, а после бесцеремонно стаскивает нижнее бельё Микки. — Именно. — Это хорошо, мне это нравится. — Да? Ну тогда иди и покажи мне. Они смеются, потому что голый флирт — это чертовски весело, Йен тратит минуту, чтобы просто посмотреть на своего парня — сильные ноги, до смешного сексуальные бедра, напряжённый член, немного мягкий животик, вздымающаяся грудь и наглая, понимающая ухмылка на лице. Он ему так нравится. Типа Йен бы съел его всего. Он падает на колени перед диваном под слегка удивлëнный взгляд Микки и сжимает его бёдра руками, целует живот. — Я так покажу тебе, — бормочет он, пока спускается губами по счастливой дорожке пушистых волос и вниз по внутренней стороне бедра, где кожа горячая и немного потная. — Да? — Микки игривый, и дёргает его за кудри на макушке, — Мне кажется, что я уже видел этот фильм. — Нет, это премьера. — Ооо, кто в главных ролях? — Твоя задница. Микки хихикает, живот подпрыгивает под губами Йена, — И твой член? — Ммм, нет, — Йен оставляет последний влажный чмок над пупком и поднимается к губам своего парня, втягивая его в долгий глубокий поцелуй. — Тогда что? — он улыбается, полностью увлечённый и возбужденный их глупой игрой. — Мой язык, — отвечает Йен, ловя шумный вздох из губ Микки новой серией поцелуев. Йен немного волнуется, когда предлагает это, потому что сам не делал такого никогда в жизни, но он думает, что с кем ещё можно учиться, пробовать что-то новое, очень интимное, если не с тем, кого любишь? Он смотрит на Микки и начинает нервничать ещё больше, потому что не может прочитать его: он определённо покраснел сильнее, его дыхание сбилось, но он выглядит так, словно эта мысль ему неприятна, но он не знает, как отказать или…подождите…о, о! — Ты должно быть шутишь надо мной?! — Йен хихикает, подтягиваясь и снова садясь на колени Микки, обнимая и притягивая его к себе, — Микки? — он подхватывает его пальцами под подбородок, побуждая посмотреть на себя, — Ты не можешь быть серьёзным сейчас. — Ммм, отвали, — бормочет Микки, кусая нижнюю губу; его щёки почти пылают. — Господи, ты стесняешься, — говорит Йен, улыбаясь и бодая его носом, целуя горячую кожу лица. — Нет, — фыркает Микки, и это абсолютная ложь, — Ты не можешь меня смутить. — Мм, — Йен чмокает его в брови, переносицу, коротко в губы, — Это так? — Да, сука. — Сука? — Йен хихикает, обхватывая его щеки и сталкивая их лбами. — Отстань, — ворчит его парень, но улыбается, и он явно возбуждëн, влажная головка касается живота Йена, его члена, — Просто застал меня врасплох. — Ну…прости? — предлагает Йен, когда они вдвоём немного трясутся от смеха, — Я имею в виду, что нам это не нужно, если ты не хочешь, то мы и не должны, — он наклоняется, чтобы поцеловать его один, два раза в подтверждение своих слов. — А если я хочу? — шепчет Микки, облизывая губы, обвивая Йена руками за шею; он смотрит на него открыто и спокойно, игриво и любяще. — Тогда давай снимем этот фильм, в главных ролях… — Ну почему ты такой? — Микки стонет, закрывая лицо руками, когда Йен сползает с него и дёргает за бёдра, заставляя съехать задницей к краю, оставаясь головой на диванных подушках. — Я влюблён, а говорят, что влюблённые люди в основном идиоты, так что, — бормочет Йен, снова нависая над Микки, — Это навсегда, тебе стоит свыкнуться. Микки убирает руки от лица и смотрит на Йена мгновение, изучая его, прежде чем нежно улыбнуться, — Ну тогда…будем идиотами вместе, да? Да, любовь — это быть идиотами вместе. Йен не врал, когда говорил, что никогда не делал ничего такого, так что он не замышляет ничего хитроумного, когда опускается на колени, закидывая ноги Микки к себе на плечи и мягко раздвигает его. Он немного подталкивает его плечами, пока Микки не принимает удобную