***
— Рассказывайте, что вас беспокоит. — Я даже не знаю, с чего начать… — Чимин садится на стул, а затем отводит взгляд в сторону, оглядывая кабинет врача: кристально белое и чистое помещение с медицинским оборудованием, а в нос слегка ударяет запах дезинфекции. — Ну, уж начните с чего-нибудь… — Доктор расслабленно сидит в своём кресле, что-то подмечая в мониторе компьютера, читает карточку пациента. — Хорошо… — мнётся Чимин. Он вроде и рад, что наконец-то добрался до дерматолога, но в то же время так тяжело делиться этим. — Моя кожа безумно чешется, а ещё она буквально… Отпадает слоями?.. Болит, всегда воспалённая, знаете, это уже не скрыть косметикой, потому что она отваливается вместе с кожей… А ещё он еле набрался смелости, чтобы прийти на приём без грима, ведь чтобы дойти до кабинета, сначала нужно пройти через множества лиц как в клинике, так и на улице. Стыдится и ненавидит своё уродство, которое недавно начало паразитировать на нём. — Давайте по порядку, как давно это началось? Раньше сталкивались с этой проблемой? — задаёт уточняющий вопрос доктор Ким Намджун. — В каком месте начались проблемы? — Нет, никогда раньше этого не было. Это началось полгода назад, однако всё это выглядело не так ужасно, как сейчас… Началось всё с кожи на веках, поначалу они были просто сухими, и я подумал, ну, бывает… Мазал увлажняющим кремом, а потом всё стало хуже, и это развивалось так постепенно, что я и не понял, как дошёл до такого состояния… — Чимин указывает на свои красные воспалённые и сухие веки, где невооружённым взглядом видны трещины на тонкой коже. Ему больно моргать, он испытывает боль даже при движении глазных яблок. — Они постоянно чешутся и болят, я не могу уснуть, я не могу расслабиться, я просто уже с ума схожу из-за этого, глаз дёргается, не переставая! Понимаете, я могу потерять работу из-за своего внешнего вида! — Так, а где вы работаете? — Разве это имеет какое-то отношение к проблеме, с которой я к вам обратился? — Чимин настороженно реагирует на подобные вопросы. Может, ещё пароль от карты сказать? — Имеет. Возможно, есть раздражающие факторы, которые так действуют на кожу, — спокойно отвечает доктор Ким, тяжело выдыхая.— И всё же, где вы работаете? — Я работаю барменом, — врёт Чимин, потому что признаваться в том, что, на самом деле, он является «лицом» заведения — как-то не хочется. Не совсем та работа, которой хотелось бы гордиться в двадцать четыре года, однако благодаря этой работе нашёл самых лучших друзей.***
Beatmount, Duke Luke — Adios Amigos
— Тухляк… — ворчит Хосок, сидя на ступеньке лестницы возле клуба, курит. Громкая музыка расстилается по узкой улице. — Я для кого наряжался?! Где все?! — Пальцами зачёсывает свои пепельно-белые волосы назад. — Где наши прекрасные гостьи? — Резко встаёт и становится перед Чонгуком и Чимином, жестом окидывая свой внешний вид: кожаные брюки-скинни с портупеями на бёдрах, а его подтянутый торс красуется из-под кроп-топа. — Зацените, я с них тащусь! — Хосок зажимает сигарету между зубов и выставляет руки вперёд, демонстрируя длинные кожаные перчатки до локтя. — Зато мозоли немного подживут, а то я чувствую, скоро руки отвалятся! — Ты уже просто всех заебал, вот наши мадам и разбежались… — отвечает Чонгук, выдыхая сигаретный дым, тоже курит. На фоне Хосока он выглядит попроще: чёрные скинни джинсы с дырявыми коленями и рубашка цвета хаки с закатанными рукавами. Его руки расписаны цветными татуировками до плеча, но видна только часть. — Я буду танцевать специально для тебя, даже если меня закажут, только ты смотри на меня, понял? — Хосок наступает каблуком ботинка на его чёрный кроссовок, а затем наклоняется и пальцами рук «вышагивает» по его бедру легонько, словно играет на фортепиано. — Делать мне нечего больше, я лучше со своей постоянницей славно поболтаю… — Одёргивает чужую руку, грозясь затушить окурок об его новые перчатки. — С какой из? И где она? — Хосок отстраняется и скрещивает руки на груди, оглядываясь по сторонам: народу и правда нет, играющие неоновые вывески клубов сверкают как-то уж слишком обречённо. В баре напротив с панорамными окнами на шесте кружит красивая девушка в облегающем серебристом костюме, а какой-то мужчина смотрит на неё, да деньгами сорит. Нравится она Хосоку, сам бы ей все свои купюры выложил, вот только он работает так же — ему тоже нравится крутится на шесте, подобно змее, и получать за это деньги. Открытые рты со вздохами и взгляды обожания от гостей очень льстят ему. — А ну достали свои телефоны и пишем своим постоянницам! А то так и просидим до утра! И вообще, малой, чего молчишь? — Хосок подсаживается к нему, слегка приобняв за плечи. — Не трогай меня, — чуть ли не шипит на него Чимин, дёрнувшись от боли, казалось бы, совсем невесомого прикосновения. — Что с тобой? — Всё то же, оно теперь и на тело перешло, блять… — морщится Чимин, потянувшись за пачкой сигарет в карман брюк. Раньше он тоже любил скинни, но в последнее время носит свободную одежду, чтобы она как можно меньше прилегала к коже. Вот и сейчас одет в свободную тонкую рубашку жёлтого цвета с длинным рукавом и серые брюки. Выглядит несколько скромно на фоне остальных, даже официально в какой-то степени, что не совсем вяжется с тематикой ночного мини тауна: бары, рестораны, караоке, стрип-клубы, клубы, причём как для мужчин, так и для женщин. Чимин, Чонгук и Хосок как раз работают исключительно для представительниц женского пола. — Пиздец, иди уже к врачу, мало ли, серьёзное что-то. Ты же видишь, что оно не проходит уже сколько времени! — суетится Хосок, нахмурив брови в недоумении. — Я тоже ему говорил, а он всё тянет… — включается в разговор Чонгук, наклонившись, чтобы поймать зрительный контакт с Чимином, а тот тихо покуривает, на асфальт смотрит. — Ты тоже тянешь, только со