«Для тебя мир живой, для меня же — мертвее мёртвых. Я борюсь с тошнотой. Ты смакуешь. И веришь твёрдо, что прозрачные сны — это просто каприз природы, что внутри тишины — ничего… …а ведь там — свобода. Ты умеешь дышать полной грудью: взахлёб и жадно. Мы разделим кровать, но потом я уйду обратно. У тебя сотни дел, у меня — миллионы мыслей. Я когда-то хотел тоже переключаться быстро. Но мой свет в глубине — там реальнее, чем снаружи. Знаешь, я всё сильней забываю, что я не нужен — потому что мой рай состоит из осколков счастья. Здесь я соткан из ран, а ещё — разделён на части. Там я — сам абсолют, проникающий сквозь пространство. Я бы мог быть и тут, я бы дал себе этот шанс, но в суете бытия ничего не начать сначала… в этом мире тебя у меня бесконечно мало». Алекс Мио
— Оу, кого я, наконец-то, вижу! — Джастин почти вздрогнул от громкого голоса Итана и некстати уронил учебник на живот. Кто бы что ни говорил про чтение лежа, но ему было так удобно. — Давно вернулся? — продолжил сосед, одним точным броском направивший рюкзак в центр собственной кровати. — Утром, и сразу пошел на занятия, — отозвался Джастин. Да, шикарные — конечно, к комфорту это слово никак не относилось — выходные закончились слишком быстро. Пришлось рано и как-то одновременно небрежно и смущенно попрощаться. Давно уже пора бы привыкнуть к странной привычке Брайана говорить «пока» сдержанно-отстраненно. Как будто ему без разницы, увидятся ли они вообще! И как будто прошедшие три дня совсем ничего не значили для великолепного Брайана Кинни! А у Джастина, когда смотрел на закрывающуюся дверь — ладно, прожигал взглядом, — не желало исчезать ощущение, что он сам отправляется продолжать жить, а Брайана бросает едва ли не в царстве мертвых. И дело вовсе не в том, что тот периодически наведывается на кладбище, и даже недавно снова видел там Майкла и Дебби, уже переставших рыдать. — Совсем заработался, — вздохнул Итан. — Круглосуточно и без перерыва на отдых. — Это не совсем так, просто… — Врать не хотелось. Как и говорить правду. Наверное, стоит найти в этой ситуации «серую зону», где любопытство Итана будет удовлетворено — не грубить же приятелю, который не желал ему ничего плохого — и о Брайане можно будет не говорить. Но вот только для того, чтобы ее найти, надо учиться в одном из колледжей «Лиги плюща», откуда выходят будущие политики и дипломаты. Там наверняка учат выкручиваться из таких ситуаций! — Ну, я не все время был на работе… — Господи, Джастин, видел бы ты сейчас себя! Ну признайся уже, что пару месяцев с кем-то встречаешься, за это не убивают. — С чего ты взял? — вот, снова один из таких моментов, когда очень не помешала бы ироничная невозмутимость Брайана. Но, наверное, для того чтобы ее иметь и нужно быть Брайаном… — Да стоит только увидеть выражение твоего лица, когда ты хватаешь телефон, когда он тебе пишет! — Что, точно такое же, как у тебя, когда приходят сообщения от Джеффа? Теперь они смеялись вдвоем, и Джастин подумал, что даже рад, что не придется и дальше скрываться. Хотя бы частично. — А почему это такая тайна? Он женатый отец троих детей, вдруг внезапно открывший в себе гомосексуальные наклонности? Джастин едва не подавился собственным смехом: представить Брайана женатым все равно что встретить своего папашу на гейской оргии — и то, и другое одинаково невозможно. — Нет! Просто… У него серьезные проблемы, почти ни с кем не общается… так получилось. — Неприятности с законом? — Итан вдруг стал серьезнее, засунул руку в карман рюкзака, потом в другой… — Тоже мимо, — ответил Джастин. — Что ищешь? — Визитки Джеффа. Иногда не помешает хороший юрист. — Видишь, как тебе полезно с ним встречаться, — Джастин усмехнулся, наблюдая за довольным Итаном. — Или ему с тобой, раз ты так преданно его рекламируешь — настоящий продюсер! Подумай о карьере в этой области. Но если ты о Брайане… — имя можно и назвать, мало ли Брайанов в Питтсбурге… — то здесь все как раз наоборот. Он не преступник, а жертва масштабного мошенничества. — А разве в этом случае юрист помешает? — Ты прав. — Джастин почти с сожалением посмотрел на перевернутый рюкзак, в котором искомое так и не было