для них позу: бёдра на плечах Йена и приподняты вверх, чтобы получить прямой доступ, это заставляет член Йена дергаться и течь от перевозбуждения, а Микки мило пыхтеть от смущения. В целом они неплохо справляются. Йен наклоняется, чтобы оставить серию влажных поцелуев, кладя одну из рук на член Микки и давая ему медленные поглаживания. И в этом нет ничего сложного; он целует, а после вводит в игру язык, кружа им вокруг входа, чередуя твердые полоски вверх-вниз с ласками по кругу, и интимность момента, всё это доверие, капельки смазки, которые начинают непрерывно подтекать из члена Микки, дрожь в его бёдрах и шумные вздохи в купе с руками в волосах Йена, вроде как, заставляют его гореть, как никогда раньше. Он становится смелее, Микки ещё более раскрепощëнней, когда раздвигает бедра шире, Йен целует его раз, поднимается, чтобы пососать каждое яичко и возвращается вновь, на этот раз не просто кружа языком, а немного проталкивая его внутрь. Микки издает резкий звук, который будоражит и без того покрасневший и жёсткий член Йена, это хриплое "оххх" проникает в него, принося с собой волну удовольствия, которая оседает сладким клубочком в паху. Он двигает языком, входя примерно на половину; Микки мягкий, горячий, податливый после их утреннего раунда и прелюдий, и его стоны звучат, как самая лучшая похвала. — Хорошо? — спрашивает Йен, отстраняясь и оставляя мокрую полоску от мошонки до кончика члена. Микки просто выдыхает, улыбается и кивает ему, его живот подрагивает, когда Йен на секунду посасывает солоноватую головку. — Скажи мне. — Не выпрашивай похвалу, — лепечет Микки, потирая лицо руками, — Ты знаешь, что ты хорош. — Я здесь первый раз, это не выпрашивание, я вырабатываю свою технику, а мой горячий парень отказывается сотрудничать, — возражает Йен, хихикая, даже если его лицо в одном дюйме от члена Микки. И вот они голые, в самом разгаре нового сексуального опыта, смеются и дразнят друг друга. Наверное, со стороны это выглядит, как трагедия порноиндустрии: где дикая страсть? Знаменитые ниточки слюны от губ Йена до члена Микки, сжатия бёдер до пурпурных отметин, громкие стоны и жаркие высказывания? Йен думает, что может быть, настоящая близость глубже, тише, спокойнее, она несовершенная и местами неуклюжая, а значит идеальная. — Это хороший первый старт, — отвечает Микки. — Да? Ну тогда давай доставим тебя к финишу. Микки откровенно смеётся и шлëпает Йена по голове. Но здесь шутки прекращаются. Йен возобновляет поглаживание члена Микки, снова вводит язык, и через пару минут его парень громко дышит, ещё через время постанывает, а после выдыхает дрожащее "Йеен", когда рыжеволосый отстраняется, чтобы медленно ввести в него палец. И с ритмичными движениями языка, нежными толчками кончика пальца в простату и дрочкой, Микки приходит к финалу. Его тело напрягается, ноги сжимаются, прежде чем расслабиться перед волной дрожи и с громким, протяжным стоном и ртом Йена на члене, Микки кончает долго и интенсивно, так, что Йен думает, что умрёт от красоты всего этого, ну или его яйца взорвутся к чёрту. Они спускаются с сексуального Олимпа с Йеном, нагло навалившимся на Микки и целующим его тут и там от любви и перевозбуждения. — Каков ваш вердикт? — спрашивает он, чтобы побыть идиотом, даже если его голос хриплый, а бёдра дергаются, чтобы потереться о бедро Микки. — Давай я покажу тебе, — отвечает Микки, когда рывком подминает Йена под себя и начинает спускаться губами вниз. И о, это действительно высокая похвала.•──────✾──────•