свиданием! Когда ты уже перестанешь капризничать, и мы пойдём на лучшее свидание в твоей жизни? — предъявляет Хосок, переключив своё внимание на Чонгука, которому он уже давно капает на мозги своим вниманием. В последнее время, правда, исключительно в виде шуток. — Никогда, боже, никогда, Хосок! Я не гей, сколько повторять тебе уже?.. — Чонгук снова грозится затушить окурок об его замечательные кожаные перчатки, пытаясь дотянуться до него через Чимина, который сидит между ними. — Я тоже! Я тоже, Чонгук! Вот только сердце моё бьётся совершенно по-другому, когда думаю о тебе, и тем более, когда вижу тебя! И танцую я только для тебя, каждое моё движение — для тебя! Чимин ржёт с них, потому что эта история длится уже давно. Вот уже почти два года Хосок отчаянно пытается добиться его. Хоть слова старшего и вызывают улыбку со смехом, однако его дифирамбы не лишены правды. — Вот что ты хочешь, чтобы я сделал? Хочешь, я приведу сейчас любую девушку, которая тебе понравится? Прямо с этой улицы выцеплю, заодно и выручку нам сделаю, раз такой тухляк? А? — Боже, какой кринж… — Чонгук закатывает глаза, закуривая уже вторую сигарету. — Хосок, ну серьёзно, хватит уже так набухиваться на работе! Ты так и ёбнешься со своего шеста! — Вот я бы уже на твоём месте пошёл с ним на свидание, ну, правда… Побереги нервы… — комментирует Чимин эту драматичную сцену безответной любви. — Какая разница, гей ты или не нет? Это же Хосок… — стебёт его, перейдя на тёмную сторону старшего. — И правильно бы сделал! — восклицает Хосок, выставив указательный палец вверх, ведь младший истину говорит. — Только я не могу ответить тебе взаимностью, малой, понимаешь, ты мне как младший брат, эх… — И правда, Хосоку двадцать шесть лет. — Не в этой жизни и не в этой Вселенной… Может, в другой?.. — изображает наигранный траур, а Чимин подыгрывает, тяжело вздохнув. Как жаль, ах как жаль… На самом деле, он очень уважает Хосока, а ещё видит в нём наставника, как минимум, по танцам, которые он осваивает. Однако мракобесие на шесте, которое устраивает старший, не совсем ему по душе. — Не думаю, что существуют Вселенные, где я гей, ещё и с тобой встречаюсь… — подключается Чонгук, отвернувшись от собеседников, глядит на пустую улицу. — Очень зря! Я верю, что существует бесконечное множество Вселенных! Кстати, недавно такую историю прочитал, так вот, в той Вселенной между родными братьями зародилась любовь на века, представляешь? Вообще инцест! Такая чернуха, если честно, так что и не такое бывает! — Хосок к нему жмётся, а у Чонгука уже не хватает моральных сил на сопротивление от происходящего, как он выразился, кринжа. — Во-первых, с чего ты взял, что больная фантазия этого писателя является доказательством? И вообще… — Чонгук отстраняется от него, окинув взглядом наигранного презрения. — Да почему я? За что, блять? — возмущается. — Почему ты не найдёшь другого? У нас весь коллектив состоит из красавчиков, иди и выбирай, вон тот же Тэхён, например… — начинает ржать, замечая мгновенную злость на лице Хосока, как только тот услышал это имя. — Зарегистрируйся на сайте гей-знакомств, я не знаю, чем тебе ещё помочь! — Во-первых, ты узко мыслишь, Чонгук! — Хосок встаёт, а затем смотрит вдоль улицы, потому что видит знакомую любимую фигуру, которая направляется в их сторону. — А, во-вторых, я тоже не гей, но вот появился ты, и я понял, что раскрыл в себе новые грани, новые Вселенные… — проговаривает с хрипотцой Хосок, а затем снова смотрит на Чонгука. Чимин просто усыхает с этого цирка, с этих драм, свидетелем которых он каждый раз становится, когда на работе у них совпадают перерывы, или когда нет гостей, как сейчас. Чимин мог бы написать историю про них, возможно. Никакой драмы, правда, потому что Хосок говорит в лоб, взгляда не прячет, и нет той трепетной дрожи перед объектом его воздыхания. Однако Чимин сохранит в архиве своей памяти их взаимодействие, быть может, именно оно и будет первой зарисовкой в жанре «слэш», который совершенно не входит в его формат. Он в этом не опытен, как и в любом виде проявлении любви. — А ты читать умеешь? Чего ты там читаешь? — разбавляет атмосферу Чимин гаденьким вопросом, а сам при этом никогда не признается, что, на самом деле, является ноунейм-фикрайтером, но всё-таки больше читателем. — Малой, быстро ты переобулся, конечно, так ты на моей стороне или как? — возмущается Хосок, отодвинув Чонгука назад. — Святоша, блять, поискать ещё таких надо! Кстати, Чонгук, видел бы ты, что он пьяным на шесте вытворял, там тако-о-о-ое… — Ой, заткнись… — смеётся Чимин, скромничая. — Ну да, бывает и такое, а что? Да я вообще ни на чьей стороне, просто угораю с вас и всё. И вообще… Так смешно, что мы тут о каких-то Вселенных и высших смыслах болтаем, при этом сидим ночью на ступеньках и тупо ждём гостей, работая «мальчиками-зайчиками»… — Тушит сигарету об асфальт, улыбаясь. — И что?! А как ещё вывозить это всё? — отвечает Хосок. — Я вот верю, что в другой Вселенной я какой-нибудь крутой завоеватель, ну, а в этой… — Снова смотрит на Чонгука, и кажется, будто у него сейчас выпрыгнут сердечки из глаз. — Я завоёвываю моего самого присамого, это будет значимой победой для меня! Чонгук просто прикладывает ладонь ко лбу, вскинув брови и закрыв глаза. Вздыхает от очередной порции кринжа. Нет, Хосока он любит, правда, но совершенно не так, как тому хочется. Они познакомились в этом клубе, когда Чонгук только пришёл сюда устраиваться и оказалось, что они ровесники. — А вторая победа, это довести наши танцы до толкового дела, да, малой? — поворачивается к Чимину. — Нам нужно выходить на другой уровень, мы же не будем вечно тут на потеху другим вертеться, работая недопроститутами? И Чонгука ещё надо как-то подключать! — Да-да… — Чимин вздыхает, потому что ему кажется, что из этого ничего