«Не обида грызёт мои хрящики, Не тоска разрезает жилы — Скука, Безглазая, настоящая Обняла и заворожила. Чёрной змеёй под ребром свернулась, Сердце паскуду не отторгает. Так и хожу с ней в плетеньи улиц, Мутными глазьями не моргая. Кто я, зачем я, исписан паспорт, Лица застывшие, как у кукол. Мне так не хочется Просыпаться В мир, оплетённый поганой скукой. Вырву её ядовитый корень И отпинаю огромным буцем. Знаешь, не важно, что я такое. Важно лишь то, что хочу Вернуться». Серафима Ананасова
— Может, хочешь кофе? — Джастин, растянувшись на ковре перед телевизором, повернулся и посмотрел на Брайана. Тот покачал головой, продолжая щелкать пультом. Джастин попытался убедить себя в том, что какая-то особенная неразговорчивость Брайана ничего не значит, и вернулся к чтению. Только так в этом доме и можно было читать: от экрана исходило достаточное количество света, дающего возможность что-то видеть в темной комнате и разбирать буквы, стараясь не обращать внимания на постоянные советы Брайана не портить глаза. Но как еще учиться, если количество заданий постоянно нарастало, подобно снежному кому, катящемуся с горы, чтобы, в конце концов, похоронить все его мечты?! Ну, уж нет! Джастин попытался сосредоточиться на собственноручно составленном конспекте, но когда Брайан остановился на вечернем выпуске новостей, насторожился. Предвыборная кампания началась вскоре после вечеринки в «Вавилоне» — увидев первый видеоролик Стоквелла, созданный «Киннетиком», Брайан скептически фыркнул: — Бездари! Я бы сделал лучше! Стоквелл провалится, готов спорить на все доллары, которых у меня нет! — Но нам же это и надо? Хорват говорил, что тогда шеф полиции уедет из города, и если вместо него окажется кто-то адекватный… — Не уверен, что всегда нужно слушать Хорвата! Он, конечно, честный и добросовестный, но, как мне кажется, хуже качеств не придумаешь, и на этом далеко не уедешь! Мы, во всяком случае, до сих пор стоим на месте! — Ты не веришь, что?.. — Джастин запнулся. — Не вижу результата! Я мертв уже три месяца, и перспектива вернуться в мир живых весьма призрачна. И да, я понимаю, как это звучит! — Но если Стоквелл выиграет выборы, он так и так оставит свою должность, — Джастин решил предусмотрительно не упоминать, что и это сказал Хорват. — Шансы получить нормального начальника полиции в любом случае есть. — И что? Даже если объявлю себя живым, все равно не получу обратно «Киннетик», «Вавилон» и деньги! Потому что нет доказательств, что я лишился этого незаконно! И ты должен был бы это понимать — если бы дал себе труд хотя бы немного пошевелить мозгами! Джастину стало стыдно — как мог не додуматься до самых элементарных вещей?! Брайан прав. А что если… на самом деле ничего не получится? Что тогда? Взбудораженный мозг рисовал картины одну страшнее другой. Брайан с поддельными документами ночью покидает город, растворяясь на просторах Америки без перспектив, будущего, планов и денег. Или еще, наверное, хуже: работает в кафе, превращаясь в жертву насмешек всех, кто радуется, что «Короля Либерти» сбросили с пьедестала!.. Тем временем в новостной передаче Стоквелл пропагандировал традиционные ценности. На днях он уже начал наводить порядок в «гнезде порока»: на Либерти появились полицейские, и пошли разговоры о том, что задняя комната в «Вавилоне» может быть закрыта. Джастина это обескуражило: тем днем в кафе Эммет, уплетая салат, рассказывал, что Тед оказался меж двух огней. С одной стороны, он владелец клуба, а с другой — руководитель пиар-кампании кандидата Джима Стоквелла. Рейтинги которого, если верить недавним новостным выпускам, резко поползли вниз — Джастин прошлым вечером притормозил в холле общежития, чтобы посмотреть пару минут. Нужно же быть в курсе… Гейское гетто лихорадило, то тут, то там звучали самые пессимистичные прогнозы. И сейчас снова новости… Джастин чуть отодвинулся, чтобы было лучше видно, а потом все-таки перебрался на диван к Брайану. И вовремя — лицо Стоквелла заняло весь экран. — Не знаю, откуда