После того, как они оба закончили, подремали и встали, одевшись и наевшись яичницы с овощами и беконом, Лаки приходит с улицы и растягивается…на Микки. — Мне кажется, он немного путает, — хихикает Микки, наклоняясь, чтобы потереться лицом о пушистую мордочку мурчащего, как мотор, кота. — Нет, он просто умеет выбирать, — отвечает Йен и включает приложение камеры на телефоне, чтобы сделать самый милый и тёплый кадр, что только был в его галерее. Это немного размытый снимок, засвеченный из-за яркого солнца из окна позади Микки, но Йен не видел ничего красивее. Ничего, чёрт возьми, прекраснее. Он смотрит на снимок минуту, и чувства настолько переполняют его, что хочется схватить подушку и покричать в неё. Он надеется, что Микки не замечает насколько с Йеном покончено. Он немедленно ставит снимок на фото контакта "Мик", и думает, а почему бы и нет? В Twitter его читают незнакомые пользователи, и люди ежедневно выгружают туда кучу дерьма, так что Йен может сделать себе поблажку и явить сообществу нечто великолепное — своего парня, утыкающегося носом в макушку кота. Не то чтобы Микки когда-либо узнает об этом. Он бы отвесил Йену подзатыльник и назвал его болваном. Так что он переполнен эмоциями и нежностью, когда прикрепляет фото к посту и пишет… RedPhoenix@phoenix96 1мин. "Я так сильно люблю его❤ [Вложение] Пс: Я говорю о моём парне, хотя я тоже люблю своего кота😄" Твит загружается, и Йен смотрит на результат, думая, что даже если бы фото увидел кто-то знакомый, то никогда не додумал бы до них с Микки; лицо его парня максимально скрыто, даже его волосы получились светлыми, так что это буквально анонимная фотография на анонимной странице, где на аватарке кусок шерсти собаки и кот. Всё в порядке. Йен просто хочет этим поделиться. Он закрывает Twitter, когда его щёки болят от улыбки и смотрит, как Микки оставляет чмок на макушке кота и тянется за телефоном. Он откидывается назад на диванные подушки и смотрит,наверное, какое-то уведомление; выражение его лица меняется от любопытного к удивленному и к тому, что Йен может описать только как с трудом сдерживаемое счастливое ликование — губы сжаты, но улыбку скрыть невозможно, а глаза так ярко блестят. Он задумывается о том, что же могло сделать его парня таким счастливым. Это не то чтобы ревность, просто…Йен хотел бы знать и всё. Он слышит щелчок скриншота, пальцы Микки летают по экрану, когда он видимо сохраняет что-то очень значимое для себя на телефон, Йен вроде как хочет его немного пнуть. Но он не станет этого делать. Только он так и делает. — Эй, — он легонько пинает Микки в голень, но его парень совершенно не обращает на него внимания, увлечённо перебирая пальцами по экрану, улыбаясь и покусывая уголок губ. Йен почти что мурзится. — Иди сюда, — внезапно говорит Микки, приманивая Йена рукой. — М, что? — Йен мгновенно приземляется рядом со своим парнем, как нетерпеливый щенок. Микки открывает камеру на телефоне, включая фронтальный режим и наводит на них, — Скажи "сыыыр". Йен не ожидал этого, и у него есть куча вопросов, но он не собирается отказывать своему парню, поэтому коротко пожимает плечами "а почему бы и нет?", придвигается поближе, приобнимая Микки одной рукой, и прижимается поцелуем к его щеке, слыша щелчок затвора. Фото получается милым, даже очаровательным. — Для чего это было? — интересуется Йен, прилипая к боку Микки и легонько покусывая его плечо. — Ах, разве тебе не хотелось бы… — Да-да-да, иначе я бы не спросил! — перебивает Йен, смеривая Микки больше нетерпеливым, чем раздражённым взглядом. — Ну тогда подожди и увидишь? — весело фыркает Микки и высвобождается из объятий, чтобы встать с дивана и потянуться, а после ловко пресекает всë ворчание Йена, — Так, где там твоя семья?•──────✾──────•