не выйдет. С другой стороны, Хосок прав. Их молодость не вечна, и как бы замечательно они ни выглядели, для подобных развлекательных заведений долго не продержаться. — Думаешь, я просто так накидываюсь во время смены? Думаешь, я кайфую от всех, кто меня лапает? Ну, конечно, я люблю женские прикосновения, люблю их восторженные взгляды, порой меня вообще заносит, но всё же, это не совсем то, чего я хочу. Однако пока имеем то, что имеем. Нам есть, куда стремиться, и мы уже прикладываем усилия. — Понимаю… — подтверждает Чонгук. На самом деле, это понимают все, кто здесь работает. — Вот, Хосок, ты вроде не такой уж и дебил, говоришь разумные вещи, но в то же время такой недалёкий, у меня из-за тебя голова уже болит… — Завтра ты идёшь в клинику и точка, у меня постоянница работает у одного крутого врача администратором, договорюсь за тебя, — резко съезжает с темы Хосок, обращаясь к Чимину, игнорируя Чонгука в кои-то веки. — А вот и моя малышка пришла! — Подбегает к девушке и радостно приветствует, обнимая. Кружит её, а она смеётся громко. — Привет, мальчики, скучаете сегодня? — говорит она, обнимаясь с Хосоком, а затем подходит к сидящим на ступеньках Чимину и Чонгуку. Они тоже очень рады видеть их постоянную гостью Ирен, которая уже стала «своей». — Знаете, я сегодня не в настроении, хочу напиться и песни петь, может, даже порыдать, меня как бы парень бросил… Огонька не найдётся? — У-у-у, тогда тебе сегодня нужна двойная «доза»… — Чимин подкуривает ей своей зажигалкой, намекая, что кроме Хосока нужно взять ещё одного «зайчика». — Вообще забудь о нём, я тебе давно говорил, что он мудак, ну?.. — подхватывает Хосок и снова обнимает её за талию. У них довольно близкие отношения. Уже год эта девушка приходит только к нему, чтобы просто наслаждаться изящными танцами, причём не только на шесте, потому что Хосок многогранен в своём искусстве. Так они и подружились, болтая обо всём, плюс ко всему она денежный гость и делает хорошую выручку, одаривая чаевыми. — Думаю, вы правы во всём… Кто ещё из вас хочет устроить со мной поминки по отношениям длиною в год? — обращается к остальным, потому что прекрасно знает, что Хосок не очень любит петь, но зато она знает, что Чонгук и Чимин действительно в этом хороши. — Вы же знаете, я не могу вас выбирать, поэтому давайте сами, решайте! — искренне делится своим мнением Ирен. — Чонгук хочет, давно у нас не было с ним дуэтов, да?! — вставляет свои пять копеек Хосок, подмигивая Чимину. Понимает, что малому сегодня вообще не до развлечений. Совсем плохи его дела стали, поэтому пусть лучше посидит до утра ради почасовой ставки, но без гостей. — Его голос — просто сказка, поверь, нет, дорогая, ты только посмотри, какой он красивый! Мы тебе такой концерт сделаем, закачаешься, забудешь того мудака, отвечаю… — Хосок заигрывает, вздымая бровями, а Чонгук закатывает глаза на попытки выгодно его продать, но радуется, что не просидит всю ночь без дела, а будет работать, денежки-то нужны. — Дорогой, станцуешь мне сегодня что-то медленное, такое, знаешь, чувственное, не как обычно… — Ирен виснет на Хосоке, а он перехватывает у неё из рук сигарету, чтобы самому докурить. — Кстати, прекрасно выглядишь, как и всегда… — Хватается за ремешки на его бёдрах, слегка оттягивая. — Я даже не хочу, чтобы ты раздевался, потому что смотрится на тебе просто улётно… — Ещё бы, я для тебя и старался! — Он начинает заводить девушку в клуб, продолжая с ней хихикать. — Чонгук, пошли, нам ещё с маман договориться надо, зал подготовить, столько дел! Бегом! — Иди уже! — Толкает Чимин своего друга в плечо, радуясь, что вместо него пошёл именно Чонгук. Он и правда чувствует себя хуже некуда, и он сдохнет, если сегодня кто-нибудь захочет его коснуться. Завтра точно к врачу, однозначно.***
Midnight — Moldavite
— По ночам работаете? — уточняет доктор Ким. — Да. — Плохо, — отвечает резко. Сказал как отрезал. Очень обнадёживающе, думается Чимину, и в целом, у него сложилось не очень приятное впечатление об этом дерматологе. От него веет чрезмерной уверенностью, как-то слишком даже. Возможно, тому имеет место быть, ведь Чимин выбрал именно Ким Намджуна не просто так, а по рекомендации Хосока. Плевать, сколько стоят приёмы и лечение. Он сам видел, сколько таких же бедолаг, как и он сам, хотят к нему попасть. Деньги у него есть, а ещё есть агрессивное желание избавиться от своей проблемы. — Вы любите свою работу? Только по-честному. — Нейтрально отношусь, — отвечает пациент, хотя не уверен. Особенно в его памяти отложились слова Хосока о том, почему тот накидывается алкоголем прямо во время смены, почему думает о Вселенных и прочих высших смыслах — ведь с помощью этого он вывозит происходящее на работе, сохраняя свою психику, как бы балансируя. Чимин тоже убегает в другой мир — мир написанных историй, вот только, кажется, этого недостаточно. — Для меня это источник заработка, не более, — говорит одно, но чувствует совсем другое. Понимает, что врёт сам себе, пытаясь в чём-то убедить, доказать, будто сам себе адвокатом Дьявола приходится. Первое время Чимина смущало, что ему необходимо преподносить себя гостям как проститутку, а именно: выходить вместе со своими коллегами, становясь в ряд. Их рассматривают, а затем выбирают себе понравившегося. Уже потом, спустя время, ему на это стало плевать. Чимина всегда выбирали, он нравился всем — и молодым девушкам, и женщинам в возрасте, поэтому никогда не жаловался на отсутствие внимания. Ещё позднее он даже перестал нуждаться в демонстрации, потому что появились постоянные гости. Более того, когда заканчивались положенные два часа, которые он обязан был отработать, его продлевали ещё на два часа, а затем ещё. С ним никто не хотел расставаться, Чимин притягивал к себе, не прилагая особых усилий. Девушки и женщины