Apple Tart and Salted Caramel

Помидоры были потрясающими. Йен удивлялся каким образом тонкие колья еще не рухнули под тяжестью богатого урожая; красные налившиеся солнцем томаты с зеленой ботвой и без того занимали четверть сада,а теперь стремились вверх к небесам по деревянным прутьям. Это был первый удачный урожай за три года: позапрошлое лето чуть не заморозило весь их огород, а прошлое стремилось затопить Стоунридж до ситуации с ковчегом, однако в этом году природа не подвела и щедро и равноценно одаривала земли солнцем и обильными дождями. Йен аккуратно обрезал обожженные листья у одного из корней и сорвал уже багровый томат, угрожавший треснуть от перезрелости в любую секунду. Он потер плод о ткань своей футболки, чтобы избавиться от пыли и сделал жадный укус, наслаждаясь сочной мякотью и сладким соком. Он громко застонал, когда выпрямил спину, выглядывая из своих помидорных джунглей с томатом во рту, чтобы дать мышцам передохнуть. "Завтра нужно будет скосить траву…" — подумал он, смотря как густая дикая поросль все ближе подбирается к их забору, намереваясь попасть в ухоженный сад. Ну уж нет, не в его смену. Скосить траву, собрать яблоки, заменить пару дощечек в заборе, который давно стоило поменять на более прочный и современный, но все же было что-то исключительно родное и домашнее в обычном деревянном заборе, как бы глупо это не звучало. Йен подошел ближе, опираясь на высокий столб и всмотрелся в даль, туда, где за открытой поляной был небольшой лес, а за ним паслись лошади. Что-то мягкое и шелковистое коснулось его бицепса, и Йен улыбнулся, беря на руки маленького черного котенка, который тут же завел свою любовную трель. — Хэй, Дарси, — пробормотал Йен, баюкая котенка на груди и поглаживая между больших ушей, что делали его похожим на смешную летучую мышь, — Где ты был весь день? Дарси фыркнул, без всякого угрызения совести давая Йену понять, что многие вещи в этом мире просто не были его делом и уютно устроился на спине, чтобы получить лучшую часть представления — ласки живота. — Конечно, секрет, это остается частью фирмы, верно? — Йен веселился, ничуть не задумываясь, что разворачивает целую светскую беседу с полугодовалым котом. С другой стороны ему было 48 лет и многое в этом возрасте просто сходило тебе с рук, — Хочешь помочь мне закончить полоть помидоры? — глубоко поинтересовался Йен и фыркнул, когда Дарси мгновенно вывернулся, прыгнул и скрылся в густой траве, — Спасибо, засранец! По правде говоря, его томатный оазис был в прекрасном состоянии и совершенно не требовал никаких усилий, но возможно Йен просто не хотел заходить в дом, потому что там отсутствовал один подлый человек, который бросил его на целых четыре дня ради каких-то последних исследований в сфере агрономии. Если быть еще честнее, Йен собственноручно уговорил Микки записаться на эту конференцию в Сиэтле, потому что он видел, как его муж соскучился по живой погоне за знаниями, к тому же встреча с сестрой и смена обстановки могла бы помочь отстрочить кризис среднего возраста, который маячил за спиной у всех пятидесятилетних мужчин. Пятьдесят. Цифра была невозможной и сюрриалистичной, эфемерной и не поддающейся окончательному принятию, но они уже были здесь — 48 и 50, на экваторе жизни, спустя 25 лет непрерывного совместного счастья. И поэтому Йен предпочитал наслаждаться своим настоящим, беря все, что жизнь могла ему предложить, сохраняя все, что у него уже было, любя так сильно и жадно, что его муж часто на него жаловался, хотя они оба знали, как сильно Микки это нравится. Ах, черт возьми, Йен так сильно скучал, что у него заломили кости, кажется, во всем теле. Но Микки возвращался только послезавтра, а это означало еще две холодные бессонные ночи в неожиданно ставшей жесткой постели. С другой стороны одиночество Йена означало, что он мог брать и перечитывать любые книги своего мужа без того, чтобы их автор надоедливо ворчал рядом с ним без остановки. Йен пытался получить доступ к первым главам нового романа Микки, который был невероятно важен для их семьи, потому что долгое время он ничего не писал, и сейчас любопытство разъедало Йена до реального зуда. Его муж лишь сказал, что возможно их прошлогодняя поездка в Италию немного его вдохновила, и впервые за последние несколько лет он снова почувствовал прилив знакомой энергии и то непередаваемое ощущение, которое побуждает тебя писать и писать, пока только есть мысли. Было ли слишком подло забраться в компьютер своего мужа и прочесть материалы, которые он запретил вам читать? Вероятно. Что ж, Йен знал, что ожидание будет искуплено. Он оттолкнулся от забора, чтобы вернуться на свои помидорные грядки и принялся рыхлить землю у корней, напевая какую-то странную романтическую чушь, которую недавно услышал по радио. Йен так увлекся, что внезапно прозвучавший знакомый голос чуть не отправил его прямиком за горизонт жизни намного раньше, чем он планировал. Вероятно, черт возьми, он так тосковал, что телепортировал Микки домой раньше срока силой мысли. — Знаешь, когда я уезжал от тебя впервые за 20 лет, я думал что самое страшное найти здесь по своему возвращению молодого любовника. Но кто бы мог сказать, что просто ты, напевающий томатным кустам, будет намного хуже. Йен вскинул голову слишком