обнаружено. Вполне возможно, что Джефф и вправду пригодится — с друзьями и не-друзьями Брайана он никак не связан и, судя по рассказам Итана, работу свою знает. А когда Хорват продвинется вперед настолько, чтобы для Брайана стало возможным возвращение домой, юрист точно понадобится. Вот только… — Не уверен, что у нас будут деньги на это. — О, уже у нас? Звучит оптимистично! — Итан, открыв дверь шкафа, начал стаскивать с себя рубашку, вместо которой на нем быстро оказалась слегка помятая футболка. И Джастин сделал заметку посетить прачечную — собственные вещи вряд ли в лучшем состоянии. Пока он пытался вспомнить расписание, Итан уже избавился от джинсов, облачившись в свободные серые штаны, и повалился на кровать, предварительно переложив на стол несколько книг и тетрадей. — И как вы познакомились? Вопрос не застал Джастина врасплох: сразу было понятно, что полученной информации о его личной жизни соседу будет мало. Да и ему не так давно были интересны обстоятельства, при которых бедный студент и успешный страж американского законодательства оказались вместе. Итан ничего не скрывал. Придется отвечать. — Я пару раз встречал его по дороге, когда ходил рисовать. И как-то споткнулся и полетел вперед, все листы и карандаши из этюдника вывалились, а Брайан помог все собрать. Так и разговорились. — Это его ты рисовал? Руки, часть лица? — Джастин даже удивился, что Итан помнит его рисунки. Сам он не отличал одно произведение, которое изучал сосед, от другого, пользуясь универсальным «красивая музыка». — Да, — Джастин улыбнулся, вспоминая, как выглядел Брайан на листьях, устлавших землю подобно причудливому желтому ковру. — Вы все эти выходные занимались творчеством? — хитрая улыбка Итана свидетельствовала о том, что ответ на вопрос не требуется: он уже сделал выводы, и нельзя сказать, что неверные. Но Джастин решил рассказать. — Нет. Ездили кое-куда. — И тут же принялся расписывать все прелести Кискиминетас — свежий воздух, уютный трейлер, вкусная еда. — И все это очень недорого, сможешь Джеффа как-нибудь пригласить. — Джастин прекрасно знал, что родители Итана не балуют, а игра на скрипке на улицах Питтсбурга приносит еще меньше, чем чаевые в кафе. — Ага, получу двадцать пять тысяч долларов за свою гениальную игру, и сразу же смогу пригласить его и туда, и еще куда-нибудь. Ты, кстати, пойдешь со мной на конкурс? — Хитрый какой! — Джастин, приподнявшись, вытащил из-под головы подушку и бросил в сторону Итана — все равно надо вставать, чтобы переодеться и расправить постель. — В поездку — так Джеффа возьмешь, а на конкурсе мне мучиться? — Но, заметив, что промелькнувшая хмурая тень стерла с лица Итана улыбку, Джастин и сам посерьезнел, поднял с пола недолетевшую обитательницу кровати и уже тише произнес: — Извини. Что-то случилось? — Джеффа там не будет. Процесс в Филадельфии, перенести нельзя — дело давнего клиента, который очень хорошо платит. Если бы не он, Джефф не смог бы позволить себе снимать роскошную квартиру и проводить отпуск в пятизвездочных отелях. — Ну ничего, — преувеличенно бодро отрапортовал Джастин, сминая покрывало и закидывая на подоконник. — Придется потерпеть мою физиономию в зале. Только скажи: что нужно делать? Тащить твой костюм и скрипку? Только проследи, чтобы я ничего не забыл в такси. Или подавать успокоительное и восхищаться, постоянно повторяя, что ты гениален? Одежду Джастин все-таки решил положить в шкаф, а заодно и выключить свет под фырканье повеселевшего Итана. — Можно подумать, ты в этом разбираешься! Но спасибо, что будешь со мной. — Перестань, — благодарность Итана почему-то смутила Джастина, и он порадовался, что сосед его уже не видит. — Как будто Джефф разбирается! — Ты удивишься, но да. В детстве учился музыке и вполне прилично играет на фортепиано. Джефф и квартиру эту снял только потому, что там оно есть. Мы пару произведений разучили вместе, он мне аккомпанировал. — Господи, твой Джефф хотя бы в чем-нибудь может быть неидеальным? — притворно вздохнул Джастин, пиная одеяло в попытке заставить его расправиться. — Может. В своих постоянных разъездах он совсем не идеален. Джастин не знал, что ответить, да