всегда восхищались его обаянием, голосом, поэтому постоянно просили петь любимые песни ещё и ещё. Наслаждались движениями его тела, завороженно наблюдая за его гибкостью, грацией и чувственностью. Гостьи просили ещё и ещё, ну, а кто такой Чимин, чтобы отказывать в этом, так ещё и за деньги? Он даже не против расстегнуть пару пуговичек рубашки, а если атмосфера располагала и на большее, то и вовсе снять её, обнажив тело. Когда клиентки Чимина уходили, проведя с ним, как минимум, два потрясающих часа, его карманы брюк чуть ли не разрывались от купюр, которые он полностью забирал себе — законно заработанные им чаевые. — А я люблю своё дело уже почти тридцать лет, сутками живу на работе, но не жалею об этом! После услышанного Чимин еле заметно морщится, ведь как можно кайфовать от такой работы? Постоянно иметь дело с кожными заболеваниями пациентов разной направленности — это мерзко, по его мнению, однако приходит к выводу, что каждому своё. Второе, о чём он думает, так это о возрасте доктора, который выглядит очень хорошо, учитывая, что ему, как минимум, сорок лет. Ещё замечает, как белоснежный халат ему слегка маловат, потому что обтягивает его рельефные мышцы на руках, соответственно он и физическую форму держит. Когда успевает только? — На веках это началось, но, как видите, теперь это перешло на лицо, а ещё и на тело… — уточняет Чимин, вернувшись к изначальной теме разговора, совершенно не желая делиться чем-то, что не касается его цели визита. — Раздевайтесь, я посмотрю, — спокойно и непринуждённо говорит Ким, параллельно надевая медицинские перчатки. Он встаёт с кресла, выйдя из-за стола, и Чимин только сейчас понимает, насколько этот доктор огромный и высокий. Ловит себя на мысли, что резко почувствовал себя маленьким жуком по сравнению с ним, ещё и раздеваться нужно, как-то неловко, что ли. То есть на работе для кого-то — это нормально, а для собственного блага провести банальную стандартную процедуру — ощущает скованность. Чимин в своих мыслях поражается, что является для себя сплошным противоречием, однако приводит аргумент тот самый неспящий адвокат Дьявола: всё, что происходит на работе — остаётся на работе, а тут совершенно другая ситуация. Чимин расстёгивает рубашку и снимает её, отложив в сторону. Ему так стрёмно показать проблему, которая его мучает, но куда деваться, если он на приёме у дерматолога? Живот, грудь и даже область паха в таких же сильных воспалениях вкупе с болью, которые не дают ему нормально жить. — Полностью раздевайтесь, в том числе и брюки. — Добавляет Ким, который видит растерянного пациента. Чимин с позором снимает и брюки, ему так не хочется, но это нужно, и он прекрасно это понимает. — Я должен видеть всё, так как локализация воспалений поможет мне понять, в чём дело, хотя я уже понял… — поясняет он, чувствуя, что парнишке очень неловко, а ещё он догадывается, как это бьёт по его самооценке с такой красивой внешностью. Доктор Ким оглядел его с головы до пят, стараясь не дотрагиваться до поражённых участков, ведь понимает, что эта дрянь и так постоянно вызывает боль и зудит без всяких прикосновений. — Одевайтесь. — Непринуждённо говорит доктор, снимая перчатки и выбрасывая их в урну. Чимин уже весь на измене, ждёт вердикт, который ему огласят, и, если быть честным, он уже готов услышать что угодно, потому что морально готовился к этому заранее. — Ну, что?.. — Чимин выпытывает своим взглядом мужчину, параллельно одеваясь. Морщится, когда ткань очень плотно прилегает к коже, потому что больно, ещё и чешется безумно. Садится обратно на своё место. — Два вопроса, первый: половую жизнь ведёте? — Намджун садится обратно в кресло, расположив руки на подлокотники, всё такой же уверенный, спокойный и непринуждённый. Пациент уверенно кивает в ответ. — Предохраняетесь? — Да, конечно… — растерянно отвечает Чимин, но не лжёт. Защита для него превыше всего, какие бы страсти ни кипели, в каком бы состоянии он ни был, однако никогда не пренебрегал этим. — Анальный секс практикуете? — также спокойно спрашивает, а у Чимина глаза слегка расширились, да брови вверх взлетели. Это, скорее, вопросы к Хосоку, но точно не к нему. — Нет. — Твёрдо отвечает, думая про себя, да что за вопросы такие? — Я не просто так об этом спрашиваю, потому что я ещё и венеролог, мне нужно знать всё, чтобы я сложил полноценную картину и решил, что делать дальше. За годы своей практики я со многим сталкивался. — Поясняет доктор Ким, для которого такие темы не являются чем-то неудобным. Это его работа, не более. — Второй вопрос, у кого-то из родителей или родственников было подобное? — Нет. — Понял, принял. — Ваш вердикт? — Чимин уже не может дождаться, когда ему скажут, в чём дело. — Я напишу, какие анализы вам нужно сдать, но прежде всего — соскоб кожи, аллерготест и анализ на заболевания передающиеся половым путём, — пока доктор говорит, Чимин вздыхает, закатывая глаза, — однако картина мне уже ясна без анализов, можете мне верить, а можете не верить, ведь для этого и существуют анализы. — После чего пациент оживился, приготовившись внимательно слушать. — В целом, лечение и все анализы выйдут дорого, вы сможете заплатить? Даже если нет, я вас не оставлю, помогу, не переживайте. — Намджун не просто так спрашивает, потому что видит перед собой молодого парня, и, как правило, в таком возрасте мало у кого стабильная ситуация с финансами. Себя вспоминает. — Деньги у меня есть, говорите, что делать, и я за всё заплачу. — Твёрдо и уверенно говорит Чимин, ведь с этим проблем у него нет, он готов спустить хоть всё, лишь бы перестать мучиться. — Я вас услышал, кстати, не против на «ты»? Мне так проще будет сказать как есть, да и путь нам предстоит в лечении долгий, сразу скажу. — Чимин сначала недоумевает с таких сжиганий границ, а потом думает, почему бы