Галлагеры — это скорее стихия, чем обычная американская семья. Фиона расставляет тарелки, нагруженные едой из "Пироги Дорис", тем, что приготовил Йен с помощью Микки и картофельным салатом, чесночным хлебом и черничными пирогами, что его семья, каким-то образом умудрилась довести до Стоунридж не повредив и не испортив. Стол ломится от еды, не рассчитанной на шесть человек: Фиона, Лип, Лиам, Йен и Микки, который должен скоро прийти, захватив с собой Энни. — Здесь неплохо, — добродушно говорит Фиона, подходя к Йену и обнимая его с любовью старшей сестры, — Очень уютно, и город красивый, как из каких-то фильмов, знаешь. — Да, — Йен кивает, смотря, как Лип вернулся в детство и играет с Лаки палочкой с пëрышком на конце, — И мне здесь очень нравится. — Это самое главное, — отвечает Фи, улыбаясь ему без тени недоказанности или сарказма, — Но мы скучаем по тебе, хотя Френни растёт Йеном номер два. Она буквально твоя копия. Йен смеётся, когда тепло и счастье от встречи с семьёй разливается по его груди, — Вы в надёжных руках. Я думаю, что Фрэнни достойный преемник. — Думаешь, приедешь навестить нас? — Ммм, да, может быть осенью, у меня там должен быть небольшой отпуск. — Трущобы Чикаго, наверное, покажутся тебе помойкой после всех этих гор и морей. — Нет, потому что они казались мне помойкой и до этого, поэтому всё в порядке, — шутит Йен, получая тычок в ребра от старшей сестры. Стук в дверь прерывает их потасовку, и Йен поправляет волосы и идёт открывать, параллельно проверяя все ли готовы. — Итак, мы Галлагеры, и мы…? — Нормальные! — Мы не задаëм…? — Неуместных вопросов! — Мы не говорим с Микки о…? — Вашем сексе! — Правильно! А ещё? — О его жизни в Саутсайде! — Умнички, и последнее — Йен Галлагер просто…? — Сладкая мордашка! — Дебил! — И помните, если вам сильно хочется ударить Липа по лицу, значит он это заслужил, — Йен показывает брату фак, получая его же взамен, и открывает дверь. Микки прямо за ней, и он выглядит так хорошо, что у Йена на мгновение перехватывает дыхание. Его парень в синей клетчатой рубашке на белую футболку, и Йен серьёзно думает, что рубашки в клетку были созданы специально для Микки, потому что он, как никто другой, умеет выглядеть в них не просто мило, но ещё и максимально горячо. Он в тëмно-синих джинсах, которые всегда плотно сидят на бëдрах, заставляя Йена жалеть, что он не эти счастливые джинсы. Микки цыкает, привлекая внимание Йена, которое безнадёжно уплыло, и Галлагер ярко улыбается своему парню, чьи волосы аккуратно уложены, а щёки немного покраснели, словно персики. — Привет, Мик, — он произносит его имя тихо и на одном дыхании, — Хорошо выглядишь. — Да, ну…ты тоже не плох, — брюнет улыбается: весь дерзкий и уверенный, так, что Йен не может не наклониться и не поцеловать эти мягкие сладкие губы. — Кстати, спасибо, что оценили, как выгляжу я, это очень приятно, столько милых слов, — фыркает Энни с кислым выражением лица, ловя на себе взгляды испуганных оленей. — Ты очень, очень…эм…ну, Мик, помоги мне. — Эээ, красивая? — Никто никогда не говорил мне столь потрясающих слов, — скептически цыкнула Энни, — Ну так где твой балаган? Энн заходит первая, уверенно здороваясь со всеми, пока Йен пользуется всеобщим отвлечением внимания и обнимает своего парня, шепча ему, — И помни, что если тебе кажется, что они немного конченные, то тебе не кажется. Микки смеётся, отталкивая от себя Йена, — Придурок. — Да ну, сейчас ты увидишь, почему, — со вздохом говорит Йен и толкает дверь в дом, пора начинать шоу. Его семья ведёт себя на удивление мило и…не по Галлагеровски. — Ты, наверное, Микки, — воркует Фиона, подходя к его парню, чтобы мило взять его за локти, — Ооо, ну я могу понять, почему Йен потерял голову, — хвалит она, и Йен может видеть румянец расцветающий на шее у Микки, — Он ещё и скромный, ты посмотри на себя. — Фиона, — шипит Йен, начиная также покрываться пятнами. — Заткнись и принеси нам пиво, — отвечает Фиона и тащит Микки к столу.• ────── ✾ ────── •