Итан этого и не ждал — минуты не прошло, как уже засопел. Джастина всегда поражала эта способность мгновенно засыпать, отрешаясь от всего мира — сам же всегда ворочался, пытаясь улечься удобнее и избавиться от постоянно спешащего потока мыслей. Вот и сейчас они, как назло, потекли в одну сторону — к Брайану. Точнее, к общению с Брайаном. Все рядом с ним было по-другому, и Джастин сам как-то неуловимо становился другим, стоило только тому оказаться рядом. Будто солнце вдруг начинало светить ярче, а слова изо рта лились сами собой. И он становился смелее, сильнее — не существовало никаких запретов, преград. Ничего! Будто мир с его проблемами, проектами, учебой и всем прочим отступал на задний план, уступая место Брайану. И тому Джастину Тейлору, который всегда боялся появиться на свет, предпочитая сидеть глубоко внутри, как будто его и нет вовсе. Зато теперь безудержно рвался наружу: хотел смеяться, обниматься, мчаться куда-то. Вместе с Брайаном. Мечтая о тех временах, когда это станет возможным, и отгоняя от себя скептическое «а станет ли?», трансформирующееся в «а нужно ли это будет Брайану потом, когда…» Одновременно хотелось прогнать это неизвестное и пугающее «когда», и в то же время приблизить его. Ради Брайана. Чтобы он снова мог вернуть себе себя — настоящего. Потому что внутри него тоже сидел другой Брайан Кинни — тот, который носил костюмы от «Армани», пил хороший виски, отдыхал на дорогих курортах, мог позволить себе все, что угодно. Тот, которого Джастин не знал…***
Брайан потянулся, прогоняя сонливость, и, дотянувшись до сигарет, закурил. Что интересно, за три прошедших дня даже не вспомнил о них. И не потому, что не было — могли купить по пути, — просто не хотелось, как отрезало. А сейчас рука сама тянулась. Сизый дымок взмывал к потолку, а мысли неотвратимо возвращались к Джастину. _________________________ Джастин проснулся рано, несмотря на то, что полночи они трахались: сначала в душе, потом у камина прямо на тумбе, служившей журнальным столиком. И, в завершении, уже в большой удобной кровати. Все-таки достижения цивилизации хотя и не обязательны, очень даже приятны. Приоткрыв один глаз, Брайан хмуро глянул на старающегося не шуметь парня, но тот заметил, что он не спит, и, смущенно улыбнувшись, прошептал: — Прости, не хотел тебя будить. — Куда ты в такую рань? — Кинул взгляд на часы. — Еще семи нет. — Занятия в девять, а до них надо сдать машину и переодеться. — Понятно, — зевнул Брайан, — дверь захлопни. — Конечно. Ну, пока, — подавив порыв поцеловать сонную небритую физиономию, Джастин вышел из спальни. — Пока, — донеслось вслед. _________________________ Брайан поморщился, досадуя на собственный мозг, почему-то настойчиво возвращающий в сегодняшнее утро. Все раздражало! Нет, не Джастин — ему Брайан был даже благодарен за то, что вызволил из вынужденного заточения и увез, как растерявшуюся принцессу, за тридевять земель. Похищение удалось! Это было неожиданно и загадочно, и, что уж греха таить, приятно, черт возьми! Но как так получилось, что назойливый пацан прочно прописался в его доме, постели и жизни, в конце концов?! Зачем эта головная боль, которая уже начинается, стоит только подумать, что однажды все закончится? Должно закончиться! Он хочет вернуть свою жизнь, и в точности такую, какой она была «до». Ну, возможно, с некоторыми поправками в отношении количества алкоголя и реакционных наркотиков. И никакой подросток в эту новую старую жизнь не вписывался! Продолжать встречи — значит, признать, что он что-то значит. И пусть даже это и так, Джастину об этом знать не обязательно. Брайан и себе-то в этом признавался со скрипом и сам себе не верил. Но если бы не вся эта хуета, они бы и не встретились никогда, хотя… Либерти-авеню лишь кажется большой, на самом деле все знают друг друга. Может и не в лицо, но по членам и задницам точно! В любом случае, сейчас Брайан в невыгодном положении, в отличии от Джастина. Да и полезно иметь своего агента на воле. И поговорить есть о чем: парень довольно эрудирован и умен, по сравнению с его одногодками, с которыми посчастливилось пообщаться, когда «Киннетик» набирал стажеров