и нет? Так действительно проще. Странный доктор, конечно, но почему-то располагает к себе. Сам не заметил, как за короткое время приёма он уже успел поменять своё впечатление о нём на более положительное. — Нет, так даже лучше… — отвечает пациент. — Хорошо, смотри, какая ситуация… — Намджун вздыхает, пытаясь правильнее подобрать слова, чтобы это прозвучало не так пугающе, и вообще, за свою практику он редко сталкивался с такими случаями, ведь болезнь, о которой идёт речь, имеет прежде всего генетическую составляющую, и редко когда её можно приобрести во взрослом возрасте, но всё же можно. — Есть доброкачественный аллергоз, который появляется на фоне съеденных продуктов, тканей одежды, которые ты носишь и так далее. Здесь всё просто — перестаёшь контактировать с раздражителями, однако есть и злокачественный. Так вот, у тебя злокачественный, который в твоём случае, скорее всего, образовался на нервной почве. Ещё он протекает на фоне бронхиальной астмы, но её у тебя не вижу. — Чимин слушает, слегка открыв рот, потому что так и знал. Так и знал, что эта дрянь не просто какая-то аллергия, а нечто более серьёзное. — Суть в том, что нужно очень упорно стараться изводить себя в течение долгого времени, чтобы умудриться себе такое заработать, поэтому я не просто так спросил о работе. Невротический процесс уже запущен, и будет сложно его привести в порядок, но, повторяюсь, я помогу. Что вынуждает тебя так нервничать, если не работа? — Ничего вроде… — отвечает Чимин, опять старается в чём-то себя убедить. Снова этот адвокат Дьявола в голове не дремлет, будто чужим голосом пытается внушить ему, якобы, разумные аргументы, однако Чимин слышит голос собственный. Лжёт прежде всего не доктору, а самому себе и прекрасно знает об этом. — Понятно… — Намджун печатает на клавиатуре схему лечения, понимая, что парень ничего не расскажет, однако вывод сделал. — Это атопический дерматит , и он не лечится, ты теперь будешь с этим жить всегда, говорю как есть, ко всему этому есть ещё явные признаки пищевой аллергии, которая провоцирует этот дерматит. Однако аллергия не причина заболевания, а лишь дополнительный провокатор, не более. — У Чимина после слов «с этим жить всегда» — мир рушится, думает, что он просто шутка какая-то. — Однако наша задача заключается в том, чтобы обеспечить самый долгий период ремиссии, когда ты будешь жить как раньше, со здоровой кожей и не мучиться. Поэтому… — Намджун смотрит на Чимина с сожалением, чувствует, как его пациент сильно поник, хотя внешне это никак не проявляется, кроме опущенного взгляда в пол. — Пока не сдал анализы, ты должен исключить из рациона: кофе, шоколад, мучное и цитрусовые в первую очередь. Второе — сон не менее восьми часов. — Чимин от услышанного хихикает тихо, потому что уже два года спит максимум пять часов в сутки, а ещё он буквально живёт на кофе и шоколаде. И как жить теперь? На алкоголь переходить, как Хосок? Это явно не лучшее решение. — И сон должен быть ночной, а не дневной… Твоя ночная работа, как бы тебе сказать, мягко говоря, не подходит. — Продолжает говорить доктор, параллельно печатая. — Это реально теперь со мной до конца жизни? — Чимин ещё раз переспрашивает, потому что не может в моменте принять этот чёртов вердикт. — Да, и чтобы ремиссию держать как можно дольше, нужно постоянно соблюдать все правила, о которых я проговорил уже. Питание, сон, отдых и спокойствие. — Отвечает Намджун, а затем встаёт из-за стола и подходит к Чимину, протянув листок. — Смотри, это план лечения на десять дней. Первое — десять дней ты не выходишь на работу, это необходимое условие сейчас, так что, пожалуйста, договорись об этом со своим начальством, если надо, выпишу больничный официально. За эти десять дней ты должен спать ночью, но ни в коем случае не работать, услышь меня, пожалуйста. — И Чимин слышит его, параллельно читая на листе: дексаметазон 12, хлористый натрий, гемодез и ещё куча медицинских наименований. — Второе — мы должны быть всегда на связи, потому что у меня не будет возможности видеть тебя каждый день, а это просто необходимо, чтобы следить за тем, как проходит лечение, поэтому будешь мне скидывать фотографии. Если в моменте появятся какие-то вопросы, то я тебе сразу отвечу. Можешь звонить, не стесняйся. — Указывает на номер, написанный на обратной стороне листа бумаги. — Понял, да… — Чимин смотрит печальными глазами на доктора, который выше его почти на две головы, и почему он такой огромный? Глупый вопрос, на самом деле, но в голове Чимина уже разразился хаос. Намджун ему улыбается обнадёживающе. Ему и правда не всё равно, потому что за каждого пациента стоит горой, он этим и славится. Доктор Ким работал и с такими болезнями, которые считались безнадёжными, но он доказывал обратное. Жаль, что атопический дерматит туда не входит, однако обеспечить самую длительную ремиссию он готов с гарантией, а ещё последующую помощь, тем самым став постоянным лечащим врачом для него. — Не волнуйся, обещаю, я тебе помогу. Уже через три дня эта дрянь сползёт, вот увидишь и почувствуешь. — Намджун говорит так уверенно, и Чимину так хочется ему верить, однако он совсем поник, если честно, а безнадёга уже просочилась ему под кожу. Видимо, нужно время, чтобы принять это всё и осознать. Принять, что он теперь вот такой своего рода «инвалид». — А сейчас мы идём в процедурную, тебе поставят капельницы. — Что, прям сейчас?! — Чимин направляется к выходу из кабинета. Не ожидал, что так быстро приступит к лечению, а ещё он боится иголок. Как только представляет, что ему в вену будут колоть, так ком в горле уже поперёк горла встал. Ещё он думал, что будет просто наносить мази специальные, но уж точно не на капельницах лежать. — А когда? Конечно, сейчас! — Намджун хватает свой телефон и тоже идёт за Чимином, — нужно