На самом деле всё проходит прекрасно, не смотря на опасения Йена. Лип рассказывает жуткую, но дико смешную историю, как в обычной травке оказался метамфетамин, и половина студентов кампуса чуть не выпрыгнула из окна. Лиам — идеальный ребёнок, который просто ест и смотрит YouTube на телефоне, а Фиона болтает с Энни о жизни в Стоунридж. Йен находит под столом колено Микки и ободряюще сжимает его, улыбаясь ему в стиле "спасибо, что ты здесь", на что брюнет кладёт свою руку сверху и переплетает их пальцы. Гармония, однако, не длится вечно. — Так какова твоя история, Микки? — спрашивает Лип, отпивая тёмного пива, и Йен так сильно хочет его убить. — Ничего интересного, — отвечает Микки, пожимая плечами, — Дом, работа, чувак. — И мой брат, да? — хихикает Лип, а Йен закатывает глаза. — Я имею в виду, это наше личное дело, но если ты бы хотел знать пару деталей, то…, — спокойной отвечает брюнет, отправляя кусочек лосося в рот, а Липа в неминуемый кювет. — Спасибо, блядь, не надо, я пожил с ним достаточно, чтобы захотеть сделать себе трепанацию черепа, — катапультирует его брат, получая фак от Йена. — Лип, — ругает Фиона, — Йен! Дети, — говорит она, кивая в сторону Лиама, полностью поглощённого новым выпуском Блиппи. — Он слышал и похуже, — отвечает Лип. — Точно, — подтверждает Лиам, вызывая смех Микки. — Управлять целой фермой это ведь жесть, как сложно? — спрашивает Фиона, отбирая нить разговора у Липа. — Ммм, нет, когда ты привыкаешь, тем более, что у меня много рабочих. — Не представляю, потому что не могу разобраться с пятью дебилами у себя в кафешке, что говорить о целом ранчо. — Возможно дело в людях, здесь в Стоунридж все уважают труд и, не бегут с работы в конце рабочего дня, я имею ввиду, что обычно они уходят намного раньше, — смеëтся Микки, — Но только, когда всё сделано. В Саутсайде же, настолько я помню, нужно следить, чтобы сотрудники не обчистили кассу и не унесли столовые приборы. — О, так ты знаешь о Саутсайде? — слишком восторженно говорит Фиона, улыбаясь, как маньяк. Йен хлопает себя ладонью по лицу, когда Микки откровенно смеётся. — Хорошо, перестаньте притворятся, я в курсе, что вы всё обо мне знаете, — говорит он, хихикая, пока Фиона и Лип с облегчением выдыхают. — Спасибо, блядь, — фыркает Лип, — Я уже задолбался думать, о чём я не должен говорить. Йен бросает в брата скомканной салфеткой. К девяти вечера Микки сидит на крыльце, ожидая пока Йен разместит всех по местам, и они вместе вернутся в дом Милковича, так как у Йена свободным останется только пол. Дверь позади него открывается, и он думает, что это его парень, но Лип садится рядом с ним, вежливо предлагая уже открытую бутылку пива. — Спасибо, — Микки кивает, принимая оливковую ветвь, когда шатен достаёт пачку сигарет и протягивает ему, — Нет, завязал. — Фу, ты совсем облагородился, — шутит Лип и поджигает свою дозу никотина, выдыхая первое облочко дыма, — Последний раз я помню тебя грязного и облезшего, а сейчас ты даже не куришь. — Да, ну а ты совсем не изменился, — отвечает Микки, отпивая небольшой глоточек тёмного нефильтрованного, — Даже ростом такой же. — Пошёл ты, мудак, — фыркает Лип, толкая его локтем в бицепс, — Ты такой же хоббит, как и я, так что заткнись. Микки пожимает плечами в стиле "ну что тут скажешь?", и какое-то время они просто сидят в тишине, смотря с высоты на вечерний Стоунридж. — Ты же, — начинает Лип, вздыхая и туша окурок о деревянную ступеньку, — Не играешь с ним или что-то в этом роде? — спрашивает он без угрозы, посматривая на Микки, который почти давится пивом. — Играешь, блядь? Он что по-твоему какая-то кукла Кен или что? — Нет-нет, я не