перед рождественскими каникулами. Джастин же рассудителен не по годам, хотя порой проскакивает играющее в заднице детство. Но это можно простить, учитывая другие заслуги. А талант художника, данный природой, обещал развиться до небес! Зоркий глаз и твердая рука нужны не только ковбоям в любимых старых фильмах Брайана, но и живописцу, жаждущему славы и денег. Правда, особых амбиций Джастин не выказывал, но стоит прикоснуться к славе, как она затянет, заставляя желать большего. К тому же секс — немаловажная составляющая. И что бы он делал без Джастина, даже представлять не хочется. Мозоли на руках уже бы, наверное, лопались! А пацан хорош! Тактильный, отзывчивый, любознательный. Даже не верилось, что Брайан был первым на непаханом поле, но это так! Встречались на пути девственники, одному аж тридцать стукнуло. Кое-как распечатал — настолько зажатым он был. А уж растраханную дырку от нетронутой даже лох отличит. И вообще, приятно быть первым. Эмоции Джастина будут помниться долго: как в изумлении расширились зрачки и приоткрылись красивые губы, когда Брайан прикоснулся к простате. И первый оргазм от чужих действий — вырвавшийся стон, переросший в крик, пойманный губами Брайана. А как отдается! Искренне, и это всякий раз ощущается по-другому. С ним даже обниматься охуенно здорово, хотя ранее Брайан за собой не замечал подобных желаний. Сплошные плюсы, куда не плюнь. И выводит из равновесия то, что все это нравится! Нравится! Ему — не верящему ни в бога, ни в дьявола, ни в любовь, ни в отношения! А ведь Джастин втрескался, хотя и старается не показывать. И отрывать его от себя придется с мясом, и еще неизвестно, чьего мяса будет больше! Но не сейчас — сейчас он нужен. А чем дальше, тем корни глубже. А ведь еще вчера в кемпинге совсем другие мысли были… Отпускать и вправду не хочется. Но надо! Надо, черт побери, как ни крути! Ничего хорошего все равно не выйдет. Ни один нормальный партнер — если это слово вообще можно употребить в его случае — не станет терпеть загулы и десятки еженедельно оттраханых задниц, чье количество за всю сексуально активную жизнь не смог бы подсчитать с точностью хотя бы до сотни. Брайан вынырнул из раздумий, краем уха уловив новость: «Начальник полиции Питтсбурга Джим Стоквелл, баллотирующийся на пост мэра, стремительно теряет популярность, переместившись со второй строки рейтинговой таблицы на пятую. Лидирующую позицию по-прежнему занимает Чарльз Диккенс, занявший ее с первых дней предвыборной гонки. Эксперты разводят руками, теряясь в догадках относительно катастрофического для Стоквелла падения уровня доверия жителей города. В тоже время из достоверных источников стало известно, что обвинения в нетолерантности и гомофобных высказываниях возымело действие в определенных кругах и сочувствующих им. Будем следить за развитием событий, оставайтесь с нами». — Поздравляю, Джим! — произнес вслух Брайан. — Ты сам просрал свое будущее, не удержав язык за зубами. Телевизор и книги — единственное развлечение в добровольном заточении. Нет, конечно, Брайан выходил прогуляться и размять ноги, но только поздно вечером, а то и ночью, и, естественно, в гордом одиночестве. Кладбище даже начало нравиться. Видимо, проникся готической эстетикой за три месяца разглядывания надгробий при свете зловещей луны. Хоть книжки пиши про упырей и призраков. А чем не занятие, чтобы время убить? Все же с Джастином веселее, хотя и взаперти. Одиночество становилось невыносимым, тишина давила на мозг, даже бубнеж телевизора не спасал. Брайан вернулся в спальню и упал поперек незастеленной кровати, еще хранящей запах Джастина. Хотя почему именно Джастина?! Моется-то он его гелем, и шампунь тоже общий. Но все равно, смешиваясь с запахом кожи, аромат приобретает иные оттенки, отпечатавшиеся на подкорке жирной линией. Джастин сказал еще по пути из кемпинга, что Хорват приедет вечером, а после смены и Джастин подтянется. Пора вырабатывать новые схемы так называемого тайного расследования. Потому что сидеть на жопе ровно становилось все сложнее с каждым бесполезно прожитым днем. «Интересно, чем он сейчас занимается?..» — подумал Брайан, медленно погружаясь в спасительный сон.***