пошли слухи о том, что я настроен против гей-сообщества и сужу о людях по их ориентации. Спешу заверить, что это не так. Человек, который занимается моей предвыборной кампанией и, кроме того, является моим близким другом — гей, который этого не скрывает. Теодор Шмидт — профессионал своего дела, замечательный человек, которого я ценю за богатый внутренний мир, безукоризненную честность, — Джастин едва удержался, чтобы не фыркнуть, — и еще многие прекрасные качества. Камера оказалась направлена на Теда, и у Джастина создалось впечатление, что кто-то дал ему хорошего пинка, чтобы он очутился рядом со Стоквеллом. Вид у Теда был растерянный, словно тот не понимал где находится, что делает и кем является — улыбка, посланная в эфир, больше напоминала гримасу. — Говорю же — неудачник и пиздюк! Вырядился в «Армани» и не понимает, что это костюм его носит, а не наоборот! — возмутился Брайан. Но, к счастью, Теда показывали недолго, потому что Стоквелл продолжал вещать: — В Питтсбурге нет места притонам, наркотикам и разврату. Но есть — любви, верности и честным отношениям между людьми. Неважно, какого они пола… — Мистер Стоквелл, значит ли это, что вы выступаете за разрешение однополых браков? — громко перебила бойкая журналистка, но начальник полиции сделал вид, что не услышал, начав следующую фразу со слов: «Обещаю, если стану мэром…» — Завтра его рейтинги снова понизятся, вот увидишь! — злорадно усмехнулся Брайан. — Он проигнорировал важный вопрос для педиков, подражающих натуралам и мечтающих о домике за белым заборчикам и псевдогетеросексуальной бесполой жизни. А как раз такие и ходят на выборы! Брайан переключил канал и замолчал. А Джастин не знал, чем нарушить это молчание и как подстроиться под Брайана, в последнее время ставшего особенно злоязычным и раздражительным. И, наверное, было, отчего. Все словно застыло, будто вечное пятичасовое чаепитие у безумного Шляпника. Ничего не происходило, не менялось, не двигалось с мертвой точки. Или, наверное, запятой… «Надо что-то делать», — подумал Джастин, вставая и направляясь на кухню за очередной чашкой кофе. Для безумного Брайана… Смутная идея ворвалась в мозг, требуя, чтобы ее немедленно обдумали, но как подступиться к этому, Джастин не знал. Разве что выпалил: — Брайан, не мог бы ты пока не бриться и ни о чем не спрашивать?***
Идея никак не хотела оформляться в «правильные» мысли, которые могли бы позволить «себя думать», чтобы ухватить за хвост подходящие варианты и попытаться из разрозненного создать целое. Пока же Джастин четко понимал одно: нужны две вещи. Деньги и место. Денег оказалось немного — хотя и не тратил ни цента из зарплаты. Но у подрабатывающих в свободное время официантов она небольшая, несмотря на то, что и чаевые тоже почти все шли в копилку. Джастин разве что покупал в кафе навынос что-нибудь, когда ехал к Брайану, говоря, что это Дебби его подкармливает, считая слишком худым и вечно голодным. Неизвестно, верил ли в это Брайан, но ужинать ему приходилось. Правда, лимонные брусочки обычно оставлял на утро, ворча, что с тех пор, как остался без тренажерного зала, наверняка прибавил несколько фунтов. А когда еще появится возможность их согнать?! Джастин на это обычно усмехался, не спеша убеждать Брайана в его же великолепии — наверняка тот поднял бы его на смех, узнав, что Джастин на самом деле думает. А Джастин считал его совершенством, не уставая восхищаться гибким телом с хорошо развитыми мышцами — такую красоту сложно скрывать под дешевой одеждой, являющейся вечным источником недовольства самого Брайана. Джастин, конечно, догадывался, что Брайан прекрасно осознавал силу собственной привлекательности, но надеялся, что его чувства все-таки для Брайна тайна. Что Брайан не знает о том, что он постоянно о нем думает — что бы ни делал, куда бы ни шел… Брайан был всегда и везде: в каждом вдохе и выдохе, в каждой секунде жизни. Но эти секунды приходилось делить с другими делами, не позволяя себе наслаждаться мыслями о Брайане столько, сколько