срочно снять воспаление и зуд, разве ты не устал мучиться?! — Я уже заебался, если честно… — от всей души говорит Чимин, выдыхая, даже речь свою от мата не отфильтровал. Почувствовал себя неловко из-за этого, однако Намджун с него рассмеялся громко в голос. Пока они идут по клинике, Чимин видит всех остальных пациентов, которые ожидают приёма, и все они пришли к доктору Ким. Его постоянно останавливают на ходу, что-то спрашивая и уточняя, а он отвечает, оказывая всем внимание. Чимин плетётся за ним, задерживается вместе с Намджуном, когда того тормозят. Понимает, что он явно пользуется авторитетом и уважением, ему это видно со стороны других сотрудников. Наконец, когда ему дали пройти, Чимин решает поинтересоваться. — Тебе прям проходу не дают… — Конечно, это же моя клиника. — Непринуждённо отвечает Намджун, а Чимин в шоке, думает, мол, вот это ничего себе, это же так круто! С другой стороны, не удивлён, ведь с самого начала уловил волны «главного», которые буквально исходили от него. Человек занимается и горит любимым делом в собственной клинике, его уважают и, скорее всего, ещё и любят, а последнее слово всегда остаётся за ним, потому что он — лидер. Вместе с Намджуном работают врачи самых разных специальностей, это же так вдохновляет, должно быть?.. Может, он поэтому так хорошо выглядит, потому что именно горит на своей работе, а не прогорает, как Чимин? Пациент и его спасатель-доктор заходят в процедурную, где медсёстры кружат словно пчёлки, но сразу отвлекаются, как только видят своего босса. Намджун что-то быстро им проговаривает, а они кивают в согласии. — Завтра в восемь утра придёшь сдавать кровь на все анализы, предварительно ничего не ешь, пей только воду, — говорит он Чимину в спешке, — всё, на связи! — а после убегает, ведь его ждут другие пациенты. Чимин ложится на кушетку осторожно, а потом ему подкладывают подушку под голову. Сказать, что он сейчас нервничает — ничего не сказать, ведь с минуты на минуту ему загонят иглу, а он просто боится. Ему никогда не было больно от подобных процедур, просто максимально мерзко и неприятно, некий пунктик непреодолимой неприязни к этому. Весёлая медсестра бодро подвозит стойку капельницы и заряжает её бутылём с раствором, но прежде ему делают укол. Девушка затягивает ему руку, дабы найти вену, а Чимин просто отворачивается, чтобы не смотреть на происходящее. — Ты боишься? — с милой интонацией спрашивает девушка, а Чимин нервно смеётся в ответ, кивая, — не бойся, я быстро всё сделаю! — и всё же он не поворачивается. Ещё думает о том, чтобы ни дай Бог встретить кого-то из гостей, мало ли, ведь мир очень тесен. А ещё думает о том, что эта медсестра видит его слишком близко, а значит, его уродство тоже как на ладони. Опять стрёмно, но, наверное, она и не такое видела. Чимин успокаивает себя этим. — Я сейчас буду очень медленно вводить раствор, и если ты почувствуешь, что у тебя закружилась голова или затошнило, то обязательно скажи мне об этом, хорошо? — Да, конечно… — нервно сглатывает Чимин. Наконец, медсестра находит вену и ловко загоняет иглу. И правда — было не больно, совсем чуть-чуть неприятно. Убеждается, что этот страх сидит лишь в его голове. Сначала всё идёт хорошо, он даже ничего не чувствует, но уже через десять секунд ощущает, как его поражённые участки кожи начинают гореть: лицо, веки, живот, поясница, паховая зона и часть бедра, словно кипятком ошпарили — так действует этот раствор. — Жжёт… — комментирует Чимин, сморщившись. — Это нормально, тебе станет легче уже через минуту, — ласково отвечает она. Хоть лицо медсестры и под маской, но он всё равно видит её улыбку через добрый взгляд на него. Чимин чувствует, что это искренне. Думает, что деятельность врачей одна из самых благородных профессий, и здесь действительно нужно любить своё дело, иначе на долгосрочной дистанции не выдержать такую работу. Затем она ставит капельницу, предупреждая, что на это потребуется где-то час, а после предлагает плед на случай, если он захочет поспать. Чимин вообще не отказывается, потому что спит везде, где только можно и нельзя. Так и проваливается в сон, лёжа на спине.***
Его заботливо разбудила всё та же медсестра, и Чимин сразу же ощущает, как только открыл глаза — кожа не зудит в кой-то веке, ему даже не верится. Он немного потерянный после сна, встаёт с кушетки и благодарит персонал. Проходит на ресепшен и оплачивает картой нехилую сумму за все услуги наперёд, ему так плевать, сколько именно это стоило, он даже толком не помнит, что ему сказали. Попрощавшись со всеми, покидает клинику и думает о том, что, кажется, сегодня будет спать просто замечательно впервые за долгое время. Как только он вышел на улицу, ощущает, как холод ударил по его коже будто плетью, вызывая боль, но виноват не холод, виноват не холод… Закуривает и радуется, что уже стемнело, и что никто из прохожих случайно не увидит его уродство. Ранее Чимин ни разу не появлялся на людях без грима, который стал для него уже ежедневным ритуалом, дабы скрыть эту, мягко говоря, проблему. Прежде чем пойти домой, он забегает в магазин купить чай вместо кофе, любимые бананы вместо шоколада, и… Чего там ему ещё нельзя теперь? Думает о том, что он пока не сдал анализы на аллергию, соответственно не знает, в каких продуктах его поджидает опасность. Пройдя на кассу, старается не поднимать головы, чтобы не светить своим лицом сотруднику магазина. Чимин быстро вышел из маркета после покупок, а затем вставил наушники, направляясь домой. Снова закуривает по дороге.***
AViVA — Melancholy