— Как ты? — Джастин понимал, что более глупый вопрос пришлось бы поискать, но этот вырвался сам собой. Наверное, потому что в шикарном царстве симфонической музыки Хайнц-холла чувствовал себя, будто нищий на королевском балу. Несмотря на то, что ради такого торжественного события облачился в лучший и весьма неудобный наряд, в котором, по собственному мнению, был похож на пингвина. А кто еще будет носить черный костюм с белой рубашкой? Хотя… Итан был одет так же, только рубашка красная — но ему, как конкурсанту, по статусу положено. И если Итан и чувствовал себя не в своей тарелке, то вовсе не из-за внешнего вида. Весьма достойного, кстати — увидев готового к выходу Итана с тщательно выпрямленной челкой, Джастин почему-то подумал, что Дафну с ее стремлениями свести их понять можно. Итан и вправду был симпатичным — Джастин, в принципе, и раньше это признавал, видя, как его провожали взглядами парни и девчонки. Вот только подозрительная бледность в общую картину вписывалась не больше, чем сам Джастин — в интерьер Хайнц-холла. Казалось, что Итан разваливался буквально на глазах. До начала конкурсной программы меньше часа! Итан словно бы и не услышал вопроса — настолько был погружен в себя. Лишь пальцы правой руки быстро и причудливо сгибались — Джастин догадался, что он повторял партию. — Хочешь кофе? — предпринял еще одну попытку Джастин. — Нужно только найти буфет, кажется, это налево. Ты точно уверен, что надо торчать возле гардеробной? В зал не пора? — Да, наверное… — даже не сказал, а прошелестел Итан. — Возьми себя в руки! — не выдержал Джастин. — Ты столько готовился, а теперь отступишь?! Встряхнись и иди выгрызать победу! И двадцать пять тысяч долларов! Джастин был уверен, что, будь на его месте Брайан, он обязательно сказал бы что-то подобное. Не стал бы разводить сантименты и петь дифирамбы, а встряхнул бы и кратко обрисовал суть проблемы, напомнив, что, как и зачем — в собственной ироничной манере. Джастин не раз испытывал это на своей шкуре: Брайан ни на минуту не позволял ему забыть о планах стать известным художником, порой весьма бесцеремонно отправляя в кампус. Учиться. И сейчас Джастин был уверен, что Итану необходим хороший пинок-напоминание. И таковой, судя по всему, возымел действие. Приятель словно встряхнулся и посмотрел на мир другими глазами, осознав, где и для чего находится. — Постоишь за кулисами? — немного нервно спросил он, вставая с мягкого кресла и беря в руки футляр со скрипкой. — И даже пивом угощу! После того, как все закончится. — После того, как все закончится, — улыбнулся Итан, — я сам тебя угощу! И не пивом, а самым лучшим виски в самом дорогом ресторане Питтсбурга! Думаю, смогу выделить пару сотен долларов из двадцати пяти тысяч. — Отлично! — воскликнул Джастин, не забывая с любопытством смотреть по сторонам, когда они уже шли в сторону буфета и Итан с кем-то поздоровался. — Значит, план таков: сейчас быстренько пропиликаешь, заберешь деньги и мы сматываемся отсюда! — Согласен! — громко засмеялся Итан. — Ага. Как выйдешь на сцену, закрой глаза и представь, что мы у себя в комнате, только что вернулись из прачечной, я лежу на кровати, а ты играешь мне перед ужином. — Да, всегда мечтал представлять тебя в самый ответственный момент своей жизни! — ответил Итан и слегка толкнул его свободной рукой. — А кого еще тебе представлять? — Джастин, состроив гримасу, кокетливо сложил губки бантиком и заморгал. Не хватает еще, чтобы Итан сейчас вспомнил Джеффа и снова пал духом. — Если я самый главный любитель скрипичной музыки в нашем общежитие! За кулисами было интересно и совсем по-особенному волнующе. Не так, как при первом посещении музея Энди Уорхола, но… Джастин, наверное, не смог бы подобрать правильные слова, после того как встал точно на то место, которое указал один из распорядителей — молодой парень с кучей бумаг и папок в руках. Секунда, две… И яркая, экспрессивная мелодия зазвучала совсем не так, как в небольшой комнате. Словно это были совсем другие звуки, уносящие мысли Джастина из смутившего своим напыщенным великолепием Хайнц-Холла в старый серый дом. К Брайану, которым