быстро для своей затекшей шеи, но это могло быть подождать, потому что Микки стоял там, возвышаясь над ним, как закат над океаном, в своей бордовой футболке и черных джинсах. — Ты почему здесь? — спросил он, звуча слишком возбужденно, чем это возможно, — Ты должен был вернуться через пару дней! Микки усмехнулся и не дал Йену времени встать, опустившись рядом с ним на пыльную землю так, что томатные ветки укрыли их от послеполуденного солнца. Он довольно промычал, когда теплые сильные руки тут же сгребли его в охапку, чтобы обнимать до треска в суставах и с радостью встретил мягкие губы своего мужа, чтобы получить много привественных поцелуев. — Запах твоего нытья просто добрался до мегаполиса и мне сказали убираться оттуда, пока люди не начали хандрить и читать Хемингуэя, — сдерживая улыбку сказал Микки, наслаждаясь недовольством Йена. — Ха-ха-ха, придурок, — Йен прищурился и наклонился, чтобы мстительно укусить мужа за линию челюсти, — Может быть, я и скучал по тебе, но только самую малость, например, странно засыпать в тишине, когда кто-то храпел тебе в ухо последние 25 лет. — Это верно? Возможно, это так же была причина почему я не мог заснуть у Мэнди, никто, черт возьми, не бормотал во сне и не пытался сжечь меня до пепла своим аномально жарким телом. А я наивно решил, что матрас на кровати слишком ортопедический для моей искривленной спины, — заключил Микки только чтобы получить щипок за бок и засмеяться, — Хорошо, хорошо, у нас есть правило — не щипать и не щекотать! Йен благоразумно отпустил бок Микки, смеясь и наклоняясь, чтобы запечатлеть бесчисленное количество поцелуев на теплой шее своего мужа, вдыхая его запах слишком громко и очевидно. — От меня пахнет мудаками и самолетом, — фыркнул Микки, прижимась поближе к Йену. — Что за мудаки? — Йен зарычал, кусая Микки за плечо, как безумный собственник, каким он и был. — Которые терлись об меня в очередях на посадку, черт возьми, к сожалению не в сексуальном смысле, — выдохнул брюнет и засмеялся, потому что Йен намеревался полностью повалить его на землю теперь, когда Микки нещадно его провоцировал, — Шутка, шутка, шутка, ладно! Остынь, Рэмбо! — он закричал, улыбаясь так ярко, как чертово солнце, обнимая мужа за шею, — Ты знаешь, что мой член просто не работает должным образом в дали от тебя, даже фотографии тебя, горячего и в зеленой шапке бини не смогли поднять его. С другой стороны, сейчас я думаю, что шапка могла быть причиной… Теперь Йен улыбался слишком самодовольно, — Как за столько лет мы не сняли ни одного приличного секс-видео? — Не было необходимости? Работа кормила нас достаточно, и мы решили отложить карьеру в порно в дальний ящик? Кроме того, никто из нас не отходил друг от друга дальше, чем на сотню футов. — Но еще не поздно наверстать, верно? — Йен загорелся, — Не думаю, что смогу отпустить тебя куда-то снова, но может быть стоит взглянуть со стороны, знаешь, для обзора техники… Микки не был так же прильщен этой мыслью, — Ни за что на свете мой седой лобок не окажется на камере! Но было уже поздно. Йен практически определился с позой и некоторым сценарием для их дебюта, чтобы Микки мог повернуть назад. Он не собирался давить, просто мягко или жестко, в зависимости от настроения, уговорить своего мужа чуть позже. — Так от такого куска программы ты отказался, чтобы появиться здесь, отчаянно отрицая, что ты состоишь из нужды и романтики? — он нежно улыбнулся, не смотря на свое кислое подразнивание. — Ах, в любом случае большая часть конференции была бредом. Бла-бла-бла, биоудобрения, очищенная вода, утепление грунта, они просто выдумывают новое дерьмо из ничего, чтобы выкачивать деньги из нас, наивных придурков. Было приятно увидеть Мэнди с детьми, но…я начал скучать по дому и…хорошо, и по тебе тоже, где-то через пару часов, так что… Ничто не могло сделать Йена более счастливым в этот момент, его сад цвел и пах, его муж снова был дома, а дети должны были заглянуть на каникулы в скором времени; он наклонился, чтобы поцеловать Микки, практически мурлыча в поцелуй, а после отстраниться и прижаться лбом к его лбу, разделяя нежный влюблённый момент. — Что такое? — Микки прошептал, наблюдая, как искорки пляшут в зеленых глазах мужа, как появляются морщинки в уголках, когда он улыбается. — Ничего, просто я счастлив, — пробормотал Йен и снова украл поцелуй, — Пойдем в дом. — Правда? А я думал, что мы наконец-то исполним твою мечту и поселимся на помидорной грядке, как какие-то суслики. — Для всего будет время. Время... Время было неумолимо, оно постоянно бежало и прямо сейчас вот в эту секунду и в следующую тоже, оно не жалело, ни о чем не предупреждало, и не смотря на огромное заблуждение, время никому не принадлежало. Оно было жестоко: счастливые мгновения пролетали, как птичий косяк, в то время как грусть раздражающе медленно уползала, как вредная старуха. Но у Йена не было печали для этого, чем старше он становился, тем больше верил, что на Свете есть что-то намного сильнее, чем какое-то время. Он не собирался грустить об ушедшем просто потому что знал, что самое ценное никогда его не покинет. Быть может они расстанутся на короткое, незначительное мгновение, чтобы сориентироваться в новом пространстве, поймать друг друга и начать все сначала. Снова и снова.