Зайдя в свою квартиру, снимает с себя верхнюю одежду и намеренно проходит мимо зеркала, дабы случайно не увидеть себя в отражении. Он любит в него смотреться, только когда полностью загримирован. Любил смотреться до того, пока это недоразумение не настигло его. Кажется, что эта болезнь словно злая сущность, которая подселилась к нему и выселяться отказывается — фантазия Чимина не дремлет даже здесь, придумывая образы. — Бро, это пиздец… — заваливается на кровать, даже не раздевшись и не включив свет в комнате, а его друг, коллега и сосед по квартире в одном лице сладко нежится в постели под одеялом, проснувшись час назад. Он спал весь день после ночной смены. — Я даже не знаю, с чего начать… — Начни уже хоть с чего-нибудь! — Чонгук отвечает ему бодро, ведь уже давно ждал, когда Чимин вернётся из клиники, а тот сам и не подозревал, что первый приём затянется на добрых полтора часа. — Слушай, ты вот сейчас сказал как мой доктор, слово в слово прям, короче… — Чимин начинает рассказывать ему абсолютно всё и по порядку, как прошёл приём, каков диагноз и лечение, но самое худшее то, что теперь эта дрянь всегда будет с ним, и нужно быть очень осторожным и аккуратным, чтобы не вызвать обострение. — Чонгук, я понимаю, что это пиздец как тяжело, но, пожалуйста, умоляю, выйди за меня на две смены, а маман я сам позвоню… — Конечно, только лечись, я тебе давно говорил, давно пора было за помощью обратиться, а ты затянул! — возмущается Чонгук со своими нотациями, ведь и правда ему советовал сходить к врачу, но их малой как обычно — потом, не сегодня, нет времени, нет сил и ещё куча других оправданий. — Намджун сказал, что через три дня уже будут видимые улучшения, вот тогда я и выйду. — Параллельно Чимин слышит голос Доктора у себя в голове со словами: «Десять дней ты не выходишь на работу». Ага, конечно… Выдыхает, прикрыв глаза, которые болят при каждом моргании. Отлично, теперь адвокат Дьявола и Доктор вместе будут спорить у него в голове. — Оу, так неформально прям?.. — Чонгук вскинул одну бровь, слегка прищурившись. — Да он первый ко мне на «ты», ну, и я тоже, кстати, ему точно больше сорока, но ведёт себя вообще не на этот возраст, да и выглядит отлично, я даже удивился. Короче, странный он какой-то, если честно, но мужик хороший, как по мне… — Это хорошо… — Чонгук подминает одеяло под себя, предпочитая оставаться в тёплом и уютном коконе. Они лежат в темноте, замолчав. Чонгук не просит включить свет, потому что понимает, что это вызовет дискомфорт у Чимина, который не хочет показываться в таком виде даже перед своим другом. Что ж, Чонгук и не настаивает. — Прости, что обломал тебе выходные… — нарушает тишину Чимин. — Ничего, но ещё один подобный дуэт с Хосоком я больше не вывезу… — нервно смеётся Чон, прячась под одеяло, — ты бы видел, что этот чёрт исполнял, это пиздец… — Чимин не видит его лица, но слышит и чувствует, как Чонгук расплывается в улыбке, а наблюдать за ним подобное — немного странно. — Он вообще забыл о своей мадам, и пока я исполнял её любимую песню, он танцевал действительно медленно и очень чувственно, как его и просила Ирен, вот только не для неё, потому что смотрел на меня и глаз не спускал, и знаешь, что?! — Что?.. — Чимин ещё не знает, но уже начинает ржать. — Ирен тоже подметила этот момент, хотя я надеялся, что она не заметит, однако! Она начала сорить деньгами, поощряя его конченое поведение, и… — И?.. — Она захотела, чтобы мы чуть получше друг с другом повзаимодействовали… — И?.. — Ну, этот придурок, блять, вместо шеста использовал меня, и пока я пел песню, он тёрся об меня всем чем только можно и нельзя, ну, ты понимаешь, да, какая эта картина?.. — Чонгук всё ещё не вылезает из-под одеяла, а Чимин ничего не отвечает, потому что смеётся взахлёб. В том-то и дело, что он отлично это представляет, и поэтому не может остановиться истерически ржать. — Я просто продолжал петь, пребывая в ахуе, но держался стойко, чтобы ему не врезать. Ну, тут понимаешь, какое дело, Ирен радостная и довольная, а это наша работа — развлекать! Она хорошая, тем более, стала уже как родная, и чего бы и не подыграть для неё? Ещё и денег столько нам оставила, эх… Короче, если бы он исполнил подобное со мной за пределами клуба, я гарантирую, Хосок бы не вышел на смену ещё как месяц, лежал бы в травматологии! — Чимин не может остановиться ржать, даже глаза заслезились, из-за чего кожа начинает снова жечь. — Я бы посмотрел на это, блин… Надо было всё-таки с вами тогда идти, чтобы Хосок ей и меня втюхал! — Ага, чтобы вы вдвоём хуями тёрлись об меня или что?! Вообще отлично придумал… — Чонгук сам начинает ржать, а Чимин и не переставал. — Да я-то тут причём, я же сказал, я бы хотел просто посмотреть на вас, вот как она смотрела! Весело же! — Странные у тебя какие-то замашки, знаешь ли… — выползает Чонгук, сняв одеяло с головы. — Ну, так ей ваш дуэт понравился в итоге? — Более чем… — Чонгук произнёс это как-то совсем тяжело, вздыхая, — ладно, всё, я спать, меня до шести вечера завтрашнего дня не будить, а если я в шесть не встану, ебани меня с кровати… — Проверяет свой телефон, где часы показывают почти девять часов. В итоге Чонгук имеет лишь один отсыпной, который собирается тупо проспать, раз уж выходные у него пропали. А ещё от него пахнет алкоголем, но ничего удивительного, ведь это часть их работы. — Ладно, спи, отдыхай… — Чимин встаёт с кровати и покидает комнату своего друга, — ещё раз, спасибо, что выручаешь! — закрывает дверь за собой. Думает, что странно это всё, ведь Чонгук уже успел выспаться, а теперь снова ложится спать почти на сутки без перерыва.***
RM — uhgood