хочется — учебу списывать со счетов никак нельзя. Особенно сейчас: сроки сдачи проекта неумолимо приближались, и Джастин порой допоздна задерживался в университетской студии. Когда не был на работе и не ночевал у Брайана — последнее случалось не так часто, как хотелось бы. А хотелось постоянно! Но Брайан периодически выдворял его из мрачного серого дома, не стесняясь в выражениях рекомендуя не проебывать будущее и помнить о грядущей карьере художника. Правда, когда Джастин вспоминал о своей мечте работать и выставляться в Нью-Йорке, у Брайана лицо становилось странно-непроницаемым, как глиняная маска. И он ничего на это не отвечал. Да и вообще в последнее время был не очень разговорчив — Джастин ловил себя на мысли, что каждый следующий день отбирал у него еще немного Брайана… И был твердо намерен его вернуть! Вот только… Три письменные работы, висевшие, подобно дамокловому мечу, экзамены, до которых осталось немногим более двух месяцев — и вовсе это не так много, как кажется, — выбор факультативных курсов на следующий семестр… Две пропущенные экскурсии в музеи — да, он там уже был, но это часть учебного плана… А вдруг не получится реализовать пока еще не обдуманную идею в выходные дни и придется отпрашиваться с занятий? Джастин изо всех сил пытался сосредоточиться на заказах, блокноте и подносе — смена в кафе выдалась сумасшедшей, удалось только на ходу Эммету кивнуть. Но, кажется, тот решил задержаться, потому что заказал «розовое блюдо» и явно кого-то ожидал. Как выяснилось, Майкла, который был чем-то взбудоражен. Джастин не мог оставить этот факт без внимания, но все, что удалось услышать, было только: — Серьезно? Пришел в магазин?! Почему я только сейчас узнал об этом?! Надеюсь, ты не растерялся, и предложил встретиться? Что?! Он предложил? Майкл, ну это же восхитительно! Решив, что речь идет, судя по всему, о попытке друга Брайана наладить неудачную личную жизнь, Джастин потерял всяческий интерес. Но, как выяснилось, зря… Потому что на следующий день едва не упал, увидев Майкла на преподавательской трибуне в аудитории университета. И понадеялся, что не спит, наблюдая, как профессор Брукнер представлял мистера Новотны в качестве лучшего эксперта по комиксам во всем Питтсбурге, согласившегося поделиться своими знаниями. К чести Майкла надо сказать, что, начав очень неуверенно, он взял себя в руки и закончил весьма прилично, рассказав о влиянии супергероев на его собственную жизнь и восприятие мира. Джастин так и не понял, заметил ли его Майкл — взглядами они ни разу не встретились. И после, в коридоре, когда туда высыпали студенты из нескольких аудиторий, Джастин постарался влиться в толпу и незаметно проследовать за Майклом и профессором Брукнером в надежде что-то услышать. Но шум почти полностью лишил его этой возможности. А то, что все-таки уловил, никакого интереса не представляло. «У тебя отлично получилось… Да я чуть с ума не сошел от страха… Поужинаешь со мной вечером? Это свидание? Да. Ты точно уверен?» Судя по всему, Майкл на самом деле собрался прислушаться к советам Эммета и начать жить дальше. Только почему именно с его профессором? Интересное совпадение, хотя и абсолютно случайное. Едва закончились занятия, Джастин помчался к Брайану — рассказать новость. Но не рассчитывал, что тот скептически усмехнется: — И что из себя представляет твой учитель? — Ну, он умный, — начал Джастин, но закончить не вышло. — Какое непредсказуемое и редкое качество для университетского профессора, пизденыш! Удивил! — усмехнулся Брайан, хватая Джастина за руку и притягивая к себе. — Ладно, скажу по-другому, — усмехнулся Джастин. — Ты бы его трахнул! — А ты — нет? — Как-то не думал такого о своем преподавателе. — Джастин обхватил Брайана руками и поднял голову в попытке дотянуться до его губ. — А о ком думал? — подхватил Брайан. Джастин, услышав игривость в его голосе, прижался еще сильнее и улыбнулся. — Ну, мне понравилось в «Вавилоне», наверное, не помешает познакомиться с задней