вдруг оказалась наполнена каждая нота. В музыке явственно слышались шорох листьев на кладбище, свежесть холодного ветра на «курорте» Кискиминетас, ощущалась мягкость руки Брайана и нежность его губ, сладость обжигающего латте, который Джастин старался при любой возможности ему привозить… Мир снова стал Брайаном Кинни. Джастин не сразу осознал, что Итан перестал играть — слишком был поглощен воспоминаниями. А потом решил не возвращаться в зал, потому что не было желания слушать игру остальных конкурсантов, и найти Итана, который, поклонившись, ушел со сцены в другую сторону. Но это не удалось, и все время до начала церемонии награждения Джастин провел в буфете, пытаясь дозвониться до Брайана. Увы, это оказалось безуспешным, но уже не вызывало раздражения. Брайан, в конце концов, мог принимать душ, слушать музыку в наушниках, или же отправиться на прогулку без телефона, по поводу чего не раз ворчал осторожный Хорват. А потом, потрясенно слыша, что первое место досталось скрипачке с непроизносимым азиатским именем, Джастин лихорадочно пытался вспомнить, сколько денег у него с собой. Потому что, судя по разочарованию Итана, которое тому не удалось скрыть, парой бутылок пива здесь было явно не обойтись. И хорошо, что завтра суббота — ни на занятия, ни на работу идти не нужно.***
…Брайан… Джастин, пытаясь одновременно нажать на нужную кнопку в телефоне и принять горизонтальное положение, твердо знал одно: нужно обязательно поговорить с Брайаном. Несмотря на бутылку виски, распитую на двоих в мрачном, как нельзя лучше подходящем к случаю баре. Кажется, они с Итаном, воспользовавшись его фальшивым удостоверением личности, слишком быстро наполняли свои рюмки. И Итан нервно вытирал рукавом уже изрядно помятого костюма постоянно набегавшие слезы. Не всхлипывал, долго почти ничего не говорил, только упрямо сжимал губы в промежутках между очередной порцией спиртного. А потом, когда уже вышли из бара, покачиваясь и цепляясь друг за друга, его будто прорвало: рассказывал, как надеялся на конкурс, рассчитывал на победу и деньги, чтобы отложить на консерваторию, если не удастся получить стипендию. А это замкнутый круг: если побеждать, то и деньги не нужны — и так возьмут учиться бесплатно, еще и на жизнь дадут. А если не побеждать, то надо будет платить… Но где взять денег? Ситуация нелогичная и совершенно парадоксальная. А гудки в трубке уже трансформировались в тихое насмешливое: — Ну, наконец-то… — Брай-ан… — звуки застревали где-то внутри, не желая проталкивать дорогое имя в мир, смешивая с воздухом и всем, что окружало. Тем более, это окружающее качалось так, что начинало тошнить. — Хорошо, что ты меня хотя бы помнишь… — голос в трубке был насмешливо-грубоватым, но, вместе с тем, в нем слышалось словно бы какое-то облегчение. Но чего не привидится, когда привкус виски, кажется, не дает даже дышать. — Что там стряслось, что ты так нажрался? Не умеешь — не пей! — Итан не поде-бил… Не… победил! — закончил Джастин, пытаясь обо что-то опереться спиной и подтянуться, но ноги неуклюже заелозили, мешая, а не помогая двигаться. — Какой непобедимый у тебя сосед! — в голосе Брайана слышалась явная насмешка. — Не… надо так! — икнул Джастин, чувствуя, что адски хочется пить. — Итан… старался! — Слышу я, как оба старались! Лучше скажи, откуда вас забрать?! Позвоню Хорвату и… Где ты?! Тейлор, предупреждаю… — Я дома, — прохрипел в трубку Джастин, оглядываясь по сторонам. Да, это точно была комната в общежитии, и на соседней кровати угадывался силуэт лежащего на спине Итана, рука которого свисала с кровати почти до пола. Вроде бы он помогал соседу подняться по лестнице и сгружал на кровать, но уверенности в этом у Джастина уже не было. — Но хочу к тебе… — слова вырвались сами собой откуда-то изнутри. — Будешь хотеть ко мне, после того как узнаешь, что такое похмелье! Если выживешь! Джастин пытался прорваться сквозь воцарившееся молчание, но язык категорически отказывался слушаться. Зато мозг послал отчетливый сигнал, что нужно все-таки залезть на кровать. Последним, что услышал Джастин, было короткое, но вместе с тем согревающее: — Ложись уже спать, горе-алкоголик!