Чимин тихо заходит в их маленькую кухню и ставит чайник, чтобы заварить себе чай, хотя ему хотелось бы кофе, но нельзя… Пока ждёт, когда вода вскипит, залезает в телефон и открывает фикрайтерскую площадку. Никто его не потревожит, ведь Чонгук даже не планирует вставать с кровати, а это значит, что можно уютно устроиться у себя в комнате, не переживая, что его отвлекут. Он не пойдёт завтра на работу, и это так греет его душу. Наконец-то он может спокойно погрузиться в мир историй, а вдруг вышли новые главы у любимых авторов? Любимая направленность в мире фанфиков — это джен, а в фэндомах Чимин не особо разбирается, поэтому остановился на ориджиналах в жанре детектива, мистики и ужасов. Он не пренебрегает книгами, которые читает весь мир уже не первый век, однако по своему опыту убедился, что многие фанфики ничуть не уступают качеству тем же именитым книгам. А ещё ему нравится концепция, что можно поддерживать связь с автором, поделиться ему о своих впечатлениях, буквально нажав на кнопку «отправить», написав комментарий. Разве держа книгу в руках, можно такое сделать? Чимин всеядный и любит всякое читать помимо джена, будь это гет, слэш, фемслэш, да хоть всё вместе, главное, чтобы работа была с крутым сюжетом и эмоционально живая, написанная индивидуальным авторским стилем. Кто, как и с кем взаимодействует — вообще плевать, потому что верит, что любовь и дружба бывают разными, кстати, в этом он согласен с Хосоком. Однако у Чимина никогда не было чего-то подобного, о чём пишут в тех же фанфиках. Он строил отношения с разными девушками, и не сказать, что они были плохими. Также Чимин не может сказать, что является бесчувственным, нет, просто выбирал себе спутниц из разумных соображений: интересная, умная, красивая, юморная — всё хорошо, но внутри как будто пусто, ничего не откликалось. Впоследствии ему стало жаль и даже стыдно, что он вообще начинал эти отношения в надежде, что связь окрепнет и что-то поменяется, но в действительности же ничего не менялось, поэтому эти отношения он прекращал, а затем и вовсе опустил всё это на уровень сексуальной близости, не более. Отчасти именно поэтому ему интересно читать об историях любви в разных направлениях и проявлениях, но всё-таки не может понять этого до конца. К слову, Чимин написал три мини-работы и одну миди в фемслэше, полагаясь на полученный опыт в его профессии, так сказать. Он не раз вдохновлялся страстным взаимодействием девушек, которые ему нравились, и, чего греха таить, даже брал их внешность, когда описывал своих персонажей. А ещё на основе полученного опыта написал горячий pwp-тройничок с двумя очаровательными девушками, которые, между прочим, были его гостьями, но постоянными не стали, но это к лучшему. Чимин прекрасно провёл с ними время за пределами своей работы, продолжив рандеву в гостинице, где теперь уже именно он был в роли гостя, которого всячески развлекали и выполняли любые прихоти. Таким образом, он нарушил внегласное правило их заведения о «запрете взаимодействия с гостями вне работы». Чувствует ли себя Чимин «недопраститутом», как выразился Хосок? — Ничуть. Ему за это не платили, он пошёл на это приключение ради своего желания и интереса. В итоге он остался под ошеломляющими впечатлениями, ему так понравилось это прекрасное рандеву, что решил написать об этом, сообразив небольшой сюжет. Никто не знает о его тайной жизни, в которой он читает и пишет фанфики, даже его лучший друг Чонгук, потому для Чимина — это интимнее секса, и никому он «довериться» не может. Это самый большой в его жизни секрет, ведь никто не должен знать, какие фантазии посещают его голову, в том числе и извращённые, о чём он пишет, что читает. А пока что заходит в «мои новости» и видит скудную статистику просмотров его работ, где от силы три лайка, а комментариев нет и никогда не было. Думает, что был бы безумно счастлив, если бы кто-то хотя бы смайлик оставил, но это что-то за гранью фантастики. На данный момент лидирует его тот самый pwp-тройничок, который он написал на работе буквально на коленке, пока его пьяная гостья отрубилась, лёжа у него на груди. Чимин старается писать как только появляется возможность, но и не забывает быть осторожным, мало ли, какой-нибудь Хосок полезет своим жалом заглянуть в его телефон? Чимин не мечтает стать популярным, но безумно счастлив, когда видит, что кто-то читает его писанину, ведь ему подсознательно очень хочется говорить о многом в этом мире, но высказаться обо всём в реальной жизни не может. Видя просмотры, он понимает — всё-таки кто-то узнал о существовании его истории, быть может, кто-то понимает его? Может, кому-то откликнулось в душе, понравилось? Но, к сожалению, он никогда об этом не узнает, ведь обратной связи нет. А ещё во время написания у него руки заняты, и это помогает, чтобы случайно не расчесать и так сильно воспалённую кожу. Своего рода спасение, даже если пишет дичь полную, всё равно пишет, ведь это отвлекает его. Наверное, Чимину бы следовало обратиться к психологу, но он практикует другую терапию в писательстве. Час ночи — Чимин всё ещё пьёт зелёный чай и жуёт банан, пока дочитывает новую главу от любимого автора его любимого джена. Тормозит себя, ведь ему нужно хорошо спать ночью, чтобы поскорее эта дрянь сползла — так сказал Намджун. Лёжа на кровати, думает, осознаёт, что он явно сделал что-то не так, точнее, нет, он обязан развернуть вектор своей жизни. То, из-за чего он мучается — это, мягко говоря, подсказка: организм и тело решили поднять бунт вот таким мерзким и отвратительным способом, заявляя, что Чимин ошибается и живёт себе во вред. Также организм и тело восстали против того самого адвоката Дьявола, который вечно приводит, якобы, самые разумные аргументы в мыслях. И к чему они его привели? Но тут теперь ещё и Доктор появился в лице Намджуна, так кто же победит? Нужно что-то делать, чтобы продлить ремиссию как можно дольше, но если бы всё было так просто? Чимин просто не понимает, как и что делать дальше, однако лечиться уже начал. Деньги на это, к счастью, есть — это уже хорошо. Чимин засыпает под звуки разговаривающего Чонгука во сне, который уже видит седьмой сон в соседней комнате. Впервые за долгое время его не мучает зуд и боль, мешающие спать.***