комнатой… — Когда-нибудь… — Джастин не ожидал, что Брайан мягко возьмет его за подбородок, заставив поймать внимательный и словно гипнотизирующий взгляд — никогда не видел у него такого. Это смущало и завораживало одновременно. — Но я хочу видеть, как ты впервые будешь трахать кого-то. — Будешь гордиться моими успехами? — выпалил Джастин, но тут же об этом пожалел, осознав, что разрушает магию момента. — Или сначала дашь на себе потренироваться? — И не мечтай! — Того, что Брайан звонко щелкнет его по лбу и почти одновременно шлепнет по заднице, Джастин тоже не ожидал. Но к мысли о задней комнате почему-то постоянно возвращался. Интересно, как это — оказаться в ней с Брайаном? Отправиться туда на глазах у всего «Вавилона» с его признанным королем? Да, и еще оказаться всего лишь одним из многих, кто с ним туда ходил — эта мысль заставила поежиться, словно от пронизывающего ветра, на которые был щедр хмурый питтсбургский ноябрь. Джастин потратил пару относительно свободных вечеров на обдумывание возникшей идеи и способов ее воплощения, но быстро понял, что вряд ли справится. Он и Питтсбург-то толком не изучил, а здесь нужны совсем другие знания. Рекламные проспекты, которые по его просьбе раздобыла Дебби — «для приятеля по общежитию» — явно дали понять, что для того, чтобы ими воспользоваться, на самом деле надо быть знаменитым художником. Или Брайаном в прошлом. Но должно же найтись что-то скромное, простое и дешевое! Для студентов, например, или небогатых людей, которые никогда ими не были. Как ни странно, помощь пришла оттуда, откуда Джастин совсем не ждал — увидев Дафну, решил попытать счастья почти наугад. В конце концов, она должна знать все не только об учебе, но и полезном и здоровом досуге. Остановив подругу на пути из столовой в женское общежитие, Джастин постарался изложить просьбу как можно спокойнее, чтобы не показать заинтересованность. А в конце, не удивившись любопытству в темных глазах Дафны, добавил: — Это для Итана. У его парня скоро день рождения, и он хочет организовать что-то подобное, но денег немного, да и желательно уложиться в пару дней. Джастин почти не врал: Итан на самом деле на днях говорил, что они с Джеффом собираются отпраздновать его двадцатипятилетие, но подарок сосед уже купил. Повезло, что Джефф отличался сентиментальностью — альбом с общими фотографиями был уже приготовлен. Листая его, Джастин подумал, что было бы здорово, если бы у них с Брайаном появились такие же снимки. Пусть не сейчас, но… Может же быть что-то впереди? Когда закончится расследование Хорвата и Брайан покинет серый дом, вернется в свой лофт, получит обратно агентство, клуб и деньги… Но даже в этом случае трудно представить его позирующим перед камерой. Мысли Джастина уплыли в сторону того, как бы они смотрелись в обнимку, и он едва не забыл про Дафну, которая внимательно наблюдала за ним. Хорошо, что они с Итаном не общаются, разве что кивают друг другу, встретившись в университете. Кстати, соседу тоже придется соврать, если все получится — сказать, что приятели из Харрисбурга снова приехали и пригласили в гости на пару дней. Как все это сложно… Но иначе нельзя. Наверное, потом, когда Брайан вернется к прежней жизни, можно будет рассказать о нем друзьям. А может быть, даже и познакомить их. Хотя вряд ли Брайан согласится — зачем это ему? А Дафна не подвела: на следующий же день предложила почти идеальный вариант! И по стоимости, и по времени, и даже по расстоянию. Более того, как раз в нужные выходные она собиралась с сестринским сообществом на экскурсию. Значит, не узнает, что его самого в кампусе не будет, и не придется ничего объяснять. Все складывалось почти идеально — с арендой машины проблем, к счастью, не ожидалось. Как и с работой — заранее попросил не ставить ему смены на три дня, отговорившись учебой. Да и сильных заморозков тоже не предвиделось. Так что ничто не помешало Джастину без предупреждения влететь в заднюю дверь и почти прокричать удивленному Брайану: — Собирайся и не задавай вопросов!