об этом, — отвечает Галлагер и потирает лицо руками, наверное, собираясь с мыслями, — Все его…бывшие были грёбанной трагедией, и я должен сейчас спросить, понимаешь? Потому что ему тут нравится, но ты ведь знаешь, что его жизнь здесь зависит от тебя? — В каком, блядь, смысле? Он взрослый и… — Нет, это понятно. Это просто…не облажайся с ним, ладно? Я не хочу, чтобы он возвращался в эту дыру под названием Чикаго, здесь…его место, — он говорит твëрдо, но просьба отчётливо слышится. Микки почти смеётся от абсурда этого разговора, хоть это и мило — забота старшего брата. — То есть ты думаешь, что Йен облажаться не может? — спрашивает он, выгибая бровь и ухмыляясь. — О, это как само себе разумеющееся, приятель, не надейся, просто смирись сразу, — он улыбается и тянется за другой сигаретой, — Миссия Галлагера на Земле — это облажаться, так что твоя судьба предопределена. — Ты кретин, — фыркает Микки, потирая горлышко бутылки, — Но можешь не переживать, я последний из людей, который хочет причинить ему…боль или что-то в этом роде, — он говорит это, а потом передëргивает плечами как от морозного ветра, — Что за разговоры, блядь, ты заставляешь меня вести? — Не говори, меня самого тошнит, — смеётся Лип, делая гримасу отвращения, — Просто хочу знать, что он будет в порядке,знаешь, не то чтобы вы не жили в жопе мира, куда нужно ехать неделю на собаках, чтобы просто посмотреть, как дела у твоего младшего брата. — Да ну, с моего ракурса в жопе мира живёшь как раз ты. — Это…тоже верно. — Именно, — кивает Микки, а потом тихо добавляет, — Но с ним всё будет в порядке, я…люблю его, и я позабочусь о нём, не нужно…переживать, он взрослый парень, и…он со всем справится, — он чувствует себя уязвимым, немного глупым, но это самое честное, то, что он знает с совершенной уверенностью. — До прошлого года он думал, что Губка Боб — это сыр, о какой взрослости ты говоришь? — спрашивает Лип, и они вместе смеются. — А что гусь — это утка белого цвета он тебе говорил? — Нет, но послушай, он думает, что тасманский дьявол — это не только герой мультфильма, но и реальное животное. — Но так это…так и есть. — Чë?!• ────── ✾ ────── •
В конце концов Йен спускается, чтобы спасти его и пинает Липа со словами "я знаю, что ты точно говорил дерьмо обо мне", прежде чем взять Микки за руку и отправиться домой. К одиннадцати они лежат под тонкой простынью, остывая после акта медленного, ленивого траха: Микки на груди Йена, гладит и почëсывает пушистые рыжие волоски, пока Йен вздыхает от удовольствия ему в волосы. — Ты им понравился, — бормочет он, водя рукой по спине Микки. — Я бы не сказал, что у них высокая планка, Йен. — Хорошо, это так, — Йен выдыхает смех и маневрирует так, чтобы оказаться на боку, лицом к лицу с Микки, — Но я…слышал ваш разговор с Липом, — говорит он тихо, его тёплое дыхание касается лица брюнета. — Ммм, пошёл ты, — Микки стонет, зарываясь лицом в подушку от смущения, пока Йен хихикает, — Это нечестно, чувак. — В своё оправдание хочу сказать, что…я просто излишне любопытен, вот и всё, — говорит Йен, заставляя Микки поднять голову и смерить его взглядом "ты что, серьёзно?!", — Ну или я не хотел вам мешать! — Конечно, пиздабол, — фыркает Микки, пиная его под простынью. — Но знаешь что? — шепчет Йен, двигаясь ещё ближе к Микки, нос к носу — эскимосский поцелуй, рука успокаивающе потирает его поясницу, ноги переплетаются между собой. — Что? — спрашивает Микки, смотря в глаза Йена — тёмные в тусклом свете луны из приоткрытого окна, но такие яркие одновременно. Их дыхание смешивается: спокойное Йена и шумное от волнения Микки. Он почти уверен, что сейчас произойдёт. Он может чувствовать это в касаниях Йена, в его взгляде, в поцелуе, с которым он прижимается к губам Микки, вызывая у него неконтролируемую улыбку. — А вот и они, — бормочет Йен, так же сияя от улыбки. — Кто? — Ямочки на твоих щеках. — Идиот. Йен только ухмыляется и чуть наклоняется, чтобы поцеловать эти маленькие углубления у него на лице, которые Микки до Йена и не замечал. — Ты красивый, — шепчет он, заставляя его теплеть всем своим телом. — Перестань. — Нет, никогда. — Почему? — спрашивает брюнет, кладя руку на щёку Йена, ощущая лёгкую щетину ладонью. Йен потирает их носами один, два раза, прежде чем взглянуть в его глаза, и Микки клянётся, что видит…тысячи вещей, которые он любит в Йене Галлагере. Он думает, что любовь — удивительная штука, и её так сложно выразить словами, потому что их просто мало, но при этом, всю её силу можно увидеть в одном лишь взгляде. Может быть, это свет сердца. Рождающийся в груди, отражающийся в глазах, переходящий в самую красивую и нежную улыбку — влюблëнную. Но в конце концов… Любовь — это просто…любовь, её можно лишь чувствовать. Как великое, удивительное и волшебное, бесконечно доброе чувство. Но всё же есть несколько слов — простых и совершенных, созданных специально, чтобы люди могли говорить о любви. В безопасности спальни при тусклом свете луны, потираясь носами — эскимосский поцелуй… Йен Галлагер говорит, — Я люблю тебя. И Микки думает, что никакие три слова больше не имеют такой силы. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Он выдыхает судорожно, даже если уже знал это, даже если чувствовал это в каждом касании, но он ничего не может поделать с блеском в глазах, угрожающим скатиться слезой по щеке, ничего не может сделать, кроме как притянуть своего парня, человека, которого он так любит, который любит его в ответ, к себе и поцеловать его со всей нежностью, со сладостью первых признаний, с солью самых счастливых слёз. Учёные скажут — в начале был взрыв. Церковь скажет — в начале было слово. Но все, кто любил, кто хотя бы касался этого чувства, без тени сомнения скажут — в начале была любовь, и это и есть истина. Они отстраняются, не скрывая улыбок, и Микки вытирает пару слезинок из уголков глаз Йена и вспоминает, что у него вроде как был собственный план. — Подожди секунду, — бормочет он, отстраняясь и рыская среди одеял и простыней, — И возьми свой телефон. — Зачем? — удивлённо спрашивает Йен, сбитый с толку и немного обнажëнный после своего признания, ещё не получивший ничего в ответ. — Просто сделай так, — говорит Микки, наконец-то хватая свой телефон, и двигаясь к Йену, чтобы взять его за щёки и поцеловать, — Пожалуйста, сделай это, я обещаю, ты всё поймёшь, — Йен наконец кивает и хватает свой айфон с тумбочки. Микки открывает нужное приложение и щёлкает пару вкладок на странице и делает то, что так или иначе, собирался сделать сегодня вечером. Он набирает текст пальцами — восемь букв, один символ. Прикрепляет фото и кликает отправить, пока Йен нетерпеливо пыхтит на другой стороне кровати. Микки слышит характерный бульк уведомления, но Йен не реагирует, ожидая вероятно, не зная чего, но точно не этого, поэтому он двигается к нему и говорит, — Разблокируй. Йен моргает, прищуривая глаза в стиле "что ты там придумал?", но послушно лезет в телефон, опуская шторку оповещений. — Угу-м, вот сюда нажми, — инструктирует он, указывая на синюю птичку 🐦. — Но…почему? — бормочет Йен, совершенно запутанный. — Просто сделай это. Йен хмурится, но щёлкает по уведомлению, проваливаясь в приложение. Страница грузится, грузится, грузится. Всего пару секунд, но кажется вечность, а потом…вот оно. 🔔Alex☠️ прокомментировал ваш твит. Alex☠️@alexbowie 2мин. В ответ @phoenix96 "Я тебя люблю❤" [Вложение] Пс: Я говорю о тебе, своём парне, хотя я так же люблю твоего кота.